Шаповалов усилием воли заставил себя мысленно вернуться к разговору с сыном. Когда он слушал его, то почти все время думал о другом. И потому то, что сообщил Филипп, не вызвало в нем почти никаких ответных эмоций. Но сейчас к своей радости он почувствовал, как наполняется яростью. Значит, еще не все в нем атрофировалось, значит, еще тлеет надежда на то, что у него есть силы, чтобы бороться. По крайней мере, сейчас он сделает то, что давно назрело, он освободится от надоевшей любовницы. К тому же она становится опасной. Он всегда подозревал, что Алла, если ее припереть к стенке, способна на весьма экстраординарные поступки. Но то, что она попытается убить чужими руками свою соперницу, этого он не ожидал. Она зашла слишком далеко. Тем лучше, она сама сделала свой решающий ход. Сейчас он с него ответит.

Шаповалов решил самому пойти в каюту Аллы, что делал крайне редко, обычно она приходил к нему. От неожиданности она растерялась, и впервые секунды даже не знала, что сказать, а лишь смотрела на него настороженными глазами.

– Что-то, дорогая, ты меня плохо встречаешь, – произнес он.

Алла вскочила и стала усаживать Шаповалова.

– Я так рада, что ты заглянул ко мне, – произнесла она и попыталась сесть ему на колени.

Но Шаповалов остановил ее жестом.

– Чуть позже. Пока же налей, что я люблю. Еще не забыла?

– Разве я когда-нибудь забуду.

– Всякое в жизни случается, – усмехнулся Шаповалов, принимая от нее бокал с бренди. – Нет ничего ненадежней, чем отношения людей. Сегодня они трахаются так, что не оторвешь друг от друга, а завтра готовы вонзить кинжал в спины друг друга.

– Ты это о чем?

– Разве я не понятно выражаюсь.

– Понятно, – протянула Алла, – только не понятно, к чему это.

– Тебе не понятно, а я грешным делом думал, что и это понятно. – Шаповалов выпил до дна бокал и посмотрел в глаза любовницы. – Знал всегда, что ты сучка, но чтобы настолько… Честно скажу, не ожидал.

– О чем это ты? – встревожилась Алла, не спуская глаз с Шаповалова.

– Зачем ты хотела убить Марину?

– Я, убить Марину?!

Шаповалов махнул рукой.

– Налей еще.

Алла дрожащими руками снова наполнила его бокал.

– Ромов во всем сознался. – Шаповалов вдруг громко и долго захохотал, Алла смотрела на него широко открытыми почти безумными глазами. – Оказывается, ты соблазнила его тем, что обещала дать за убийство целый миллион зеленых. Где ж ты их собиралась взять, дорогая? Насколько я знаю, на твоем счету абсолютная пустота.

– Это потому что ты жадный, – огрызнулась Алла.

– Я не жадный, я истратил на тебя небольшое, но состояние. Просто я с самого начала знал, что нельзя давать таким, как ты, деньги. Ты их не используешь во благо. Я так понял, ты подтверждаешь, что науськивала этого сценариста убить Марину.

Алла молчала.

– Все ясно, – усмехнулся Шаповалов. – На этом наши отношения объявляю закрытыми.

– Ненавижу тебя, всегда ненавидела, – процедила сквозь зубы Алла.

– Всегда это подозревал. Мне даже это нравилось, будоражило кровь. Трахать женщину, которую тебя ненавидит, это дорого стоит. За что тебя и ценил.

– Что ты собираешься сделать?

– Что делать? – Шаповалов задумался. Внезапно его лицо озарилось странной, недоброй улыбкой. – Не знаю, как сейчас, но раньше у моряков был такой замечательный обычай: совершивших преступление на корабле высаживали на лодке в открытом море и оставляли один на один со своей судьбой.

– Уж не хочешь ли ты поступить так со мной? – встревожено произнесла Аллы.

– А что мне мешает так сделать. Не бойся, ты получишь запас воды и пищи. Авось спасешься. Я тебе сообщу, когда это случится.

Шаповалов встал, намереваясь покинуть каюту.

– Сволочь, мерзавец, негодяй! – полетело ему вслед.

Шаповалов на мгновение остановился.

– Меня это никогда не смущало. Меня всегда волновало только одно: выйду ли я победителем или нет. А остальное не имеет значение. Будь готова отправиться в плавание в любую минуту. Прощай, дорогая, счастливого путешествия.

