— Что вы имеете в виду, мадам? — Маргарита была явно озадачена.

— Здоровье у меня неважное. Мой врач давно и настоятельно советует мне уйти на покой. Я все откладывала свое решение, но теперь вижу, что пора. Твой отъезд для меня весьма кстати, я окончательно решила закрыть ателье. Если кто-нибудь из моих работниц, за исключением совсем юных учениц, захочет поехать вместе с тобой, то все они вольны поступить так, как им того хочется. Те же, кто не желает покидать Париж, тоже не останутся без работы. Есть много желающих приобрести мое ателье вместе с клиентурой, хотя, понятно, я приму самое выгодное из всех предложений. У будущей владелицы моей мастерской есть свои швеи и портнихи, однако я выговорила условие, что все мои работницы не будут уволены. Не стоит откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня. Лучше сообщи всем свою новость прямо сегодня вечером после работы. Посмотрим, что из этого выйдет.

Великодушие мадам Фромон поразило Маргариту. Впрочем, их добродушная, чуткая хозяйка сильно отличалась от других, куда менее сердечных владелиц парижских ателье.

— Не знаю, как мне благодарить вас, мадам. Времени до отъезда графини д’Онвиль в самом деле очень мало. Я намеревалась набрать желающих поехать вместе со мной среди знакомых портних, работающих неподалеку от нас.

— Теперь в этом нет необходимости.

Поздно вечером после завершения трудового дня мадам Фромон собрала всех работниц в самой большой рабочей комнате. Первым делом она сообщила, что решила продать свое заведение. В ответ немедленно послышались вздохи и возгласы, в которых выражалось не только сожаление, но и страх перед будущим, но мадам быстро всех успокоила, заверив, что все, кто пожелает, могут продолжать шить, но уже под надзором другой хозяйки.

— Однако у вас есть еще одна возможность. С моего согласия и полного одобрения Маргарита сейчас сделает всем вам весьма заманчивое предложение. Может быть, кто-то из вас решит воспользоваться теми немалыми выгодами, которые скрываются в нем. — И, обведя всех взглядом, мадам Фромон вышла из мастерской.

Маргарита знала, что большинство девушек не имеют ни малейшего представления о том, где находится Россия и как это далеко от Парижа. Она объяснила, какое громадное расстояние разделяет Францию и Россию. Она излагала все четко и ясно, ничего не скрывая и не приукрашивая, точно так же как с ней беседовала графиня д’Онвиль. Ежеминутно до ее слуха доносился чей-то изумленный вздох. Девушки слушали очень внимательно, то и дело переглядываясь и вскрикивая от удивления. Она не забыла предупредить о неизбежной тоске по родине и подчеркнула, что не станет брать с собой никого, у кого есть семья, или дети, или престарелые родители; ездить туда-обратно, по вполне очевидной причине, будет невозможно, да и вообще неизвестно, как долго им предстоит прожить в России.

— Прежде чем дать ответ, еще раз все хорошенько обдумайте и взвесьте, но помните, у нас осталось мало времени. В крайнем случае послезавтра я уже должна знать ваше решение, — подчеркнула Маргарита. — Мы отправляемся в путь на следующей неделе, а еще надо успеть выправить подорожную.

Когда Маргарита закончила, в комнате несколько мгновений царила тишина, потом все заговорили разом — поднялась целая буря возражений и насмешек, лишь немногие по-прежнему хранили молчание.

— Ни за что! Маргарита, ты, должно быть, спятила? Говорят, что эта царица просто чудовище. Ведь она может перерезать любой из нас горло за один неверный стежок! Ради этого ехать в такую даль?! Да ни за что на свете!

Не обращая внимания на колкости и язвительные насмешки уходящих девушек, которые прыскали со смеху, Маргарита обвела комнату взглядом, молча пересчитывая оставшихся. Их было всего пять человек. Подобно большинству вышивальщиц в заведении мадам Фромон, все они прошли долгий путь обучения в качестве простых закройщиц и швей, а затем освоили все более тонкую и сложную работу. Маргарита была бы рада, если бы любая из этих мастериц поехала вместе с ней.

— Вы решили принять мое предложение? — спросила она. Когда все закивали, она продолжила: — Но разве я не сказала, что не смогу взять с собой того, у кого есть семья?

Ее взгляд остановился на одной из женщин, стоявшей со скрещенными руками у стены. Поседевшие волосы заметно старили ее, хотя ей было не более сорока, но восхищали ласковые дружелюбные глаза женщины.

— Я бы поехала, но при одном условии, — решительно произнесла она.

