— И куда дальше прикажете, миссис Кренстон? — почувствовав, как Елена моментально напряглась и помрачнела, шутливо предложил: — Не возражаете сделать остановку в баре?

Елена сразу повеселела и тем же тоном поддержала:

— Не возражаю! Потому что очень хочу…

— … пить! — засмеялся Майкл.

Усадив ее на диванчик, он налил сок в высокие стаканы и, протянув один Елене, сказал:

— Прошу! — он сел рядом и, взглянув на нее, добавил: — Вот теперь — полный порядок. Ты без травм и других малоприятных последствий доставлена на яхту. А я, наконец-то, лично смог, хоть в какой-то степени, утолить твою жажду.

Елена явно смутилась от его слов и пристального, чуть насмешливого взгляда.

— Благодарю тебя, Майкл, за заботу. Слава Богу, тебе больше не придется беспокоиться, потому что мои желания на этом кончаются.

— А вот тут ты заблуждаешься! — быстро опроверг Майкл. — Желания возрастают прямо пропорционально возможностям. Чем больше последних, тем больше и потребностей. Знаю по себе.

— Прости, Майкл, но между нашими возможностями — существенная разница, — негромко заметила Елена.

Он внимательно посмотрел на нее и серьезно спросил:

— Что ты имеешь ввиду, Елена?

— Многое… — уклончиво ответила она.

Ей не хотелось продолжать этот разговор, но по выражению лица Майкла она поняла, что он намерен выяснить все до конца. Елена решила не отступать, раз уж так получилось. Тем более, Майкл сразу уточнил:

— А в частности? Давай уж конкретно и откровенно.

— Хорошо, если уж ты настаиваешь, — согласилась Елена. — Хотя, думаю, и сам понимаешь эту разницу. Здесь и происхождение, и воспитание, и образование, и общественное положение, ну… и материальное тоже. Отсюда и различные потребности. У тебя — одни, исходя из твоих возможностей, а у меня — другие, которые определяются моими возможностями. Весьма скромными, согласись, по сравнению с твоими.

Внимательно выслушав ее, Майкл решительно возразил:

— Абсолютно не согласен. Происхождение оставим. Оно никакой существенной роли не играет. Что касается остального… Воспитание, и ты это прекрасно знаешь, Елена, не определяется только знанием этикета. Можно безукоризненно пользоваться столовыми приборами и быть при этом отъявленным негодяем. Ты — умный, добрый, многое знающий и понимающий, тонко чувствующий человек. И мне, я признаю, в этом отношении есть у тебя чему поучиться. Значит, воспитание и образование, как различие между нами, отпадают. Да, они у нас — разные, но, можно считать, равнозначные. Что там ты еще назвала?.. Ах, да! Общественное положение. Ты — моя жена. Миссис Кренстон. И этим сказано все. Теперь, что касается материальной стороны. Ты отказалась читать контракт. И совершенно напрасно. Все то, что есть у меня, есть и у тебя. Мы — равновеликие величины. Поэтому я утверждаю, что между тобой и мной только одна разница: ты — женщина, а я — мужчина. Но именно этот фактор как раз является объединяющим.

Елена почти не восприняла его последние фразы, настолько потрясло ее сообщение Майкла об их материальном равенстве. Едва он договорил, Елена взволнованно спросила:

— Это — правда, Майкл?

— Что? — не понял он.

— То, что ты говорил о контракте?

— Да, правда, — спокойно подтвердил он.

— Я решительно возражаю! — Елена была чрезвычайно возмущена и категорично объявила: — Мне ничего не надо!

— Увы!.. — Майкл развел руками. — Контракт составлен и подписан.

— Значит, его надо переписать! — потребовала Елена. — И переписать немедленно. Как ты мог? Зачем? Зачем ты это сделал, Майкл?

Он попытался ее успокоить:

— Елена, прошу, не горячись. Ты так возмущаешься, как будто я лишил тебя последнего куска хлеба и крова.

— Я возмущаюсь, — перебила она, — потому что ты не спросил меня, не посоветовался, хочу ли я этого!

— Вспомни, — мягко возразил он, — я пытался сделать это неоднократно. Но ты не хотела об этом и слышать. А потом объявила, что полностью доверяешь мне и потребовала считать эту тему закрытой.

Елена вскочила с дивана и заметалась по каюте.

— Но я никогда не думала, что ты сотворишь такое! Ну какая же я — дура! Майкл, необходимо все переписать или вовсе уничтожить!

