Лори Макбейн - И никакая сила в мире…

Вслед за весьма откровенными воспоминаниями Кирби воцарилась такая тишина, что потрясенный дворецкий, не на шутку перепугавшись, мечтал только о том, чтобы земля разверзлась под его ногами. Боже правый, он слишком долго прожил в колониях! Кирби решил было, что ослышался, когда вдруг услышал, как герцог весело захохотал. Даже на лицах Реи и капитана было написано недоумение.

– Да, конечно, я прекрасно помню старого маркиза Джейкоби. Он был страшно похож на моего деда, такой же тиран!

Острый взгляд Люсьена Доминика полоснул по лицу Данте, будто впервые по-другому увидев его. Хьюстон Кирби даже не понял, что его замечание всколыхнуло старые воспоминания: герцог припомнил стройного молодого человека, которым ненавистный капитан был в те далекие годы, и ту не совсем достойную репутацию, которую сам он вполне заслужил своими похождениями.

Но не только нежностью и сожалением повеяло на него из далекого прошлого. Мысль о том, что дочь связана нерушимыми узами брака с человеком, который вел такую же жизнь, что и он сам когда-то, а может быть, и превосходил его в беспутных выходках, заставила сжаться его сердце.

– Леди Рея Клер!

Кто-то в переполненном зале заметил наконец маленькую группу, застывшую у самой лестницы, и окликнул Рею.

К величайшему негодованию герцога, его благородная дочь не только не сделала вид, будто не признала нахала, но, казалось, была рада поздороваться с неотесанным матросом. Не иначе как он из команды этого проклятого корабля! Герцог заметил, как человек направился к Рее, слегка покачиваясь, словно ступая по шаткой палубе. И не только это выдавало в нем моряка. С растущим раздражением герцог подумал, что по одежде его можно счесть настоящим пиратом.

Но прежде чем этот тип с кудахтающим смехом и почти беззубым ртом добрался до того места, где стояла Рея, на ее пути появился Алек Макдональд с тем же решительным видом, что был, верно, у него, когда он сражался у Каллодина рядом с ее прадедушкой. Этот хоть по крайней мере выглядит как цивилизованный человек, подумал герцог. Он по-прежнему не сводил подозрительного взгляда с морщинистого лица незнакомца, из кармана которого выглядывала рукоятка ножа.

– Леди Рея Клер, мы так благодарны, что вы нашли время повидаться с нами! – срывающимся от возбуждения голосом проговорил Алек. Однако от его внимательного взгляда не ускользнуло как то, что за спиной девушки маячила мрачная фигура мужчины, так и враждебность сопровождавших Рею джентльменов. Против капитана он, конечно, ничего не имел, но вот другого господина видел впервые, и нельзя сказать, чтобы уродливый шрам на лице внушал расположение. Так что храбрый шотландец решил, что капитан вряд ли обойдется без его помощи.

Однако сама Рея, похоже, ничего не опасалась и встретила Макдональда самой милой улыбкой.

– Мистер Макдональд, это мой отец. Роскошные усы Макдональда судорожно дернулись.

– Ваша светлость, – пробормотал он, но шотландская гордость не позволила ему поклониться или хотя бы из вежливости кивнуть.

– Отец, мистер Макдональд сражался бок о бок с прадедушкой в битве при Каллодине. Он помнит маму и тетю Мэри. Я сказала ему, что дядюшка Робин восстановил замок и проводит там добрую половину года.

– Из уважения к памяти Макданавела я готов сражаться на стороне любого из его потомков, которому угрожает опасность, – с чувством собственного достоинства заявил Алек Макдональд. – Прекрасный был человек! Пришел когда-то мне на помощь и приютил в своем доме в Тимердалохе. Это огромная честь для меня – познакомиться с его правнучкой.

Из груди Люсьена Доминика вырвался вздох. Он почувствовал себя обманутым, потому что в который раз у него отняли возможность презирать и ненавидеть этих людей. Из чувства долга или просто по зову сердца, но все они были добры к его дочери.

– Благодарю вас, мистер Макдональд, – ответил герцог. Легкая улыбка, такая же редкая, как луч солнца в холодный зимний день в горах Шотландии, немного смягчила суровые черты его лица. – Моя жена всегда страшно гордилась своими предками-горцами. Она будет очень признательна, когда узнает, как вы были добры к нашей дочери.

Густые усы шотландца снова дрогнули, но на сей раз под ними скрывалась широкая усмешка.

