Отделение было заполнено только наполовину; очередная моделька весом тридцать три кило, рядом соседка «номер наоборот» — сто тридцать три килограмма при росте сто пятьдесят, с заоблачными сахарами и давлением под двести. Пара недообследованных мужиков и бабушка с тяжелым гипотиреозом; вот и вся летняя компания. Мы накрыли на стол; пока грелся пирог, восхищенно рассказывали дежурному Пете про любимую «ласточку» (так называлась наша новая реанимационная машина, нашпигованная самыми крутыми медицинскими прибамбасами). Не успели сесть за стол, как привезли новую больную, а точнее, нашу старую знакомую. Света Пономарева, ведущий научный сотрудник отдела ядерной физики в каком-то научно-исследовательском институте; тридцать пять лет, официально не замужем, детей нет. Иванцова номер два, только в интеллигентном исполнении и с приличным заработком; тяжелый диабет, последние полгода почки и глаза отчаянно вывешивали белый флаг; что на сегодня — очередная кома от собственной недисциплинированности. Привезли без сознания; пришлось оставить трапезу и пойти писать лист назначений, потому что только я почти наизусть помнила все ее анализы и обследования за последние полгода. Больная плавала в собственной голове, на громкую ругань не отзывалась; в дыхании резкий запах ацетона, слабый пульс и низкое давление. Молодые люди часто игнорируют правила игры, не имея мудрости и выдержки смириться с болезнью. Я передала указания дежурному Пете, попросила вечером перезвонить и рассказать, что да как; но, видно, дежурство было беспокойное, парень так и не позвонил. Признаться, я тоже закрутилась с уроками и очередным аккордеонным опусом. Про Свету Пономареву вспомнила только утром, в машине; червячок беспокойства начал точить дырку прямо посередине головы. Залетела в ординаторскую в семь пятнадцать, раньше Варьки на десять минут; дежурный Петя гордо выложил на стол листы сахаров; и правда, виртуоз — к часу ночи у Пономаревой было уже не больше десяти, а начинали почти с сорока пяти. Скорее в палату; Светка молодец — дыхание практически выровнялось, лицо стало светлее; можно было успокоиться и пойти выпить кофе.

Смешная, белобрысая, очень умная и совсем некрасивая. Настоящая Мария Кюри, не иначе; вдруг через пару лет изобретет вечный двигатель? Давай уже, Светлана Батьковна, открывай глаза.

Однако Света никак не хотела отзываться; я начала хлопать ее по щекам — ничего, реакции нет.

Да и вообще, пульс как-то слабоват… Не по плану ты в этот раз, подруга… что-то концы с концами не сходятся.

Я вернулась в ординаторскую.

— Петь, перемерь сахара на прощание, а то что-то Пономарева не просыпается никак.

— Да ну. Все в ажуре, она ночью даже что-то мычала из палаты.

— А теперь уже не мычит.

Петя встал и направился с глюкометром в палату; я зашла за ширму переодеться, и тут раздался городской звонок. На том конце провода плакала женщина; пришлось потратить пять минут, чтобы понять — звонила мама Пономаревой, из Псковской области. Конечно, она очень беспокоилась за дочь, но повод оказался совершенно неожиданный.

— Елена Андреевна, простите ради бога, кто ее привез?

— Бригада платной «Скорой». Ее институт дает хорошую страховку, так что не волнуйтесь — оплата не потребуется, все за счет страховой компании. Глюкоза упала, все идет хорошо, придется потерпеть всего несколько дней.

— Значит, с ней никого не было?

— А вы про кого сейчас говорите?

— Про ее гражданского мужа.

— Нет, с ней никого не было, а?..

— Елена Андреевна, умоляю, не пускайте его, это чудовище! В последнее время совершенно распоясался, пил, поднимал на нее руку, просто полный кошмар! Прошу вас, не пускайте его, я приеду буквально к вечеру.

Я не дослушала и бросила трубку на стол. Пару прыжков, палата, бледное неподвижное лицо. Зрачки, медицинский фонарик.

Боже, я же проверяла вчера, клянусь тебе, этого не было… черт возьми, аааа… помогите, товарищи, чем можете…

Зрачки были предательски разные; мои руки сами собой начали шарить по спутавшимся волосам — вот оно, конечно. Небольшой кровоподтек в затылочной области, а если приглядеться, то еще кое-что — чуть заметная ссадина на левой скуле.

