– Да, конечно, но этот крайний случай мы сами создаем.

– Я создаю, – скорректировал Шаповалов. – Не забывайся.

– Да, конечно. Но я не понимаю, зачем подкапываться под собственный проект.

– И не поймешь.

– Если вы не объясните.

– А зачем тебе мои объяснения. Я все равно своего решения не изменю. Тебе остается его только принять.

– Но это безумие!

– Все в этом мире безумие. Или ты еще на сей счет не уразумел?

– Уразумел. Но зачем его увеличивать?

– А может, мой проект как раз и работал на его увеличение.

– Это был хороший, интересный проект.

– Ты так считаешь искренне?

– Разумеется.

– Врешь ты все. Кроме денег тут никого и ничего не интересует. Кому нужна моя жизнь.

– Она очень поучительна. Миллионы людей будут смотреть этот фильм.

– Да, фильм… – протянул Шаповалов и посмотрел на часы. – Уже совсем скоро отплытие.

– Умоляю, остановите это безумство. Пусть Алла плывет одна.

– И тебе ее не жалко?

– Она заслужила наказание.

– Интересно, ты с ней спал?

– Как можно! Я же знал, что эта ваша женщина.

– Можно подумать, что тебя это бы остановило.

– Я знаю законы гостеприимства.

Шаповалов как-то безразлично махнул рукой.

– Плевать тебе на все в мире законы гостеприимства. – Теперь в глазах Шаповалова зажегся интерес. – Ладно, уж скажи, трахал ее или нет? Мы с ней этим делом тут почти не занимались, а она без этого жить не может.

– Чем хотите, клянусь, у нас абсолютно ничего не было.

– Жаль. Если бы трахал, было бы интересней. А с кем-нибудь трахался?

– Да с кем же еще тут трахаться?

– Прав, выбор не велик. Остается Марина.

– Ничего не было и с ней.

– Как же ты без женщин? Я ладно, уже не молодой. А ты в самом сочном возрасте.

– Терплю.

– Смотри-ка, какой терпеливый.

– Георгий Артемьевич, последний раз прошу, не отпускайте Шаронова.

– Все, разговор окончен, – жестко проговорил Шаповалов. – Они отплывают. У тебя есть еще возможность помахать им ручкой. Идем на палубу. Зрелище обещает быть трогательным. Как кинематографист ты должен его оценить.

103

Все собрались на палубе. Никто ни с кем не разговаривал, все лишь наблюдали за происходящим. Алла и Шаранов стояли перед шлюпкой, в которую загружали припасы. Оба они выглядели спокойными, даже Алла. Она больше не устраивала истерик, стояла неподвижно, ни на кого не смотря.

К ним подошел Шаповалов. Он внимательно взглянул на каждого из отплывающих, причем, гораздо большего внимания он удостоил Шаронова, а не свою недавнюю любовницу.

– Я распорядился, чтобы вам положили в шлюпку пятидневный запас воды и еды. Если будете экономить, хватит и на семь дней. Ну а там, как судьба решит. Если станете грести целыми днями, то сможете доплыть до ближайшего острова. Конечно, в том случае, если верно выберете направление. Или какой-нибудь корабль подберет. – Шаповалов замолчал. – Как вы думаете, высшие силы станут вам помогать? – обратился он к Шаронову.

– Если сочтут необходимым.

– А от чего это зависит?

– Мир вечно стремится к равновесию. Если наше спасение будет способствовать его обретению, мы останемся в живых.

– Любопытная теория, – хмыкнул Шаповалов. – Значит, в любом случае ваше путешествие пройдет не без пользы для мира. Теперь я окончательно спокоен¸ любой его исход будет оправдан. Ну, все, не будем затягивать проводы, а то еще заплачем. Садитесь в посудину, сейчас будем ее спускать на воду.

Шаповалов отошел в сторону, Алле он не только не сказал ни единого слова, но больше ни разу на нее не посмотрел.

Шаронов первым шагнул в шлюпку, подал руку и помог забраться в нее своей спутнице. Он сел на скамейку, вслед за ним уселась и Алла.

Шаронов посмотрел на жену и помахал ей рукой. В каюте они договорились, что больше никаких прощаний у них не будет. Но договорились они не только об этом, но еще и о том, что если Шаронов останется в живых, то по возвращению в Москву они разведутся.

Это решение возникло совершенно спонтанно, до этого момента у них не возникало разговоров о разводе. И если бы Шаронову сказали еще пару дней назад, что такое возможно, он бы не поверил.

