– Я постараюсь.

– Ты решил, что сделаешь с деньгами?

Ромов мгновенно оживился. И Алла поняла, что на эту тему он думает денно и нощно.

– Куплю виллу где-нибудь на берегу океана. Плюну на все это кино, не буду ничего делать. Целыми днями стану смотреть на приливы и отливы, купаться в теплых волнах, кататься на серфинге, объедаться фруктами. Да мало ли еще. С деньгами можно найти много прекрасных занятий.

– Ты правильно все решил, – одобрила Алла. – К черту всех этих ослов. Нужно ни от кого не зависеть. Нет ничего лучше этого. Ради такой цели можно пойти на очень многое.

– Ты бы пошла?

– А разве не заметно. Думаешь, приятно ходить в любовницах этого живодера. Теперь возомнил себя великим, хочет, чтобы весь мир смотрел про него кино. Даже не представляешь, сколько унижений я от него пережила. Но я все стерплю, лишь стать однажды независимой. Бедным людям в этом мире крайне трудно, им приходится сносить издевательства богатых, презрение сильных мира сего.

– Ты права.

– Значит, сделаешь это? – заглянула Алла в лицо Ромова.

– Да. Я пойду.

– Иди.

Алла проводила сценариста из каюты.

– Он должен это сделать, он должен это сделать, – как заклинание повторила она.

Ромов сидел на палубе и грелся под лучами солнца. Сейчас в Москве осень, холодно, мерзко, грязно, дождь противно хлещет целый день, а тут яркое жаркое солнышко, теплое море, весело выпрыгивающие из воды дельфины. Те, у кого есть деньги, могут до конца своих дней жить в этом раю. А такие нищие, как он, вынуждены прозябать, терпеть стужу и слякоть. И массу других противных вещей. И еще облизываться, как кот на сметану, смотря, как другие живут. А он еще никогда так близко не подходил к черте, за которой расположен рай. И всего-то надо убить эту бесполезную, никому не нужную сучку. Конечно, неприятно, зато потом все окупится. Скорей бы уж сделать дело и освободиться от этого груза.

Ромов ждал вечера. Эти дни он следил за Мариной и обнаружил, что она каждый раз перед сном ходит купаться в бассейн. В этой время обычно поблизости никого нет. Причем, она не входит в него, а прыгает с небольшой вышки. Это как раз то, что надо. Другой возможности может и не быть. Значит, все должно случиться сегодня.

Ромов вернулся в каюту и лег на кровать. Хотелось заснуть, но он опасался, что нервное напряжение не позволит. Но неожиданно быстро погрузился в сон.

Он проснулся, когда уже стало темнеть. Чтобы взбодрится, принял душ. Его удивляло собственное спокойствие: проспал несколько часов, теперь наслаждается теплой водой. Сейчас закажет ужин и с аппетитом поест.

Ромов голым вышел из душевой, подошел к бару, отворил дверцу. Но в последний миг пить не стал; сегодня ему как никогда нужна ясная, трезвая голова. О Марине он старался не думать; надо гнать любую мысль, способную пробудить сентиментальность.

Уже почти совсем стемнело, когда он вышел из номера. Только бы она не изменила своей привычке, заклинал Ромов. Он пробрался к бассейну и занял удобную позицию для наблюдения.

Марина появилась быстро, Ромов даже не успел выкурить до конца сигарету. Он поспешно ее затушил и огляделся; вокруг никого не было. Теперь все зависит только от него, точнее от его решительных действий.

Марина быстро скинула одежду и осталась в купальнике. По разработанному Ромовым сценарию он должен быть одетым.

Она поднялась на вышку и замерла перед прыжком. Ну, давай, прыгни в последний раз, мысленно призвал он ее. И, словно бы услышав его призыв, ее тело полетело вниз.

Послушался плеск воды. Ромов бросился к бассейну и прыгнул в него. И сразу же поплыл к Марине.

Он схватил ее за шею и стал слегка душить. Он не собирался убивать ее таким образом, он немало написал всяких детективных сценариев и понимал, что любая экспертиза легко установит факт удушья. А значит, выдать смерть Марины за несчастный случай не удастся. Ему лишь надо было, чтобы она потеряла способность к сопротивлению.

Под своими руками он ощутил, как затрепыхалось женское тело. Он стал тащить Марину к краю бассейна, чтобы ударить ее голову об стенку. И тем самым сымитировать несчастный случай. Он полагал, что она уже без сознания, и слегка ослабил хватку. Внезапно Марина, что есть силы рванулась вперед и освободилась из его рук.

– Ты что делаешь, негодяй?! – закричала она.