— Но ведь ты замужем, Жанна Дюкор, — мягко остановила ее Маргарита.

— Да для меня было бы счастьем оставить навсегда своего мужа, этого несчастного пропойцу! — энергично возразила Жанна. — Мне некуда было податься с маленькими детьми. Но мой старший сын уже давно вырос и отправился наемником на войну. С той поры уже минуло семь лет, но я верю, что он по-прежнему жив и обязательно вернется. — Она молитвенно сложила перед собой руки, склонив вниз голову. — На тот случай, когда он вернется, я оставлю известие о себе соседке. Она все ему расскажет. Однако я возьму с нее клятву, что она никогда и ни за что ничего не сообщит моему мужу. Чтоб он никогда не смог найти меня. Но я могу поехать при условии, если мне будет позволено взять собой мою дочь. Розу. Ей уже семнадцать, она работает в ателье у мадам Дегранж.

— Ладно. Если она захочет, я возьму ее с собой.

— Может быть, вместе со мной отправится моя сестра, Софи. Она шьет у одной владелицы ателье, хуже которой, наверное, нет никого во всем Париже. Она уже давно подыскивает себе другое место, но это не так просто. Если она заинтересуется, можно мне будет привести ее?

Маргарита кивнула:

— Если не передумаешь, приходи завтра вечером вместе с Розой. Посидим, выпьем винца.

Вдруг раздался еще один голос — приятный, грудной, очень мелодичный.

— Я тоже хотела бы отправиться вместе с тобой, Маргарита! Так устала от однообразной жизни в Париже. Хочется немного развеяться, повидать мир. — Голос принадлежал Виолетте Нарбон, самой обольстительной из вышивальщиц в заведении мадам Фромон, и она явно не кокетничала. На ее красивом лице, обрамленном золотистыми локонами, появилось выражение искренней заинтересованности.

Жанна с откровенным удивлением посмотрела на нее:

— Неужели тебе прискучил Париж и внимание многочисленных поклонников?

Виолетта усмехнулась, хотя в ее синих глазах промелькнуло что-то похожее на печаль.

— Похоже, что так. Мне хочется сменить обстановку. А что до поклонников, то, может быть, тамошние кавалеры окажутся приятнее, чем здешние.

Беря с собой Виолетту, Маргарита предвидела все связанные с этим трудности. Однако у нее не возникло ни тени сомнения, что веселый нрав Виолетты, ее способность видеть смешное очень бы пригодились в тяжелые минуты вдали от родины. Затем, повернувшись к трем оставшимся девушкам, которые о чем-то перешептывались вполголоса, она спросила:

— А вы? Шарлотта, Гортензия, Берта?

— Мы еще думаем об этом, — почти хором ответили они, однако в их голосах явственно слышались нотки неуверенности.

Все засобирались домой, и Маргарита всем пожелала спокойной ночи. Мысленно подводя черту под их беседой, Маргарита сделала вывод, что вместе с ней в Россию собираются ехать четверо. Она сразу сообщила обо всем мадам Фромон, которая встретила ее известия с одобрением.

— Отлично, Маргарита. Те, кто едет с тобой, настоящие мастерицы своего дела. Теперь вдали от Парижа тебе не будет так одиноко. Я бы огорчилась, если бы ты отправилась в такую даль совсем одна.

Едва Маргарита вышла из мастерской мадам Фромон, как столкнулась у дверей с Изабеллой Пэрон, одной из молоденьких швей, явно поджидавшей ее.

— Минуточку, мадемуазель Маргарита! Одну минуточку, мне так надо поговорить с вами. Пожалуйста!

— Конечно, Изабелла. Я слушаю тебя. — Маргарита знала всю подноготную жизни молоденькой девушки. Она жила вместе с больной матерью и грубым отчимом. Перед тем как очутиться у мадам Фромон, она, будучи совсем ребенком, вместе с матерью работала на шелковой фабрике в очень плохих условиях. Нелегкая жизнь, недоедание не прошли бесследно, невысокая, худенькая, тоненькая Изабелла выглядела старше своих шестнадцати лет. Она стояла с убранными под шляпкой волосами, но даже вечером был заметен нездоровый землистый цвет ее лица, а также желтевший под глазом синяк.

— Возьмите, пожалуйста, меня с собой в Россию! — умоляющим голосом воскликнула девушка. Нельзя было не заметить отчаяния в ее светло-голубых глазах.

— Как ты узнала, что я еду туда? Ведь тебя не было в мастерской.

