Анастасия Медведева - И четверо ангелов за спиной

Покинув комнату, молодой человек заходит за угол, в темноту, и наблюдает, как через несколько секунд Анна выходит из спальни… Она проходит вперёд по коридору и нерешительно застывает напротив той единственной двери, в которую ещё не заходила. Простояв перед ней некоторое время, она всё-таки кладёт ладонь на ручку и несмело входит внутрь…

В Его спальню.

Ян беззвучно продвигается к двери и слегка приоткрывает дверь, внимательно наблюдая…

Анна медленно озирается по сторонам, проходит по комнате, присаживается на широкую кровать и проводит рукой по покрывалу. Ян знал, что Анна избегала этой комнаты. По какой-то причине она ни разу не заходила туда, хотя в рабочий кабинет вошла без проблем и довольно быстро оттуда вернулась. Вход в эти комнаты был под запретом для четверых воспитанников. А те всегда свято чтили Его наказы… но Ян был в курсе того, что дед оставил своей внучке два конверта. Как и Тот знал, что Ян об этом узнает, потому что прекрасно понимал: свободного, как ветер, воспитанника не остановят двери — он войдёт в них и вскроет послания.

Ян был верен своему опекуну. Но всей душой ненавидел запреты. Наверное, точно также, как запертые двери…

Пожалуй, он был единственным из четвёрки, кому старик спускал все его выходки. Они любили беседовать по вечерам и обсуждать книги. Они оба находили покой на страницах чужих историй… И оба были беспокойны душой и телом, когда возвращались в реальность — потому что оба очень любили свободу. Болезнь опекуна стала ударом для Яна. Он пересмотрел своё отношение на многие вещи после того, как увидел, как быстро угорает тот, чьей энергии раньше хватало на захват земли — не меньше!..

В последний свой год старик стал слаб душой. Потому он решил дать Анне выбор… Он позвал к себе Яна и приказал ему дать девочке шанс сбежать — когда она того попросит. Это стало неожиданностью для молодого человека. Ведь когда-то давно старик принял решение, что сложит весь мир к ногам девочки, имевшей лицо его дочери. Его дочери, отказавшейся от своего отца… Его ныне погибшей дочери…

О последней воле старика не знал никто: ни Давид, ни Марк, ни Исайя.

Только Ян.

Он также был в курсе, что старик придумал игру для своей внучки; для него это не стало неожиданностью: опекун всегда отличался своеобразным подходом к воспитанию.

Ян знал, кем являлся в той колоде.

И сейчас он стоял и смотрел, как Анна находит конверт, лежавший на подушке, как вскрывает его, как достаёт оттуда письмо, как долго читает его, и как начинает беззвучно плакать, прижимая листок бумаги к сердцу.

— Ты не был плохим, — произносит она едва слышно.

«Всё верно. Он не был плохим» — про себя отзывается Ян, опуская взгляд, затем отступает от двери и беззвучно возвращается в свою комнату…

Тридцать часов спустя.

— Марк, что происходит? Это ты нас собрал? — входя в кабину лифта вслед за платиновым блондином, спрашивает один из членов правления.

— Нет, — скупо отвечает Марк, придерживая дверь для Натальи Поплавской, махнувшей рукой с конца коридора; когда та входит в кабину, Марк нажимает на панель, и лифт медленно поднимается на этаж, где будет проходить собрание.

— Наталья… вы что, не ночевали дома? — внимание стоявшего рядом акционера привлекает наряд Поплавской, — В этом платье вы были вчера.

— Всё-то вам нужно знать, мой друг, — томно протягивает Наталья; затем бросает задумчивый взгляд на Марка, — это не ты назначил экстренное собрание?

— Нет, — также сухо отзывается тот, поправляя очки, — я получил сообщение точно так же, как и все, — тем временем лифт мягко останавливается на этаже, выпуская людей… — Вижу, вы в хорошем настроении, — негромко замечает Марк в спину выходящей Натальи.

— С чего вы взяли? — высокомерно отзывается та; но всё же останавливается, дожидаясь собеседника.

— Ваше лицо светится. И, кажется, не только от жаркой ночи, но и от грядущих хороших новостей, — сухо произносит молодой человек, начиная идти рядом с ней.

— «Жаркой ночи»? И вы — туда же?.. Вы тоже считаете, что я не могу прийти на работу дважды в одном платье? — усмехнувшись, отбивает женщина.

