— Дело твое, Майкл, — равнодушно произнесла Елена. — Через два, максимум, три месяца я уеду. Поэтому делай, как тебе удобнее. Мне — все равно.

Он сразу взорвался и, нахмурив брови, гневно отрезал:

— Я тебе говорил и больше к этому вопросу возвращаться не желаю: ты уедешь только тогда, когда я соглашусь с этим!

— Нет! — решительно возразила Елена. — Нет, Майкл. Был договор. Ты должен выполнить свою часть обязательств, как я выполнила свою.

— Разве? — усмехнувшись, Майкл вскинул брови, а затем, прищурив глаза, пристально и скептично посмотрел на нее. — Я не хочу быть бестактным и невоспитанным, но раз уж ты меня обвиняешь в необязательности, может быть, пояснишь, насколько добросовестно ты выполнила свои обязательства?

Смутившись, Елена опустила голову. Потом, взяв себя в руки, сказала:

— Мне казалось, что наш договор не включает…

Ее слова прерваны были громким восклицанием Майкла.

— Что-то я не припоминаю каких-то ОСОБЫХ пунктов в нашем договоре! Что он там не включает, черт возьми?!!

— Ну… я так поняла, во всяком случае… — неуверенно пояснила Елена и продолжила: — Потом все как-то… Но я стала твоей женой, Майкл.

— Спасибо! Я очень счастлив! — саркастично поблагодарил Майкл.

— Я тоже! И очень надеюсь, что через три месяца мы друг друга еще больше осчастливим! А может быть, нам удастся это еще раньше!

Елена стремительно выскочила из ванной комнаты, гневно сверкая глазами. Майкл какое-то время неподвижно лежал и думал, глядя в одну точку на стене. Но так и не пришел ни к какому решению. Несмотря ни на что, он любил Елену и расставаться с ней не хотел. Теперь, когда страсти, бушевавшие в нем, немного поостыли, он пытался понять, почему все так произошло между ними. Но объяснения не находил. Он признавал, что в запале наговорил много лишнего и несправедливого. Но поведение Елены и то, что он увидел собственными глазами в «домике Джулии», никакого оправдания не имело. Майкл почувствовал, как вновь от гнева и ревности у него закипает кровь, и мутится сознание. Настроение испортилось. Помрачнев, он вышел из ванной комнаты и направился переодеваться к ужину.

Когда миссис Крембс принесла десерт и чай, Майкл, увидев, что она собралась уходить, обратился к ней:

— Анна, вы ничем подобным раньше меня не потчевали. В связи с чем такие изменения в нашем рационе?

— А вы вот, мистер Майкл, еще «трубочки» попробуйте и угадайте, из чего они сделаны! А изменения, — лукаво улыбнулась миссис Крембс, — в связи с появлением в доме вашей молодой жены. — Ну и как? — спросила повариха, заметив, с каким удовольствием хозяин ест «трубочки». — Из чего они?

— Не представляю!.. — Майкл покачал головой. — Но очень вкусно. Просто во рту тают!.. Жалею, что не женился раньше, если кулинарные шедевры, как выяснилось, напрямую связаны с появлением в доме моей супруги.

— Именно так, мистер Майкл!.. — многозначительно усмехнувшись, миссис Крембс степенно удалилась.

— А тебе, Елена, нравится? — Майкл взглянул на жену.

— Я раньше тебя успела попробовать, Майкл, — спокойно ответила Елена. — По-моему, неплохо.

— А я и не подозревал, что у тебя такой придирчивый вкус, — заметил Майкл. — На мой взгляд, ужин превосходен!

Он встал и направился в свой огромный кабинет, расположенный на первом этаже особняка.

— Я не помешаю тебе, — остановил его голос Елены, — если немного поиграю на рояле?

— Нисколько, — равнодушно отозвался он. — Двери закрываются достаточно герметично. Стены — звуконепроницаемы. Так что, можешь не беспокоиться.

Елена ушла в гостиную и долго играла. На этот раз ее настроению больше всего соответствовали «Песни без слов» Мендельсона.

Все это время Майкл, откинувшись в кресле, просидел у своего массивного стола, заваленного бумагами, так и не приступив к работе. Он слушал вдохновенное исполнение Елены, наполненное чувством и особым смыслом, и думал о том, как сложно двум, казалось бы, умным людям, мужчине и женщине, понять друг друга.

44

Как-то Майкл, услышав тихое постукивание в стену, заглянул в спальню. Елена стояла на невысокой скамеечке и через камин пыталась дотянуться до стены. Она держала в одной руке молоток, а в другой — гвоздь. Ей было явно неудобно, и она несколько раз подряд теряла то гвоздь, то молоток, то со страхом смотрела вниз — так пугала ее двадцатисантиметровая высота скамейки.

