Супруга Искендера-паши не скрывала радости от этих изящных многозначительных слов. С того момента, как она переступила порог, легкая улыбка впервые сменила выражение изумления и растерянности на ее лице. «Вы очень милостивы», – тихо сказала гостья, а Хюррем в это время посмотрела на изумрудную брошь, красовавшуюся у женщины на груди, и воскликнула:

– Какая прекрасная вещица! Я хочу рассмотреть ее.

С этими словами она указала на место рядом с собой. Семиха Ханым не заставила себя просить дважды и села рядом с Хюррем.

Вошли служанки, принесшие шербет и другие яства. Супруга Искендера-паши сказала: «Весь Стамбул говорит о вас».

– Нам об этом ничего не известно. Интересно, чем вызваны разговоры?

– Ваша слава теперь больше славы всех визирей и пашей.

Хюррем скромно опустила глаза: «Вы, должно быть, шутите. Какая у нас может быть слава».

– Не говорите так, госпожа. Все знают, какую удачу вы подарили нашему падишаху и нашему войску. Все знают о том, какова ваша роль в недавней победе повелителя.

– Благодарю вас за добрые слова. Но, мне кажется, слухи преувеличены, Семиха Ханым.

– Это вовсе не слухи, госпожа! Об этом рассказал мне сам Искендер-паша. О вас говорят повсюду – в Диване, при дворе, в янычарских казармах.

Женщина внезапно замолчала и огляделась.

– Здесь нас никто не слышит, – засмеялась Хюррем.

Семиха придвинулась поближе к ней и прошептала: «Не будьте так уверены. Повсюду снуют соглядатаи любимчика Ибрагима. Он сразу узнает обо всем. Повсюду у Ибрагима-паши свои глаза и уши».

Хюррем услышала то, что было нужно услышать. Так, значит, все дело именно в этом. Искендер-паша ищет себе при дворе союзника. И он найдет его. Но я должна еще послушать, что эта женщина скажет.

– Здесь дом нашего повелителя. Падишах не допустит, чтобы в его доме были чьи-то соглядатаи. И вы не беспокойтесь. Что вы там говорили о Диване и дворе?

Женщина многозначительно посмотрела на Хюррем: «Повсюду только и говорят, что вы не позволили Ибрагиму-паше обмануть нашего падишаха. На днях об этом шептались в Диване. Визири обсуждали Ибрагима и сошлись на том, что повелитель не послушал Садразама, потому что кое-кто удачно вставил словечко. И хорошо, что падишах послушал не грека, а женщину. Иначе кто знает, что бы мы сейчас делали в иранских землях».

Хюррем не теряла осторожности:

– Должно быть, паша Хазретлери подобающим образом ответил на такое.

– Паша сказал следующее: «Ваша правда, визири. Мы не знали, что великий повелитель мира прислушивается не к своим советникам, а к наложницам. Тем больше величие нашего господина. Раз уж женский ум нас обошел, то теперь осталось только отдать ей печать».

Жена Искендера-паши передавала слова, сказанные о Хюррем, словно обычную сплетню. Однако смысл слов, сказанных Ибрагимом, был совершенно ясен. И Хюррем подумала, что Семиха Ханым умна настолько, что знала: грубость Ибрагима не покажется ей простой сплетней. Греческий девширме запросто насмехается над самим падишахом. А еще унижает Хюррем перед визирями.

Семиха Ханым, заметив, что Хюррем помрачнела, испугалась. В сине-зеленых глазах теперь бушевала буря. Хюррем поняла, что выдала свои чувства, и решила, что зашла слишком далеко. Мягко улыбнувшись женщине, она сказала: «Какое нам дело до Ибрагима-паши? Вы ведь знаете, что он – родственник нашего повелителя, а поэтому близкий нам человек. Поэтому мы очень хорошо знаем, кого на самом деле слушается Ибрагим-паша: Хатидже Султан не повторяет дважды».

Хюррем была уверена, что ее слова немедленно разлетятся по Стамбулу и достигнут ушей Ибрагима. Искендер-паша и его жена прекрасно справятся с такой задачей. Семиха Ханым вежливо усмехнулась, прикрыв рот платком, и спросила: «Вы знаете о последней выходке нашего паши?»

Хюррем поняла, что Искендер-паша пытается сообщить ей через жену что-то еще более важное. «О какой? – спросила она. – Паша Хазретлери так ловок, что мы не успеваем за ним следить».

– Вы слышали, повелитель привез из Будина две больших бронзовых статуи…

– Я знаю, мы их видели. Говорят, что это статуи римских богов. Одна из них – Аполлон, а вторая вроде бы Геркулес.

