— Эй, молодежь, я все понимаю. Но ото льда отойдите, а? — окрик Валерий Федоровича заставил ее чуть ли не подпрыгнуть.

Правда, Сашка руки не разжал и не позволил ей отойти, хоть Настя и рванула с испугу в сторону. И смущенно потупилась, неуверенно скосив глаза в сторону тренера. Валерий Федорович уже переоделся и, видимо, заглянул в зал, уходя домой, чтобы убедиться, что оставляет все в полном порядке. И по виду, вроде, не сердился на них. Даже улыбался.

— Ты, герой, — Валерий Федорович повернулся к Сашке, — ты б головой подумал, и отвел девочку от холода, все-таки. Елки-палки, ну ведь в летнем же платье! А если заболеет? Выведи на улицу и целуйтесь, на здоровье! Или кофту на нее натяни.

Валерий Федорович покачал головой и даже с некоторым упреком глянул на Сашку, как показалось Насте. А потом махнул на них рукой и пошел в коридор.

— Блин, и правда, надо было выйти на улицу. Вот я придурок! — Сашка, похоже смущенный и раздосадованный замечанием старшего, шумно выдохнул и крепко сжав ее руку, потащил Настю к выходу.

Вообще, зря торопился, если бы кто-то ее спросил. Настя не знала, может и правда могла простудиться, и не ошибался тренер. Но ей все еще было жарко после поцелуя Саши. И щеки горели. И сердце тарахтело в груди. Но все-таки она не спорила и послушно шла по коридорам спорткомплекса за другом.

Весь оставшийся вечер они просто гуляли по улочкам, болтая обо всем на свете и ни о чем конкретном. Перескакивали с темы на тему, обсуждая то тактику игры команды, за которую Сашка надеялся играть на постоянной основе, то их поездку из Питера, то возмущение Насти тем фактом, что никто из ее одноклассников, в принципе, не интересуется спортом. И едва не забыли, что обещались бабушке Ане вернуться до темноты. Так, что пришлось бежать в сумерках через парк. И они бежали, держась за руки, смеясь и задыхаясь. Абсолютно и безгранично счастливые и беззаботные.

ГЛАВА 9

— Мам, я пошел!

Входная дверь захлопнулась за Шуриком до того, как Наташа успела б выйти в коридор, чтобы уточнить, куда сын собрался и напомнить о том, что в десять они с Димой договаривались о тренировке. Впрочем, куда сын побежал — она и так знала. Да и в том, что о тренировке он не забудет — не сомневалась.

Тяжко вздохнув, Наталья подошла к окну в кухне их старой квартиры. Через десять минут, как она и предполагала, Саша появился из подъезда, держа за руку Настю. Девушка счастливо улыбалась, запрокинув лицо, и с восторгом глядела на ее сына. Насколько она знала — у Насти сегодня был второй экзамен, но ничто не указывало на то, что девушка нервничает. Казалось, Настя и не помнит о предстоящем испытании.

Наташа еще раз вздохнула.

Ее обуревали двоякие чувства: она действительно искренне радовалась тому, что эта девочка смогла уйти из системы приютов. Анна Тимофеевна рассказала ей, как нашла девочку под дверьми этой самой квартиры. И то, в каком Настя была состоянии. Нет, Наташа все же очень радовалась, что Анна Тимофеевна приютила девочку. Настя заслужила семью.

Но…

Честно говоря, Наталью очень беспокоило то увлечение, которое Шурик и Настя, определенно испытывали друг к другу. И вроде понятно все. «Дело молодое», как замечал Дима. Кто не влюблялся в восемнадцать? Да еще и при том, какая дружба была раньше между этими двумя. Шурка мог сколько угодно притворяться, но Наташа прекрасно знала, что он так и не забывал колючую, кудрявую девчонку, которая его просто боготворила.

Дима считал, что, как и любое молодое увлечение, эта восторженность пройдет. Устанет молодежь, да и Сашке возвращаться надо, ясное дело, что перспективы карьеры в спорте перевесят любую влюбленность.

Но Наташа не была уверена, что может согласиться с мужем. Слишком хорошо она знала своего сына, чтобы не замечать — между Шуркой и Настей не просто подростковое влечение, вызванное бурлением гормонов и остатками детской дружбой. Здесь было что-то явное больше и глубже. И это ее беспокоило.

