Невольно мысли обратились к булочнице - девушке сражающейся с судьбой в одиночку, да ещё обремененной стариками и детьми. Что-то тут было не так, не так...

  Вот, Беата! С одной стороны была особой не самой приятной - продала сестру в публичный дом, чтобы купить себе патент на выпечку хлеба, выдала её Бисби! Но почему её симпатии на стороне именно этой девушки, а не на стороне Джулии или Мэри, почему она втайне восхищается булочницей? Это ведь неправильно! Неужели даже краткое пребывание в закоулках Ковент-гардена так изменило её взгляд на жизнь? И теперь добродушие барышень Вудворт вызывает в ней презрительное раздражение, а суровый цинизм мисс Шелдон - опасливое уважение!


БАЛ.

  Инн крутилась перед зеркалом не меньше часа, прихорашиваясь и приводя себя в порядок. Ей никогда раньше не приходилось самостоятельно решать, что надеть и как себя украсить, но все-таки уроки Джины не прошли даром и воспитали у неё определенный вкус к вещам.

  - Главное - даже не красота и не дорогие сверкающие тряпки,- мудро учила её итальянка,- прежде всего, необходим шарм, обаяние, которое излучает женщина. Одежда призвана не затмевать, а лишь подчеркивать женскую прелесть, служить ей достойной оправой. Люди не должны говорить: ' Какое на этой женщине изумительное платье!', а наоборот, твердить, что вон та дама в розовом, белом и так далее - 'необыкновенно хороша!'

  В восемнадцатом веке представительницы аристократии не пренебрегали декоративной косметикой, но новые времена диктовали новые требования к внешнему облику дам. В девятнадцатом веке откровенное наличие краски на женском лице считалась вульгарным, но ведь кое-что можно сделать и без баночек и коробочек с румянами, кремами и пудрой. Допустим легонько покусать губы, помассировать щеки и виски...

   В общем, когда она вышла к поджидающему в холле супругу, тот потерял дар речи.

  Инн победно смотрела на его изумленное лицо, и, спускаясь с лестницы, небрежно придерживала трен бального платья из вишневого шелка.

  - Иннин...

  - Вам нравится? - кокетливо просила она.

  Но Кавендиш лишь смущенно откашлялся.

  - Я тут раздумываю,- хмуро признался он,- сколько разбитых сердец мы не досчитаемся к концу этой ночи?

  Инн втайне улыбнулась. Вот так-то, сэр! Чем обольщать чужих жен, следите-ка лучше за своей!

  - Вы мне льстите,- не согласилась она,- все мои усилия направлены на завоевание только одного сердца, такого упрямого как ваше.

  - Это все равно, что сдобрить масло маслом,- тяжело вздохнув, лорд помог жене сесть в экипаж,- я бы любил вас больше, но это просто невозможно. В моем сердце нет ни одного уголка, который бы не принадлежал вам!

  - И все-таки я его найду и покорю!

  - Не хотел бы вас лишать, хоть какого-нибудь удовольствия!

  Как всегда бывает на такого рода сборищах, царила невообразимая толчея, однако безупречная красота леди Иннин не затерялась даже среди каскада разноцветных шелков и драгоценностей множества юных красавиц графства.

  - Кавендиш, - нехотя признала хозяйка бала леди Камилла Эйвон (пожилая женщина лет пятидесяти), критически оглядев взволнованную юную женщину,- ваша жена очаровательна и послужит украшением моего бала! Давно мне не приходилось видеть столь безукоризненно красивых юных леди. У вас отменный вкус!

  - Благодарю за комплимент, - учтиво поклонился лорд,- но вряд ли даже самой прекрасной гостье удастся затмить столь радушную хозяйку!

   Пока он раскланивался и обменивался с хозяйкой и её сыном любезностями, на Инн уже налетела стайка юных мисс Вудворт и потащила в бальный зал.

  - Ах,- возбужденно тараторили они,- здесь сегодня столько интересных кавалеров! Вот, например, сэр Роберт, виконт Отем, говорят у него годовой доход пятнадцать тысяч, и он не женат..., а сэр Уильям Монкфор, имеет доходные плантации сахарного тростника в Вест-Индии...

  У Инн голова устала крутиться во все стороны, в поисках называемых джентльменов. А им не было конца и края - казалось, все богатые холостяки Англии съехались на местное празднество к Эйвону.

  - Откуда столько народу? - рассеянно поинтересовалась она.

