Снаружи доносились резкие звуки. Били барабаны, земля и небо дрожали от пронзительных голосов зурны[36], колокольчики звенели, поддерживая темп доносившегося марша. Все наложницы ринулись из общего зала по своим комнатам и из зарешеченных окон во все глаза следили за происходящим.

– Сюда, моя красавица, – сказала Мерзука. – Иди, посмотри.

Молодой падишах внушал благоговение своим видом. На голове у него был огромный тюрбан, а на плечах роскошный кафтан, отороченный горностаем.

Мерзука осторожно прошептала: «Он очень красивый».

– И вовсе некрасивый. Вот, например, у него кривой нос. Да и огромный к тому же.

Руслана прекрасно знала, что говорит неправду, но ей почему-то было неловко признаться, что она тоже находила Сулеймана красивым. Какое почтение он внушал своим видом! Каждый, кто представал перед ним, непременно должен был испытывать страх и уважение – ведь на него смотрели строгие глаза султана из-под густых нахмуренных бровей. Тюрбан правителя был украшен огромными жемчужинами, рубинами, пылавшими, как языки пламени, всякий раз, когда на них падал луч солнца, и бриллиантами, сверкавшими, как молнии. Лицо султана обрамляла темная борода.

«Странного у него цвета глаза, – подумала Руслана. – Интересно, какого – черного или темно-карего?» Его нос с горбинкой чем-то напоминал клюв хищной птицы, и придавал его виду пугающую силу.

Она никогда не видела одеяний, которые бы так подходили человеку. Его расшитый золотом кафтан от воротника до подола был украшен горностаем. Под кафтаном был надет войлочный жилет, а сверху повязан красный шелковый пояс. К поясу был прикреплен меч в ножнах, усыпанных бриллиантами. Сулейман горделиво смотрел по сторонам на придворных всякий раз, когда барабаны били с новой силой.

«Какой самовлюбленный», – подумала Руслана, и внезапно ее охватило беспокойство. Как может такой красивый и сильный мужчина обратить внимание на деревенскую девчонку, которая даже толком не умеет говорить на его языке? Эта мысль обожгла Руслану. «Кроме того, ты христианка», – прозвучал голос в ее ушах.

Руслана, может быть, продолжила бы спорить сама с собой, но тут султан Сулейман остановился перед каменным возвышением, и к нему подвели белоснежного коня. Толпа в один голос прокричала: «Долгих лет жизни тебе, повелитель! Да благословит тебя Аллах! Да благословит Аллах и твое государство!»

Когда Руслана увидела коня, у нее защекотало в носу. Она вспомнила коня Нойона, который через горы и реки носил ее на своей спине, спасая от разбойников и работорговцев. Конь султана тоже был непокорным и сильным. Глядя на султана Сулеймана, который с важным видом взобрался на него с подсадного камня, она вспоминала Друга, несшегося вперед с развевающейся белой гривой.

В этот момент в комнату вошла Сетарет-калфа.

– Куда едет наш падишах, калфа? На войну? – спросила по-турецки Руслана.

– Ах ты, глупышка! Повелитель только что вернулся из похода на Белград. Лучше мне скажи, какой сегодня день, дорогуша?

И в самом деле, какой был день? Здесь, во дворце, Руслана совсем потеряла счет дням, неделям, месяцам.

– Сегодня пятница, дорогуша, – напомнила калфа. – Пятница.

– Ну и что?

– По пятницам мужчины ходят на дневной намаз и молятся вместе. Наш повелитель сейчас едет в мечеть.

Пока Сулейман ловко усаживался на коня, к нему подбежали несколько слуг и тщательно расправили его подбитый горностаем кафтан. Один из слуг помог султану поправить стремена. Казалось, конь тоже чувствовал, какой важный всадник на нем сидит. Он напряг уши и, хотя его с двух сторон крепко держали за поводья два конюха, не мог стоять на месте и бил копытами по камням двора.

Руслана взглянула на всадника, подскакавшего к падишаху. Всадник держал у себя на правом плече огромный меч в ножнах. Ножны меча были тоже усыпаны бриллиантами, изумрудами, рубинами и пылали в лучах солнца.

– Кто это? – спросила она с любопытством.

– Это главный оруженосец, – ответила Сетарет-калфа. – Он носит меч, которым наш повелитель пользуется во время битвы.

– А что, повелитель сам не может носить свой меч?

– Таков обычай, – отрезала калфа.

Султан, сидя верхом на лошади, важно следовал по двору, а вокруг раздавались крики «Долгих лет жизни падишаху!». «О господи, – пробормотала Руслана, когда Сулейман проехал мимо нее, и тайком перекрестилась. – Какой он красивый. Просто чудо!»