– А ведь я хорошо ее помню, да! Волосы у нее были чернее ночи. Ну и дикая же была девчушка! Ну чисто горная козочка! Так ведь у нее же была сестра, рыженькая такая, у нее еще был настоящий дар. Да что там, я немало слышал про нее… – Внезапно Алек заметил сурово сдвинутые брови и неловко осекся. Смущенно откашлявшись, он продолжал, обращаясь к леди Рее: – Ну, так вот что я хотел сказать – команда «Морского дракона» в моем лице горячо благодарит вас за ту удачу, что вы принесли нам всем!

– Боюсь, что моя помощь сводилась к тому, чтобы не путаться все время у вас под ногами. Но все равно я навеки сохраню в памяти это плавание и всех вас, друзья мои. Храни вас Господь! – произнесла Рея; ее теплые слова были встречены растроганным гулом голосов мужчин, собравшихся вокруг закутанной в накидку фигурки.

Один из них отделился от остальных моряков и шагнул вперед, склонившись в глубоком поклоне. Его темные глаза ярко блеснули.

– Что и говорить, жаль нам прощаться с такой очаровательной леди. И для того чтобы она никогда не забывала добрых друзей со старого «Морского дракона», мы просим принять на память маленький подарок. – Произнеся тщательно заученную и отрепетированную речь, он преподнес ей маленькую кожаную коробочку.

Под взглядами затаивших дыхание матросов Рея открыла футляр, затем полными слез глазами обвела суровые обветренные лица людей, которые стали ее друзьями.

– Вы так добры! – пробормотала она. Ее пальцы нерешительно коснулись усыпанной драгоценными камнями броши в виде золотого кораблика с парусами из сверкающих бриллиантов. Лента из сапфиров и изумрудов обвивала нос корабля, а на нем застыла крохотная фигурка дракона, выложенная яркими рубинами.

От восторга Рея онемела. Она не ожидала от своих грубоватых, простых друзей такой чуткости. А они были счастливы, видя, как она тронута.

– Мы все в этом участвовали, – сообщил Алистер Марлоу, с трудом проталкиваясь сквозь толпу примолкших моряков.

– Спасибо, – хрипло сказала Рея. – Я буду всегда хранить его как самое большое сокровище, – пообещала она. И прежде чем Алистер догадался, что она собирается сделать, Рея запечатлела нежный поцелуй на его щеке.

Побагровев от смущения, Марлоу неловко отошел в сторону, а остальные моряки гурьбой обступили Рею, надеясь, что и на их долю выпадет такое же счастье. Так и случилось. Подобной чести удостоилась даже сморщенная, как печеное яблоко, физиономия старого Лонгэйкра. Перецеловав всех до одного, Рея с тревогой оглянулась и беспокойно оглядела знакомые лица. Здесь не было одного человека, с которым она хотела попрощаться больше, чем с кем-либо. Но темноволосая головка так и не попалась ей на глаза.

– А где же он? Я не могу уехать не попрощавшись, Данте, – взволнованно сказала Рея.

– Я все объясню ему, Рея, – твердо пообещал Данте. Он отвел от ее лица выбившийся из прически непокорный локон, осторожно коснувшись ладонью нежной щеки, и поймал недовольный взгляд герцога, брошенный поверх ее головы.

– Но я не хочу уезжать, не попрощавшись с Конни.

– Что еще за Конни? – осведомился герцог. Он был ошеломлен тем, с какой непринужденностью его дочь держалась с простыми моряками.

– Это юнга с «Морского дракона», – объяснил Данте. – Во время плавания Рея очень привязалась к мальчику.

– Пора ехать, моя дорогая, – напомнил герцог. Подавив разочарование, она молча кивнула. В коридоре она помедлила, и ее взгляд на одно долгое мгновение встретился с глазами Данте. Но только на мгновение, ведь они уже попрощались.

Внезапно Рея почувствовала, как кто-то потянул ее за полу накидки, и, обернувшись, увидела маленькую темноволосую головку.

– Конни! – облегченно воскликнула она и, прежде чем он успел увернуться, заключила мальчика в объятия. – А я уже было подумала, что мы так и не увидимся!

– Так вы взаправду уезжаете? – Девушка увидела слезы в широко распахнутых глазах.

– Да, Конни, мне надо ехать. Это мой отец, – проговорила Рея, указывая на высокого человека рядом, суровая фигура которого, казалось, отбрасывала темную тень на стоявших вокруг людей. – Он приехал сообщить, что моя мать очень больна. Она ждет меня, Конни. Я должна ехать немедленно, но, когда Данте через несколько дней приедет за мной, ты поедешь с ним? Мне бы так хотелось увидеть тебя в Камейре! Я познакомлю тебя со своей семьей.

