Линда Черри - Хроники Ники

— Тогда пойди и скажи ему об этом, раз ты такая взрослая и смелая, — подзадоривала я ее, — а то мне это напоминает, как мы с тобой в десятом классе следили за Ромкой.

— Нет, я буду продолжать за ним охотиться тайно. Мне кажется, это знак судьбы, что он живет так близко от нас. Странно, что мы до сих пор не встретились. Я уже выработала стратегию. После института я выхожу раньше на одну остановку, там, где Катя выходит, иду до его двора и там минут пять-десять курю на лавочке, а потом иду домой. Получается совсем небольшой крюк, но зато каждый день у меня есть шанс его встретить, — рассказывала Настя. — А еще у меня появилась очень интересная идея, хочу нарисовать граффити у него в подъезде.

— Настя, это же вандализм, уголовщина! — воскликнула я.

— Ой, брось! У них такой зачуханый подъезд, там все стены исчерканы и воняет.

— Все равно, не нужно этого делать!

— Я маленький трафаретик сделаю, с ладошку, вечером сходим — забомбим! — Настины глаза горели вдохновенным огнем.

Она действительно сделала крутой трафарет. Фигурные буквы гордо гласили «СУБМАРИНА» и сливались вместе в изображение подводной лодки. И вечером того же дня мы с Настей отобразили этот логотип на стене в подъезде, прямо напротив двери Ильи, среди остальных каракуль в огромном множестве покрывавших стены.

Но никакого эффекта это не произвело. Конечно, Илья не узнал, кто это сделал и никак не связал это происшествие и Настину персону. Сомневаюсь, что он вообще вспоминал о ней все эти годы.

***

Тем временем 2000-й год подходил к концу. Началась пора экзаменов и предновогодних вечеринок. Я была поглощена дружбой с Иваном и подготовкой к сессии, поэтому мы практически не виделась ни с Настей ни с Катей.

Но на новый год было решено собраться у Катьки, в ее колдовской квартире. Она наприглашала толпу разного народа из своей тусовки, и даже разрешила мне позвать моих друзей из колледжа — Олю, Каща, и Ивана, если захочу. Это мне сообщила Настя, когда я зашла к ней как-то вечером, чтобы позвонить Оле, напомнить, чтобы она не забыла вернуть мне конспект.

В нашей квартире домашнего телефона не было, от чего я всю жизнь дико страдала. Особенно когда слушала хвастливые рассказы Насти: у меня тот-то телефон взял, мне такой-то звонил. Отсутствие домашнего телефона в моей жизни автоматически отсекало возможность того, что кто-нибудь мне позвонит. И это было очень печально.

Когда я поговорила с Олей и положила трубку, Настя вдруг сделала таинственное лицо и сказала:

— У меня новый парень!

— Кто? Илья?

Она выдержала театральную паузу, кивнула головой и подпрыгнула чуть не до потолка.

— Да! Я замутила с Ильей! Мы теперь вместе!

— Это шок! Как вы встретились? Как все было? Рассказывай, давай! — я сгорала от нетерпения. И Настя начала.

— Вообще все случайно вышло. Я такого никак не ожидала. Знак судьбы, не иначе. Помнишь, Катя нагадала мне страстный роман в этом году. Так вот! Все сбывается!

— Ты не тяни, рассказывай!

— Короче, у нас в институте есть парень — Димка Ларионов, он татуировщик, подрабатывает в тату-салоне, на Ленина. А я решила себе татуху набить вот тут, — Настя беззастенчиво приподняла край своей модной приталенной черной рубашки и обвела пальцем место слева над слегка выступающей бедерной косточкой.

— Пришла я к нему в салон, он меня встретил и говорит, «погоди немного, я сейчас», и за шторку уходит, в соседнюю комнату. Я сижу, жду, музыку слушаю, альбомы с татушками смотрю. И тут, шторка отодвигается, и как по волшебству выходит Илья. В черных джинсах, с голым торсом, весь в татуировках, волосы распущены. Ну, вылитый молодой Сталлоне, только синеглазый! Я чуть в обморок не упала. Сижу, глаза по пятаку.

Слышу, как Димка ему говорит: «Да подожди, Илюх, может, домучаем сегодня этот партак? Немного же осталось!» А Илья отвечает: «Да некогда, мне еще на репу час добираться, давай завтра». А потом он берет со стула возле меня рубаху и надевает ее. Если бы я знала что это его рубаха…

— То ты, наверное, засунула бы ее себе в сумку, и сказала: «Какая рубаха? Не видела!!!» — зная Настю, прокомментировала я.

