Отец и не спорил. Глядя в экран, где мельтешили футболисты, поинтересовался равнодушно:

— Сколько?

Сердце екнуло, но Лариса, глядя на завитушки ковра под ногами, не отступила и твердым голосом назвала сумму, которую предполагалось потратить на покупки. У нее наготове был с десяток дополнительных аргументов, на случай, если папе вдруг эта цифра не понравится. Но они, к счастью, не понадобились. Отец и ухом не повел, кивнул спокойно, хорошо, получишь. Ура! Ура! — мысленно прокричала Лариса. Что ни говори, отец у нее что надо, таких еще поискать — выглядит молодо, красивый, умный, щедрый. Не то, что мама, полная ему противоположность… У нее денег лучше и не просить, все равно не даст. Считает, что Лариса транжира, и всегда покупает не то. Но, если разобраться, это она сама не умеет делать покупки. Иначе не одевалась бы так ужасно.

— Я, пожалуй, тоже пройдусь с тобой по магазинам, — допив свой чай, внезапно произнесла мама. — Ты когда собираешься?

Ага, ветер поменялся.

Всегда так, с досадой подумала Лариса, сначала она категорически против, а потом, когда видит, что спорить бесполезно, сразу цепляется — и я с тобой! Теперь, оказывается, и ей срочно что-то понадобилось. Ну и шла бы себе одна, или с этой своей подругой, Мариной, но нет, нужно именно с Ларисой! Чего нельзя допускать ни под каким предлогом. И Лариса не допустит. С мамой или вообще ничего не купишь, или купишь не то. Невозможно сосредоточиться и принять правильное решение, когда над ухом кто-то все время талдычит: «Эта синтетика не стоит таких денег», «это не твой размер», «у тебя ноги не идеальные, чтобы носить такие короткие юбки» и все такое прочее. Хотя причина, совсем не в том, что размер неподходящий или ноги у Ларисы не самые стройные, а в том, что мама не любит тратить деньги на дорогие вещи. Не научилась, потому что ничего подобного во времена ее молодости в магазинах не водилось. Цены в бутиках ее просто ужасают. Ей кажется, что все эти фирмы, выпускающие красивые вещи, держат своих потенциальных покупателей за дураков, которых ничего не стоит облапошить. И она не стесняется говорить об этом вслух. Лариса краснеет от стыда, когда продавщицы начинают переглядываться и с плохо скрытым презрением слегка пожимают плечами, что можно истолковать как, если вам такое не по карману, то, что вы здесь, собственно говоря, делаете? Есть и вторая причина маминого скупердяйства — она шьет. Я тебе лучше сошью, говорит, едва взглянув на ценник. Она сошьет лучше, чем французский дизайнер! Ну, уж нет, хватит с Ларисы того, что она все детство проходила в маминых изделиях. Однажды та додумалась сшить ей платье из остатков портьерной ткани. В парке женщина, с дочерью которой Лариса играла в догонялки, долго, и с какой-то жалостью разглядывала ее, а потом, покачав головой, спросила: деточка, и кто же это так тебя одел? Тогда Ларисе было всего лишь лет пять или шесть, этот вопрос она помнила до сих пор. И став постарше, поняла одну важную вещь — одеваться нужно настолько дорого, насколько позволяют средства. А если отец у тебя владелец известного в городе ресторана, то тем более, чего экономить?

— Ну, не знаю, будет ли это удобно, — промямлила она. — Мы с Инной Сабаниной уже договорились прокатиться вдвоем.

Это было неправдой, но идти за покупками вместе с матерью означало испортить себе все удовольствие.

— Я вам не помешаю, — бодро пообещала мама.

