Для того чтобы встретить восход солнца после короткой ночи, часто после бала радостные и веселые обитатели дворца вываливались гурьбой на лужайку в разноцветных маскарадных костюмах, украшенных драгоценностями. В центре веселящейся толпы, разумеется, всегда были Сергей и Екатерина. Сопровождаемые музыкантами, они шли в глубь парка, медленно танцуя в золотистых лучах восходящего солнца. Маргарита провожала их взглядом, не сознавая даже, что пританцовывает на месте, пока звуки музыки не стихали вдали.

Днем Маргарита с головой уходила в дела, чтобы только не думать о Томе. Собирание цветов и зарисовка эскизов вышивок близились к завершению. На волшебном лугу уже приступили к разбивке тропинок. Она соскучилась по работе, ей не терпелось снова взять иголку в руки. Однако, отослав Жанне свои последние зарисовки она опять оказалась без дела. Екатерина ни за что не хотела отпускать ее в Петербург.

— Нет, мадемуазель Лоран, я не хочу вас слушать. Лучше подберите ряд цветов и придумайте вышивку для моего нового платья. Кстати, моя накидка уже готова?

— Ее должны доставить из Петербурга со дня на день, мадам.

Эскиз нового платья был готов в тот самый день, когда Жанна лично привезла в Ораниенбаум вышитую цветами накидку с туфельками. Маргарита обрадовалась, увидев ее.

— Решила воспользоваться случаем, чтобы приехать и все посмотреть, — с таинственным видом сказала Жанна, как только они остались наедине в комнате Маргариты. — Нам всем очень любопытно, как на самом деле выглядит апельсиновый дворец.

Маргарита рассмеялась:

— Наверное, ты уже сама убедилась, он даже не оранжевого цвета! И вообще, с чего взбрела вам в голову такая странная мысль?

— Одна из русских вышивальщиц сказала, что дворец неспроста получил название апельсинового. Никогда бы в жизни не подумала, что он будет выкрашен в голубой и белый цвета! Удивительно!

— Когда я попала сюда, то спросила, почему так называется дворец. Мне объяснили, что в суровом здешнем климате апельсиновое дерево вырастить очень трудно, это могла позволить себе только императорская семья и, разумеется, в оранжерее. Но здесь настолько восхитительная природа, что название невольно перешло на сам дворец. Впрочем, его могут легко перекрасить в оранжевый цвет в любое время, я не раз слышала, что дворцы вообще часто перекрашивают то в один цвет, то в другой.

— Как только я увидела его, мне показалось, что он возник из сказки. Вряд ли найдется на свете другой такой же красивый.

— Не знаю, хотя поговаривают, что дворец Екатерины действительно самый чудесный из всех дворцов. Здесь даже есть янтарная комната.

Жанна всплеснула от изумления руками.

— Какое богатство! У императрицы больше дворцов, чем туфель! — Жанна пришла в праведное негодование и сердито нахмурилась. — Где же справедливость? Точно так же, как и у нас дома. Богатые богатеют, а бедные бедствуют.

— Давай больше не говорить о дворце, — прервала ее Маргарита. Ей совсем не хотелось выслушивать гневные речи Жанны, которая, сев на своего любимого конька, могла долго и безостановочно говорить на эту тему.

— Мне бы хотелось узнать, что произошло за время моего отсутствия в городе? Ты мне не так уж часто писала, — поинтересовалась Маргарита.

— Терпеть не могу писать. Не так легко выразить свои мысли на бумаге. Конечно, все посылают тебе привет. Давай я лучше расскажу тебе о Софи. — Жанна принялась рассеянно барабанить пальцами по столу. — Она обручилась со своим любимым Валентином Вагановым, хотя срок свадьбы еще не назначен. Это вполне устраивает Софи, она ведь шьет себе подвенечное платье, которое еще не готово. Жених тоже не торопится. Ему хочется, чтобы на свадьбе присутствовали его сестра с мужем, а также их родственники, они все должны приехать из Москвы. Еще он ожидает, что вскоре вернется из плавания его брат. Я стала хорошо разбираться в родственных связях семьи Вагановых благодаря своей дружбе с Ольгой. Она продает мои кружева в своем магазине и хочет продавать их дальше.

— Какая приятная новость!

