— Ну так как? Это было так же быстро и грубо, как и в прошлый раз?

— Нет. Это не было так же грубо, — неохотно ответила Рейна. — Однако прежде чем я успела хоть что-то понять — все уже закончилось.

Тео грохнулся на стул, а его симпатичное личико замерло в разочаровании.

— Итак, он до сих пор не смог доставить тебе удовольствия?

— Удовольствия?! — фыркнула Рейна, усаживаясь на крышку стоявшего возле кровати сундука. — Скажи мне вот что, Тео. Должна ли женщина в момент близости с мужчиной чувствовать что-то особенное или она просто отдает своему избраннику то, что он хочет получить, а сама при этом не испытывает никакого удовлетворения?

— Рейна, ты обратилась не к тому человеку. Мне это, естественно, доставляет удовольствие.

— Ну что ж, только не мне.

— Знаешь, по-моему, ты чего-то не договариваешь, иначе ты не стала бы так злиться, — улыбнулся парень, глядя на Рейну. — Спроси Венду. Возможно, она и сможет описать тебе, что при этом чувствует женщина.

— Я не хочу спрашивать Венду, — надув губы, недовольно проговорила Рейна. — Ответь мне лучше еще на один вопрос. Это нормально, ну, естественно, когда это случается так быстро?

— Нет, ненормально. Но посмотри на это с другой стороны, Рейна. Этот красавчик или так возбуждается тобой, что просто не может сдержать свое желание, ил»…

— Болван! Неужели ты не можешь хоть иногда быть серьезным? Тео положил в сундук протянутую ею сорочку к возразил:

— Но я абсолютно серьезен. Или, как я уже начал говорить, это просто его способ и ему наплевать, нравится это тебе или нет. К сожалению, некоторые мужчины таковы.

— И я, как видно, вышла замуж именно за такого. — вздохнула она, опускаясь на кровать с сорочкой в одной руке и нижней юбкой — в другой. — И что же мне делать?

— Ты можешь сказать ему, что он не удовлетворяет тебя…

— Ты что, сумасшедший?! — взвизгнула Рейна. — Я никогда бы не смогла сказать такое! Тео лишь пожал плечами:

— Тогда попытайся снова возбудить его, когда он уже удовлетворится. Во второй раз мужчины, как правило, не так агрессивны. Это предложение полностью завладело воображением Рейны.

— Ты имеешь в виду, что я должна… короче, сразу же после?

— Да.

— Но он же моментально засыпает.

— Так разбуди его!

— Как? И как мне возбудить его?!

— Рейна? — в изумления округлил глаза Тео. — Неужели твоя мать ничего не рассказала тебе о том, как доставить удовольствие мужчине?! Ты дотрагиваешься до него, ласкаешь его… О! Если бы я был на твоем месте… — Он вспыхнул и быстро продолжил:

— Ты ласкаешь его особенно в тех местах, где это вызывает наибольшее возбуждение.

Теперь глаза Рейны увеличились.

— Ты хочешь сказать, там?

— Именно там.

— Ну хорошо, думаю, это будет не очень сложно. Господи! Что она такое сказала? И как она могла дойти до этого?

— Ну что ж. Следовательно, завтра утром я увижу тебя счастливой и улыбающейся.

Она сердито взглянула на него.

— Это лишь одна, самая незначительная задача из тех, с которыми мне пришлось столкнуться. Ты и представить себе не можешь, как страшен во гневе может быть этот мужчина! Если я еще хоть когда-нибудь снова улыбнусь, то это, наверное, будет настоящим чудом.

Глава 22


Наблюдая за гоном, Рейна вздохнула. Охотники притормозили коней, нетерпеливо переминавшихся под разгоряченными седоками, дожидаясь, когда наконец шныряющие в кустах гончие отыщут потерянный след почти было загнанного самца. Тонкая шерстяная юбка Рейны идеально подходила для прогулки верхом, однако день выдался настолько погожий и неожиданно теплый, что капельки пота, раздражавшие ее виски, стекали на льняную сорочку. В другой раз она бы даже не заметила этом мелочи, ибо обычно была настолько поглощена и возбуждена охотой, что не замечала ничего, кроме мчавшегося в панике зверя. Однако в тот день голова ее была забита разнообразными мыслями, не позволявшими ей насладиться гоном, поскольку множество спешных дел требовало безотлагательного решения.

