Бонкимчондро Чоттопаддхай - Хрупкое сердце

— Я сошла с ума, — сказала она себе. — Как я не поняла этого вчера?

Стоявший рядом Шотиш при виде плачущей матери тоже залился слезами.

Когда первая волна отчаяния прошла, Комолмони распечатала конверт. Письмо было адресованное ей.

«Когда я впервые услышала от своего мужа, что он несчастлив со мной, что он сходит с ума по Кундонондини и без нее для него нет жизни, я решила вернуть Кундо, отдать ей своего мужа и таким образом устроить его счастье. После всего этого я решилась бы покинуть дом, потому что не смогла бы вынести того, что мой муж принадлежит другой женщине. И вот я нашла Кундонондини, отдала ей своего мужа и ухожу.

Я хотела уйти еще вчера, сразу же после свадьбы, но мне нужно было собственными глазами увидеть то счастье, ради которого я разбила свое сердце. И, кроме того, я не могла уйти, не повидавшись еще раз с тобой. Я написала тебе, чтобы ты приехала, и знала — ты приедешь. Теперь оба мои желания исполнились. Я увидела счастье своего любимого и попрощалась с тобой. Теперь я ухожу.

Когда ты получишь это письмо, я буду далеко. Я не сказала тебе ничего о своем намерении, чтобы ты не удерживала меня. У меня одна лишь просьба ко всем вам: не ищите меня.

Я не думаю, что судьба когда-нибудь снова сведет нас вместе. Пока Кундонондини здесь, я не вернусь, и вы не найдете меня. Я стану бродячей нищенкой, буду жить подаяниями, никто меня не узнает. У меня были деньги, которые я могла бы взять с собой, но я этого не сделала. Я оставляю самое дорогое — мужа, могу ли я взять с собой золото или серебро?

К тебе у меня тоже есть просьба: поклонись в ноги моему мужу много-много раз от моего имени. Я пыталась написать ему, но не смогла: слезы застилали мне глаза и капали на бумагу. Я рвала бумагу, писала опять и снова рвала. Никакое письмо не может вместить того, что мне хотелось бы сказать ему. А раз так, то зачем писать? Ты все понимаешь и сумеешь рассказать ему. Скажи ему, что не гнев на него заставил меня уйти. Я не сержусь на него, никогда не сердилась и не буду сердиться. Можно ли сердиться на того, чье одно только имя доставляет радость? Я буду предана ему до тех пор, пока мое тело не смешается с землей. Я не в силах забыть всех чудесных свойств его души. Они сделали меня его рабыней на всю жизнь. Если бы когда-нибудь я совершила грех, я не смогла бы больше считать себя его рабыней. Я прощаюсь с ним на всю жизнь. Из этого ты можешь понять, как я несчастна.

И с тобой я прощаюсь на всю жизнь. Благословляю тебя, будь счастлива, да продлит бог жизнь твоих мужа и сына. И еще я молюсь о том, чтобы твое сердце перестало биться в тот момент, когда любовь твоего мужа покинет тебя. Как жаль, что мне никто не пожелал этого».

Ядовитое дерево, о котором мы ведем свой рассказ, начав с его посаженного семени, растет в каждом дворе. Оно зарождается под влиянием страстей и развивается всюду по-разному. Нет человека на свете, душа которого не испытывала бы гнева, ненависти, желания, злорадства. И даже ученые господа в своих поступках часто руководствуются многими подобными слабостями. Однако люди отличаются друг от друга степенью воздержанности, умением владеть своими чувствами. Есть люди, которым это удается в полной мере. Семена же ядовитого дерева множатся благодаря тем, кто не обладает такой способностью. Неумение сдерживать свои чувства — благодатная почва для их прорастания. Ядовитое дерево могуче. Оно цветет и не умирает. Его красота неотразима. Его пестрая листва и шапки цветов издалека привлекают взоры. Однако плоды его наполнены ядом: кто попробует их — умрет.

Плоды ядовитого дерева разные, все зависит от почвы, на которой оно растет, и от людей, которые его окружают. Иногда ядовитое дерево родит плоды боли и скорби.

Для умения сдерживать себя необходимо прежде всего желание, а потом воля. Воля дается природой, желание — воспитанием. Но и природа может измениться под влиянием воспитания. Значит, корень сдержанности — в воспитании. Речь идет, конечно, не о чтении книг, а о духовной закалке жизнью.