— Пока я подметала полы, я краем уха слышала, как другие девушки шутили по этому поводу, покидая мастерскую. Потом я подслушала разговор между Жанной и Виолеттой, когда они одевались в передней.

Маргарита вздохнула:

— За те полгода, что ты работаешь у мадам Фромон, я заметила, какая ты на редкость прилежная работница. Однако я уже набрала нужное мне количество человек. Кроме того, твой отчим будет явно против, да и мадам Фромон вряд ли согласится, ведь еще не закончился срок твоего ученичества. Мне очень жаль, Изабелла. — Маргарита двинулась было вперед, но девушка удержала ее, схватив за рукав.

— Пожалуйста, погодите! Моя мать хочет, чтобы я уехала! Она хорошо знает, как меня колотит мой отчим, и ни она, ни я ничего не можем поделать с ним. Я несколько раз убегала из дому, но он всякий раз отыскивал меня и силой возвращал обратно. Если я попаду в Россию, то там он меня никак не достанет. — Внезапно на ее глазах заблестели слезы, и в отчаянии она крикнула: — Клянусь, я буду шить даже тогда, когда уже буду падать от усталости. — Она разрыдалась.

— Успокойся! — Маргарита, чуткая к чужому горю, была поражена отчаянием девушки. Обняв Изабеллу за плечо, она отвела ее обратно в мастерскую, боясь, что шумные рыдания привлекут внимание прохожих. Прижимая к себе девушку, она вдруг под слегка задранным рукавом платья увидела на ее предплечье черный кровоподтек. Вспомнив, что в письме царице говорилось о четырех или пяти вышивальщицах, она коротко вздохнула.

— Ничего не могу тебе обещать, Изабелла. Давай сделаем так: сначала я поговорю с твоей матерью. Пусть она придет завтра вечером сюда. Если она и вправду согласна, то я уговорю мадам Фромон разрешить мне взять и тебя.

На следующий день Маргарита, как и обещала, встретилась с матерью Изабеллы. Убедившись, что та готова отпустить девушку в Россию, она решила взять Изабеллу с собой. Маргарита смутилась и растерялась, когда мать Изабеллы поцеловала ей руку и расплакалась.

Рано утром на другой день мадам Фромон пригласила Маргариту в свой рабочий кабинет. На ее столе стояли ящики с образцами вышивок, узоров, тканей.

— Я прошу тебя взять все это с собой, — сказала она. — Можешь заплатить мне только за материал. Я также дам тебе несколько кукол-манекенов.

— О, как я вам благодарна, — воскликнула Маргарита. — Я уже думала о том, где взять модели платьев и образцы тканей, без которых было бы так трудно на первых порах.

— Разумеется, без этого тебе не обойтись. Императрица, по-видимому, хочет, чтобы те наряды, которые ты будешь шить для нее, были такими же модными, как и в Париже, так что бери и не думай, тем более что новая владелица ателье все равно пользоваться этим не будет.

Вместе они принялись подбирать ленты разных оттенков, блестки для платьев, тонкую тесьму, разноцветные пуговицы и даже составили радужный набор шелков для вышивки. Когда Маргарита стала прикидывать, что и сколько стоит, мадам Фромон замахала руками в знак протеста и в конце концов согласилась взять только символическую плату. Маргарите она откровенно призналась:

— Ты была превосходной работницей с самого первого дня, когда тебя совсем маленькой девочкой привела сюда твоя старшая сестра. Ты начинала, как все, подбирая упавшие на пол иголки и считая, сколько осталось катушек с нитками и много ли еще ниток на катушках. Никто не мог предположить, что из тебя получится такая превосходная портниха и вышивальщица. Я все время надеялась, что вот-вот подвернется какой-нибудь счастливый случай и мы будем шить для королевского двора. Версаль помог бы полнее и ярче раскрыться твоему дарованию, воплотить самые оригинальные твои замыслы. Вот где ты могла бы развернуться, но… так уж сложилось. В Париже столько портних и ателье, а графиня д’Онвиль, как и все великосветские дамы, предпочитает держать в секрете имя своей мастерицы, оставляя только за собой право пользоваться ее услугами. Но сейчас тебе выпала настоящая удача, которую ты заслужила, и какая для тебя разница, если вместо версальского ты будешь обшивать русский двор. Кроме того, с тобой едут настоящие мастерицы своего дела.

— Мадам, мне бы хотелось взять с собой одну из ваших учениц, если позволите. — И Маргарита подробно изложила грустную историю Изабеллы. Выслушав, мадам Фромон немного подумала, но возражать не стала.