Она сделала вид, будто не замечает своего супруга, который остановил коня рядом с ней, по крайней мере она пыталась не замечать его. Этот бессовестный болван показал всем ее воспитанницам и подругам настоящую простыню, и теперь Рейна вынуждена была в течение целого дня выносить их взгляды, полные одновременно ужаса, сочувствия, уважения. Вероятно, это мучительное испытание продолжалось бы без конца, если бы кто-то разумно не заметил, что вернулась в Клайдон она здоровой и невредимой. Однако Рейна обвиняла в случившемся и себя, поскольку сама позволила Ранульфу действовать на его усмотрение. И казалось, что ее досада немало забавляла Ранульфа.

Когда утром они встретились в холле, чтобы вместе спуститься к завтраку, на лице Ранульфа блуждала довольная ухмылка. Рейне следовало бы тогда еще разгадать его намерения, однако в тот момент она была слишком взволнована нахлынувшим на нее неожиданно потоком чувств и тем странным щекотанием в животе, что снова обуяло ее при появлении мужа. Неужели одна лишь его улыбка вызвала в ней такое возбуждение? Господи! Уж лучше бы он продолжал оставаться злым и мрачным.

— Не те ли это случайно леса, где, по вашим рассказам, скрываются разбойники?

Огромным усилием воли заставила себя Рейна сосредоточиться на том, что говорил ее муж.

— Вы имеете в виду тех ужасных бандитов, что напали в ту ночь на ваш лагерь и из-за которых вы вынуждены были так спешно покинуть замок?

Ранульф не принял ее вызова. Он сдержал готовое сорваться с его языка язвительное замечание и одарил Рейну еще одной очаровательной улыбкой. Не правда ли, достойный ответ на ее напоминание о той замечательной уловке, которой он воспользовался той благословенной ночью, чтобы увезти ее из замка?! О! Две улыбки за столь короткий период времени… Его настроение явно улучшалось с каждой минутой. Особенно же его порадовало происшествие с простыней. Возможно, он нарочно так поступил, забавляясь испуганным видом жительниц Клайдона, содрогающихся только при одном его появлении, полагая, что в штанах своих он носит убийственное оружие вместо обыкновенного мужского органа. Рейна же не видела в подобной ситуации ничего смешного.

— Полагаю, что имею в виду тех самых ужасных бандитов, — произнес Ранульф как только мог сладко. — Думаете, что мы можем натолкнуться на их следы?

Рейна старалась сдержать свое раздражение, поскольку пока он вроде проявлял интерес к довольно серьезным вещам.

— Возможно, вы и увидите следы их недавнего пребывания здесь, но не найдете их самих. Похоже, что кто-то сообщает им, когда большая группа воинов выезжает из Клайдона или Ворхерста, и они рассеиваются на восток и запад, исчезая из лесов еще прежде, чем кто-нибудь успеет заметить хоть одного из них.

— Вы упомянули Ворхерст?

— Да, это небольшой городок, который располагается на самом краге лесов. Ворхерст гораздо более нас страдает от их постоянных набегов. Лишь изредка они украдут мешок зерна или бочку масла у моих вилланов.

— А как же тогда те крупные кражи скота и овец, о которых вы говорили мне ранее?

— Возможно, именно они ответственны за это, однако я так не думаю. Они ведь сами в прошлом вилланы, которых изгнали из их родных деревень за различные проступки. К тому же кому они смогли бы продать животных, ведь лес обеспечивает их достаточным количеством мяса для пропитания. Нет. Гораздо чаще и успешнее они нападают на небольшие группы путешественников, едущих по северной дороге, что проходит сквозь самую гущу леса, особенно купцов, направляющихся в Ворхерст. Как я уже сказала, именно этот город больше всего страдает от нападений разбойников.

— А вы не пытались разбить их? Рейна не могла сдержать улыбку, вспомнив забавные похождения своего отца. Как счастлива она была в те далекие дни детства!

— Примерно каждый месяц мой отец во главе своего маленького войска отправлялся в леса, чтобы очистить их раз и навсегда от различных негодяев. Он скорее наслаждался охотой и пугал разбойников, чем действительно старался их уничтожить. А когда возвращался домой, то неизменно поносил их, но так ни одного и не поймал. Я ведь говорила, что они, видимо, чувствуют, когда им угрожает опасность. Смотритель Ворхерстского замка регулярно посылает отряды воинов прочесать лес, однако он настолько глуп и упрям, что разбойникам совсем не сложно обвести его вокруг пальца.

— Полагаете, что они наблюдают и за Клайдоном, и за Ворхерстом?

— Им вовсе не сложно было бы делать это, поскольку оба поместья располагаются возле самого леса.

В течение нескольких мгновений Ранульф очень внимательно смотрел на Рейну, а потом сказал:

— Но вы-то не считаете, что от них исходит реальная опасность, не так ли?

