- Я уже обо всем договорилась,- спокойно сказала она,- нужно было лишь ваше согласие. Завтра же ей сделают аборт. Если все пройдет хорошо, то недели через две она будет в состоянии пуститься в путь, если только...

   Герцог, надменно задрав брови, в ожидании посмотрел на Джину.

  - ... если только вы не дадите девушке ещё один шанс заслужить ваше прощение, - твердо закончила та и перевела взгляд на Инн, - вы ведь не захотите расстаться с его светлостью? Если миледи поведет себя разумно, то всё будет так, как прежде - не правда ли?

   Мортланд неохотно, после небольшой паузы, но всё-таки согласно качнул головой.

   Раздавленная происшедшим Инн затравлено подняла глаза на возвышающихся над нею людей, опасливо схватившись за живот, где находилась её главная драгоценность - последний оплот любви. Эдвин смотрел на любовницу, как на заклятого врага, с ненавистью и презрением. О каком возврате прежних отношений могла идти речь? Она потеряла отца, дядюшку, потеряла Томаса, и вот теперь Эдвина, - всё, что осталось в этом мире ценного заключалось в теплящейся искорке внутри лона. Она не отдаст её, не отдаст!

   Инн была импульсивным человеком, но страх за ребенка заставил её прибегнуть к обычно несвойственному притворству.

  - Я сделаю всё, что вы хотите,- свернулась она калачиком на постели,- а сейчас оставьте меня, я должна помолиться и отдохнуть!

   Краем глаза Иннин заметила, как удовлетворенно переглянулись герцог и Джина, и с неожиданной проницательностью поняла, что, скорее всего, они не раз играли этот спектакль перед прежними обитательницами Вудвилл-холла, которые так же не оправдывали их ожиданий.

   Инн впервые подумала о тех, кто до неё ублажал его светлость на этой постели - кто они были, что испытывали к герцогу, как сложилась дальнейшая жизнь её предшественниц?

   Впрочем, времени на бесплодные размышления у Инн не было. Едва за герцогом и экономкой закрылась дверь, девушка живо заметалась по комнате, собирая вещи.

  Нет, в этот раз она не повторит прежних ошибок, и не доверит себя ночному Лондону. Найти удобоваримое пристанище можно только днем. Ночь - это пора проституток и воров, и нормальному человеку лучше любоваться на неё из окна.

  Инн прекрасно знала распорядок жизни Вудвилл-холла. Через полчаса к двери черной лестницы должен был подъехать фургон от зеленщика - её единственная возможность покинуть особняк незаметно. Гуляя в это время с Чарли по парку, она частенько видела пожилого мужчину, таскающего объемистые ящики со шпинатом и капустой в кухонное королевство повара.

  Трясущимися руками, то и дело роняя предметы, француженка упаковала в свой старый саквояж мадонну и мешочек с как-то выигранными в рулетку деньгами. Вот когда пригодились эти чуть ли не с неба свалившиеся фунты! Наученная горьким опытом, брать драгоценности она не рискнула, справедливо предполагая, что Мортланд в гневе мог пустить по её следу и полицию, обвинив в краже, как обыкновенную воровку!

  Скрипнувшая дверь заставила её настороженно замереть, но к счастью, это оказалась всего лишь Флора.

  - Ваша ванна остывает, мадам,- пробормотала та, озадаченно разглядывая раскрытый саквояж,- вы куда-то собираетесь?

  Инн тяжело вздохнула - хорошо хотя бы, что это не Джина! Что же, на войне так на войне!

  - Да, примем ванну,- приказала она горничной и пошла вслед за ней в туалетную комнату,- но вода совсем остыла, подлей горячей!

   Девушка деловито попробовала воду, а когда ни о чем не подозревающая негритянка нагнулась над кувшином с кипятком, пробормотала про себя молитву и изо всех сил ударила её по голове подвернувшимся подсвечником. Фора, слабо охнув, сползла на пол.

  Инн в ужасе посмотрела на распростертое на полу тело, на подсвечник у себя в руках, но подавила поднимающуюся изнутри тошноту. Негритянка стонала и кровь проступила сквозь её чепец, но Инн сейчас было не до чужих страданий, она спасала собственного ребенка.

  - Прости меня, Господи, но у меня нет другого выхода!

   Если бы кто-нибудь даже десять минут назад сказал ей, что она способна на такое, девушка никогда бы не поверила. Но с другой стороны, бежал же, отбиваясь от санкюлотов отец, защищая дочь и слуг, теперь её очередь спасать свою плоть и кровь!

