Он давил на то, на что мог в ней надавить, что хоть как-то на Настю влияло.

Она даже вздрогнула и замотала головой. Прильнула к нему всем телом. Обняла его щеки, высвободив свои ладони. Прижалась губами к губам, порхнула легкими поцелуями по щекам. Быстро, коротко, легко.

Господи! Вот оно, его счастье! В его руках. Так бы всю жизнь сидел, никуда ему не надо больше, чем находиться рядом с ней!

— Валера! Ну что ты говоришь такое! Лучше и добрее тебя — нет никого! Ты самый лучший человек, которого я знаю! И ты же так устаешь с этими пацанами! Что я, не знаю? Мне просто помочь тебе хочется, как-то удобней, легче жизнь сделать, чтоб счастлив…

— Солнышко мое, а ты со своими сорванцами, разве меньше выматываешься? — он снова перехватил ее. Сам поцеловал. — Чем ты — хуже меня, егоза?

Настя промолчала и опять отвела глаза. Ничего не сказала. Но он и так знал, что она подумала — “всем”. Настя себя ни во что не ставила. Считала человеком второго сорта. И ему это сердце рвало.

Не зная, что еще сказать, поскольку иногда испытывал глухое бессилие перед этой ее упертостью, несмотря на то, что был старше, да и не имея сегодня сил из-за собственных страхов, Валера просто крепче обнял Настю.

— Так, хватит нам споров, — тихо подвел он черту под этим разговорим. — Давай, пей кофе. Я сейчас… — Он ухватил ее, пытающуюся подскочить. — Я. Сейчас. Нагрею. Еду, — с ударением повторил Валера, не разрешая Насте подняться. — Имей совесть, девочка! Дай мне поухаживать за своей любимой! — вроде как сердито, а на самом деле, с внутренним отчаянием, проворчал он.

Настя рассмеялась. А что ему еще надо? И все-таки осталась на месте, взяла кофе, который он ей приготовил, и отпила.

— Вкусно! Спасибо, любимый, — посмотрела на него таким редким, просто лучащимся взглядом.

И Валера не удержался, тоже улыбнулся ей.

А еще решил, что от всего не спрячешь и в подвале не закроешь. Жизнь есть жизнь, и ему оставалось только верить, что она к ним благоволит…


Грустно как-то было. И ностальгия, да, кольнула его. Постоял, полюбовался на свое фото на доске почета “известных воспитанников”, улыбнулся. Вспомнилось, как мечтал об этом в восемнадцать. Вот, исполнилось. Реализовал свои мечты. Добился всего, чего хотел. Почти…

Но зачем вспоминать о том, что давно переболело?

Весь мир увидел, практически. Так что тут тосковать, вообще, не о чем.

Сашка размял шею, устал он от торжественности и пресс-конференции. Встреча, осмотр, толпа людей. Вот что его удивило, так это то, что тренер этот, Валерий, до сих пор здесь работал и парней учил в хоккей играть. Сколько лет прошло? Шестнадцать… а он не ушел. Поговорить захотелось с ним. Бог, знает о чем, накатило так ностальгией о молодости и всем том, что было связано в его памяти с этим местом. О Насте…

Но не сложилось, как-то. Валерий все время занят был, его то звали куда-то, то тренировку проводил. Да и Сашу дергали. Так, кивнули друг другу, и все.

А может и хорошо, что так. Зачем ворошить.

Помедлил еще пару секунд, осматривая и знакомые, и незнакомые коридоры Дворца Спорта. Вряд ли он еще когда-то сюда вернется, вероятнее всего, последний раз в этот город приехал. Возьмет билет до столицы на завтра, наверное, и все, пора браться за работу. В конце концов, его сюда не отдыхать звали.

Развернулся и пошел к выходу. Интересное ощущение — словно тесно. Вырос он окончательно. Все здесь кажется таким… Эх!

Спустился в круглый холл, опоясывающий весь Дворец наподобие кольца. И пошел к двери. Хорошо, что “отстрелялся” и теперь может расслабиться. Толкнул створку…

— Саш! Щитки потерял! Опять! Так же невозможно, просто!

Мороз по коже. И ступор какой-то. И сердце заколотилось в голове. А рука так и держит двери, только Верещагин сдвинуться с места не может. Этот голос… Эти слова…

Быть такого не может!

Сам не понял, как обернулся и на каком-то автопилоте двинулся в другую сторону, откуда доносился детский смех, возня какая-то и суматоха. И этот голос.

— Еще раз потеряешь, Саш, я могу и не заметить! А второго комплекта нам сейчас не купить. Спонсоры пока не особо щедрые, спасибо, аренду катка оплатили… Тимур! Уймись, ради Бога!