– Именно они. Говорят, что падишах поручил Ибрагиму-паше сохранить их у себя в сокровищнице. Но что взбрело в голову Ибрагиму-паше? Он долго упрашивал повелителя, и тот в конце концов согласился, и сейчас статуи красуются перед небезызвестным вам домом на Ипподроме.

– В самом деле? Я об этом ничего не слышала.

Хюррем помолчала и внимательно посмотрела женщине в глаза.

– Надо же, первый Ибрагим уничтожил идолов[66], а второй воздвиг их.

Хюррем не сомневалась, что завтра весь Стамбул повторит ее слова. Семиха Ханым выходила из покоев Хюррем, полная надежд. Она поняла, что Искендер-паша обзавелся влиятельной поддержкой при дворце. Прощаясь, Хюррем Султан долго держала ее руку в своей и не выпускала, а когда они обе подошли к двери, она тихо сказала: «Семиха Ханым, обычно друзья служат лучшую службу, чем соглядатаи».

Конечно же, слова Хюррем Султан немедленно разлетелись по столице.

XLVIII

Джафер стоял в темноте под стеной, ожидая прихода нужного человека. Нервы его были предельно напряжены, он в любую минуту готов был оказать сопротивление. Он то и дело осматривался и прислушивался к любому шороху. Рука его крепко сжимала кинжал на поясе. Все задуманное было очень опасным, но Джафер любил опасности. Опасность пьянила его. Ведь Хюррем Хасеки повелевала теперь не только слугами, теперь у нее повсюду были собственные соглядатаи.

Когда Хюррем услышала из уст жены Искендера-паши о том, что повсюду их окружают глаза и уши Ибрагима, то, как только Семиха Ханым покинула покои, она призвала Джафера и велела начать приготовления. Раз уж повсюду шпионы Ибрагима, то у Хюррем должны быть свои шпионы.

Она вручила Джаферу три больших увесистых кошелька с золотом. «Ступай», – сказала она ему.

– Повсюду во дворце, в Диване, во дворце Ибрагима-паши найди мне верных людей, которые будут сообщать мне обо всем, что там происходит, – она внимательно и долго посмотрела в глаза евнуха и тихо добавила: – Найди таких людей, чтобы я знала обо всем – кто что говорит и что замышляет. Найди таких людей, чтобы глаза и уши их были зоркими и чуткими, а рот на замке. Таких людей, которые готовы были бы отдать за нас голову! А если кто-то из подобных людей окажется подлым предателем, то ты, Джафер, станешь его палачом.

Джафер немедленно взялся за дело. Так была создана сеть шпионов Хюррем Султан. Джафер проявил в этом деле невероятное рвение. Он не надеялся, что слуги с великой радостью за пять – десять акче будут готовы продать своих хозяев, чей хлеб они едят, он не рассчитывал, что все сложится легко. Однако со слугами удалось договориться быстрее, чем он думал. Успех всего предприятия он всецело приписывал себе самому. За короткое время приказ Хюррем Султан был выполнен. Теперь и у нее повсюду появились свои уши и глаза. Первые сведения поступили с собраний Дивана. Например, Хюррем узнала, что Ибрагим-паша на одном из собраний поссорился с Аязом-пашой. Ибрагим, который прежде говорил: «Нам не стоит особенно долго воевать с Карлом V, чтобы это не привело к новому крестовому походу», теперь начал твердить: «Венгрия осталась неполностью завоеванной, не стоит терять времени, следует немедленно осадить Вену». Когда Аяз-паша ответил, что подобные действия могут сильно навредить государству, разразилась ссора.

Шпион, которого ночью ждал под стеной дворца Джафер, был очень странным человеком. Он был невероятно мрачным, молчаливым, и Джафер чувствовал, что за деньги тот готов зарезать любого, словно курицу. Джафер был даже уверен, что этот тип за пять акче продаст собственную мать. Тип работал в галатском особняке венецианского купца Джиритти, близкого дружка Ибрагима-паши. От него Джафер узнал, что Ибрагим-паша, часто приходивший в особняк, не раз, переодевшись, выходил из него в город. Должно быть, этот человек был очень приближен к Джиритти, потому что мог войти в любую комнату особняка. Он явно занимался у купца покупками, так как каждый день в один и тот же час запрягал повозку и отправлялся на Ипподром. С Ипподрома он направлялся вверх по улице на крытый рынок. Они с Джафером договорились об условном сигнале. Если у слуги было важное известие, то он оставлял повозку с лошадью на Ипподроме и на лошадь набрасывал войлочный потник. В тот день Джафер как раз увидел лошадь слуги на Ипподроме. Это было знаком того, что ему необходимо после вечернего намаза прийти на темную крохотную улицу за дворцом, на которой они договорились встречаться.