В коридоре послышался стук каблуков.

— Варя, быстро!

Варька стояла на пороге с вытаращенными глазами; макияж, шпильки, широкий цветастый сарафан.

— Варя, каталку, бегом!

Петя пару секунд стоял столбом, а потом ринулся перекладывать Пономареву на каталку. Парень быстро сообразил — по его недосмотру ночью произошла потеря времени, пусть непонятно какая, но произошла.

Счет пошел, дорогая редакция… Сыграем еще одну партию, без перископов. Крапленые карты нам сейчас не помогут, это точно.

Еще пять минут — ногой протаранила дверь в МРТ-кабинет; Варька крепким матом подняла на ноги дежурную медсестру. Радиолога еще не было на работе; конечно, белые люди из уважаемых частных клиник не приходят на работу раньше девяти утра. Варька теряла терпение.

— Лен, что ж делать-то? Кома уже пипец какая, где ж эта сволочь, а?

— Загоняй быстро в аппарат.

Еще двадцать минут ушло на сканирование. Я смотрела на экран; перед очумевшими от страха зрителями мелькали снимки головы Светланы Пономаревой, один за другим.

— На хрен он сдался, твой радиолог. Гляди, тут гематомища уже на полбашки.

— Мать моя женщина, Лен!..

— Беги быстрее, пусть заводят машину.

Еще десять минут — машина, кислород, гормоны, шприц с адреналином наготове. Движение началось; ворота клиники распахнулись, на дорогах утренние пробки.

— Варь, давление.

— Семьдесят, нижнее не слышу. Куда?

— В наш приемник.

— Сорок минут, минимум.

— По пешеходному — двадцать.

Темный коридор холодной питерской квартиры, тишина и стрелка на больших старинных часах; вперед и вперед, безжалостно и не оглядываясь. Я веду счет, господа, я слышу каждую секунду.

— Варь, не спи, давление.

— Пятьдесят, без нижнего.

— Давай преднизолон, девяносто.

Мы неслись по пешеходным зонам, сирена орала на полную; Варя на резком повороте умудрилась закрепить катетер и ввести целый шприц с гормонами. Шофер Сергея Валентиновича поймал драйв, виртуозно выворачивая между плохо припаркованными машинами и встречным потоком движения. Все веселее, чем целый день резаться в футбольный имитатор.

— Варя, ну че?

— Ниче, почти не слышу. Что-то у сорока пяти болтается.

— Давай адреналин. Минут семь осталось ехать, не больше.

Варька ввела очередную ампулу, добавила кислорода и безо всяких команд стала искать подключичную вену. Движения рук — безупречное испанское каприччио; красное платье развевается в такт, не теряя чувства ритма. Пальцы в движении, в голове — страх; бубнить под нос — еще один способ не потеряться и сохранить спокойствие:

— Потерпи, Светка, не то каюк, дорогая моя… давай, солнце, дотяни, немного осталось… Сволочи, весь город в пробках, от заката и до рассвета… а скотина эта появится, муженек твой… тут же милицию звать… да вообще, вернемся, так сразу и вызовем… господи, полицию, а не милицию…

Последние пять минут дороги; залетели на пандус, двери открыты, Люся с молоденькой медсестрой стояли наготове.

Раз, два, три, коридор, больные, каталки…

— Дорогу, черт… разойдись, люди! Мы без башки и почти без давления уже!

Лифт, еще коридор, двери в операционный блок.

Сзади быстрые шаги; Слава взглянул на Светкино неподвижное лицо и в ту же секунду превратился в большую хищную кошку. Сконцентрироваться и сделать всего один точный прыжок, без сомнений и промахов. Я видела этого человека; давно, много лет назад, и теперь он совсем не изменился.

— Девку оставляй. Закончу — перезвоню.

Каталку забрали в операционный блок; голубцеватый реаниматолог высунул на прощание веселую мордочку:

— Девочки, за подключичку — отдельный респект! Целую ручки!

Хороший, но не Костик.

Тут же рухнули на топчан и пару раз глубоко вдохнули; посидели, через несколько минут не спеша спустились в приемник. Утреннее начало; а больных, как после атомной войны. Люся нещадно гоняла по коридорам молоденького травматолога; своими колкими замечаниями она отнимала у парня последнее самоуважение. Обернулась, увидела нас и тут же сменила гнев на милость.