Но оказалось, что оба были готовы к такому исходу. Шаронов видел, что жена восприняла его вполне спокойно. Да и сам он не испытывал никаких потрясений, только удивление, что так внезапно исчезла их долгая и сильная любовь. А были ли она? невольно залез в голову вопрос. Но раздумывать над ним, не было времени. Это вполне можно будет сделать в лодке, вот там-то его будет, хоть отбавляй.

Шаронов поймал себя на том, что его на самом деле эта проблема мало волнует. У него вдруг пробудилось сильное желание начать новую жизнь. Третью по счету. Две предыдущих он, судя по всему, исчерпал. Может быть, эта причина отчасти и обусловило его желание сесть в шлюпку. Ему понадобилось нечто экстремальное, чтобы совершить переход с одной жизненной орбиты на другую.

Невольно Шаронов подумал, что наши поступки обусловлены таким количеством и набором причин, что разобраться в них так же сложно, как распутать сильно запутанный клубок ниток.

Заработали лебедки, опуская шлюпку вниз. Несколько секунд она плавно спускалась, пока не легла на воду. Океан слегка штормил, и лодку сразу же подбросило вверх.

– Счастливого плавания! – помахал рукой Шаповалов. И отдал приказ капитану яхты, чтобы она начало бы движение.

Яхта стала быстро удаляться от шлюпки. И через несколько минут она заметно сократилась в размерах. Океан подбросил ее еще пару раз, затем расстояние настолько увеличилось, что она исчезла из вида.

Все то время, пока яхта удалялась от шлюпки, Шаповалов не спускал с нее глаз. По напряженному его лицу можно было догадаться, что он о чем-то размышляет. И лишь тогда, когда невольные путешественники скрылись из виду, он покинул палубу. За ним последовали и все остальные.

104

Ольга Анатольевна вошла в каюту, огляделась, словно не понимая, где она находится. Все было привычно, вещи лежали на прежних местах. Ее взгляд упал на соседнюю кровать. Сердце сжалось, но это длилось какое-то мгновение. Внезапно она поняла, что это не более чем дань прошлому. На самом же деле она спокойна и даже радостна. Все эти долгие годы она находилась в тени мужа, по сути дела выполняла при нем подсобную и черновую работу. Сначала ей это нравилось, нет, даже не нравилось, она была счастлива быть рядом с таким талантливым, необычным человеком. Это продолжалось долго, пока в какой-то момент совершенно неожиданно для себя ощутила, что начинается тяготиться таким положением, что ей тоже хочется играть сольную партию. Тогда эти чувства она поспешила запрятать как можно дальше. Но она о них не забыла, они были постоянно с ней. И вот сейчас свершилось то, о чем мечтала.

Ею вдруг овладела жажда деятельности, она так долго находилась в не активированном состоянии, что сейчас готова была брызнуть мощным фонтаном. Только как ее применить на этом корабле. Вот как только она вернется в Москву, то немедленно возьмет бразды правления движением. Его давно пора обновить, привлечь новых членов, развить основные положения. Муж в последнее время уделял этим вопросом, по ее мнению, недостаточное внимание. И этому есть объяснение, он уже начинал подсознательно тяготиться своей ролью. Несмотря на свое восхищение им, она всегда считала, что ему не достает целеустремленности, его периодически бросает из стороны в сторону. Вот и снова случился очередной бросок. Когда он сообщил ей о принятом решении, то она почти не удивилась, от него всегда можно было ожидать подобного поступка.

И все же никогда она не предполагала, что их семейная жизнь завершится столь внезапно, ей вообще казалось, что они доживут вместе до самого конца. И умрут в один день. По крайней мере, такое завершение их совместного проживания ее нисколько бы не удивило. Но сейчас эти представления ей казались несерьезными; в самом деле, почему они должны умирать так синхронно. Они разные люди, каждый со своей судьбой. Какое-то время шли по жизни вместе, но настал момент, когда их пути разошлись.

Ольга Анатольевна представила мужа, плывущего в шлюпке. Что-то странное вдруг произошло, образ ярко вспыхнул и почти сразу же погас, превратился в тусклый контур. Это знак расставания, даже если для Андрея это почти одиночное плавание завершится удачно, им не быть вместе. Этот этап жизни для них завершился.

Раздавшийся стук в дверь прервал ее мысли. Ольга Анатольевна отворила ее и увидела Марину.

– Я не помешала? – робко спросила она.

Внезапно Ольга Анатольевна обрадовалась, а вот и объект для ее деятельности. Из всех плывущих на корабле, Марина самая подходящая.

– Нет, я рада, что вы зашли.

– Мне показалось, что вам сейчас грустно. Вот решила проведать.

– Правильно поступили, – несколько уклончиво ответила Ольга Анатольевна. Она решила, что нет никого смысла начинать беседу о своем душевном состоянии.