  - Так ведь время осенней охоты,- удивленно покосилась на собеседницу Мэри,- у батюшки в имении то же намечается травля лис..., уж теперь пока всю дичь не перестреляют, все будут носиться по полям и лугам!

  Инн смутилась, вспомнив, что все английские землевладельцы осенью устремляются в свои поместья, потому что истинный английский джентльмен ставит охоту и спорт превыше всех остальных занятий, даже политики.

  Она уже пожалела, что появилась в столь шумном и многолюдном обществе и собиралась сообщить эту радостную весть мужу, когда её глаза наткнулись в толпе на знакомое лицо.

  Сердце сделало резкий скачок, заполняясь и счастьем, и удивлением, и горечь разочарованности жизнью смешалась со светлой грустью счастливых воспоминаний.

  - Лорд Тейлор? - изумленно пробормотала она, не в силах оторвать глаз от пробирающегося к супругам Томаса.

  Кавендиш настороженно покосился в указанную сторону, и его лицо выказало недоумение.

  - Почему он здесь? Может, что-то случилось с Лили?

  Инн сухо поджала губы.

  - Не думаю, что за Лили нужно особо волноваться!

  Её отношение к кузине после замужества сильно изменилось.

  О, да, она прекрасно знала, что супружеская жизнь кузины не удалась. Но Лили всё-таки удалось урвать от жизни кусочки радости, оставаясь леди Тейлор, а не скрываясь под маской мисс Эрики Трелони! И её ребенка никто не пытался убить или разлучить с матерью! И хотя между ней и Томом не всё было гладко, все же маркиза нельзя было сравнить с лордом Кавендишем ни по красоте, ни по молодости.

  Тем более что Том, одарив её любезной улыбкой (как будто между ними не было той ночи в Бельгии), тот час заговорил с тестем о жене:

  - Я прошу у вас прощения за то, что тревожу в медовый месяц, но Лили...

  Тейлор кисло улыбнулся и тяжело вздохнул.

  - ... это Лили! Вы же знаете свою дочь - она упряма, как упряжка мулов! Моя жена отказывается покидать Сеттенфорд, увлекшись разведением лошадей, и абсолютно игнорирует свою вторую беременность. К сожалению, я вынужден прервать отпуск и вернуться в расположение своего полка, поэтому не смогу присмотреть за ней, и вынужден обратиться к вам с просьбой - повлияйте своим отцовским авторитетом на её решение жить самостоятельно. Лили удивительно независима и своенравна, но всему же есть предел!

  Кавендиш сочувственно посмотрел на смущенного зятя.

  - Можно, конечно, надавить на неё, заставив вернуться в дом моей матери, но...,- Том заметно замялся,- мне пришлось приложить такое количество сил, чтобы наладить наши отношения, что я не отважился подвергать опасности с таким трудом достигнутый мир! Я специально заехал в Брайтон, чтобы навестить вас (хотя мне совсем в другую сторону!), но поймите правильно - я не смогу иметь ни минуты покоя, думая о том, что моя жена осталась в Сеттефорде одна, без опеки!

  Тесть отечески похлопал Тейлора по плечу. Ему были вполне понятны его тревоги - от Лили можно ожидать, чего угодно!

  - Успокойся, мой мальчик! Мы с Иннин приглядим за нашей дикой кошкой! Не правда ли, дорогая? Ты не против вернуться домой немного раньше, чем мы предполагали?

  Инн замерла, вымученно улыбаясь, особенно когда на ней с немым вопросом остановились озабоченные глаза Томаса. Но заботился-то он не о ней, а о Лили! Точно так же, как в своё время Мортланд. Все вокруг думали и заботились только о сестрице, и даже Иннин должна была прервать свой медовый месяц, чтобы та не оставалась в одиночестве. Даже святая бы озверела от такой несправедливости!

  - Конечно,- холодно кивнула головой леди, гадая, что известно Тейлору о забавах старшего брата, - я буду счастлива увидеться с милой Лили!


СЕТТЕНФОРД.

   Утомленная Лили возвращалась с ярмарки. При таком сроке беременности передвигаться становилось всё труднее и труднее, но ей не терпелось посмотреть местных лошадей - иногда эсквайры выставляли довольно неплохие экземпляры. Вот, например, Синяя Звезда - трехлетняя кобылка мистера Титла, была довольно многообещающей! Если её покрыть сеттенфордовским жеребцом Лютиком, могло получиться приличное потомство.