Майкл откинулся на спинку дивана, помолчал и невозмутимо заговорил:

— Елена, никто ничего уничтожать не будет. Что касается изменений в нашем контракте, они возможны, — он заметил, как Елена, с некоторым облегчением глядя на него, остановилась. — Да, возможны. Но только с согласия обеих сторон. Если такового нет, то достигнуть чего-то можно только путем переговоров и компромиссов. Прошу тебя, успокойся. Минуту назад ты весьма эмоционально описывала материальную разницу между нами. Теперь, когда выяснилось, что мы абсолютно равны, ты столь же эмоционально выражаешь свое недовольство. Если этот довод требовался тебе только как еще один кирпич в той стене, которую ты упорно возводишь между нами, то, увы, для ее строительства тебе придется подыскать другие аргументы.

— Ничего я не возвожу, Майкл! Эта стена возведена давно, только ты ее почему-то не замечаешь!

— Ах, Елена, как ты ошибаешься!.. — усмехнулся Майкл. — Если я что-то решил… а я, поверь, решил добиться победы!.. то повторю известные слова: «Карфаген должен быть разрушен!» И это обязательно будет так. Мы — муж и жена. Семья. И семья наша, я в этом убежден, будет счастливой. И ты, Елена, это знаешь. Поверь, я понимаю твою обиду, но… у меня тоже есть свои причины для обид. Поэтому в этом мы тоже равны. И я предлагаю — давай их забудем!

Елена, возмущенная и возбужденная, едва смогла произнести сквозь спазмы, душившие ее:

— У тебя?!! У тебя причины для обид?!!

Она всплеснула руками и убежала в спальню, не дожидаясь его ответа.

50

На следующий день Елена лишь вежливо и коротко отвечала на какие-либо вопросы Майкла, все время проводя на палубе в шезлонге или спальне. Она упорно читала, решительно отказавшись пойти погулять. А после обеда Майкл Елены на яхте не обнаружил. В каюте он нашел короткую записку: «Не беспокойся. Скоро вернусь. «Где-то часа через три Елена вернулась.

Обеспокоенный Майкл сразу обратился к ней:

— Почему ты ушла одна, Елена?

— А разве я обязана ходить только под конвоем? — она вопросительно посмотрела на него.

— Нет, конечно. Но ты могла заблудиться. Или могло что-нибудь случиться.

— Днем? В многолюдном городе? — усмехнулась Елена.

Майкл долго смотрел на нее, потом спокойно сказал:

— Ты не права, Елена. Впрочем, поступай, как хочешь.

На другой день Елена опять куда-то собралась. Майкл мучился неизвестностью. Презирая себя, но оправдывая свой поступок беспокойством за Елену, он отправился за ней.

К его немалому удивлению, она дошла до ближайшего бара и исчезла там. Войдя через некоторое время, Майкл увидел, что в одном из залов были установлены бильярдные столы. Его изумлению не было предела, когда Елена, наняв маркера, с видимым удовольствием стала «катать шары». Играла она, конечно, неважно. Но с огромным азартом. Маркер подсказывал ей, какие шары и как лучше бить, исправлял ошибки, но, в целом, как отметил Майкл, представление об игре Елена имела, и отдельные удары даже вызвали одобрение как маркера, так и самого Майкла.

Укоряя себя за недоверие и недостойную слежку и дав себе торжественную клятву никогда в жизни больше ничего подобного не делать, он вернулся на яхту.

Вскоре возвратилась и Елена. Она сразу принялась разыскивать Майкла. Она прошла в спальню, затем заглянула в кабинет и столовую. Дойдя до капитанской рубки, повернула обратно и из-за одной из дверей рядом с баром услышала знакомые звуки. Елена слегка приоткрыла дверь, пытаясь сквозь небольшой проем убедиться, что догадка ее верна.

Не оборачиваясь, Майкл спокойно пригласил:

— Ты вернулась, Елена? Заходи!

Она вошла, широко распахнув дверь, и огляделась. Это был весьма своеобразный игровой салон. В центре находился средних размеров бильярдный стол, около которого стоял Майкл и держал в руке кий. Майкл задумчиво оглядывал позицию расположения шаров. Затем снова обратился к Елене:

— Что скажешь?.. Я хочу играть «свой» верхним боковым винтом.

— Сомневаешься, что не попадешь точно в центр «чужого» и «свой» отойдет от борта в поле? — спросила она.

Майкл повернулся к ней, прищурился и, пряча улыбку, чуть насмешливо ответил:

— Нет, я не сомневаюсь, что сыграю точно.