— Если говорить о Виолетте, то ее всегда сопровождает шлейф кавалеров, то один ухажер, то другой. — Жанна фыркнула от негодования. — Сейчас за ней приударяет один поручик, на мой взгляд, продувной малый, но Виолетте он нравится. Роза и Изабелла почти все свободное время проводят в семействе Помфретов. Хотя я замечаю, что Изабелла порой остается во дворце, ей как будто наскучивают вечные у Помфретов разговоры о молодых людях, прическах, нарядах и красивых безделушках. — Жанна вздохнула, сожалея в душе о дочери, которая любила поболтать и посудачить. — Изабелла ведет себя куда разумнее моей Розы, которая легкомысленна, как безмозглая курица. Если бы я могла, то я вбила бы в ее пустую головку немного здравого смысла.

— Роза очень хорошенькая.

— Даже чересчур, и она пользуется этим. Мистер и миссис Помфреты были настолько любезны, что пригласили меня вместе с Софи на чай. — Жанна состроила гримасу. — Полагаю, они хотели познакомиться с мамой Розы и ее теткой. Мы, должно быть, снискали их расположение, иначе они не пригласили бы нас к себе на следующей неделе. Под крышей дома Помфретов собирается веселая компания молодых людей, хотя не могу не признать, миссис Помфрет внимательно приглядывает за всеми молодыми девушками.

— Как знать, может. Роза и Изабелла выйдут замуж за каких-нибудь англичан.

— Вполне возможно. Раньше я даже не подозревала, что в Петербурге столько англичан, и у каждого из них — свое дело.

— А как твои дела, Жанна?

Жанна фыркнула:

— Чтобы я когда-нибудь влюбилась — ни за что. Все осталось в прошлом. Да, о тебе спрашивал Ян ван Девэнтер.

— О!? — воскликнула Маргарита, немного позабывшая в последнее время Девэнтера, так как была увлечена Уоррингтоном и поглощена своими душевными переживаниями. — Как он? — спросила она машинально.

— Как всегда, любезен и обаятелен. Привез на корабле несколько ящиков с картинами. Картины он временно поместил в голландском посольстве и, кажется, уже все распродал. Он, должно быть, заработал кучу денег! Теперь он со дня на день ожидает прихода другого корабля с ценным грузом. Вот почему он не покидает города.

— Ты сообщила ему, где я?

— Да. Я как-то случайно повстречалась с ним на мосту через Неву. — Жанна всмотрелась в лицо Маргариты, но не заметила ни волнения, ни огорчения оттого, что Ян ван Девэнтер до сих пор не удосужился встретиться с ней.

Равнодушие и безучастность — и больше ничего. Это расстроило Жанну. Что же такое произошло с Маргаритой, пока она жила во дворце с таким странным названием?

— Ты видела какую-нибудь из его картин?

— Нет, не видела. — Помолчав, Жанна спросила: — Как ты себя чувствуешь? С тобой все в порядке?

Маргарита удивленно приподняла брови и улыбнулась, но как-то натянуто:

— Конечно! А когда покажешь привезенную тобой накидку, то все будет просто замечательно!

Жанна открыла коробку и развернула белый муслин, в который была завернута накидка. Маргарита взглянула на нее. Вся накидка из светло-желтого шелка была усыпана вышитыми цветами, которые она собирала с таким старанием и даже рвением. Ниспадавшая ниже пояса, накидка была настоящим чудом. Она накинула ее себе на плечи и взглянула на свое отражение в зеркале.

— Изумительно, — тихо вымолвила она. — Ты, Софи и Виолетта создали что-то потрясающее. Это настоящий шедевр. Великая княгиня будет довольна.

Жанна просияла от радости:

— Мы все верили, что тебе понравится.

Она открыла другую коробку с туфельками и вынула их. Крошечные цветы украшали даже каблучки.

— Придворный сапожник тоже постарался!

Жанна осталась ночевать, собираясь на следующий день с утра отправиться в Петербург. Маргарита в тот же день показала привезенные вещи Екатерине, которая, обрадовавшись, сразу надела и накидку, и туфли.

— О, как все это красиво! — Екатерина вертелась перед высоким зеркалом, поворачиваясь то в одну сторону, то в другую, любуясь своим отражением. — Да, очень красиво. Но теперь мне хотелось бы иметь вышитую такими же цветами юбку. Да! Именно так, а не иначе!

— Не позволите ли мне вернуться в Петербург, чтобы ускорить работу?

Екатерина колебалась только один миг:

— Да, мадемуазель. Вы прекрасно выполнили свое задание. Если хотите, то можете завтра отправляться в путь.