– Я тебя, дура, спасаю, ты же тонула! – тоже заорал он.

– Какой к чертовой матери тонула! Здесь глубина меньше полтора метра.

– Мне так показалось.

– Ты душил меня, гад. Я едва сознание не потеряла.

– Я схватил тебя, чтобы вытащить.

– Врешь ты все.

– Да нужна ты мне, никогда не стану тебя больше спасать. Тони сколько хочешь.

Ромов, весь мокрый, выбрался из бассейна. Марина не спускала с него недоверчивого взгляда. Оставляя на своем пути лужи и ручейки, он быстро направился в свою каюту.

93

Дождавшись, когда Ромов скроется, Марина выбралась из бассейна, схватила со стула одежду и бросилась вниз. Она рванула ручку двери каюты Филиппа, та оказалась закрыта. Тогда Марина стала барабанить по ней.

Филипп отворил дверь, и Марина почти упала на его руки. Он втащил ее в каюту и посадил в кресло.

– Что с тобой? Что-то случилось?

Марина несколько мгновений неподвижно смотрела на него, она была не в силах выговорить ни слова.

– Меня, кажется, хотели убить, – вдруг выдавила она.

– Как убить? Кто?

– Ромов. Хотел задушить в бассейне.

– Ты уверенна?

Марина кивнула головой.

– Не знаю, мне так показалось.

– Как все было?

Марина стала рассказывать.

– Ромов так сжал мне горло, что еще полминуты, и он бы меня задушил. Это чудо, что я спаслась. Так никто не спасает, как это делал он. Да и зачем спасать в мелком бассейне. К тому же ему отлично известно, что я хорошо плаваю. Мы с ним несколько раз в Москве ходили на пляж.

Филипп нервно заходил по каюте.

– Но зачем ему понадобилось тебя убивать?

– Не знаю, не могу понять. Может быть, месть за прошлое, – не уверенно предположила Марина.

Филипп с сомнением посмотрел на нее.

– Вряд ли. Тут что-то другое. Ничего, мы сейчас выясним.

– Как ты выяснишь? Не надо, я прошу.

– А вот так. – Филии как-то странно посмотрел на нее. – Смотри, что у меня есть. – Он подошел к сейфу, набрал код, открыл дверцу и что-то из него достал.

Марина приблизилась к Филиппу и увидела, что он держит пистолет.

– Откуда он у тебя? – изумилась она.

– Приобрел на всякий случай. Он мне поможет разобраться с этим сценаристом. Он все сейчас выложит.

– Прошу не надо ничего выяснять, – взмолилась Марина.

– Хочешь, чтобы он тебя убил со второй попытки. Подожди. Я скоро приду.

Не посмотрев на Марину, Филипп вышел из каюты.

Филипп постучался в дверь Ромова. Едва тот ее открыл, то, не спрашивая разрешения, шагнул в каюту. Сценарист не попытался ему противодействовать. Вид у него был жалкий, он даже не снял мокрую одежду, которая прилипла к телу, а слипшиеся волосы висели, как сосульки.

Филипп достал пистолет, Ромов вздрогнул, но это была его единственная реакция на появление оружия. Он казался совершенно безучастным, равнодушным ко всему окружающему.

– Вы мне сейчас все расскажите, – грозно проговорил Филипп.

– О чем? – бесцветным голосом спросил Ромов.

– Почему вы хотели убить Марину?

– Я не хотел, – пробормотал Ромов.

– А кто хотел? – наугад поинтересовался Филипп. Так как Ромов молчал, Филипп ткнул ему пистолетом в живот. – Говорите. Пистолет заряжен.

Внезапно Ромов рухнул на пол. В испуге Филипп даже отпрыгнул от него, но, увидев, что сценарист не собирается на него нападать, снова приблизился.

– Я спрашиваю вас, кто хотел? – снова наставил он пистолет на Ромова.

– Она.

– Кто она?

Ромов молчал.

– Отвечайте! Я могу и выстрелить.

– Алла, – пробормотал сценарист.

– Алла? Но зачем?

– Откуда я знаю! – вдруг закричал сценарист. – Если вас интересует, спросите у нее.

– Она вам что-то пообещала.

– Миллион долларов.

Филипп засмеялся.

– Она врала, я точно знаю, отец не дает ей наличных. У нее и близко таких денег нет. У нее вообще нет денег.

– Как нет? – встрепенулся Ромов. – Значит, я напрасно…

– Значит, напрасно, – подтвердил Филипп. – Она просто вас использовала. Она мне всегда казалась мерзавкой. А вы попались, как последний дурак. – Филипп спрятал пистолет в карман. – Но все равно, я вам это не прощу.