– Вы и вправду этого хотите, леди Рея? – недоверчиво переспросил Конни, бросив исподлобья подозрительный взгляд на мрачное лицо незнакомца. – А он ничего не скажет? – спросил мальчуган, не в силах оторвать глаз от изуродованной щеки мрачного незнакомца.

– Отец!

Люсьен Доминик с раздражением почувствовал, что ситуация явно выходит из-под контроля. Теперь его дочь приглашает в замок оборванца, похожего на уличного воришку. Но что было делать?!

– Конечно, мы будем очень рады принять вас, ах, простите, я не расслышал вашего имени…

– Бреди, ваша светлость, Константин Магнус Тайрон Бреди. Друзья зовут меня Конни, – дерзко отозвался парнишка.

Губы Люсьена Доминика дрогнули, но он сдержался и ответил совершенно серьезно:

– Благодарю вас, я постараюсь запомнить. – Заглянув в сиявшее гордостью мальчишеское лицо, он вдруг понял, почему Рея так привязалась к мальчику. Он чем-то сильно напоминал их Робина.

Взяв дочь под руку, герцог помог ей встать. Перехватив быстрый взгляд, которым обменялись Данте и Конни, Рея резко отвернулась, чтобы они не заметили слез, которые текли у нее по лицу. Уже взявшись за ручку двери, она внезапно вспомнила о чем-то и обернулась.

– Ах, Кирби, Ямайка остался где-то под кроватью! – спохватилась она, заметив, что старый слуга замер у дверей. Он был расстроен, но явно не желал ни во что вмешиваться.

– О да, миледи. Я сейчас поищу его, – пообещал Кирби. Голос показался ей странно хриплым.

– Его с радостью примут в Камейре. Моя мать обожает кошек, – напомнила Рея. Затем, бросив прощальный взгляд на три застывшие в немом отчаянии фигуры: старого слуги, юнги и капитана «Морского дракона», – Рея вышла из гостиницы и исчезла в экипаже, который ждал наготове, чтобы отвезти ее домой, в Камейр.

Новая луна едва народилась. Все было окутано темной мглой, когда внезапно ночь прорезали две ослепительные вспышки света, затем еще три – условный сигнал, что все в порядке. Шлюп контрабандистов, бесшумно скользивший вдоль берега с убранными уже парусами, чтобы войти в бухту Бишопс-Крик, отозвался, послав к берегу яркий луч света. Очень скоро пузатые бочонки с бренди, до этого времени надежно укрытые под фальшивым днищем, вытащили на палубу и осторожно перенесли в маленькие проворные шлюпки, которые словно мухи мгновенно облепили борта.

До отказа нагруженные контрабандой, лодки медленно двинулись в обратный путь к берегу, а шлюп лег на прежний курс и, распустив паруса, мгновенно растаял в темноте. Шлюпки низко сидели на воде, но, несмотря на это, проворно скользили над едва покрытыми водой подводными мелями; только изредка слышался шорох, когда днище слегка задевало нанесенную прибоем гальку.

Гребцы и носильщики, все мускулистые мужчины от тридцати до сорока, проворно разгрузили лодки. Взвалив на могучие плечи по два четырехгаллоновых бочонка, люди в полной тишине начали карабкаться вверх по узкой тропе, которая вела на самую вершину горы. Слышно было только, как где-то глубоко внизу по вересковой пустоши несет свои воды быстрый ручеек, торопясь поскорее добежать до берега.

Вскарабкавшись на вершину, караван направился дальше по знакомой тропинке, пока не добрался до Мервест-Кросс. Единственный огонек на много миль вокруг пробивался из-за ставень в трактире «Могила епископа». Здесь, на перекрестье дорог, процессия разделилась: часть людей с грузом направилась на север, к сонной деревушке Мерлей, остальные двинулись на юг, к Уэстли-Эббот.

Сэм Лескомб, хозяин трактира, с тревогой прислушивался, как большие часы на лестничной площадке пробили час. Он не мог заметить никаких признаков людей внизу, на тропе, хотя был совершенно уверен, что они сейчас именно там. Во главе, как всегда, Джек Шелби, а охрана, вооруженная до зубов ножами и пистолетами, готова уничтожить любого, кто встанет у них на пути.

– Они ведь уже в дороге, так? – хрипло осведомился кто-то за его спиной.

Сэм Лескомб, который в эту минуту высунулся из окна, изо всех сил пытаясь хоть что-то разглядеть, подскочил от неожиданности и стукнулся затылком об оконную раму.