Как и любая мать, она желала для своего сына только всего самого лучшего в этой жизни. Она мечтала о том, что он сумеет реализовать все свои самые смелые мечты и желания, что добьется всего на свете. Даже когда-то завоюет Кубок Стенли, потому что знала — Сашка мечтал об этом. Да и просто, в Петербурге у него было столько возможностей и вариантов, такое количество шансов, сколько никогда не будет здесь. А Наташа еще помнила, как Шурка отказывался ехать в Питер, как от хоккея отрекался, когда понял, что из-за этого расстанется с подругой.

Конечно, тогда он еще не понимал, от чего отказывается. Да и было-то ему четырнадцать, что он знал и о чем думал? И все же, глядя на то, как сияют каждый раз глаза сына, когда он только произносит имя Насти, Наташа все чаще вспоминала то давнее решение сына предпочесть подругу хоккею.


— Мы выиграли! — не в силах прекратить смеяться, Настя подъехала к такому же веселому Валерию Федоровичу и с размаху хлопнула тренера по выставленной в ее сторону ладони. — Мы сделали этих выскочек, Валерий Федорович!

— Точно, Настюша, пусть знают, что и тут есть звезды хоккея, — рассмеялся в ответ тренер.

Настя, гордая до невозможного, кивнула, но все же осторожно глянула в сторону Сашки, очень надеясь, что любимый не обиделся. Выиграли-то они номинально, с перевесом в одну шайбу, да и по ходу тренировки большую часть времени отставали в счете. Но ее опасения оказались напрасны — Сашка улыбался так же широко, как она сама, явно довольный тренировкой. А не менее веселый Дмитрий Валериевич, стянул шлем с головы и пытался всех убедить, что они, как настоящие мужчины, просто не могли играть в полную силу против команды, где есть такая красивая девушка.

От этого заявления Настя, да и все на льду засмеялись еще громче, а она, ощущая себя и польщенной, и просто невероятно счастливой в одно и то же время, все-таки по-детски показала язык, демонстрируя, что ни капельки не верит.

— Конечно-конечно, оправдывайтесь, — поддержал ее недоверие Валерий Федорович. — Вы нам теперь что угодно расскажите, чтобы честно не признать поражение, да, егоза?

— Ага! — кивнула Настя тренеру, и сама расстегивая шлем.

Руки немного дрожали, как и ноги, и дыхание сбилось. Она уже очень давно настолько серьезно не каталась, а еще и игра. И жарко было, хоть и на льду. А все равно — так здорово!

Они вот так проводили все тренировки в последнюю неделю: играли два на два. Пары регулярно менялись, чтобы была возможность отработать разную тактику и попробовать различные приемы. Иногда они с Сашкой играли против его отчима и Валерия Федоровича. Иногда она попадала в команду Дмитрия Валериевича. Правда чаще, как и сегодня, играла «за своих». Дмитрий утверждал, что тактика Валерия не всегда предсказуема и это дает его пасынку отличную возможность для развития. А Настя всегда прекрасно понимала, что именно задумал Валерий Федорович, и пусть осознавала, что по подготовке и умениям проигрывает всем остальным — умела очень даже неплохо воплотить задумку тренера, за работой которого наблюдала последние два года и достаточно знала манеру игры.

— Ладно, признаем, вы нас уделали, — громко рассмеявшись, Сашка в два счета оказался рядом с ней, затормозив так, что высек сноп ледяных крошек из-под лезвия коньков. — Но мы еще отыграемся, — пригрозил друг.

И тут же наклонился, крепко ее поцеловал, никого не стесняясь. А вот Настя еще немного смущалась так открыто проявлять свои чувства. Ей все время было как-то боязно, и не хватало уверенности, и словно хотелось прикрыть ото всех ладошкой то, что росло и расцветало в душе при одной только мысли, одном взгляде на Сашу. Тем более было страшно выносить на суд людей чувства, так откровенно проглядывающие в их поцелуях. Но, конечно же, она не вырывалась, наоборот, потянулась за любимым.

И только потом, стараясь отдышаться, спрятав раскрасневшееся лицо на его плече, осторожно глянула в сторону тренеров — мужчины о чем-то разговаривали, вроде и не обращая на них внимания. И все же Настя не могла не заметить, что оба поглядывают в их сторону. Только Валерий Федорович снисходительно посмеивался, а вот Дмитрий Валерьевич, хоть и тоже улыбался, смотрел как-то серьезно и задумчиво. Точно, как и тетя Наташа поглядывала на них с Сашей, когда Настя заходила в гости.

У нее по затылку прошла какая-то неприятная холодная дрожь.