Женщины расположились напротив друг друга.

– Знаете, я не слишком много общалась с Андреем Васильевичем, но я всегда была уверенна, что он необыкновенный человек. Таких здесь больше нет. Да и не только здесь. И его поступок только это доказывает. Вы можете гордиться своим мужем.

– Я горжусь. Я прекрасно знаю, что он за человек. – Ольга Анатольевна пристально посмотрела на свою собеседницу. – Но он не сразу стал таким, это был путь, долгий и не простой.

– Я понимаю, – не очень уверенно произнесла Марина.

– Позвольте мне вам возразить, полагаю, что вы еще по большому счету ничего не понимаете.

– Наверное, вы правы, – согласилась Марина.

– Видите ли, отправляясь в это опасное плавание, Андрей Васильевич передал полномочия по руководству нашим движением мне. И он просил меня поговорить с вами. – Это была ложь, но Ольга Анатольевна решила, что это ложь из разряда лжи во спасение.

– Он так сказал?

– Да.

– И о чем он хотел со мной поговорить?

– Это непросто ответить. Не знаю, готовы ли вы к такому разговору.

– Я тоже не знаю, за последнее время столько всего произошло. Мне кажется, что-то во мне переменилось. Хотя трудно понять, что именно.

– Я бы могла вам помочь это понять, – мягко произнесла Ольга Анатольевна.

– Вы думаете? – с сомнением проговорила Марина.

– Могла бы попытаться помочь, – внесла коррективы Ольга Анатольевна.

– Даже не знаю.

– Вы чего-то опасаетесь?

– Я чувствую растерянность, я не знаю, что мне делать, как поступать. Сердце и разум говорят мне разные вещи.

– Такое часто случается. Не беспокойтесь, именно с этой целью и создавалось наше движение. Не вы одни в таком положении, таких людей много. И наша задача привести в единении душу и телу, покончить с этим действительно трагическим разделением.

– И получается?

Ольга Анатольевна сделала многозначительную паузу.

– Разумеется. В нашем движении сотни людей. Не скажу, что у всех, но у значительной части меняется мировоззрение, исчезает дуализм души и тела.

– Дуализм?

– Это то самое, на что вы только что жаловались.

– Я поняла.

– Но сразу должна предупредить, это не простой путь. Он требует от человека концентрации всех его сил и возможностей, подчас даже отречение от некоторых привычных представлений. По сути дела, начинается новая жизнь. Вы готовы?

Марина задумалась.

– Все так неожиданно. Я только чувствую, что нуждаюсь в чьем-то руководстве. Я вам могу признаться, что много раз думала, что ваш муж мог бы стать для меня таким человеком. Но я не решалась поговорить с ним об этом. Но я совсем не знаю, что это за путь.

– Разумеется, вы и не можете знать. Но это долгий разговор, его есть смысл начинать, когда ваше решение хотя бы немножечко окрепнет.

Марина пристально посмотрела на Ольгу Анатольевну.

– Знаете, за время плавания со мной столько всего приключилось. Такое чувство, что прожила несколько жизней. То, что предлагает мне Филипп, это грандиозно, я могу стать женой одного из самых богатых юношей мира. Даже в самых смелых мечтах и подумать о таком не смела.

– Но вы чувствуете, что не желаете этого брака?

Марина кивнула головой.

– Я сама этому удивляюсь и не могу понять себя. Но это так, все внутри противится во мне. Хотя Филипп во всех отношениях очень милый мальчик.

– Да, я понимаю, вы именно в таком состоянии, когда люди и приходят к нам. Я попытаюсь коротко объяснить, что с вами происходит. Не возражаете?

– Буду только рада.

– У каждого из нас есть свой магистральный путь. И есть множество путей, которые нам предлагает жизнь в зависимости от обстоятельств. Иногда эти пути кажутся нам привлекательными, обещающими исполнение наших желаний. Но если они не совпадают с магистральной дорогой, то рано или поздно человека охватывает разочарование и пустота. Прежние, столь привлекательные ценности кажутся ненужными и обременительными, пьющие из нас только живительные соки. А жизнь представляется скучной и ненужной. Такое случается со многими. И то, что вы сейчас чувствуете дискомфорт, это на самом деле посланный вам свыше сигнал, что вы совершаете ошибку. Не пренебрегайте им, не надейтесь, что он исчезнет, раствориться в буднях, что его поглотит богатство или что-то еще. Это самое плохое, что может произойти, так как однажды он напомнит о себе с новой силой. И сумеете ли вы выдержать это напоминание – это большой вопрос. Многие ломаются. Пока не поздно, задумайтесь.