96

Алла металась по каюте. Ее распирало желание всех убить: Шаповалова, Ромова, Марину, да и остальных заодно тоже. Будь в ее власти, она бы никого не пощадила. Все они жалкие ничтожества, им не место на этой земле. Но смерть ждет не их, а ее, она нисколько не сомневается, что ее бывший любовник выполнит свое обещание, отправит ее одну на лодке. А она точно знает, что в этой части океана полно акул. От мысли о том, что ее может постигнуть, Алла едва не лишилась сознания. Ужас заполнил ее до краев, парализовав буквально все в ней.

Алла поспешно достала бутылку коньяка, налила полный стакан и трясущимися руками поднесла ко рту. Она должна что-то придумать для своего спасения. Только одна она не справится. Но кто ей может помочь?

Ее мысль сама собой остановилась на Шаронове. Как и чем он мог ей помочь, Алла представляла смутно. Единственное, что он может в этой ситуации, – уговорить Шаповалова отменить свое ужасное решение. Если у кого-то есть шанс это сделать, то только у него. Алла поспешно оделась и выскочила из каюты.

Дверь открыла ей Ольга Анатольевна. Эта женщина не понравилась Алле с первого взгляда, но сейчас она выдавила на лице любезную улыбку. Вернее, это ей так казалось, на самом деле это была самая настоящая гримаса.

Ольга Анатольевна с удивлением взглянула на нежданную гостю.

– Я к Андрею Васильевичу, – хрипло проговорила Алла. От волнения у нее неожиданно сел голос.

– Проходите, – пригласила Ольга Анатольевна.

Алла вошла в каюту и едва не упала; в последний момент ее успел подхватить Шаронов. Он аккуратно посадил ее в кресло.

– Вам плохо? – заглянул он ей лицо.

Алла кивнула головой и закрыла лицо руками.

– Вызвать врача?

Алла отрицательно замотала головой.

– Только вы можете меня спасти, – прохрипела она.

– Что-то случилось?

– Да и очень ужасное. Это самый отвратительный произвол!

Шаронов с некоторым замешательством снова посмотрел на Аллу.

– Извините, но я не в курсе того, о чем вы говорите.

– Шаповалов хочет высадить меня в океане на лодке и оставить одну. А там акулы.

– Это правда? – почти в один голос воскликнули супруги.

– Именно так все и есть.

– Но почему он принял такое решение? – спросил Шаронов.

Алла замялась. В порыве отчаяния она почему-то не подумала, что придется рассказать про ее преступный замысел.

– Могу я с вами поговорить наедине, – попросила она.

Ольга Анатольевна встала.

– Я вас оставлю, тем более давно хотела прогуляться по палубе.

Они остались одни. Алла понимала, что лгать бесполезно, Шаронов сможет ей помочь лишь в том случае, если будет знать правду.

Шаронов слушал молча, за то время, что рассказывала Аллы, он не то что не проронил ни слова, но даже ни разу не пошевелился.

– Я знаю, что поступила ужасно, но я не знала, что мне делать. Я была в отчаянии, все рушилось. В конце концов, никто не пострадал. А этот старый вампир обрекает меня на верную смерть. Здесь столько акул! Я их ужасно боюсь.

Алла замолчала и с робкой надеждой посмотрела на Шаронова.

– Не стану вам ничего говорить по поводу вашего поступка, вы и так все понимаете. Но не могу не спросить, почему пришли именно ко мне? Мы с вами почти и не общались.

Алла опустила вниз голову.

– Мне трудно ответить, просто в какой-то момент показалось, что вы единственный из всех, кто на яхте, у кого может возникнуть желание мне помочь. Я точно знаю, что другие не пошевелят и пальцем. Только порадуются, когда узнают, что мне предстоит.

– Не исключено, – пробормотал Шаронов и замолчал.

Они сидели напротив друг друга. Алла с нетерпением ждала, когда он снова заговорит, но Шаронов упорно продолжал молчать. Он явно был погружен в свои мысли. И Алла, несмотря на все свое нетерпение, опасалась прервать их течение.

Прошло уже минут пять, а ничего не менялось. Шаронов все также сидел неподвижно, словно изваяние. Терпеть эту пытку у Аллы не было больше сил.

– Мы так и дальше будем молча сидеть? – От охватившего ее раздражения ее слова прозвучали довольно грубо.

Шаронов словно бы очнулся.

– Да, тут вы правы, сидеть в такой ситуации бессмысленно. Чего бы вы ни натворили, он не имеет права так поступать с вами.

– Об этом я и говорю! – обрадовалась Алла.

– Но что я могу сделать?