— Вы не правильно меня поняли, милорд. Для моего отца гоняться за ними было своеобразным упражнением, весьма забавлявшим как его, так и меня. Однако с тех пор как он уехал, разбойники стали доставлять нам хлопот гораздо больше, чем раньше. Я не слышала, правда, чтобы они убили кого-нибудь из знакомых мне людей, но приезжающие в Клайдон немало пострадали по их милости. Так, одного весьма влиятельного барона ограбили почти на сто марок, что доставило и мне немало неприятных минут, ибо возместить ему потерю оказалось совсем не просто. В конце концов это ведь мои леса.

— А значит, и ваши разбойники? — фыркнул Ранульф.

— Да, мои, а теперь и ваши.

Подобное замечание вызвало его недружелюбный взгляд, а Рейна с трудом сдержала приступ хохота.

— Плохое вам придется принять вместе с хорошим, милорд.

— А что, еще есть что-нибудь более неприятное?

— Конечно. — Она улыбнулась. — Позвольте только подумать… Да, Том Смит, например, каждые несколько месяцев мертвецки напивается и пытается поджечь деревню. И никто, даже сам Том, не знает, почему он это делает.

— И вы еще не приказали повесить его?

— А зачем мне его вешать? Он хороший кузнец, к тому же оплачивает все последствия причиненного им ущерба. Надеюсь, вы не будете казнить людей за мельчайшую провинность?

— А если буду?

Рейна сразу съежилась и с неожиданным вызовом подняла подбородок:

— Ну что ж, в таком случае у нас будет множество разногласий…

— Возможно, но не из-за этого. Если я успею повесить каждого, кто попадется мне на глаза… Я ведь имею на это право, право лорда. Не так ли, миледи?!

Он достойно встретил ее вызов и сумел обратить его против самой Рейны. Долгим и пристальным взглядом смерила Рейна его огромную фигуру, которая, казалось, в этот момент была до предела напряжена в ожидании ее ответа. Что могла она сказать? Ведь именно она наделила его властью делать то, что он сам пожелает после их свадьбы. Однако она-то вышла за него замуж для того, чтобы он защищал ее людей, а не перевешал их всех, благо в лесу было довольно деревьев…

И все же она не могла настолько заблуждаться в отношении Ранульфа. Он, вероятно, лишь проверял ее, когда говорил о казни Тома Смита. А каким образом еще мог он выяснить, как она обращается со своими людьми, если не задав ей конкретный вопрос? Ей вовсе не следовало раньше времени так переживать из-за этого.

Однако она не спешила скрыть выражение разочарования, появившееся на ее лице. А когда Рейна заговорила, в голосе ее слышались стальные нотки:

— Да, большинство решений принимаете, милорд, вы как хозяин…

— Большинство?

— Вы хотите знать, что входит в мои обязанности? Если вы прикажете, я буду заниматься только вышивкой.

Ранульф ничего не сказал, наблюдая за Рейной, глаза которой в этот момент горели дикой яростью, а тело дрожало от гнева. И вдруг Ранульф почувствовал, как в паху его стало нестерпимо горячо и он крайне возбудился. Господи! Но только не снова! Однако это опять случилось с ним и теперь просто разрывало Ранульфа на части, заставляя забыть и об их разговоре, и об охоте, и вообще обо всем на свете.

Наконец собаки все же взяли след, и вся компания с веселыми криками, включая его жену, бросилась вслед за сворой. А Ранульф наполнился беспричинной яростью, как будто именно он был тем самым несчастным животным, которое загнали до того, что оно окончательно обезумело и потеряло след, ведущий в спокойное, безопасное место. И вдруг Ранульфа осенило, что ему вовсе не из-за чего было сердиться. То, что он никак не мог осознать все это время, наконец-то отчетливо отпечаталось в его мозгу. Да, это была правда! Рейна де Шампенье была теперь Рейной Фитц, Хью, его женой, его… Она полностью ему принадлежала! Он с силой пришпорил коня и помчался следом за охотниками, однако в голове у него была совсем другая дичь.

Для Рейны же только что наступил долгожданный отдых, она была так рада, что оставила позади себя Ранульфа, от нахальных манер которого ей удастся отдохнуть по крайней мере хоть до конца гона. О! Как она ошибалась! Его огромный боевой конь вновь словно из-под земли вырос и появился рядом с ее лошадью, однако не для того, чтобы просто спокойно ехать рядом. Прежде чем до Рейны дошло то, что он намеревался сделать, Ранульф выхватил поводья из ее рук, и ее лошадка послушно последовала за ним в гущу кустов.