Оливия Карент - И назову тебя Альба Эстер

Майкл бросил быстрый проницательный взгляд на Елену. Она чуть помолчала, потом неожиданно мило улыбнулась и произнесла:

— Это точно! Я пыталась убедить его, что Прекрасная Елена даже незримо всегда с ним, но… — Елена с показной горечью вздохнула. — Парис настаивал на своем желании видеть наяву Прекрасную Елену и обязательно в сопровождении царя Менелая! Так что, можешь быть уверен, Майкл, твоего возвращения ждали с нетерпением, как минимум, двое.

— Если бы я мог предположить, что вызываю своим отсутствием подобную тревогу, — заметно повеселев, откликнулся Майкл, — я прилетел бы еще вчера, дабы успокоить чувствительные музыкальные души своей жены и своего друга. Эли… — без перехода, неожиданно сказал Майкл, осторожно взяв ее руки в свои. — Эли, я очень рад тебя видеть. Очень. Я боялся…

Она, освободив руки, ладошкой прикрыла его губы и тихо вымолвила:

— Я тоже рада видеть тебя, Майкл. Принимай душ, переодевайся, и будем есть.

Елена развернулась и направилась прочь. Ее остановил встревоженный голос Майкла:

— Эли, куда ты?

Она повернула голову и спокойно ответила:

— Я немного погуляю в парке и… покурить хочу…

— Хорошо. Только не увлекайся…

— Чем? Гуляньем? — усмехнувшись, быстро уточнила Елена.

— Курением, Эли. Курением! — строго возразил Майкл.

Она неопределенно повела плечом, потом согласно кивнула и ушла.

После концерта Борис, возбужденный и обрадованный оглушительным успехом, уговорил Майкла и Елену поехать в один из ресторанов, чтобы отметить свой триумф. Все трое дружно погрузились в лимузин Майкла.

— Боже!.. — вдруг произнес Майкл. — Как ни скорбно и неуместно это звучит, но подобное обилие цветов, с учетом окраски машины, напоминает с назойливым упорством только одно — катафалк!

— Тем более это впечатление усиливает, — подхватила Елена, — наличие профессиональной плакальщицы в моем лице.

Она повернулась к Борису и, чуть нахмурив брови, шутливо добавила:

— Борис, посмотрите, что с моим макияжем! Мое появление в подобном виде в сопровождении двух великолепных мужчин повергнет посетителей ресторана в шок и уныние! И виновник — вы. Когда на «бис» зазвучал в вашем исполнении тот «Ноктюрн» Шопена, а потом и «Песня без слов» Мендельсона, я…

— … громко зарыдала! — перебил ее Майкл. — Что и не позволило публике насладиться виртуозной игрой Бориса. Эли, ты отобрала у Боба несколько лавровых листьев из венка триумфатора, потому что все взгляды были устремлены на тебя, а стенания заглушили звук рояля. Возможно, Боб тебя и простит. Но Шопен и Мендельсон — никогда!

— Да за подобный дуэт с Прекрасной Еленой я готов пожертвовать всеми лаврами мира! — воодушевленно возразил Борис. — О таком зрителе мечтает каждый артист. И я счастлив, что мечта для меня — уже реальность. И что это — не просто зритель, а сама Прекрасная Елена!

Он пылко расцеловал обе руки Елены.

Вскоре лимузин остановился. Они вышли и направились в ресторан. Устроившись за столиком, они беззаботно беседовали, весело шутили и смеялись. Борис пригласил Елену, и они отправились на танцевальную площадку.

Майкл, потягивая вино из бокала, спокойно наблюдал за ними. Полнота Бориса компенсировалась его необычайной живостью и подвижностью. Эли на его фоне казалась тоненькой тростинкой в своем строгом черном платье, плечо которого украшала выполненная Элизабет красивая вышивка черными, темно-серыми и светло-серыми нитками, атласным блеском переливающимися в огнях большой хрустальной люстры. Уложенные в высокую прическу волосы Эли еще больше усиливали впечатление ее невероятной хрупкости и изящества. Танцевали Борис и Елена довольно слаженно и весело.

Майкл благодарил судьбу за то, что в этот первый вечер после его возвращения с ними был Борис. Предстоящий концерт, сборы дали Майклу возможность общаться с женой более-менее непринужденно и свободно. А теперь присутствие Бориса вносило ту легкость и открытость, которая была когда-то между ним и Эли.

Борис и Елена шумно вернулись к столу.