– Я не знаю, – растерянно пробормотала Алла. – Я умоляю, помогите мне.

– Но как?

– Но вы же мужчина, вы глава целого движения. Вы просто обязаны помогать людям.

– Ваши представления о нашем движении несколько отвлечены. Мы не ставим задачу помогать преступникам избегать наказания.

– Но разве я преступник?

– А как это еще можно назвать.

Алла почувствовала отчаяние, рушилась ее последняя надежда хоть на какой-то благоприятный исход. В таком случае, какой смысл ей его щадить, она выскажет ему все, что думает о нем.

– Я вижу, вы из тех, кто много говорит о спасение человечества, но не хочет и пальцем пошевелить для спасения одного человека. Чего тогда стоят все ваши проповеди. Вы обыкновенный лгун. Не случайно, я всегда терпеть не могла ходить в церковь, никогда не верила священникам. Они произносят много красивых фраз, но это не более чем упаковка, а внутри нее ничего нет. И вы такой же, как и они, много говорите, но ничего не делаете.

Алла вскочила с кресла и устремилась к двери.

– Постойте! – крикнул Шаронов.

Алла на всем ходу остановилась и с вновь обретенной надеждой посмотрела на него.

– Я поговорю с Шаповаловым. Но при одном условии, если вы разрешите пересказать наш разговор моей жене.

Алла стояла в нерешительности. Эта женщина никакой симпатии в ней не возбуждала. И ей не хотелось, чтобы она узнала бы обо всем. Но и выхода другого у нее нет.

– Хорошо, делайте, как знаете. Но нужно с ним поговорить, как можно скорей. Он в любую минуту может отдать приказ спустить меня в лодке.

– Обещаю вам, что постараюсь поговорить с ним как можно быстрей.

– Даже не представляете, как я вам благодарна.

– Дело не в вашей благодарности, я это делаю не ради нее.

– Я понимаю. И все же, – пробормотала Алла, – я вам очень признательна. Люди так равнодушны друг к другу, убивать будут, никто не поможет. Так грабители убили мою подругу, днем в парке, было много народа. Она кричала, но никто не помог. А когда прибежали полицейские, она была мертва.

– Так бывает, – согласился он. – Мы все заложники эгоизма.

– Я буду с нетерпением ждать от вас известий, – сказала Алла, выходя из каюты.

97

Ольга Анатольевна стремительно ходила по каюте.

– Ты, в самом деле, намерен ей помочь?

– Она поступила ужасно. Но и смотреть, как ее отправят одну в лодке в открытый океан, не могу. Она не заслужила такого наказания?

– А какого она заслужила?

– Не знаю, это не мне решать. Но и не ему. Он считает себя тут Богом, которому все дозволено. Но в том-то и дело, что Бог так отнюдь не считает, он строго следует собственным установленным правилам и законам. И ненавидит произвол.

– Ты прямо вещаешь, как его пресс-секретарь, – засмеялась она. – Не уверена, что Бог во всем бы с тобой согласился.

– Пусть так, но даже если Бог допускает не справедливость, мы должны исправлять его ошибки. Как знать, может быть, именно ради этого Он нас и создал.

Теперь Ольга Анатольевна уже внимательно и без улыбки посмотрела на мужа.

– Не много ли ты на себя берешь? Ты ведь даже отказался от руководства движением.

– Причем тут это. Мой отказ не изменил мое отношение к жизни. Я собираюсь делать то же самое, что и делал, только другими средствами.

– И все же я бы не стала вмешиваться в это дело. Хотя бы из-за сына. Надеюсь, даже, несмотря на свои принципы, он для тебя важней, чем экс-любовница Шаповалова.

– Вопрос не в ней, а во всем том, что тут происходит.

– А что тут происходит?

– Мы все на яхте, попали в полную зависимость от одного человека. Причем, далеко не самого лучшего. Он воспринимает нас в качество своих заложников.

– У каждого на то были свои основания стать на какое-то время его заложником. Мы с тобой пошли на это сознательно с единственной целью помочь сыну. Ради этого я готова и не на такое.

– Я – тоже. Но не это не отменяет всего остального. Предлагаешь безучастно смотреть, как он будет творить произвол?

– В любом случае она заслужила наказание.

– Наказания, но не произвол.

– Еще совсем недавно, ты не был таким упрямым.

– Мне самому так кажется, что я был немного другим. Но что-то во мне сдвинулось за время этой поездки.

– Делай, как знаешь, но с одним условием.

– Каким? – пристально взглянул Шаронов на жену.

– Ты не должен навредить сыну.