  Найти в гардеробе приемлемое платье оказалось задачей не из легких - шёлк и муслин для этого не подходили. Лихорадочно разбрасывая бесполезные тряпки, Инн с большим трудом нашла более-менее подходящее шерстяное платье для прогулок. Белье не слушалось отвыкшую одеваться самостоятельно хозяйку, завязки и шнурки путались, но неимоверными усилиями Инн все-таки оделась.

  Несмотря на все старания, у нашей героини вряд ли что-нибудь получилось, и, скорее всего, её перехватили ещё на подходе к кухне, но Иннин повезло.

   Весь дом притих, и прислуга опасливо попряталась по укромным уголкам, потому что в гостиной герцог устраивал разнос всемогущей Джине.

  - Как ты могла допустить подобное,- кричал он на съежившуюся от страха итальянку,- для чего я вас всех здесь держу? Неужели такому немалому штату прислуги сложно усмотреть за единственной девушкой? Она ещё совсем глупышка, увы, не желающая до конца осознать, что обязана всем, даже жизнью, только моему желанию развлекаться с ней! Почему ты этого ей не внушила?

  - Я пыталась,- испуганно теребила передник Джина, умоляюще глядя на герцога,- клянусь, я всё исправлю!

   Мортланд одарил её таким взглядом, что та поперхнулась.

  - А если она погибнет, как несчастная Джейн Кин? Если истечёт кровью?

   Итальянка нервно сглотнула.

  - Я больше не связываюсь с той старухой, что погубила вашу любовницу. Есть один доктор! Все шлюхи в голос твердят, что у него золотые руки. Он усыпит миледи опиумом, и она не будет чувствовать боли, а значит, и не будет дергаться и мешать ему делать свое дело!

   Мортланд с ругательством пробежался по комнате, сжав от злости кулаки.

  - Если Инн умрет или останется навсегда калекой, - зло тыкнул он пальцем в бледную итальянку,- клянусь, ты закончишь жизнь в сточной канаве!

  - Миледи - крепкая девушка,- горячо уверила его Джина,- с ней всё будет хорошо! Зато потом ваша светлость не будет иметь никаких проблем! Доктор лишит её возможности зачинать.

  Мортланд задумчиво посмотрел в окно. На улице разгулялся ветер, и стало сумрачно, и, конечно же, ему давно пора было заняться другими неотложными делами, но судьба Инн не давала покоя.

  - Графиня дю Валльдэ - последняя в роду. Её предки стали графами ещё при Каролингах, и мне как-то не по себе ставить точку на истории столь славной и могущественной когда-то семьи. А все вы, Джина,- вновь зарычал он на экономку,- всё ваш недосмотр и безответственность! Нельзя ли, как-нибудь избавиться от плода без столь сокрушительных последствий?

  Итальянка с сожалением пожала плечами.

  - Мне жаль, но...

  Герцог открыл рот, чтобы сказать ещё что-то, но внезапно их разговор оказался прерван. В дверь заглянул бледный от страха дворецкий.

  - Простите, ваша светлость,- прошептал он, - но дело не требует отлагательств!

  - Какого черта?- взревел Мортланд.- Что ещё за дело?

  - Мисс Флора, ваша светлость! Кто-то ударил её по голове в туалетной комнате миледи - бедняжка вся в крови! Её нашла мисс Мардж и теперь не знает, что делать!

  Джина и герцог замерли, пытаясь осмыслить услышанное. Кто-то в Вудвилл-лодж так ударил служанку, что разбил той голову? Немыслимо, неслыханно! Но кто?

  - А что говорит миледи?- озадаченно спросил герцог.

   Дворецкий замялся, виновато отводя глаза.

  - Её нигде нет, ваша светлость! Мисс Мардж считает, что это она ударила подсвечником мисс Флору!

  У герцога в изумлении округлились глаза.

  - Иннин?! Бред какой-то, да она и мухи не обидит - срочно найдите и приведите её сюда!

  И в ожидании дворецкого он вновь принялся мерить шагами комнату. Да, все планы на этот день рухнули. Герцог все более и более осознавал, что случилось нечто экстраординарное, в корне меняющее его представление о юной любовнице. Мортланд вообразил, как нежная и трогательная Иннин безжалостно молотит служанку подсвечником и ему стало совсем не по себе.

   Прошло довольно много времени, когда в комнату вновь просочился осунувшийся в предчувствии неприятностей дворецкий.

  - Её милости нигде нет!

  - Как нет? - и вот тут герцога охватила такая ярость, какой ещё не видели в этом доме.