— О! Какое трудовое рвение! — усмехнулся Майкл, входя в комнату. — А кроме тебя этот гвоздь вбить в стену никто не может? Или это твое какое-то новое увлечение? Если тебя так привлекает именно эта стена и никакая другая, я распоряжусь немедленно убрать камин, который создает тебе, Елена, такие большие неудобства! Думаю, двух часов хватит, чтобы и следа его здесь не осталось. Ты согласна подождать? Или это дело не терпит отлагательства?

Он подал ей руку и помог сойти со скамейки. Елена села в кресло и облегченно перевела дух.

— Ты совершенно напрасно иронизируешь, Майкл! — серьезно ответила она.

— Ты даже не представляешь, насколько необходимо прибить этот проклятый гвоздь в намеченное место.

— Так я распоряжусь насчет камина? — повторил он свой вопрос, пряча улыбку. — Желания моей жены должны исполняться.

— Да ну тебя!.. — отмахнулась Елена. — Я с тобой серьезно…

— И я серьезно, — отозвался он. — Ты хочешь вбить в стену гвоздь лично. Камин мешает. Я и стараюсь максимально облегчить твою задачу. Я же знаю, что предлагать тебе большую стремянку бессмысленно, поскольку ты панически боишься высоты. Следовательно, решение может быть только одно — сломать камин. И ради своей жены я готов пойти на это!

— Майкл, ну что ты пристал с этим камином? — Елена горестно вздохнула.

— Ничего забивать этим ужасным молотком я не хочу и не умею! Вот разве что пальцы все отбила…

Она помахала рукой в воздухе, а потом и подумала на нее.

— Немедленно покажи! — потребовал Майкл.

Он взял ее руку и внимательно осмотрел каждый палец.

— Просто замечательно! — прокомментировал он. — Наконец-то рояль отдохнет.

— А заодно и ваши уши, — насмешливо дополнила Елена.

— Ну, уши-то как раз не жалко, — сдерживая смех, как можно более серьезно, сказал Майкл. — А вот рояль — дорогой!

Елена нахмурилась и, неодобрительно глядя на Майкла, произнесла:

— Вот уж не знала, что ты — алчный скряга! Но раз такие счеты, я согласна платить за амортизацию. Потому что не играть — не могу!

— И какова оплата, которую ты можешь предложить? — живо поинтересовался Майкл.

Елена пожала плечами.

— Ну, я не знаю… Можно позвонить и узнать.

— Куда? Подобные рояли на прокат не выдаются, — насмешливо пояснил Майкл.

Она озадаченно смотрела на него, не зная, что ответить. Потом растерянно спросила:

— А что хочешь получить ты?

Майкл, с иронией глядя на нее, задумался, потом многозначительно ответил:

— Может быть, сыграем в «вопросы-ответы»? Ты, помнится, хвасталась, что у тебя хорошо получается угадывать. Возможно на этот раз ты выиграешь, Эли?

— Ну нет! — категорично отказалась Елена. — Как показала практика, подобные игры — не для меня.

— О, напрасно ты так в себе усомнилась! — он улыбнулся. — Один-единственный раз не получив выигрыша, говорить о практике?.. А я уверен, что если ты почаще играла бы в «подобные игры», то убедилась, что они — как раз для тебя!

Елена, наконец, догадалась, насколько двусмысленной становится беседа. Глаза ее засверкали, щеки вспыхнули.

Майкл откровенно любовался женой, напрочь забыв все размолвки и обиды. В эти минуты вернулись те открытые доверчивые отношения, которые были между ними до свадьбы.

— Все, Майкл! Все! — быстро заговорила Елена. — Раз не сошлись в цене, значит, придется смириться с собственной дисквалификацией. Спасибо за веселый перерыв. Мне пора за работу!

Елена решительно направилась к скамейке и взобралась на нее. Тут же гвоздь выпал из руки, а молоток в очередной раз скользнул по пальцам.

— Елена, тебя ждет дисквалификация не из-за отсутствия возможности играть на рояле, а из-за инвалидности, которую ты получишь в самое ближайшее время, превратив свою руку в отбивную котлету, если немедленно не отдашь мне это орудие пытки!

Обняв жену за талию, Майкл снял ее со скамейки и отобрал молоток.

— Говори, что ты хочешь!

— Я же тебе и пытаюсь объяснить, а ты остришь и насмехаешься! — обиженно произнесла Елена. — Я хочу повесить натюрморт Сезанна.