  В животе недовольно шевельнулся ребенок, как бы напоминая матери, что она, прежде всего, должна думать о своем потомстве, а не о жеребятах.

  - Когда же я разрожусь и начну жить нормальной жизнью,- скрипнула зубами Лили, поудобнее устраивая расплывшееся тело в коляске,- эти беременности вечно некстати, а тут ещё чертов браслет! Впился в ногу, как клещ!

  Надо сказать, что экстравагантное украшение стоило миледи многих бессонных ночей - во-первых, не смотря на тайную поездку в Лондон, ей так и не удалось найти ювелира, который бы смог разгадать тайну замка.

  - Увы, мадам,- только и разводили руками почтенные торговцы,- но нам не приходилось сталкиваться с драгоценностями такого класса. Это изделие восточных ювелиров, да и судя по огранке, достаточно древнее - настоящий раритет! Сейчас уже не попадаются изумруды такой величины и чистой воды, без изъянов!

  - Но, может, его сломать?

   Ювелиры в ужасе взирали на даму, замыслившую такое кощунство!

  - Что вы, леди! Это же варварство..., да и нет у нас таких инструментов, чтобы разрезать изумруд, не повредив вашей ноги!

  Вот так - не больше и не меньше! Отчаявшаяся Лили даже обращалась к одному известному своим умением кузнецу, слава о котором гремела на всю округу - мол, тот творит чудеса! Но, пыхтящий трубкой мужичище, повертев в грубых огромных руках её распухшую лодыжку, ответил более прямо, чем коллеги по цеху, занимающиеся благородными металлами.

  - Если только отпилить вместе со ступней! По-другому, мэм, я не представляю, как избавиться от такой обузы! Почище каторжных кандалов будет!

  Но самый неприятный разговор на эту тему состоялся с мужем.

  Томас довольно быстро нашел сбежавшую жену. Да ведь она и не 'заметала' следов, поэтому ничуть не удивилась, когда забрызганный грязью всадник спешился у порога Сеттенфорда.

   К тому времени Лили уже более-менее успокоилась.

  - Око за око! - сказала она себе. - Том загулял после нашей свадьбы, я отомстила ему с Тони (или как там его!), на китаянку же я ответила дикой эскападой на постоялом дворе! Не думаю, что при таких обстоятельствах мне нужно вставать в позу и демонстрировать оскорбленную добродетель. Впрочем, каяться и рвать на себе волосы я так же не собираюсь!

  Она ненавидела Томаса, но тот был её мужем, и с этим приходилось считаться.

  Леди Тейлор как раз писала письмо отъехавшему в Лондон отцу, когда запыхавшаяся горничная ворвалась в кабинет.

  - Миледи, приехал...

  И девушка даже не успела договорить, отброшенная мужской рукой, и на пороге комнаты появился во всем забрызганном грязью великолепии разъяренный супруг.

  - Рад вас видеть в полном здравии, миледи!

  Лили нелюбезно смерила взглядом его испачканный сюртук и забрызганные сапоги.

  - Может, для начала вы бы приняли вид, приличествующий джентльмену?

  Глаза Тома опасно блеснули.

  - Всё, что угодно! Только, чтобы вам угодить, дорогая!

   Лили поторопилась спрятаться, когда в опасной близости от головы пролетели сорванные супругом грязные сапоги. За сапогами последовали и прочие предметы туалета, вплоть до провонявших лошадиным потом панталон.

  Но она была тоже не робкого десятка, поэтому, высунув нос из-за тумбы стола, язвительно посетовала:

  - Как бы вам не простудиться, мой любезный друг, расхаживая по дому в нижнем, не первой свежести белье!

  - Вы умудрились пристыдить меня, мой ангел, а сниму-ка я ещё и бельё!

  Сообразившая, что последует дальше, Лили с громким писком рванулась из комнаты, но Томас ловко поймал убегающую жену за подол платья.

  - Куда это ты собралась, милая? Разве так встречает любящая жена приехавшего супруга? Тем более что тот отбил весь зад, гоняясь за ней по всей Англии, как кот за мышью!

  Ухватив сопротивляющуюся женщину за талию, он бесцеремонно забросил её на плечо, и потащил извивающуюся и визжащую жену в ближайшую спальню.

  - Негодяй,- зло била его кулаками по спине Лили,- отпустите! Не смейте прикасаться ко мне после того, как развлекались с какими-то грязными китаянками! Вы, мерзкий распутник, развратный сатир, пьяница....