«От холода катка, конечно же», попыталась убедить себя Настя, вновь спрятав лицо у Саши на плече. Но в глубине души понимала, что дело не в этом. Уже не в первый раз она замечала вот это не очень понятное ей отношение со стороны родителей Саши. Нет, они были приветливы и добры. И тетя Наташа, и Дмитрий всегда вроде бы радовались, когда они приходили, интересовались ее учебой, жизнью, выпускными экзаменами, которые Настя как раз сдавала. Правда, после того, как Саша опять появился в ее жизни — никакие экзамены Настю уже не пугали. И то, что на протяжении всего последнего года в школе как минимум вызывало опасения, сейчас проходило как-то само-собой и по большей части мимо ее сознания. Нет, Настя не завалила пока ни одного экзамена. Совершенно нет. Она на отлично написала сочинение и была уверена, что хорошо справилась с математикой. Просто сейчас это ее почти и не беспокоило. Настя на протяжении всех лет училась хорошо, а теперь просто избавилась от глупого беспокойства, отвлеченная куда более сильными эмоциями.

— Эй, молодежь, нам пора, — Дмитрий повернулся к ним полностью, закончив свой разговор с Валерием Федоровичем. — Настя второй экзамен сдала, нам есть что отпраздновать.

— Поздравляю, кстати, Настюш, — махнул ей и Валерий Федорович.

— Спасибо, — смущенно улыбнулась она из-за плеча улыбающегося Сашки, которого забавляло ее смущение.

— Ну, давайте, до завтра. А я пойду пообедаю, да своих парней буду ждать на тренировку, — Валерий Федорович кивнул им на прощание и подъехал к выходу со льда.

Они все попрощались с тренером и тоже засобирались. Бабушка Аня действительно приглашала сегодня всех отпраздновать сдачу очередного экзамена Настей, не сомневаясь в своей приемной внучке. Да и Настя хотела еще сегодня успеть отнести в паспортный стол документы на оформление паспорта.

Ведь ей недавно, три дня назад, отпраздновали шестнадцать лет — Сашка пришел с самого утра, подарив огромный букет сирени и тюльпанов (попутно пожаловавшись на невозможность купить тут нормальные цветы). А бабушка всю ночь пекла самый настоящий торт «Наполеон»: с огромным количеством тонких-тонких слоев, с безумно-сладким и нежным заварным кремом. И они втроем пили чай с этим тортом. А потом, не вспоминая о том, что через день у Насти очередной экзамен, они с Сашей гуляли по парку, и к реке съездили. Долго сидели на летней площадке кафе, поедая мороженное каких-то совсем безумных оттенков. И, конечно же, целовались, а обнимать ее Саша просто ни на минуту не переставал, не обращая внимания на стеснение Насти. Ну а вечером они все, включая и родителей Саши, собрались у них в гостях и шумно, весело, с огромным количеством подарков отпраздновали такую важную дату.

И теперь Насте не терпелось получить самый настоящий паспорт. Почему-то ей казалось, что это сделает ее действительно «взрослой». Ну, не совсем, но как бы реально подтвердит ее новый, более официальный гражданский статус. А для этого надо было отнести все бумаги. И Саша обещал пойти в паспортный стол вместе с ней. Так что им и правда стоило поторопиться.


— Как думаешь, а когда можно будет забирать?

Саша не выдержал, начал придушенно смеяться, когда Настя в третий раз за последние десять минут об этом спросила. А если посчитать, сколько раз он слушал и отвечал на этот вопрос за последние четыре дня — в пору было хвататься за голову и выть.

— Достала, да? — Настя перевернулась с живота на спину и раскинула руки, улегшись на полу.

— Нет, ты что, — Саша, наблюдающий за подругой сверху, с дивана, дипломатично покачал головой.

— Ладно, знаю, что достала, — подняв руку, она коснулась его ладони, чем Саша тут же воспользовался, переплетя их пальцы. — Но мне уже так хочется получить паспорт, сил нет ждать, — она смущенно передернула плечами.

— Получишь ты его, никуда он от тебя не денется, — Саша спустился с дивана и уперся локтями в пол, растянувшись рядом с Настей. Было очень жарко, и он не мог не признать — на линолеуме гораздо прохладней. — Разве в этом дело? Ты ж сама реально знаешь, сколько тебе лет, — потянувшись, он навис над лицом Насти и поцеловал ее улыбающиеся губы.

Вроде в шутку, но Настя, только было собравшаяся что-то возразить, тихо вздохнула, протяжно так, что у Сашки жаркая дрожь пошла по спине, и закинула руки ему на затылок, обнимая. Потянулась лицом вверх, прижимаясь крепче к его губам. А ему вроде и вдохнуть надо было, и не хотелось.