Продолжала говорить невидимая ему пока женщина, голосом девочки, которую он должен был давно забыть. Не возможно такое! Просто невоз…

— Анастасия Ивановна! Я не виноват, у меня пакет Васька порвал! — наверное, решил оправдаться тот самый Сашка.

А Верещагин, уже завернув за угол коридора, застыл, не в силах поверить своим глазам. И не понимая умом, зачем пялится. А уйти даже в голову не пришло.

Настя. Она, точно. Только другая совсем… Тонкая, худая. У нее всегда эти косточки хрупкие были. И волосы длинные. Усмиренные уже. Собрала их в косу. Стоит в толпе мальчишек лет десяти-одиннадцати, улыбается. У одного куртку забирает, у другого шапку. Передает это все техничке, видимо, которая помогает Насте усмирить пацанов.

Опешил. Одеревенел. Словно на лед упал затылком, и лежит сейчас, смотрит на всполохи искр перед глазами. И тело деревянное, и голова не “варит”.

— Так, все успокоились! — неожиданно серьезно и даже строго прикрикнула вдруг Настя.

И, как ни странно, мальчишки тут же присмирели, послушались ее. Замерли вокруг, с предвкушением вскинув головы и глядя на Настю. А она им мягко улыбнулась.

— Не буянить, а то брошу вас сегодня одних на милость Валерия Федоровича, и посмотрю, как он с вас шкуру снимет…

— Ну вы, Настасья Ивановна, меня вообще зверем рисуете перед пацанами, — рассмеялся тренер, как раз появившийся в дверях зала, где теперь находился каток.

Взъерошил одному из мальчишек волосы. Второму помог на плече поправить сумку, из которой торчала клюшка.

— Я строг, но справедлив, Настасья Ивановна, — подмигнул тренер как-то, всем сразу. — Давайте, забегайте, у нас время не резиновое, — он махнул рукой, подгоняя мальчишек.

И пацаны тут же заторопились, полезли в двери, толкаясь и пихаясь, чем-то возмущаясь, теряя по ходу вещи, которые с улыбкой подбирала техничка.

Настя тоже дернулась было, наклониться хотела, наверное, но ее остановил Валерий. Поймал за руку, потянул к себе ближе. Погладил по щеке ладонью.

— Устала? — гораздо тише, Сашка больше по губам прочел, чем услышал этот вопрос. — Как уроки сегодня, егоза?

— Нормально, — Настя улыбнулась, повернула голову и поцеловала пальцы тренера. — Нет, сегодня не сильно меня измотали. Все были на удивление послушны и, даже, слушали объяснения, — она рассмеялась.

Валерий притянул ее еще ближе и, под одобрительным взглядом суетившейся вокруг технички, которая, похоже, не впервые наблюдала за такой картиной, коротко, но крепко, словно по праву, поцеловал Настю в губы. И она ему ответила. Обняла за шею.

У Верещагина в голове зашумело, почему-то. И в груди “камень” откуда-то гахнулся.

— Ладно, Настенька, пошли, а то они сейчас разнесут каток, — улыбнулся Валерий, оторвавшись от Насти.

Потянул ее в зал.

— Пошли, — согласилась она, следуя за тренером.

Двери закрылись. Техничка развесила куртки мальчишек в гардеробе. Тоже куда-то ушла.

А Верещагин так и стоял, смотрел на уже пустой коридор. И все еще пытался поймать дыхание, какую-то мысль связную. Хоть что-то. Не сумел. Пусто в голове. Гулко стучит сердце.

Развернулся, сделал два шага в сторону выхода. Остановился. И сел прямо на пол…

ГЛАВА 13

— Сашка! Да, ну, не беги же ты, застегнись нормально!

Ее голос снова его встряхнул. Заставил “выплыть” из странной заторможенности, в которой Верещагин провел последний час с небольшим. Только и того, что с пола перебрался на подоконник, когда третий подряд проходящий мимо человек поинтересовался, не плохо ли ему?

Видимо, тренировка закончилась. А он так и не вышел из Дворца Спорта. И не поехал в гостиницу. И, вообще, не сделал ничего из того, что планировал еще с утра. Просто сидел и вспоминал, крутил в голове то одну версию, то другую. Заново оживлял в душе то, что испытал, когда услышал, что Настя ему отказала тогда, давно.

Из-за этого тренера? Да, не может быть! Ей же тогда только шестнадцать исполнилось! Неужели, он ее уже тогда соблазнять начал?