После того как Руслану приняла Валиде Султан, ее поспешно перевели из покоев для новеньких на верхний этаж. Теперь она находилась среди девушек, которых повысили до звания наложниц. Ей выделили помещение из двух маленьких комнаток. Одна из них выходила окном на галерею с балюстрадой над покоями для новеньких, в которых девушки получали бесконечные побои от Сюмбюля-аги. Вторая комната была побольше, в ней было два больших зарешеченных окна, выходивших во внутренний двор, что привело Руслану в неописуемый восторг.

Тем же вечером в комнату вошли несколько женщин, которые расстелили перед ней разноцветные ткани. Но Руслане в тот день было не до тканей. Гаремные евнухи запретили Мерзуке подниматься наверх, а Руслана устроила грандиозный скандал. Она била кулаками по двери, кричала во все горло с галереи, в конце концов перед ней, отирая пот со лба, возник Сюмбюль-ага.

– Что случилось? Чего ты кричишь?

И тихо добавил: «Неужели урок Деспины тебя ничему не научил?»

Сюмбюль был в гневе, но палки на этот раз в руках у него не было. «Смотри, Сюмбюль, – думал он, – держи себя в руках и не вздумай наказывать девчонку, которую Хафза Султан так ласково приняла. Эта сумасшедшая тебе еще пригодится».

Руслана немедленно заметила перемену в поведении Сюмбюля. Причиной этой перемены, конечно же, не могла быть сцена под лестницей. Сюмбюль своими глазами видел и слышал, как девушку принимала сама Хафза Султан.

Руслана топнула и закричала: «Сюмбюль, где моя служанка?!»

Она осыпала Сюмбюля ругательствами. Надо же, такая нахалка, позволяла себе обращаться к нему посреди гарема запросто по имени. Евнух с большим трудом сдерживал ярость. Ему страшно хотелось ее ударить. Он уже сжал кулак. Руслана почувствовала это и так посмотрела на него, что Сюмбюль весь сжался. «Что ты делаешь, Сюмбюль?» – отругал он сам себя. Наверняка их ссору слышали другие наложницы. Нужно было спасать ситуацию. Он решил тоже повысить голос:

– Ах ты, невоспитанная! Разве ты не знаешь, как наказывают тех, кто нарушает покой в гареме? Ну-ка немедленно замолчи!

Руслана вновь топнула: «Мне нужна моя служанка! Немедленно, прямо сейчас. Я не могу без служанки!»

– Завтра тебе дадут новую служанку.

– Не нужна мне другая! Моя служанка – Мерзука. Мне ее подарила Гюльдане Султан, матушка Айше Хатун, сводной сестры Хафзы Валиде Султан. Пусть немедленно ко мне пришлют Мерзуку!

Ее слова произвели большое впечатление и на подслушивавших ссору наложниц, и на самого Сюмбюля-агу. Руслана увидела, что он мнется в нерешительности, и смягчила тон: «Ну что такого, Сюмбюль. Неужели я прошу слишком многого?»

Ага в очередной раз поблагодарил небеса за то, что у него черная кожа. Иначе бы весь гарем увидел, как он покраснел. Эта девчонка могла внушить покорность кому угодно. Она так вела разговор, что никто бы не решился ослушаться. Сказать ему было нечего. Теперь она была недостижима для него, и нового приключения под лестницей ожидать больше не приходилось. Он выместил свой гнев на глазевших на него наложниц: «Чего вы уставились? Ну-ка расходитесь немедленно! Немедленно прочь!»

А затем развернулся и ушел сам.

Через час Мерзука была в комнате у Русланы. Две подруги обнялись. Той же ночью татарка заснула на тюфяке рядом с кроватью Русланы – та больше не спала на полу. На следующее утро появилась Сетарет-калфа и привела несколько портних. Весь день Руслана провела с этими женщинами, которые мерили ее со всех сторон, чтобы нашить ей платьев. Когда свечерело, портнихи принесли и расстелили три платья, одно красивее другого.

Руслане показалось в какой-то момент, что в комнату заглянул помощник Сюмбюля-аги Джафер. Когда она обернулась, его не было. Руслана вспомнила, что, когда она в гареме пела грустные песни, Джафер тайком ее слушал и плакал. Руслана решила завоевать верность Джафера, и теперь всякий раз, когда видела его, приветствовала нежной улыбкой.

XIX

В тот день произошло нечто совершенно невероятное.

Сюмбюль-ага, заставив Руслану надеть красивую одежду и убрать себя, отвел ее на этаж выше. В большом зале на высоких мягких тюфяках, разложенных вокруг мангалов, сидело множество беседовавших женщин. Рядом с некоторыми из них стояли огромные бутылки. К бутылкам были привязаны трубки, и женщины, взяв трубки в рот, выпускали дым. Руслана видела такое впервые. Вдруг на пороге зала показалась женщина в тысячу раз прекраснее всех девушек, вместе взятых.