Если бы. Подняв глаза к потолку, Лариса только вздохнула. Ну, почему ей не досталась такая мать как у Инны Сабаниной? Одета — супер, в лучшем смысле этого слова, и для дочери денег не жалеет. Однажды Лариса встретила ее в супермаркете в роскошной курточке, которую накануне видела на Инне. Инна сказала, что мать купила ее в Париже. А когда назвала цену, Лариса едва не задохнулась от восхищения и зависти. Поэтому мы иногда и покупаем одну вещь на двоих, скромно объяснила Инна. Дескать, в целях экономии. Ларисе бы такую «экономию»! Инне повезло и в том, что у них с матерью один размер. Лариса взглянула на свою маму и поежилась. Неужели и она когда-нибудь будет такой же толстой? Надо срочно — срочно! — начинать ходить в спортзал. Вообще-то она это решение еще летом приняла, когда они загорали на пляже. Мама плавать не умеет. В дни отдыха, если и выбиралась на пляж, что случалось редко, то больше лежала под тентом, читая Донцову. Отговаривалась тем, что ей после операции лучше не купаться. Хотя врач рекомендовал как раз обратное. «Двигаться нужно, а то еще больше растолстеешь», как-то сказала ей Лариса. «Да я просто дюймовочка по сравнению с некоторыми», — усмехнулась мама, кивая в сторону проходившей мимо женщины. Среднего возраста тетка в желтой панаме и в закрытом черном купальнике с ляжками чудовищно перекормленного бройлера рассекала по пляжу, держа в одной руке бутылку с минералкой, а в другой — две порции мороженого. Лариса тут же протянула Наташке свое: ешь, я в воду, объяснила. И отплывая подальше от берега, мысленно клялась, что всегда будет следить за питанием, и всю зиму будет ходить в спортивный клуб. В самом деле, пора начинать. Тем более, что абонемент уже куплен.

— Нет, мама, — покачала головой Лариса. — Давай в другой раз. Инне это вряд ли понравится. Мы ведь едем на ее машине, — добавила с упреком, взглядывая в сторону отца.

Тонкий намек на то, что и ей давно пора иметь свою тачку. Инна с первого курса ездит на своей. Но папа, разумеется, ничего не понял. До него даже толстые намеки с трудом доходят.

— С Сабаниной? — оторвался на мгновение от теленовостей. — Ходят слухи, Сабанин снова баллотируется в депутаты. Инна ничего не говорила на эту тему?

— Нет.

Как будто им говорить больше не о чем, кроме как о депутатах!

Впрочем, даже если бы и говорила, Лариса бы вряд ли такое запомнила. Она не держит в голове того, что ей неинтересно. А вот о машине думает постоянно, особенно, когда вспоминает об Инне. Впрочем, у них не одна Сабанина такая крутая. Вся стоянка возле универа забита новенькими авто, и будьте уверены, это не машины преподов. На их зарплату разве что «Ниву» или «Жигуль» какой-нибудь завалящий можно купить, но никак не иномарку. Все эти крутые тачки, заполняющие университетскую автостоянку, купили для своих детей-студентов их любящие родители! Лариса открыла, было, рот, чтобы известить об этом отца прямым текстом, но, покосившись на маму, развивать эту тему не стала. Говорить с папой об этом нужно отдельно. Стоит при маме завести разговор о машине, как она просто из себя выходит — только через мой труп! Сама не водит и другим не дает. Боится, что Лариса не справится с управлением, или что в ее автомобиль врежется какой-нибудь пьяный водила. И стоило закачивать курсы вождения, чтобы лишь изредка, где-нибудь вдали от города проехаться на отцовском джипе! Джип, конечно, крутая машина, но джип отец ей, разумеется, не купит. А на какую-нибудь маленькую букашку Лариса сама не сядет. На них только парковаться в центре города хорошо, но народ в такую не посадишь — не те объемы. А так хочется прокатиться дружной компашкой куда-нибудь за город!

Новости закончились, и отец поднимается с кресла.