— Теперь я буду хвастать двумя танцами с Прекрасной Еленой! — весело объявил Борис. — Надеюсь, царь Менелай не объявит мне за это войну!

— Боб, Менелай так добр, что обещает тебе еще один танец с Прекрасной Еленой…

— Я готов! — сразу вскочил Борис.

— … но в отдаленном будущем! Парис, наслаждайся надеждой и мечтой! Потому что царь Менелай сам желает пригласить свою жену. Если Прекрасная Елена не против, конечно.

Майкл старался говорить шутливо и беззаботно, но глаза его с тревогой смотрели на Елену. Он встал, поклонился, протянул руку и шутливо произнес:

— Разрешите, Прекрасная Елена?

Чуть помешкав, Елена положила свою ладошку на его ладонь и подчеркнуто торжественно ответила:

— Пожалуйста.

Они вышли в центр зала, и Майкл бережно и осторожно обнял жену за талию одной рукой, а другой слегка сжал ее маленькую ручку. Оба чувствовали, что узы, которые связывали их, были еще неокрепшими и тонкими. И лишь от воли и желания самих Майкла и Елены зависело, станут ли эти узы прочнее и надежнее или разорвутся навсегда, оставив едва заметные глазу, но глубокие и болезненные рубцы и шрамы в их душах и сердцах. Обоим хотелось узнать и понять, что станет их судьбой — счастье или разбитые мечты о его возможности.

Теперь Майкл, сказав о собственных чувствах откровенно и открыто, мог ждать ответа Эли, мучительно и страстно надеясь, что она не отвергнет его любовь.

Они вернулись за столик, где в одиночестве скучал Борис. Оживленная непринужденная беседа вновь отвлекла их от напряженных раздумий. Далеко заполночь они довезли уставшего, довольного, радостного и слегка захмелевшего Бориса. Выгрузив бесчисленное количество букетов, распрощались с ним и поехали домой.

— Эли, ты замерзла, — отметил Майкл. — А я говорил тебе, что в одном платье ехать — безумие.

— Но в машине достаточно тепло, — возразила Елена и запротестовала, заметив, что он начал снимать смокинг: — Майкл, ну зачем ты? Мне же совсем не холодно!

— Ты хочешь заболеть, как прошлый раз, Эли? — спросил он, заботливо укрывая ее. — Так я должен заявить, что, попробовав тогда себя в роли сиделки, понял, эта профессия — не для меня. И я надеюсь, что навсегда вычеркнул ее из своего списка.

Слегка повернув голову, Елена искоса взглянула на руку Майкла, обнимающую ее плечи, которую он не убрал, когда набросил на нее смокинг. Затем перевела выразительный взгляд на его лицо.

Майкл чуть помедлил, а потом убрал руку и положил на свое колено, быстро постукивая по нему пальцами.

— Спасибо, Майкл, — вдруг тихо сказала Елена.

До самого дома Майкл так и не решил, к чему относилась ее благодарность

— к тому, что ухаживал за ней во время болезни; к той заботе, которую проявил, закутав ее в свой смокинг; или за то, что убрал свою руку, обнимавшую ее плечи. О последнем варианте думать не хотелось, потому что это означало бы полный крах всех надежд на возможность наладить отношения с Эли.

Опять, как и раньше, каждый спал на своей половине кровати. И только одно служило утешением и было добрым знаком для Майкла: в руках спящей Эли находился подаренный им смешной, игрушечный ослик.

Когда Елена проснулась, был полдень. Она привычно потянулась и, открыв глаза, прямо перед собой с изумлением увидела, неизвестно каким образом мгновенно появившегося, пушистого совенка. И только потом заметила Майкла, который осторожно сел на край кровати около нее и с ласковой улыбкой произнес:

— Доброе утро, Эли. Подозреваю, что скоро наша супружеская постель превратится в зоопарк, но тем не менее, считаю, что во всем должен быть паритет. Поскольку осликов — двое, то и совят теперь — столько же!

Елена рассмеялась и весело отозвалась:

— Доброе утро, Майкл. Я рада, что ты меня разу успокоил. Ведь я спросонья подумала, что передо мной — зеркало. И я вижу собственное отражение!

Она взяла совенка в руки, установила его на груди и рядом устроила ослика. Елена их нежно погладила, а потом благодарно взглянула на Майкла.

— Спасибо, Майкл.

— Эли, я понимаю, что в этот трогательный момент, — серьезно начал говорить он, пряча в глазах смешинки, — перечисление всей моей собственности… а я — богатый человек!.. весьма скучное и утомительное занятие, но все-таки… Эли, ты согласна, что тем, чем владеет собственник, он может пользоваться по своему желанию и усмотрению в любое время? Так ведь?