— Так, Станислав Алексеевич, вон там перелом бедра с ДТП, еще двое в пятой смотровой. Даю двадцать минут и не больше, у меня гости… Девчонки! Ой, Ленка, моя ты дорогая!

Люся почти задушила меня в объятиях и тут же потащила нас в сестринскую.

— Девочки, у нас кофе натуральный теперь, пойдемте.

— Не, Люсь, нам ехать через пять минут. Главный все трубки оборвал, будет требовать отчета. Сигаретка есть? Пойдем лучше на скамеечку, как в старые времена.

— Да как же, столько не виделись, девчонки?!

— Ничего, мы теперь не раз приедем. Вон, видела, какую нам красавицу купили.

— Машинка хорошая; вот вы буржуи, одно слово. Тогда звоните хоть заранее, я народ разгоню.

— Конечно, Люсь. В этот раз заранее не получилось, еле довезли; думали, уже все, каюк девке.

Мы плюхнулись на старую облезлую скамейку перед приемником; Люся принесла три сигаретки и хотела уже сесть рядом, как тут из приемника раздался очередной призыв; юный доктор никак не хотел существовать без няньки.

— Людочка, вы бы не могли мне тут помочь, я не могу найти карточку.

Громкое рычание перекрыло детский писк:

— Да когда это кончится уже, а?! Мать твою, щас пойду, придушу его и вернусь. Не уезжайте, девочки.

На небе ни облачка, солнце припекало, воздух застыл без движения. Скверик между корпусами зеленый и прекрасный, нестриженая, по колено трава; между пищеблоком и терапевтическим корпусом расположилось цыганское семейство; сели прямо на землю, достали лимонад и бутерброды, веселятся и жуют. Не иначе, кого-то положили полечиться, теперь будут навещать всем табором. Наш шофер вылез из кабины и загорал, привалившись к капоту. Тут же звонки от Сергея Валентиновича и Шрека; информации немного — больная в операционной, теперь осталось только ждать. Мы с Варей сидели и слушали, как мимо нас плавно проплывают минуты. Варька закрыла глаза, вытянула уставшие ноги на нестриженую траву. Даже не успела переодеть туфли; так и металась по машине, в сарафане и на шпильках. Докурила, смачно зевнула, а потом повернулась ко мне и крепко обняла за шею.

— Фу, черт подери… Лен, довезли же, а?

— Довезли, Варь, довезли.


Занавес


Почтовый ящик Elenavita@mail.ru

20 июля 2016, 20.00

Письмо от пользователя vysota2015@mail.ru

Добрый вечер, Елена Андреевна!

Это Алексей Малышев, ваш пациент в погонах. «Товарищ полковник», помните? Прошу прощения, что неожиданно пропал. Могу оправдаться — принял решение переменить образ жизни, как вы советовали.

Со мной все хорошо, не волнуйтесь. Чувствую себя вполне здоровым, но беспокоюсь, что не попрощался с вами перед отъездом. Еще раз извините, что не появлялся так долго — тут проблема добраться до Интернета; двенадцать часов пешком. Но ничего, двигаться полезно, теперь мне это дается намного легче — бросил курить.

Спасибо вам за все, берегите себя!


Почтовый ящик Elenavita@mail.ru

20 июля 2016, 20.10

Письмо пользователю vysota2015@mail.ru

Боже мой!!!

Как вам не стыдно, мне такие версии в голову приходили!!! Я уже решила, вы приняли жесткое решение покончить с этим бренным миром. Куда только не звонила, все молчали, как партизанский отряд.

Я ужасно рада! Но вы все-таки нахал и эгоист, как любой мужчинаJ))))

Пожалуйста, расскажите, что с вами произошло?

Где вы теперь???

Как вы себя чувствуете?


Почтовый ящик Elenavita@mail.ru

20 июля 2016, 20.25

Письмо от пользователя vysota2015@mail.ru

В январе прошлого года собрал рюкзак, прилетел в Минеральные Воды и пошел. Шел в горы пару недель, не очень знал, где остановлюсь, потом уже в ущелье кабардинцы рассказали про нарзанные источники в Теберде, от них еще вверх полдня, и там лесничество старое. Кое-что пришлось починить, немного достроить, но это я могу. Так что живу теперь без электричества, газа, теплой воды и тем более без телефона и Интернета. За продуктами хожу раз в неделю, занимает целый день. Вода из ручья. Есть ружье, так что мясо тоже периодически присутствует.