Маргарита не без облегчения услышала позволение возвращаться назад в свое ателье. Не то чтобы она не доверяла мастерству Жанны и других своих вышивальщиц, вовсе нет, она просто устала находиться в полной зависимости от прихотей великой княгини. Два дня тому назад, ночью, когда Маргарите не спалось, ей неожиданно пришла в голову новая идея вышивки платья для императрицы. Она тут же встала с постели и набросала эскиз. Идея настолько понравилась ей, что она почти не сомневалась, что успех будет ничуть не меньше того, какой выпал на долю платья с павлиньим узором.

Екатерина веселилась и танцевала всю ночь напролет в своих новых башмачках и накидке. А на следующий день пришло повеление от императрицы, огорчившее всех: великому князю строго повелевалось вместе со всем своим двором перебраться в Петергоф, в загородный дворец Елизаветы. Императрица писала: накопилось множество важных государственных дел, ей необходимо иметь рядом с собой великого князя, советами которого она чрезвычайно дорожит. Петр вышел из себя, он кричал и топал ногами, как обиженный ребенок, но вынужден был подчиниться приказу Елизаветы. Он ненавидел императрицу, но еще сильнее боялся ее. Екатерина тоже была в отчаянии. Наступал конец ее независимой жизни в Ораниенбауме, она опять попадала под суровый надзор Елизаветы.

Екатерина понимала причины такого решения императрицы. Хотя Елизавета из-за лености передоверила управление государством своим министрам, тем не менее всегда находилась масса дел, требовавших императорского участия. Часть этих дел она возложила на Петра. В Ораниенбаум каждый день прибывали курьеры с важными бумагами и депешами, на которые Петр не обращал никакого внимания. Он оставлял все бумаги нераспечатанными на своем рабочем столе. Естественно, подобное манкирование своими обязанностями вызывало раздражение у императрицы, поэтому она решила положить этому конец.

Из-за поднявшейся суматохи Маргарите пришлось два-три дня дожидаться свободного экипажа, который смог бы довезти ее до Петербурга. Но она не бездельничала, а успела придумать за столь короткий срок новый узор для платья Екатерины и даже заручиться ее одобрением. Наконец в Зимний дворец должна была отправиться карета, которая везла на крыше ящик с любимыми солдатиками Петра.

В этой карете нашлось местечко для Маргариты.

Она стояла во дворе, наблюдая за тем, как грузится сзади кареты ее багаж, как вдруг увидела идущего ей навстречу Константина Дашкина.

— Вы позволите, чтобы я сопровождал вас? — спросил он, приветливо улыбаясь.

Она удивленно рассмеялась:

— А вы куда направляетесь?

— Туда же, куда и вы! Возвращаюсь в город.

— Капитан Дашкин, это ведь почтовая карета. Очень неудобная. Уверена, вас поджидает более приличный экипаж.

— Ваша карета ничем не хуже. Или вас не устраивает мое общество? — Он поддразнивал ее.

— Что вы, капитан. Буду только рада. — Она покачала головой, его беспечная веселость нравилась ей. Во время пути они будут разговаривать, и он отвлечет ее от грустных и тяжелых мыслей о Томе и обо всем, что ей пришлось пережить в Ораниенбауме за последние недели.

— Уже не капитан, — поправил он ее. — Императрица присвоила мне очередное звание. Теперь я майор. Но для вас я по-прежнему Константин.

— Поздравляю вас, Константин.

Он поклонился в знак признательности.

— Благодарю вас, мадемуазель Маргарита. Надеюсь, что в скором будущем мне позволят исправить мою невежливость, когда, пригласив вас на танцы, я, помимо своей воли, уехал от вас. Теперь я прибыл из Петергофа с приказом от императрицы ко двору великого князя, поэтому я опять здесь, в Ораниенбауме. Однако великая княгиня сказала мне, что вы уже уехали в Петербург. Так что встреча с вами стала для меня приятным сюрпризом.

— Я ждала карету. Она не знала о моей задержке. Но зачем вам возвращаться назад, когда у вас есть возможность отдохнуть в деревне. Я слышала, что в городе покоя нет от комаров. Правда, их хватает и здесь, хотя часто дующий с моря ветер относит их прочь.

— Вы ошибаетесь, думая, что мне надо возвращаться в Петергоф. Совсем нет. Я сейчас в отпуске и намерен провести остаток лета в своем поместье.

Константин собирался отправиться прямо из Ораниенбаума к себе в поместье, но, внезапно увидев Маргариту, он моментально переменил свое намерение, решив проехаться вместе с ней до Петербурга. Для него не было никакой разницы, куда ехать. Если бы его не ждала в его поместье любовница, то он, не задумываясь, остался бы в обществе очаровательной француженки до конца лета в Петербурге.