— Точно, кстати теперь она и так моя! — кокетливо продолжила Настя, — В общем, он оделся, подошел ко мне и спросил, какую татушку я хочу и где. А потом сказал, что незачем портить «такое идеальное тело всякими сомнительными рисунками». Показал мне свою старую, неудачную тату — чье-то ужасное лицо прямо на плече, ну знаешь, как на картине Мунка, сказал, это должна была быть Памела Андерсон. Поржали с ним, а потом он взял у меня номер телефона! И на следующий день он позвонил и пригласил на свидание! Мы погуляли с ним, в кафе сходили, потом еще в кино. Ну, как-то так все и закрутилось.

А главное то, что, он познакомил меня со всеми «Монстрами»! Ведь он из "Субмарины" давно ушел, и теперь на басу у "Монстров". Они его взяли, потому, что у Вадика проблемы со здоровьем, и он не может больше быть в группе. У них сейчас вообще новый состав. Димон с Даней сказали, у Ильи мало опыта, надо второго гитариста брать. Нашли одного ну очень мощного мужчину — Стас его зовут. Тоже кстати, красив как бог. В общем, теперь в монстровом полку прибыло, два новичка — Илья и Стас.

При этих словах Насти у меня нехорошо засосало под ложечкой, а она все продолжала:

— Ты не представляешь, какая у них классная тусовка! Тебе надо тоже с ними познакомиться, чтобы перестать обращать внимание на разных малолеток. Такие там мужики крутые, это не то, что твой детский сад — штаны на лямках. Они там все такие взрослые, все у них есть, машины, квартиры, бабки. Да и просто, с ними безумно интересно и весело. Илюша с Даней как начнут что-нибудь сочинять, со смеху можно помереть!

— А кто это — Даня? — спросила я.

— Ну, тот, красивый блондин, вокалист у них, — напомнила Настя, — но Илья все равно лучше всех, мой Рембо!

— Или итальянский жеребец? — шутливо уточнила я, чтобы немного охладить Настин пыл.

— Кто?

— Сталлоне — его первая роль. Он играл в эротическом фильме «Итальянский жеребец». Ты не знала?

— Да какая разница. Илья — это Илья! — она мечтательно запустила руки в распущенные волосы и встряхнула свою гриву, и добавила:

— И я, скорее всего не смогу прийти на Катину тусу, или мы зайдем с ним на пять минут, а потом поедем к «Монстрам».

У меня рухнуло сердце.

— Я не хочу без тебя встречать новый год. Может быть, ты возьмешь меня с собой к ним? — попросила я жалобно.

— Никусь, извини, я пока сама еще не очень влилась в их коллектив. Подожди, после праздников мы обязательно пойдем с тобой в «Саббат» и я тебя познакомлю, — пообещала Настя.

— Ну, хорошо, пусть так, — ответила я, — А ты напомнила Илье про то, что вы уже были знакомы?

— Да, и представляешь, он вспомнил! Сказал, что тогда хотел меня найти и попросить прощения за все, но у него не получилось, — объяснила Настя.

— А про меня он помнит? — спросила я с замиранием сердца.

— В общих чертах, не особо.

— Это и не удивительно…

Домой я шла раздираемая смешанными чувствами. Я была рада за Настю, что она встретила свою любовь, но еще я была зла на нее, за то, что она снова влюбилась в этого хоть и красивого, но все же опасного типа. Я была рада, что пойду на вечеринку к Кате с друзьями и Иваном, но и несчастна от того, что Настя будет встречать новый год в гораздо более интересной компании. Но самым сильным моим чувством среди всех было нетерпение. Мне хотелось поскорее пойти с Настей в «Саббат» не как простой посетитель, а как часть компании избранных.

Матерь богов,

Мы гуляли весь день

Под мелким дождем, твои мокрые джинсы

Комком лежат на полу,

Так возьмемся скорее за дело!

(с) Наутилус Помпилиус «Матерь богов»

— Посмотрите списки на «МэМэ», мы должны там быть: Мельникова Анастасия и Мухина Ника! — громким уверенным голосом проговорила Настя и ослепительно улыбнулась мрачному полноватому охраннику у входа в «Саббат».

Охранник пробурчал что-то невразумительное девушке сидящей за стойкой за его спиной. Она перебрала листки бумаги перед собой, поводила по ним пальцем, и видимо найдя в них наши имена, одобрительно кивнула. Охранник отступил назад, пропуская нас, и тут же преградил путь еще нескольким девчонкам и парням, которые тоже хотели прорваться в клуб.

Мы радостно подскочили к девушке за стойкой, и она поставила на запястье каждой из нас синий штамп в виде логотипа «Саббат».

Я сделала несколько шагов в направлении гардероба, но Настя меня остановила:

— Не ходи туда, разденемся в гримерке!