Улочка была такой узкой и темной, что напоминала мрачный зиндан. Было очень холодно. Ветер продувал улочку насквозь. Начал накрапывать мелкий дождик. Стоя под стеной, Джафер пробормотал: «Если на этой улице кого-то будут резать, никто не услышит». Внезапно он почувствовал, что дрожит, только неясно – от холода или от страха. Чуть поодаль послышался легкий шум, Джафер сильнее прижался к стене и задержал дыхание, зорко вглядываясь в сторону, откуда донесся шум. Но единственное, что он видел, – черную стену. Его рука еще крепче сжала кинжал. Он подождал некоторое время. Через несколько минут слабый шум повторился, но на этот раз с другой стороны. Джафер быстро повернулся туда, всматриваясь в темноту, но все было напрасно. «Надо было мне кого-то из слуг с собой прихватить», – подумал он. Сейчас верный человек стоял бы где-то рядом в укромном месте, и Джафер чувствовал бы себя увереннее. Тут ему стало стыдно. Неужели преданный слуга Хюррем Ханым, которому она так доверяет, боится темноты и каких-то шорохов? «Ах, шайтан тебя забери», – ругнулся он про себя.

Внезапно шорох послышался совсем близко. Казалось, кто-то ходит вокруг да около. «Это ты?» – прошептал он в темноту. Вместо ответа раздалось мяуканье, два кота бросились врассыпную у него из-под ног. «Отродье шайтана!» – снова ругнулся он.

И вдруг прямо над ним раздалось: «Ты что, кошек боишься, а?»

Джафер повернул голову и увидел в темноте изрытое оспинами лицо слуги. Огромное напряжение сменилось облегчением.

– Это ты?

– А ты что, ждал кого-то другого?

Джафер ничего ему не ответил.

– Что ты держишь за поясом? – поинтересовался слуга.

– Ничего.

Слуга усмехнулся, показав гнилые зубы.

– Пока ты будешь вытаскивать свой кинжал, три раза успеешь отправиться в ад.

Джафер только в эту минуту заметил в руке у слуги железный предмет с острым наконечником. Маленькое, но смертоносное оружие. Одним движением руки такое оружие могло поразить в самое сердце.

– Что за известие ты принес? Я тебя слушаю.

Шпион наклонился ближе к Джаферу. Тот увидел, как в глазах человека сияет ледяной блеск.

– Говори же, я не собираюсь здесь стоять всю ночь на холоде.

Слуга вновь мрачно посмотрел на Джафера и произнес одно слово: «Деньги».

Получив увесистую сумочку с золотыми, он вынул монету и попробовал ее на зуб. «Неплохо, – сказал он. – А теперь слушай меня. Во дворце должны обратить большое внимание на корону венгерского короля».

– Зачем нам корона венгерского короля?

– Ш-ш-ш… Говори тише. Корона в опасности.

– Какое мне дело до его короны? Это и все, что ты собирался мне сообщить? Зря я дал тебе золото.

Слуга вновь усмехнулся:

– Ты глупец. Известие стоит десяти таких кошельков.

– А ты знаешь, что в этом такого важного?

– У венгерского короля есть соперник. Он тоже претендует на корону, – жарко прошептал слуга.

– А нам-то что?

– В Венгрии королем считается тот, кому досталась святая корона[67]. Когда султан Сулейман захватил Буду, он посадил на престол Запольяи[68], и все признали его королем. Я подслушал вчера разговор нашего господина Джиритти с вашим Ибрагимом. Джиритти сказал, что есть единственный способ свергнуть Запольяи и устроить восстание против Сулеймана в Венгрии. Ибрагим ответил, что никто не пойдет против Запольяи. На что Джиритти сказал, что пойдут, если украсть святую корону. «Если бы я был на месте Карла V и Фердинанда, – сказал Джиритти, – то я бы так и сделал».

Слуга внимательно смотрел на Джафера, чтобы понять, какое действие произвели его слова. Никакого.

– Ты хоть знаешь, кто такие Карл V и Фердинанд?

Джафер пожал плечами.

– Ты же живешь во дворце. Как можно быть таким невеждой? – укорил его слуга. – Неужели ты никогда не слышал об императоре священной Римской империи Карле V, об австрийском короле Фердинанде? Это главные враги султана Сулеймана. Оба поклялись вырвать Венгрию из рук Османов. Если у Запольяи украдут корону и коронуют ей Фердинанда, ты понимаешь, что будет?

Джафер наконец понял. «Фердинанд станет венгерским королем, – пробормотал он и добавил: – Скажи, а что ответил Ибрагим-паша в ответ на слова Джиритти?