— Кто вам сообщил о собрании? Ваш телефон выключен со вчерашнего вечера, — замечает Марк, останавливаясь у двери в зал совещаний. — Этот человек имеет отношение к компании?..

— Как много вопросов, — раздраженно замечает Поплавская в ответ, — я не думала, что вы такой любопытный.

— Странно. Я думал, вы знаете меня вдоль и поперёк — учитывая программу, установленную на мой компьютер, — с холодом в голосе произносит Марк, открывает дверь в зал и входит первым, не дожидаясь реакции женщины.

Он усаживается на своё место, оставляя кресло генерального директора свободным. Это не уходит от внимания членов правления, собравшихся в зале совещаний вместе с ним этим ранним утром.

— Марк, может, ты объяснишь, что происходит? Кто прислал всем оповещения? Твоя секретарша говорит, что это не она, — обращается к молодому заместителю генерального директора один из членов правления.

— Вы успели переговорить с моей секретаршей? — Марк приподнимает бровь, — Какая она прыткая. Думаю, пришло время её сменить…

— Девушка ни в чём не виновата. Её всего лишь спросили, — подаёт голос ещё один акционер.

Марк внимательно наблюдает за лицами, отмечая, кто может иметь отношение к заговору против него. За холодным взглядом спокойных глаз кроется хитрый огонь: ему нравится эта игра. Он с азартом выискивает своих противников, не отдавая себе отчета в том, кого копирует в своём стремлении найти соперника. Кто-то из присутствующих здесь вознамерился собрать компромат на правую руку бывшего гендиректора: они подкупили или запугали его секретаршу, и оставили ему подарок в виде программы-невидимки на рабочем компьютере.

Правда, они не знали, кем являлся Марк вне стен компании…

И теперь активно выдавали себя, полагая, что всё ещё защищены.

— Я решу это в одностороннем порядке, — спокойно отвечает блондин, — а вы занимайтесь своей работой и следите за своими сотрудниками.

— Ты дерзишь, мальчик? — удивляется старший из акционеров.

— Нет, всего лишь напоминаю, что имею право на выбор собственного секретаря, — звучит ровный ответ.

И никто не может сказать и слова против.

Неожиданно дверь в зал совещаний открывается, и внутрь входит Анна, одетая в дорогой деловой костюм.

— Доброе утро. Прошу прощения за опоздание, это я вас всех собрала, — она останавливается около кресла генерального директора и обводит взглядом всех акционеров, — мы с вами ещё не знакомы — думаю, пришло время представиться…

Марк бросает быстрый взгляд на Поплавскую: та сидит, белая, как снег. Она не может поверить, что видит Анну живой и невредимой.

Она была уверена, что причиной экстренного сбора стало известие о смерти наследницы…

Тем временем, Анна представляется и усаживается в кресло своего деда.

— Почему вы решили собрать нас именно сейчас, да ещё в такую рань? — удивленно спрашивает один из членов правления.

— На днях выйдет статья обо мне, — спокойно отвечает девушка, встречаясь с ним взглядом, — и я решила, что будет неправильно, если вы узнаете обо всём из журнала — одновременно со всеми остальными жителями страны.

— Какие масштабы, — напряженно усмехается Поплавская, — вы уверены, что ту заметку будет читать вся страна?

— Наталья… я не очень понимаю, почему вы здесь, — чуть сведя брови к переносице, замечает Анна.

— Почему? Потому что я — один из главных акционеров этой компании, — агрессивно отзывается та, — и уже более пяти лет являюсь членом правления. Странно, что человек, претендующий на пост генерального директора, не знает об этом!

— Вы были акционером, я в курсе: ознакомилась с вашей страничкой в соц. сетях, — с каменным выражением на лице отвечает Анна; члены правления начинают недоуменно переглядываться, а Марк едва сдерживает усмешку, готовую сорваться с губ; тем временем Анна продолжает, — но вы перестали являться членом правления со вчерашнего вечера, когда распродали все свои акции. Признаюсь, я удивлена, что после этого вы думаете, что всё ещё имеете голос в принятии каких-либо решений. Прошу вас покинуть зал совещаний.

— Что? — недоверчиво переспрашивает Наталья, — Мои акции..?

Все члены правления тут же достают свои телефоны и проверяют текущее состояние на рынке.

— Откуда?..