— Нужно кое-кому позвонить, — говорит словно оправдываясь. — Может быть, придется еще раз на работу съездить, — добавляет у двери своего кабинета, — вечером банк «Промышленный» празднует юбилей, надо проследить, чтобы все было в порядке.

— Ну да, без тебя там никак не справятся, — опустив глаза, усмехнулась мама.

— Справятся, — миролюбиво кивнул отец, — только при мне все пройдет на более высоком уровне.

— Можно подумать! — С самым неприятным выражением лица мама последовала за ним.

Похоже, будет очередная разборка, случалось у них и такое — мирный вечер заканчивался разговором на повышенных тонах.

— Идем на кухню, — позвала Лариса сестру. — Надо там убрать.

Взяв со столика мамину чашку, Наташка последовала за Ларисой, но прежде, чем покинуть комнату, оглянулась на дверь, за которой скрылись родители, и тихо спросила:

— Слушай, а чего это они все время ссорятся?

— С чего ты взяла? — фальшиво удивилась Лариса. — Они всегда так разговаривают.

— А вот и нет, — Наташка покачала головой. — Раньше они больше смеялись, а теперь больше ругаются. И раньше мама с папой и на работу вместе ездили, и вместе в гости ходили, а сейчас он ее никуда не берет. И нас больше в ресторан не берет.

— Ну, не хватало мне еще с папой в ресторан ездить! — сердито фыркнула Лариса. — Делать мне больше нечего! Да и тебе там не место. Там каждый вечер пьяных полно…

— А Эльвира там всегда торчит. Мама сказала…

— Это какая Эльвира? — насторожилась Лариса.

Наташка уставилась в потолок, припоминая слово.

— Ну, эта, с длинными волосами, которая в большом зале командует, метр…

— Глупая, она же там работает, — рассмеялась Лариса.

— Она там к папе цепляется, — снова оглянувшись на дверь, шепотом сообщила сестра.

— Кто тебе такое сказал? — опешила Лариса.

— Мама папе вчера ночью кричала, что у них эти… шуры-муры.

Ларисина комната внизу, на первом этаже, а Наташкина спальня на втором, как раз напротив спальни родителей. Так что она вполне могла слышать родительскую ссору, но вот разобрать, что они там друг другу говорят, это вряд ли.

— Подслушивать некрасиво, — пристально посмотрев на сестру, сурово произнесла Лариса.

— Я не специально, — надулась та. — Я как раз в туалет выходила…

На душе у Ларисы заскребли кошки. Мама, конечно, ревнивая очень, но ведь и дыма без огня не бывает. Однажды Лариса тоже стала свидетельницей крупного разговора между родителями. Дойдя до белого каления и уже не стесняясь присутствия Ларисы, мама вдруг припомнила отцу какую-то древнюю историю, имевшую место быть еще в те времена, когда они жили в квартире бабушки. По ее словам выходило, что отец, воспользовавшись тем, что мама с бабушкой уехали на дачу, привел домой какую-то девицу. «Домой! — гневно восклицала мама, распаляясь еще больше при одном воспоминании о чудовищном поступке отца. — Хотя бы соседей постыдился! Они все видели! И как вы вечером зашли, и как она утром из нашей квартиры вышмыгивала!»

Отец выдержанный, чаще отмалчивается, когда мама выпускает пар. Только лицо у него делается немного страдальческое. Ларисе жаль его в такие моменты. И маму жаль. Только отца почему-то больше. В самом деле, сердится она на мать, давным-давно это было, можно было бы уже папу простить. Молодой был, а в молодости чего не бывает? И не монах же он, в конце концов! Мужчина симпатичный даже сейчас, а в юношеские годы вообще был красавец, судя по фотографиям. И всегда на виду, не в шахте же он, а в ресторане всегда работал. Не всякий монах устоит перед соблазном, когда они день и ночь перед глазами мельтешат красивые женщины…

Лариса всегда жалела, что она не в отца, а больше на маму похожа — такая же невысокая, курносая и круглолицая. У папы лицо просто аристократическое. Также как и руки. Была бы она в отца, наверное, уже давно бы замуж за иностранца вышла. А так, как ни фотографируйся, щечки видны, полные плечи и руки. А шею ни гимнастикой, ни даже пластической операцией не удлинить… Лариса взглянула на сестру и подавила вздох. Наташке повезло больше — уже сейчас видно, что она будет высокой, и черты лица у нее более тонкие.