  Стоящая на подставке дорогая китайская ваза с грохотом приземлилась неподалеку от головы почтительно согнувшегося слуги, осыпав осколками букли парика.

  - Она что же, просто вышла из ворот Вудвилл-лодж и никто её не остановил? Да я вас всех выгоню на улицу, и даже не рассчитывайте на хорошие рекомендации!

  Дворецкий вздрогнул от ужаса.

  - Не губите, ваша светлость! Я сам лично допросил привратника - с тех пор как вы в доме, он не выпускал из ворот ни одной женщины!

  - Тогда где она?

  - Мы не можем её найти!

   Чертыхаясь и бранясь, Мортланд лично пролез все потайные уголки усадьбы, спустился в погреб и забрался на чердак, заглянул в конюшни, и когда весь в пыли и паутине закончил осмотр, ему оставалось только констатировать факт - любовница исчезла.

  - Она сбежала, - сухо доложила ему Джина, помогая привести в порядок костюм,- прихватив свою мадонну и некоторую сумму денег, которые выиграла в рулетку. На ней синее шерстяное платье, с черными бархатными вставками на рукавах, и подбитый мехом муаровый серый плащ с капюшоном.

  - И больше ничего?

  - Ничего, даже смены белья! Миледи, по всей видимости, склонна к побегам, но в этот раз она проявила чудеса изворотливости и хитрости, заметая следы. Вы так и не смогли выяснить, как она покинула особняк?

  - Нет,- Мортланд мрачно посмотрел на черноту за окном,- теперь она уже далеко! И кто знает, куда устремится?! Прикажи подавать экипаж!


ТЕЙЛОРЫ.

  В тот день Томас возвратился из Сент-Джеймского дворца с наградами.

   Томас Тейлор, маркиз Тефорт за особые заслуги в налаживании русско-британских отношений был произведен в кавалеры ордена Чертополоха и награжден алмазной шпагой по особой просьбе русского императора Александра.

  И теперь он гордо красовался перед зеркалом в церемониальном одеянии: в зелёной накидке поверх своей военной формы, скреплённой зелёными и золотыми кисточками. На левом плече плаща красовалась звезда ордена. Сама звезда состояла из серебряного креста св. Андрея, с пучками лучей между руками. В центре изображён зелёный круг с девизом ордена золотыми заглавными буквами; внутри круга изображён чертополох на золотом поле. На шляпе из чёрного вельвета красовался плюмаж из перьев чёрной цапли, на воротнике блестели вышитые золотом чертополох и побеги руты, и прикрепленный дополнительный знак - золотое эмалированное изображение св. Андрея, облачённого в зелёное платье и пурпурный плащ и держащего белый косой крест.

  - Хорош? - гордо спросил Томас брата. - А ты всегда меня считал никчемным денди и отказывался оплачивать долги!

  - Однако я их все-таки оплачивал,- улыбнулся Мортланд, любуясь его оживленным лицом, - наверное, предугадывал, какую блестящую карьеру ты сделаешь! Поздравляю, братец, ты не посрамил наших буйных предков Тейлоров, которые сначала убивали, а потом задумывались - стоило ли, вообще, ввязываться в драку?

  - 'Никто не обидит меня безнаказанно'!

  Томас весело расхохотался и налил себе бокал вина, чокнувшись со своим зеркальным отражением.

  - Хорошо, что это не Орден Бани, а то пришлось бы всю ночь молиться, поститься и купаться! Завтра всё это появится в газетах. Нахлынут кучи поздравляющих и завидующих, и они живо превратят мой триумф в поражение,- осушил он одним глотком вино, - а сегодня мы будем обмывать награду в тесном кругу у Клерон!

   Все планы летели к черту, кувырком! Мортланд схватился за виски, пытаясь собрать воедино разбегающиеся мысли - и неизвестно, где всё это время находящуюся Инн, и награждение Тома, и безотлагательные дела. Но он обязан был разделить с братом вполне заслуженный триумф!

  У Клерон собрался небольшой, избранный круг близких друзей Тейлора.

  Мортланд любил бывать в обществе очаровательной актрисы. Надо сказать, что ветреная француженка хранила трогательную верность его беспутному братцу. Этот роман длился уже четыре года со всеми атрибутами мелодрамы - с клятвами верности, дикой ревностью и ссорами, проклятиями и слезами. Клерон прощала своему легкомысленному любовнику абсолютно всё - и многочисленные измены, и загулы, и даже оплачивала из своего кармана немалые долги чести, когда разозлившись на брата, герцог отказывался раскошеливаться.