Елена замерла, настороженно посмотрела на Майкла, немного подумала, а потом нерешительно кивнула.

— Вот! — одобрительно улыбнулся Майкл. — Я считаю, что теперь самое подходящее для этого время! — он чуть выждал, наблюдая за сменой эмоций на лице жены, и завершил: — Эли, я надеюсь, что не покажусь излишне бестактным, если скажу, что кое-что, из давно мне принадлежащего, я хотел бы получить немедленно.

Майкл выразительно посмотрел на ее руку.

Озадаченная его словами, Елена сразу даже не заметила, куда направлен его взгляд. Только вновь услышав его голос, она встрепенулась.

— Эли, а может быть, я уже ее лишен? Своей собственности?

Он не сводил глаз с ее руки и ждал ответа. Для Майкла было жизненно важно именно теперь, в эту минуту, получить его. Елена, наконец, обратила внимание на то, к чему был прикован взор Майкла и, облегченно вздохнув, улыбнулась:

— По-моему, в ближайшее время даже намек на банкротство тебе не грозит, Майкл.

Он схватил ее крошечную ручку и пылко прижался горячими губами, покрывая поцелуями каждый дюйм своей драгоценной собственности.

— Майкл, должна заметить, что если ты вполне благополучен, то надо мной, учти, словно Дамоклов меч, нависла, как минимум, одна угроза! — объявила Елена.

— Какая, Эли? — заинтересовался Майкл.

— Угроза голодной смерти, Майкл! — пояснила она и едко добавила: — Ты-то, конечно, успел позавтракать…

— Эли, я не только успел позавтракать, я собираюсь обедать, как и все нормальные люди! Но поскольку сознаю, что не все совята питаются ночью, и что перспектива остаться совиным вдовцом — вовсе не радужная, готов лично доставить тебя в ванную, а затем и в столовую! — великодушно предложил Майкл.

Елена покачала головой, засмеялась и решительно отказалась:

— Ну, не настолько уж я обессилила от голода, чтобы потерять способность к самостоятельному передвижению! И вообще, после пробуждения рекомендуются физические упражнения.

— О!.. Ты, действительно, так считаешь? — многозначительно усмехнулся Майкл. — И чему отдано предпочтение?

— Можешь иронизировать, сколько угодно, — ответила Елена, — но я выбрала ходьбу!

С этими словами она откинула одеяло и быстро прошла в ванную, чувствуя пристальный ласковый взгляд Майкла.

После обеда Майкл предложил:

— Эли, давай отправимся на прогулку?

Елена растерянно взглянула на него, а затем нерешительно сказала:

— Майкл, извини, пожалуйста, но… я не могу. Я должна сейчас уйти.

Он вопросительно смотрел на нее, явно ожидая дальнейших объяснений. Елена понимала, что ей надо, наконец, решиться и сообщить Майклу о том, что она работает. Но из-за тех отношений, что складывались теперь между ними, объяснение причин, побудивших ее пойти на этот шаг, казалось совершенно неуместным. Откровенность чувств и открытость признаний Майкла вызывали у Елены ощутимый укор совести, постоянно и неустанно напоминавшей о том, что молчание о ее исчезновениях из дома становилось каким-то обманом, чего сама Елена не терпела и не хотела.

Она с надеждой устремила на Майкла свой взгляд, желая, чтобы тот сам догадался обо всем, чтобы стали ненужными ее объяснения, и все само собой оказалось ясным и понятным. Елена не выдержала, опустила ресницы и вздохнула.

Неожиданно Майкл, внимательно наблюдавший за ней, спокойно произнес:

— Хорошо. Перенесем прогулку на более удобное время. Может быть, распорядиться, чтобы тебя отвезли? Да и я могу…

— Спасибо, Майкл, — с раскаянием в голосе откликнулась Елена. — Но я лучше… на такси.

— Как хочешь, Эли. Пусть будет такси, — невозмутимо согласился он, долго и задумчиво глядя ей вслед.

Стремительно выбежав на улицу после репетиции, на ходу застегивая пальто и поправляя шарф, Елена вдруг услышала знакомый голос:

— Эли!

Она резко затормозила, выронила сумочку, быстро подняла ее и застыла, не находя сил двинуться с места или хотя бы пошевелиться.

— Эли…

Голос Майкла звучал непосредственно над ней. Елена чуть повернула голову и испуганно посмотрела снизу вверх.