— А папа ей ответил, отвяжись от Эльвиры, — продолжала, тем временем, свой рассказ Наташка. — И дурой обозвал. Наверное, сильно рассердился, он же просто так никогда не ругается.

— Вытирай стол и марш в ванную, — поторопила сестру Лариса, взглянув на часы. — А то мультики не успеешь перед сном посмотреть.

— Как ты думаешь, они не разведутся? — Наташка с надеждой посмотрела на сестру.

— Щас! — фыркнула Лариса. — Из-за чего? Из-за маминой подозрительности, что ли? Надумывает она все. Эльвира сто лет в нашем ресторане, зарабатывает хорошо, работой дорожит. У нее самой семья есть, дети. Зачем ей нарываться на какие-то неприятности?

Лариса старалась, чтобы ее голос звучал как можно убедительнее. Жаль было сестру. Но мама хороша! Хотя бы при Наташке сдерживалась. Скоро точно станет законченной истеричкой. В последнее время начала кричать даже на Антонину, которая дважды в неделю приходит убирать дом. И ведь, если разобраться, чаще всего придирается она ко всем безо всякой на то причины. Недавно в присутствии соседки, которая пришла посмотреть, как продвигается строительство бассейна, вдруг не на шутку распыхтелась. Да конца этой стройке не видно, сказала раздраженно, глядя в окно на то, что обещало стать когда-нибудь бассейном. Она и без этого строительства как белка в колесе — бросила гневный взгляд в сторону отца. На ней и хозяйство, и собаки, и ребенок, с которым нужно заниматься уроками, а потом еще на теннис отвезти, или на урок английского. Все, все в этом доме на ней. В то время как те, кто развел всю эту грязь, прячутся от работы в своем кабинете или катаются неизвестно где неизвестно с кем… Конечно, с рабочими не так просто сладить, двор расковыряли, потом пропали на три дня, но отец-то здесь причем? Кстати, именно он, а не мама, с ними потом и разобрался, выгнал их, в конце концов, а других, более толковых пригласил. Правда, все это было уже после. В тот момент он ничего маме не сказал, просто встал и вышел с каменным лицом. Не стал ее унижать при соседке, которая после маминой тирады сразу домой заторопилась. Наверное, поэтому у них так редко теперь бывают гости, все уже знают, какой мама стала скандалисткой. Люди не сдержанные на язык никому не нравятся, таких не любят и стараются держаться от них подальше. Так что, если глубже копнуть, в отцовских похождениях (если таковые действительно имели место, а не являются плодом маминой больной фантазии) есть и ее вина. Надо чаще в ресторан заглядывать, быть в курсе семейного бизнеса. Нужно быть мягче, дипломатичнее, за собой следить, — как за языком своим, так и за внешностью. Папа работает в ресторане, но никогда не позволяет себе съесть лишнего, а мама даже за самым поздним ужином ни в чем себе не отказывает. Еще есть у нее дурная привычка постоянно «перекусывать». Вот и сегодня, когда Лариса вернулась из города, она застала мать сидящей на диване перед включенным телевизором, а рядом стояло блюдо с персиками, и, судя по количеству косточек на блюде, персиков этих изначально было как минимум в два раза больше. То есть, съела она их не меньше десятка. Такой, вот, перекус между обедом и ужином. А потом еще плотно поужинала. Неудивительно, что отец давно никуда ее не водит. Рядом с ним, стройным и красивым, она как доярка из старого довоенного фильма.