Такого воспитания Ногендро не получил. Всевышний одарил его на земле всеми благами жизни. Он был красив, богат, здоров, образован, обладал хорошим характером и преданной любящей женой. Редко одному человеку достается сразу столько добродетелей. Но Ногендро обладал всеми ими. Он был правдив, но тактичен, милостив, но справедлив, щедр, но бережлив, мягок, но тверд, когда нужно; почтителен и нежен к родителям, предан жене, доброжелателен к друзьям, милосерден к слугам. Он опекал близких и не ссорился с врагами. Был прекрасным советчиком, точным в работе, вежливым в споре. Обладать таким характером — бесконечное счастье! Ногендро обладал им с детства. Он пользовался любовью на родине и уважением за ее пределами, верностью близких, преданностью соседей и постоянной, неиссякаемой чистой привязанностью Шурджомукхи.

Если бы на его долю не выпало столько счастья, он никогда не был бы так несчастен. Человек всегда хочет того, чего не имеет.

До того как его жадный взор обратился на Кундонондини, у Ногендро не имелось никаких желаний, ведь он ни в чем не знал недостатка, и, следовательно, у него не было необходимого воспитания или обычной человеческой привычки сдерживать себя. Вот почему он оказался бессилен в борьбе с собой.

Безоблачное счастье — это корень страданий. Настоящее счастье невозможно без испытаний.

Мы не будем утверждать, что Ногендро не виновен. Его вина огромна. Впереди его ждет страшное искупление.

Как только весть о бегстве Шурджомукхи разнеслась по дому, тут же на поиски ее были отправлены люди. Их послали Ногендро, Сришчондро и Комолмони. Старшие служанки оставили работу и тоже бросились искать свою госпожу. В погоню устремились привратники со своими клюшками и дудками, мебельщики в жилетках с торчащими отовсюду клочьями ваты, разносчики с полотенцами. Родственники в пролетках шарили по дорогам, крестьяне искали в поле. Даже важные господа в клубах, на ступеньках храма Шивы, в санскритских правоверных школах и прочих «подходящих» местах только и говорили об исчезновении Шурджомукхи. Женщины в купальнях устроили настоящее судилище. В среде мальчишек поднялся страшный переполох — пронесся слух, что школу распустят на каникулы.

Сначала Сришчондро уверил Ногендро и Комолу, что Шурджомукхи, никогда не покидавшая дом и на один день, не уйдет далеко.

— Пройдет полмили, ну, милю, и остановится где-нибудь; тут-то мы ее и найдем, — говорил он.

Но прошло несколько часов, а о Шурджомукхи не было никаких известий. Тогда Ногендро решил сам отправиться на ее поиски.

Выйдя из дома в полдень, он прошел некоторое расстояние под палящим солнцем, а затем подумал: «Я ищу ее, а она, возможно, уже дома». И вернулся. О Шурджомукхи по-прежнему не было никаких известий. Ногендро опять вышел. Потом опять вернулся. Так прошел день.

На самом же деле Сришчондро оказался прав. Шурджомукхи не привыкла к длительной ходьбе. Могла ли она уйти далеко? Она прошла около мили и прилегла на берегу пруда в манговой роще. Здесь ее и нашел один из слуг.

— Прошу прощения, госпожа, вам надо вернуться, — сказал он, узнав ее.

Шурджомукхи ничего не ответила.

Он опять повторил:

— Надо идти, госпожа! Дома все тревожатся!

— Кто ты такой, чтобы повелевать мною? — разгневалась Шурджомукхи.

Парень испугался, но не двинулся с места.

— Если ты не уйдешь отсюда, я утоплюсь в пруду! — крикнула она.

Слуге ничего не оставалось делать, как скорее бежать и рассказать обо всем Ногендро. Ногендро схватил носилки и быстро двинулся в путь. Однако Шурджомукхи не оказалось ни на этом месте, ни поблизости от него.

Она ушла в лес. В лесу Шурджомукхи встретила какую-то старушку, пришедшую за дровами. Старушка слышала о бегстве Шурджомукхи и тоже была не прочь получить вознаграждение, если бы ей удалось напасть на след беглянки.

— Эй, добрая женщина! — сказала она, увидев Шурджомукхи. — Ты не наша ли госпожа хозяйка?

— Нет, дорогая!

— Нет, ты наша госпожа хозяйка, — настаивала старушка.

— А кто ваша госпожа хозяйка? — спросила Шурджомукхи.

— Жена господина хозяина, — отвечала старушка.

— Разве на мне есть золотые украшения жены хозяина? — спросила Шурджомукхи.