Он развернулся к столу, и сразу же последовал сильный, но пластичный удар — кий как будто проводил шар.

Елена знала, что это был один из сложнейших по технике выполнения ударов в бильярде, и совершенно искренне зааплодировала, восторженно качая головой.

Майкл слегка поклонился, а потом поинтересовался:

— Откуда такие познания о бильярде? Ты играешь?

— Что ты!.. — испугалась Елена. — Я, по сравнению с тобой, даже не дилетант, а полное «ничто». Но мне нравится эта игра. И я не знала, — растерянно добавила она, — что здесь есть бильярд.

— Может, тебе стоит все-таки проявлять к тому, что тебя окружает, больший интерес, Елена? — усмехнулся Майкл. — Итак, не желаешь партию?

— С тобой?!! — поразилась она. — Ты смеешься?.. И что это будет? Ты — специалист, а я — полный профан с минимальными теоретическими знаниями. Вот это будет партия! Я представляю!..

Елена звонко рассмеялась. Она казалась совсем юной девчонкой: в шортах и тонкой рубашке с расстегнутым воротом, открытых босоножках, с волосами, зачесанными набок и забранными в «хвост» с одной стороны.

— Но я же даю тебе «фору»! — настаивал Майкл. — И потом, почему бы тебе не начать свое обучение? И я еще ни разу не выступал в качестве наставника. Эли, давай попробуем!

Она, конечно, теперь догадалась, видя улыбку Майкла и его искрящиеся весельем глаза, сколь двусмысленной становилась их беседа. Но Елене хотелось поиграть в бильярд, и она сделала вид, что поняла все впрямую, поэтому серьезно ответила:

— Хорошо. Давай попробуем, Майкл.

Они играли до позднего вечера, подтрунивая и подсмеиваясь друг над другом. После ужина Майкл и Елена остались в столовой. В самом беззаботном расположении духа Елена принялась дегустировать коллекцию вин, попробовать которые предложил Майкл.

— Нет! Все! Не могу больше! Даже вкус не различаю! — объявила Елена, отодвинув бокал.

— Да, необходим перерыв, — согласился Майкл.

— Не возражаешь? — Елена достала из пачки сигарету.

— Возражаю, конечно. Потому что пассивное курение повредит моему здоровью. Но ради тебя готов пожертвовать и им! В конце концов, мне уже все равно, от чего конкретно умирать: от отравления, которое обеспечиваешь мне ты сигаретным дымом, или от неразделенной любви, опять же, к тебе… — Майкл горестно вздохнул, предлагая зажигалку.

Потом отошел, сел в кресло, наблюдая за Еленой, которая обходила столовую и с интересом разглядывала интерьер. Затем она остановилась у бара, внимательно изучила этикетки различных напитков и одобрительно воскликнула:

— Замечательно!

Повернувшись к Майклу, насмешливо продолжила:

— Послушать тебя, так вреднее меня ничего на свете нет! Почему же ты остановил свой выбор на мне? Ты же прекрасно видел, что я курю, и все-таки пригласил меня танцевать! Или ты, Майкл, решил, что я — самое подходящее и надежное средство для самоубийства?

Он широко и открыто улыбнулся, затем спросил:

— Эли, ты, действительно, хочешь получить мой ответ?

— Хочу, — подтвердила она.

— Хорошо. Я готов все честно рассказать тебе, но… — Майкл выдержал паузу. — У меня к тебе небольшая просьба.

— Какая? — заинтересовалась Елена.

— Иди сюда!.. — позвал он, указывая на свои колени.

Она рассмеялась и, сквозь смех, прокомментировала:

— Опять условия и выбор для меня — согласиться или умереть от любопытства! К завтрашнему утру здесь будут два трупа: твой — из-за отравления, мой — из-за неудовлетворенного желания услышать твои объяснения.

Елену не оставлял тот кураж и беззаботное веселье, которые появились при игре в бильярд. Теперь их усиливали легкое вино и любовные взгляды Майкла, не замечать которые она не могла.

— Эли, пойми, — начал убеждать ее Майкл, — я просто хочу…

— … не только рассказать, но и наглядно проиллюстрировать! — завершила его фразу она.

— Умница! — похвалил Майкл. — Согласись, это значительно усилит впечатление! Впрочем, я обратился со своей просьбой, чтобы не говорить слишком громко о том, что должны знать только мы двое. Иди ко мне, Эли! Зачем нам умирать во цвете лет? Э-ли…