— Как это возможно?..

— Но…

Никто из них даже не догадывается, по какой причине эта информация не дошла до них вовремя. Марк поправляет очки, незаметно улыбаясь уголком губ. Анна замечает его улыбку и тоже на секунду опускает глаза, пряча от чужого внимания своё удовлетворение…

— Это какой-то бред! Ещё вчера вечером всё было нормально! — поднимаясь на ноги, громко произносит Поплавская, затем отбирает телефон у одного из мужчин и смотрит на экран, — ЭТО НЕВОЗМОЖНО!!!

— Это было вашим решением. Не за чем притворяться, что вы не имеете к этому отношения, — произносит Анна, выделяя интонацией последние слова.

— Но я не имею к этому… — Наталья вдруг замолкает, словно что-то осознав про себя, — Ты! — она разворачивается к Анне и смотрит на неё взбешённым взглядом.

— Попрошу не переходить на фамильярный тон общения. Мы же не на рынке, — всё также спокойно и уверенно отвечает Анна, встречая этот взгляд, — что сегодня, что день назад — вы позволяете себе слишком много.

— День назад? — растерянно переспрашивает Поплавская, уже ничего не понимая.

— Да. Когда вы связались со мной по видеосвязи, — кивает Анна, — я даже записала наш разговор — так неожиданно было получить от вас вызов.

Шестерёнки начинают двигаться в мозгу женщины, и она вспоминает, при каких обстоятельствах происходил тот звонок.

Изумление мелькает в её глазах, когда она поднимает взгляд на ту, что должна была быть мертвой по её приказу.

— У тебя есть запись? — пытаясь взять под контроль свой страх, переспрашивает Поплавская.

— Прошу — покиньте зал совещаний, — произносит Анна, опуская взгляд на бумаги в папке и абсолютно игнорируя заданный вопрос, — у нас нет на это времени.

Наталья Поплавская не двигается с места, продолжая стоять с потерянным выражением на лице.

— Наташа… вы действительно продали все свои акции? Зачем? — обращается к ней самый старший из акционеров, и Наталья уже открывает рот, чтобы что-то ответить, как Анна вновь произносит собранным голосом:

— Наталья, прошу. Ваша история может стать заголовком любого журнала. Если хотите, я помогу вам: большие деньги, отданные на благотворительность — это всё очень благородно. Но сейчас вы отнимаете наше время. Пожалуйста, покиньте зал — нам пора начинать собрание.

— Я…

— Давид, — Анна поворачивается к двери, из которой в следующую же секунду появляется мужчина, — проводите госпожу Поплавскую на выход. Благодарю.

Наталья изумленно смотрит на того, кто провёл с ней самую лучшую ночь в её жизни; видит, как он подходит к ней, чувствует, как он кладёт руку ей на талию, и позволяет увести себя из кабинета.

Когда дверь за ними закрывается, Анна обводит взглядом акционеров, замечает небольшой кивок от Марка, берёт дыхание и…

— Давид! — стремительно иду в гостиную с зажатым в руке телефоном, — Что мне делать? Они продолжают звонить!

— Думаешь, это Поплавская? — Ян переводит озадаченный взгляд на Давида.

Тот берёт мой телефон и отключает его.

— Нет. Она уехала из города, сняв все остатки со счетов. Мои люди следят за ней, — он переводит взгляд на меня, — К тому же она понятия не имела, где ты живёшь, — и вновь на Яна, — Что — Марк?

— Он работает. Пытается отыскать лица репортёров по базе данных — чтоб понять, с кем разбираться. Но их слишком много, — качает головой Ян, — может, направить к ним Исайю?

— Зачем? — тут же складываю руки на груди.

— Он может отвлечь внимание на себя. Повредить аппаратуру… устроить локальный пожар, — протягивает Ян, перечисляя вероятности и всё больше стихая под моим взглядом.

— Вызывай полицию, — произносит Давид, удивляя нас обоих, — это нарушение порядка. И ещё кучи законов. У этого дома частная подземная парковка, на ней не может быть посторонних. Тем более — толпы у входа: это противоречит правилам пожарной безопасности… Накидай им информации для работы.

— Это даст нам время, — соглашается Ян, набирая номер, — но от проблемы мы не избавимся. Репортёры вернутся спустя пару часов.

— Кому вообще может быть интересно — где я живу? — откровенно недоумеваю.