— И то верно, — сказала старушка и удалилась.

Так прошел еще день. Ночь тоже не принесла утешения. Не принес утешения и следующий день, хотя поиски не прекращались ни на минуту. Почти никто из мужчин, посланных на поиски Шурджомукхи, никогда не видел ее в лицо. Время от времени к Ногендро приводили нищенок, но среди них Шурджомукхи не оказалось.

Дело дошло до того, что ни одна порядочная женщина не решалась пойти купаться одна: стоило слугам-индусам увидеть какую-нибудь купающуюся женщину, как они с воплями «госпожа хозяйка!» бросались к ней, хватая на ходу носилки и увлекая за собой носильщиков. Многие из них никогда не поднимали носилок, но здесь, не раздумывая, брались за них.

Сришчондро не мог больше оставаться в Гобиндопуре. Он уехал в Калькутту, чтобы оттуда продолжать поиски. Комолмони осталась.

На долю Кундонондини выпало такое счастье, о котором она никогда не мечтала. Она стала женой Ногендро. В день свадьбы Кундонондини думала, что это счастье безмерно и безгранично. Но вдруг бежала Шурджомукхи, и в сердце Кундонондини закралась печаль.

«Что бы со мной стало, если бы Шурджомукхи не помогла мне в трудную минуту, — думала она. — А теперь из-за меня ей пришлось покинуть свой дом».

У счастья оказались довольно узкие границы.

Рано утром, когда Ногендро еще лежал в постели, Кундонондини сидела у его изголовья и помахивала веером. Оба молчали.

Нехороший симптом — молчание. Когда супруги молчат без посторонних, значит, полного счастья уже нет. И действительно, куда девалось их счастье с тех пор, как бежала Шурджомукхи?

Кундонондини часто говорила:

— Что ни делай, а все должно быть так, как было.

Вот и сейчас, сидя рядом с Ногендро, она спросила:

— Как сделать так, чтобы все стало как прежде?

— Как «так»? — нахмурился Ногендро. — Ты что, жалеешь, что вышла за меня замуж?

Слова Ногендро задели Кундонондини.

— Я никогда даже не надеялась, что ты будешь счастлив со мной, — ответила она. — Но ты меня не так понял. Я хотела сказать: что надо сделать, чтобы Шурджомукхи вернулась?

— Никогда не говори об этом, — сказал Ногендро. — Мне неприятно слышать имя Шурджомукхи из твоих уст. Шурджомукхи бросила меня из-за тебя.

Кундонондини знала это, но из уст Ногендро эти слова прозвучали упреком и причинили ей острую боль.

«За что этот упрек? — подумала она. — Мне всегда не везло, но я ничем не виновата. Шурджомукхи сама устроила эту свадьбу». И, не сказав ни слова, она продолжала махать веером.

— Почему ты молчишь? — спросил Ногендро через некоторое время. — Обиделась?

— Нет.

— Сказала «нет», и опять молчишь. Ты что, не любишь меня больше?

— Как не любить?

— «Как не любить?» Что за слова! Кундо, может, ты никогда меня не любила?

— Всегда любила.

Ногендро не мог понять, что Кундонондини не Шурджомукхи. Не потому, что Шурджомукхи любила его иначе, а потому, что она умела говорить об этом. Кундонондини — девочка, робкая, неопытная, что она могла сказать? Но Ногендро не понимал этого.

— Шурджомукхи всегда любила меня, — сказал он. — Зачем же обезьяне понадобилось жемчужное ожерелье, пусть бы она продолжала носить железный ошейник.

На сей раз Кундонондини уже не могла сдержать рыданий. Она медленно поднялась и вышла. Теперь у нее не было никого, перед кем она могла бы выплакаться. С тех пор как приехала Комолмони, Кундо не решалась подойти к ней — она считала себя главной виновницей возникших неприятностей, и стыд мешал ей показаться на глаза Комоле. Сейчас, измученная, она искала пути к ее доброму и нежному сердцу. Кундо вспомнила тот день, муки отчаяния неразделенной любви, когда Комолмони поняла ее горе, привлекла ее к себе и осушила ее слезы. Вспомнила и пошла к Комоле.

Появление Кундонондини вызвало неудовольствие на лице Комолы, удивило ее, но она ничего не сказала. Кундо села с ней рядом и расплакалась. Комола хранила молчание. Она не спрашивала, что случилось, и Кундо постепенно успокоилась. Тогда Комола поднялась.