Возмущение и обида плескались в душе с новой силой, почему-то. И такая злость, такая ярость клубилась в груди из-за того, что кто-то у нее был! Жутко даже, в какой-то момент стало, что способен на такие эмоции. Уже и не помнил в себе подобных “страстей”. Не считал себя на такое способным. Разве что, на льду…

Вроде бы, мозгами понимал, что шестнадцать лет прошло. Да и он сам не монахом жил. Даже невеста, вон, есть. И они расстались…

И все равно, даже несмотря на то, что Настя его бросила без всяких объяснений, когда-то, понял — воспринимает ее только своей! И ничьей больше! Прям трясло его, когда вспоминал, как тренер его Настю целовал! И кулаки сами сжимались…

Дикость, какая-то… Что с собой делать? И со встречей этой, которую и встречей-то не назвать? Верещагин сейчас сам себя не мог понять.

А тут детвора повалила в коридор, смеясь, обсуждая тренировку. Снова возня, суматоха. Так знакомо. Так… внутри что-то сжалось от эмоций, которые вдруг накрыли, от своих воспоминаний о таких же моментах, когда с тренировки выбегал. И голос Насти рядом…

— Так, выстроились, парни. Не добавляйте забот Анастасии Ивановне!

Голос этого тренера заставил кулаки сжаться сами собой. Какого черта?!

Саша двинулся вперед, не совсем понимая: зачем и что будет дальше делать? Но стоять на месте — никаких сил не было. Суматоха мальчишек мешала разобрать, о чем говорили Настя с тренером, хотя Верещагин точно слышал, что разговор был. Вот и двигался, стремясь расслышать, что ли?

— Я тебя у приюта жду? — наконец, донесся до него негромкий голос тренера.

— Ой, Валер, я тетради дома оставила перед тем, как парней забирать, чего тебе ездить туда-сюда? Устал же, точно. И не кривись, я знаю, — мягкий голос Насти творил с ним что-то невообразимое.

— Все равно заберу, егоза, не спорь. К дому подъеду, значит, — не согласился мужчина.

— Валер, — Настя рассмеялась.

Этот звук заставил Верещагина забыть кто он, и что прошел за все эти годы. Он даже не осознал, как вышел из-за поворота и остановился посреди всей этой суеты: мальчишек, технички, Насти, тренера. И осознал, только когда суматоха утихла, а кто-то из парней вдруг громко в нежданной тишине прошептал:

— Смотри! Это же… Это…

— Ага! Точно! — поддакнул другой.

Саша осмотрелся, вдруг поняв, что привлек внимание всей ребятни. И в этот момент, привлеченный нестандартным поведением своих подопечных, наверное, к нему повернулась и Настя. И тренер…

— Не может быть… — недоверчиво протянул еще какой-то парень, уставившись на него. — Это…

Но Саша уже смотрел только на Настю. На ее удивленное лицо и приоткрывшиеся, будто бы в полувздохе губы. На то, как она вздрогнула, прижав руки к груди…

Застыл. Не мог дальше двинуться.

— Да, парни, — разом как-то завладев вниманием всех, вдруг выдвинулся вперед тренер. — Это Александр Верещагин. Думаю, вы все его знаете.

И тут на Александра словно шквал налетел. Он и раньше с детьми общался, и каждый раз это было похоже на “ураган”, посреди которого не так и просто устоять. Дети прыгали, суетились, просили автограф, с восхищением рассказывали о том, как смотрели все его игры…

Хочешь-не хочешь, пришлось отвлечься. Не мог отказать детям. Себя помнил. Не то, чтобы его ответов кто-то ждал. Но автографы Верещагин поставил на всем, что ему подсовывали: от клюшек, до шапок, фломастером, который так же сунул кто-то из ребятни. А Настя так и стояла рядом с тренером, который зорко следил за всем этим и, похоже, лучше всех их контролировал происходящее. В конце концов, именно он и прикрикнул на парней:

— Так, все. Построились снова. Оделись. Анастасия Ивановна ждет вас, и водитель, да и в приюте уже заждались. Наверняка, нервничают, что вас задержало.

На окрик тренера парни отреагировали моментально. Впрочем, он их понимал. Сам так же всегда реагировал на своих тренеров.

— Спасибо! — разрозненным хором проорали парни, заставив Александра улыбнуться.

Действительно быстро выстроились. Настя как-то резко отвернулась, кивнув тренеру, который помог ей накинуть пальто на плечи. И, больше не посмотрев в его сторону даже, быстро увела детей. Он не успел ни сказать ничего, ни остановить ее. Да и не будешь же хватать за руки при детях?