Она была очень красивой. Стройна, как кипарис, иссиня-черные волосы ниспадали до пояса. Темные с поволокой миндалевидные глаза прикрывали пышные длинные ресницы. Широкие скулы придавали невероятную притягательность ее круглому лицу, а губы были тонкими, но прекрасно очерченными. На лице не было совершенно никакой краски, если не считать небольшого количества румян на скулах. Это была первозданная чистая красота. Красота, уверенная в себе, красота, сознающая собственную силу. Красота гордая и надменная.

Когда красавица проходила мимо сидящих в зале, все низко кланялись. Она даже не поворачивала головы.

Руслана так засмотрелась, что, несмотря на предупредительный щипок Сетарет-калфы, не успела поклониться. Проходя мимо Русланы, женщина взглянула на нее. Взгляд был быстрым, но тяжелым. В нем читалось многое: любопытство, гнев, ревность.

Когда женщина и ее служанки удалились, Руслане показалось, что у всех, кто находился в покое для наложниц, словно гора упала с плеч. Покой обрел свой прежний вид, и Руслана спросила у Сюмбюля-аги, который все еще стоял, согнувшись в три погибели: «Кто это был?»

Огромный евнух подскочил, словно его укололи. Быстро поднеся палец к губам, он прошипел: «Ш-ш-ш! Тише! Это фаворитка нашего повелителя. Мать шехзаде Мустафы Хана».

Так вот, значит, как выглядела Махидевран Гюльбахар Хасеки. Именно с этой женщиной Руслана собиралась сразиться за сердце Сулеймана.

Ее охватили мрачные мысли. «Трудно мне придется, – думала она. – Ведь эта женщина очень красива. А какое на ней платье! Даже большое количество одежд не скрывало красоту ее тела. Если Гюльбахар такая высокая, то какого же роста Сулейман? Как же я буду выглядеть рядом с ним?»

Мрачные мысли не давали Руслане покоя: «Какая гладкая у нее кожа! А глаза? Какие они темные, какие холодные. Неужели она и на Сулеймана так смотрит? Тогда я могу попытать удачу. Зачем мужчине женщина с холодным взглядом? Но ведь, наверное, она так на него не смотрит. На самом деле в темноте ее глаз есть притягательная глубина. Кроме того, раз она подарила повелителю сына, она, видимо, знает, как зажечь мужчину. А ведь она вдвое старше меня! Но полна сил и вся цветет».

Попытавшись взять себя в руки, девушка думала: «А чего я ждала? Что, я надеялась увидеть слепую, хромую и старую женщину? Конечно же, возлюбленная султана Сулеймана должна быть очень красивой».

Пока Руслана предавалась невеселым размышлениям, кто-то вдруг окликнул ее. Чуть поодаль она увидела Екатерину, которая сидела с несколькими женщинами у мангала и махала ей.

– А ты, красавица, оказывается, хорошо выучила урок!

Екатерина поднялась, подошла, взяла ее за руку и отвела от Сюмбюля-аги, а затем усадила перед мангалом у балюстрады. Некоторое время она ворошила щипцами угли. От жара лицо Русланы раскраснелось.

– Ты видела его? – спросила Екатерина.

– Кого?

– Повелителя.

– Нет, вблизи еще не видела.

– Как ты умудрилась так быстро стать наложницей? Что, Сюмбюль постарался?

Екатерина многозначительно подмигнула Руслане.

Сидящие рядом женщины прыснули от смеха.

– Я шучу, дорогая. Весь гарем говорит о том, как ты очаровала Хафзу Султан.

– Я ей понравилась, – Руслана помедлила и добавила: – Мне тоже она очень понравилась. Очень уж она на мою матушку Гюльдане похо…

Екатерина рукой закрыла ей рот:

– Перестань об этом говорить, дорогая. Если ты понравилась матери падишаха, то дело твое сделано. Но если фаворитка падишаха возненавидит тебя, то гнев ее способен уничтожить мгновенно. Помни об этом.

– Но ведь я ей ничего не сделала.

Екатерина улыбнулась: «Зато сколько еще сделаешь! Ты уже завоевала мать повелителя. Для Гюльбахар это серьезная опасность. Разве ты не видела, как она пронеслась, словно вихрь?»

– Видела.

– Она пришла сюда только ради того, чтобы увидеть тебя. Разве ты не поняла? Женщины все чувствуют. А Махидевран уже начала считать тебя своей соперницей. Хафза Султан впервые так встречает девушку из гарема. Гюльбахар знает, что мать непременно расскажет сыну о тебе. И то, что повелитель непременно захочет тебя увидеть. А если падишах тебя увидит и ты ему понравишься, что будет с Гюльбахар?