— И для этого упорно вбиваешь молотком крохотный гвоздик в каменную толстенную стену. Замечательно! — восхитился Майкл. — Вот он — труд Сизифа во всей красе! Зря я вмешался. С удовольствием посмотрел, если дожил бы, конечно, кто победит: ты или стена?!! Елена, послушай совет инженера, пробивай ее лбом. Так ты скорее достигнешь результата!

Майкл от души захохотал. А Елена насмешливо осмотрела его снизу вверх и с нескрываемой иронией и горечью в голосе спросила:

— Так может быть, подскажешь, чьим? Ин-же-нер!!!

И почему-то именно это слово резко изменило установившееся настроение беззаботности и легкости общения. Елена сразу помрачнела, плечи ее безвольно опустились. Прищурив глаза, она пристально посмотрела на него, а затем, слегка отвернувшись, сказала:

— Извини, Майкл… но… ничего не надо… Я передумала… Извини, что… отвлекла тебя…

Видя, что он не уходит, развернулась и устремилась в ванную. Открыв все краны, Елена расплакалась.

Проклиная себя за неудачно выбранное слово, Майкл проводил ее взглядом и, вздохнув, направился к себе.

45

На следующий день, когда Елена вернулась с прогулки, натюрморт висел над камином. Она знала, что сегодня Майкл работает дома. Елена, быстро спустившись по лестнице, стремительно вошла в его большой кабинет и замерла на пороге.

Майкл располагался в своем рабочем кресле, а на столе, лицом к нему, сидела высокая женщина, рука которой лежала на его груди.

В замешательстве Елена смогла еле слышно произнести только одно слово:

— Извините…

Она решила сразу уйти, но голос Майкла остановил ее:

— Елена, что ты хотела?

Женщина, слегка развернувшись, с интересом разглядывала Елену, которая в узких брючках и кремовой блузке, с волосами, завязанными на голове «хвостом», казалась невероятно юной.

Взяв себя, наконец, в руки, Елена тоже рассматривала гостью. Женщина была такой холеной и ухоженной, как будто сошла с обложки модного журнала. Она была одета в великолепный ярко-красный костюм и белоснежную блузку. Стройные ноги открывала взору короткая юбка. Завершали картину ярко-красные туфли на высоком каблуке.

— Ничего срочного, Майкл, — ответила Елена. — Я зайду позже.

— Ты не познакомишь нас? — гостья повернулась к Майклу.

Елена отметила, что весь вид Майкла выдавал его крайнее недовольство и даже раздражение, которые он едва сдерживал. Она отнесла такое его настроение на свой счет, понимая, насколько бестактно и поспешно ворвалась в его кабинет.

— Это — моя жена Елена, — бесстрастно произнес Майкл. — Елена, это — Шарон. Моя… знакомая.

— Довольно близкая, — с ослепительной улыбкой добавила та, окинув Елену глазами снизу вверх и не вставая со стола.

— Была, — тихо, но внятно и спокойно сказала Елена, внимательно взглянув на Майкла.

— Так это как смотреть! — иронично парировала гостья.

— Уверена, что даже моими близорукими глазами, — невозмутимо заговорила Елена, — я вижу все достаточно четко и реально. Но заметьте, мои глаза не назовешь невооруженными, — Елена указала на свои очки, — что и дает мне убедительную возможность оценивать происходящее в истинном свете. А ваши представления — несколько искажены и иллюзорны, Шарон. Мой совет — обратитесь к специалистам. Была рада знакомству! До свидания!

Елена развернулась и вышла, слыша за спиной оглушительный хохот Майкла.

Когда за Еленой закрылась дверь, Шарон снова повернулась к нему.

— А эта девочка не так проста, как показалась на первый взгляд! Ты тогда по ней сходил с ума? Но что-то я не вижу проявлений особого счастья, учитывая, что сейчас у вас — медовый месяц.

— Шарон, наше счастье мы очень тщательно оберегаем от посторонних глаз! А твой приезд, буду откровенен, мне неприятен. Такого я от тебя не ожидал. Я думал о тебе гораздо лучше, — Майкл холодно посмотрел на нее. — И какое счастье должно было быть на лице моей жены, когда она увидела мою любовницу в моем кабинете на моем столе? Она же очень умна. Ты оказалась не такой, Шарон! Не буду скрывать, своим приездом и поведением ты очень усложнила мою жизнь. Но с этой минуты, кроме слов приветствия при встрече и прощания, ты от меня больше ничего не услышишь. Уходи!