94

Филипп ворвался в каюту отца и замер на месте. Шаповалов лежал на диване, держась рукой за сердце.

– Тебе плохо, отец? – спросил юноша. – Я позову врача.

– Не надо, – сел на диван Шаповалов и стал смотреть в компьютер, словно бы позабыв о присутствии сына. Но это было не так. – Взгляни.

– На что?

– Вот на это. – В голосе Шаповалова прорвалась злость.

Филипп посмотрел, он увидел таблицы, густо заполненные цифрами.

– Что это?

– Тебе пора бы знать. Это котировки.

– Меня они не интересует. Я не хочу этим заниматься.

– Я вот тоже не хочу, а вынужден. Такого падения не было много лет. Ты понимаешь, что это значит.

– Акции упали в цене.

– И что?

Шаповалов снова уставился в монитор, словно забыл о присутствии в каюте сына. Зачем Филиппу говорить, что его отец сегодня потерял половину состояния. Его миллиард, которым он еще недавно владел, стремительно тает, как забредший в теплые широты айсберг.

– Зачем ты пришел? – вдруг спросил Шаповалов.

– Я должен тебе кое-что рассказать.

– Раздумал жениться?

– Это, в самом деле, связано с Мариной, но только совсем в другом ракурсе. Ее пытались убить.

Шаповалов посмотрел на сына. Но к его удивлению, Филипп не заметил, что это заявление произвело на отца уж очень сильное впечатление. Вместо этого Шаповалов налил себе в бокал коньяк.

– Кто и зачем?

– Ромов хотел задушить Марину. А предложила ему это сделать… – Филипп сделал паузу.

– Хочешь сказать Алла?

– Да. Ты знал?

– Нет, конечно, но догадаться не трудно. Больше желать ее смерти некому. Кстати, она жива?

– Ей удалось вырваться из рук Ромова.

– И что ты хочешь, чтобы я сделал?

– Как что? – изумился Филипп. – Ты все так и оставишь?

– У меня на яхте нет тюрьмы. И суд тут не предусмотрен. К тому же у тебя есть доказательства?

– Мне Ромов сам признался.

– Ты записал его признания?

– Нет, – растерянно произнес Филипп.

– А если он откажется их повторить.

– Не откажется.

– Если у него есть хоть капля ума, откажется. А капля есть. Хотя и не больше.

– Выходит, все так и останется?

Шаповалов снова отхлебнул из бокала. Он о чем-то напряженно думал. Но Филиппа не оставляло ощущение, что совсем не о том, о чем он ему только что рассказал.

– Ты прав, с Аллой действительно пора кончать, – вдруг встрепенулся Шаповалов. – Ты правильно сделал, что мне все рассказал.

– А Ромов?

– А что Ромов?

– Но ведь он едва не задушил Марину.

– Одной Мариной больше, одной меньше, какая разница. К тому же он больше не повторит своих попыток. Я не судья. И тебе не советую брать на себя его обязанности. Забудь об этом. В таких вопросах самое мерзкое – это огласка.

– Вот чего ты боишься.

– Придет время – и ты будешь бояться. Извини. Мне сейчас надо заняться более насущными делами. Мы еще это как-нибудь обсудим. Хотя лучше больше никогда не вспоминать эту историю.

95

Шаповалов сидел в прострации, в голове не было ни единой мысли, словно они по команде разом сбежали от него. И вообще такого равнодушия ко всему и ко всем у него еще никогда не было. И это он, который до самозабвения всегда любил жизнь, неоднократно ставивший ее на кон и всегда в конечном счете выигрывавший партию. Его жизнелюбию завидовали, восхищались, ненавидели, потому что своих противников он побеждал ни столько умом, хитростью и даже ни столько деньгами, сколько этой своей неумной и неукротимой жизненной жаждой. Она сокрушала многие, казалось бы, непреодолимые препятствия, позволяла невозможное превращать в возможное. И вот все это куда-то исчезло. Ничего не осталось, только пепел от сгоревшего дома.

Взгляд Шаповалова упал на компьютер. Наконец-то у него проснулось хоть какое-то желание – разбить эту мерзкую машину в дребезги. Какие пакости она ему еще принесет? Казалось все, что возможно в этом плане, она уже сделала. Но он знает, что это только начало.

Какой уже раз за эти дни Шаповалов вспоминал слова Шаронова о том, что кризис помимо всего прочего – это способ перераспределения богатства. И он почти физически видит картину, как его богатство уплывает в другие руки. А компьютер демонстрирует очень наглядно, как это происходит.