Я нерешительно помотала головой, но Настя, схватила меня за рукав и потащила в небольшой закуток расположенный за стойкой с билетами и афишами, к двери, возле которой обычные люди не тусовались.

Она уже хотела взяться за ручку, но дверь распахнулась, и из нее вышел бородатый великан со сросшимися густыми бровями, длинными черными волосами и в черной футболке с нечитаемым логотипом какой-то метал — группы:

— Упс! Девочки, сюда нельзя! — с наездом пробасил он, и я бы тут же сбежала, если бы не цепкая Настина пятерня, сжимающая мою руку.

— Денис, ты что, не узнаешь меня? — строго сказала Настя и сняла шляпу.

— Упс! — повторил бородач. — Настена, прости, не признал, заходи, Илюха там. А это кто? Твоя сестренка? — уже более приветливо сказал он, глядя на меня.

— Типа того, — отмахнулась Настя, и мы протиснулись сквозь тесный коридорчик за дверью и оказались в гримерке!

Я всегда почему-то представляла, что гримерка рок-звезд — это какое-то очень комфортабельное и красивое помещение. Что у них там у каждого персональные туалетные столики, круглые зеркала с лампочками и бархатные кресла, и их гитары аккуратно стоят на стойках, заманчиво поблескивая в богемном полумраке. Гримерка «Монстров» была полной противоположностью моим представлениям: совсем небольшая комната, где трудно было сделать шаг, не наступив на что-нибудь или кого-нибудь. Зеркало было одно, но почти на всю стену, а вдоль него был установлен балетный станок, на котором висели чьи-то свитера и штаны. Гитары и примочки лежали в кофрах на старом письменном столе возле входа, по полу змеились какие-то провода, и между ними шныряла неизвестно откуда взявшаяся серая кошка. Возле зеркала была оклеенная плакатами небольшая незаметная на первый взгляд дверь, ведущая на сцену. Дверь была приоткрыта, и из зала доносились звуки музыки: гитарные запилы и мощные пассажи ударных. Слева, около противоположной стены стоял полуразрушенный шкаф для одежды с обвисшими дверками. Настя по-свойски подошла к нему, достала пару плечиков и аккуратно, насколько это было возможно, повесила туда свое пальто и мою куртку. А я тем временем обалдело глазела по сторонам.

Посреди комнаты стоял журнальный стол, рядом были диван, пара потертых кресел, пара стульев. За столом сидело трое мужчин и привлекательная худенькая девушка с точеным личиком русалки и длинными светлыми волнистыми волосами. Они увлеченно болтали, смеялись, и казалось, совсем не замечали нас.

Настя легонько толкнула меня локтем и прошипела:

— Не стой, как столб, садись!

А сама одним прыжком подскочила к широкоплечему темноволосому лохматому парню, сидящему к нам спиной, обняла его и громко сказала ему прямо в ухо:

— Солнце, привет!

Парень обернулся, гигантскими волосатыми ручищами сгреб Настю в охапку, уронил ее к себе на колени, и, одаряя ее страстным поцелуем, нежно протянул приятным баском:

— Киса моя!

— Я не одна! — весело прощебетала Настя, — Это Ника, помнишь ее?! Ника, это остальные — Данила, Яна, Дима.

— Привет, — кое-как выдавила из себя я, вмиг охрипшим голосом, в приступе неожиданного смущения. Остальные кивнули в ответ без особого энтузиазма, и продолжили свой разговор. Настя потянула меня за ремень джинсов, и я, наконец, усевшись на деревянный стул возле кресла с «самим великим Илюшей Коршуновым», стала рассматривать присутствующих за столом. До сих пор я видела их только на сцене, а теперь они были совсем рядом, вполне обычные люди, если не считать, того что один из них когда-то чуть не задушил меня в лагерном туалете.

На столе у них царил сущий хаос: стояли пластиковые стаканчики с вином, пивом и чаем, банка с окурками, бутылки, сигареты, куски хлеба, рассыпанное печенье, миска с остывшей лапшой быстрого приготовления, пачки сухариков, чайные пакетики, еще какая-то невнятная снедь и видавший виды электрический чайник.

Коротко стриженный невысокий мужичок в красной бандане, (который был представлен как Дима, и как я знала, бессменный ударник «Монстров»), курил и рассказывал про какой-то фильм, где умирали по очереди люди, выжившие в авиакатастрофе. А Илья, который видимо его тоже смотрел, перебивая Диму, изображал чью-то особенно жуткую смерть, дергался и забавно издавал нечленораздельные звуки. Симпатичный светловолосый парень в темно-синей рубашке с закатанными по локоть рукавами, пытаясь привлечь внимание Димы, то и дело дергал его за край толстовки и тихим жалобным голосом спрашивал: