Они цветут – значит,

На что-то надеются,

На помойке вонючей миланской

Три вишневых деревца.

Вряд ли чувствуют пчелы

Сквозь огрызочный смрад

Аромат их весенний веселый:

Только липкие мухи навозные

На цветках их раскрытых сидят.

Ну зачем развернули лепестки напоказ

И случайных проезжих удивляете глаз?

Если уж от рождения не попали в земные сады —

Никому не понадобятся черные ваши плоды.

Стацьоне Чентрале – Центральный вокзал Милана. Справа от главного входа самая настоящая толкучка – черный рынок. Родные наши южные русско-украинские тетки со всеми положенными внешними атрибутами: химическая завивка, немыслимой яркости губная помада, сикось-накось, вслепую наведенная (прихорашиваться приходится наспех в подворотне), расписные платки на плечах – торгуют кто чем может. Тут и блоки якобы фирменных сигарет раз в десять дешевле, чем в официальных табачных киосках, и водка, и всякие хозяйственные мелочи. На столбах объявления на русском, украинском, албанском, румынском и многих других, неведомых местным жителям языках. «Ищу ночевку. Мужчина. Не больше трех чел. в комнате». «Петро! Жду тебя здесь каждую среду в час дня. Есть работа. Лида». «Продаю…» «Приглашаю попутчиков…»

Сюда регулярно наведываются карабиньери, но вид у них отсутствующе-скучающий, как у слепых. Они словно не видят того, что расплодилось у них под носом. Остается предположить, что представители власти – тоже люди. И люди эти прикормлены торговцами контрабандой. В этом отношении Италия благодатная страна. Тут еще как-то можно «договориться», что виртуозно умеют те, кто вырос на пространствах бывшего СССР.


Что же касается Берлина, у Саши возникало ощущение, что город заселен в основном турками и русскими.

Конечно, подсчеты такие не велись, поскольку они по сути неосуществимы, но по ощущению больше всего нелегалов из СНГ обитает в Германии. В Берлине, столь популярной и модной сейчас мировой столице, русскую речь слышишь повсюду. Как-то ради эксперимента Саша остановилась на Курфюрстендам (центральная улица Западного Берлина, сродни парижским Елисейским Полям) и громко произнесла по-русски: «Люди, помогите, я заблудилась!» Немедленно откликнулись русскоговорящие прохожие. То же самое на знаменитой Унтер ден Линден в Восточном Берлине. Срочное обнаружение соотечественников в Берлине – задача нехитрая. А вот чтобы понять, насколько столица ФРГ наводнена нашими нелегалами, надо в ней какое-то время пожить. И тогда обязательно в числе твоих новых знакомых окажутся представители племени людей-невидимок.


Марина – тридцатилетняя девушка из Крыма. Она приходит убирать Ленино бюро и Сашину мастерскую.

Дома у нее шестилетний сынок, мама, папа, сестра с мужем и маленькой дочкой. Все эти шестеро – самые близкие ее люди – целиком зависят от ее заработка. Расклад такой: папа пьет, мама сильно болеет (работала много, а в последнее время сдала, старая стала, 55 лет – не шутка. Марина всерьез проговаривает дикие для европейцев вещи о том, что 55 лет – преклонный возраст. Но измученные трудом и тяжелым бытом, пьющими мужьями и вечным безденежьем женщины и впрямь ощущают к этому возрасту старость и безысходность). Сестра Марины торгует на рынке дешевыми шмотками, имеет с этого такие грошики, что кошку не прокормишь. После рождения сына Марина поняла, что никто, кроме нее самой, помочь ее семье не может. Подруга ее регулярно ездила на заработки в Германию. Решилась и Марина. Первый раз было легко: виза, туристический автобус. В Берлине ее уже ждали хозяева. Условия были таковы: Марина жила в полуподвальной комнатке их собственного дома. У нее был даже свой туалет и душ! Ей полагался завтрак: кофе с молоком, булочка, обед (она сама же и готовила). Денег ей не платили. Поддерживая в доме чистоту и готовя хозяевам пищу, Марина отрабатывала жилье. Ей полагались два выходных – среда и воскресенье. Кроме того, с 16.00 она была свободна. Все свое свободное время она зарабатывала деньги. И была счастлива беспредельно: не всем удается так устроиться, чтоб с жильем, чтоб одна в комнате, чтоб питаться у хозяев и чтоб хозяева были вполне добрыми и даже сочувственными. Ну кто бы еще, кроме наших людей, испокон веку славящихся своим умением претерпевать и низкими притязаниями, согласился бы на работу без оплаты! «Терпеньем изумляющий народ», – это еще когда Некрасов сказал. Так и продолжаем изумлять.

Работу «за деньги» Марине помогали находить соотечественницы. Взаимовыручка – главный способ выживания. Без принципа «ты – мне, я – тебе» просто не удержишься на плаву. Марина, кроме того, быстро освоила немецкий язык. Без работы не оставалась. Деньги семье передавала регулярно, опять же «по своим каналам». И не только деньги. Все работодатели с удовольствием избавлялись от своего старья: одежды, обуви, домашней утвари, которое с удовольствием принимала в дар Марина. Все это добро исправно доставлялось родным. Те частично использовали дары Германии для себя, частично продавали.

Все шло отлично. Но через какое-то время Марина почувствовала гложущую тоску по сыну. Терпела сколько могла. Потом пропал сон, стали мучить кошмары. Невозможность увидеть ребенка буквально иссушала ее. Она почернела лицом, потеряла 10 килограммов, слезы непроизвольно капали из глаз ни с того ни с сего.

Сердобольные хозяева не выдержали страданий своей работницы, которой были более чем довольны. Предложили съездить домой, отдохнуть. Легко сказать – «съездить». Но с просроченной визой новую не получишь во веки веков.

– Ничего, – сказали хозяева. – Это дело поправимое.

Марина вернулась домой. Насладилась семейными радостями. Успокоилась. Еще раз поняла, что на родине ничего не изменилось и никто им помогать не собирается – ни Бог, ни царь и ни герой. Стало быть, надо было возвращаться. Теперь она проникала в страну нелегально. И было это так.

…Сейчас и немцы понимают, что сгоряча сотворили что-то не то. Напринимали на скорую руку в процветающую Европу не совсем «тех». Конечно, в начале 90-х, на волне эйфории, хотелось поскорей принять в свои крепкие демократические объятья как можно больше жертв социалистического режима. Все казалось просто: маленькие гордые страны боролись, добились, отбились от власти Москвы… Так пусть же у них воцарится!.. Но, как и положено по законам истории, вскоре заработало правило под названием «за что боролись, на то и напоролись».

Просто с улыбкой воспринимаются былые надежды цивилизованных немцев на то, что новые члены Европейского сообщества на счет «раз» начнут, как дрессированные зайцы, дисциплинированно барабанить в выданные им новые барабаны. Так не бывает. Слишком разноликий зверинец собрался под одной крышей.

Ну не могут поляки отказаться от заработка, каким бы противозаконным он ни считался. Они – такие. И никакая Германия и Франция им не указ. Они гордые и самостоятельные. Благодаря чему через Польшу в Германию (а оттуда и в остальные страны Шенгена) идет регулярный и неиссякающий приток нелегальной рабочей силы.

Схема проста и гуманна: «вечером деньги и тут же стулья». На украинско-польской границе отдаешь названную сумму (на настоящий момент это примерно 1300 евро на все про все). Тебя засовывают в дальнобойную фуру, на дальнюю полочку, задвигают ящиками с товаром. Бояться нечего. Ты не в одиночестве. Рядом с тобой обязательно будет несколько желающих вдохнуть воздух свободной Европы. Снаружи тоже не веют никакие враждебные вихри: все проплачено с обеих сторон. 15 минут – и готово дело. Потом тебе разрешат ехать в том же грузовике. Уже не в качестве замороженой свиной туши или другого неодушевленного товара, а по-человечески. Сейчас удобно: Польша стала шенгенской страной.

А вот Марине пришлось тяжелей. В Польшу-то она проникла тогда вышеописанным способом. Но между Польшей и Германией еще существовали границы с неподкупными немецкими пограничниками, будь они неладны. И вот тут действовать пришлось по схеме, предложенной Мариниными хозяевами, кровно заинтересованными в бесплатной качественной рабочей силе, а потому тоже готовыми на нарушение закона (ну, один разик, немножечко, только для себя).

Хозяин-немец беспрепятственно въехал в Польшу на своей машине. С собой он взял паспорт супруги, блондинистый парик, яркий дамский свитер, набор косметики и домашнее животное – красавца-сенбернара, воцарившегося на задних сиденьях авто. Встретившись с Мариной в условленном месте, он вручил ей все женские причиндалы, включая паспорт жены. В придорожном польском туалете произошло чудесное превращение украинской брюнетки в немецкую блондинку. Марину почти нельзя было отличить от фото на паспорте ее хозяйки: та же прическа, тот же свитер, те же тени на веках и оттенок губной помады. Главное, чтоб пограничник с германской стороны не заговорил с фрау: по меньшей мере странным мог показаться ярковыраженный украинский акцент у чистокровной немки. Но собака-то была захвачена на дело не случайно. На пропускном пункте перед самым вручением паспортов пограничникам хозяин тихо приказал мохнатому другу: «Голос!» – и тот зарычал и зашелся по полной программе. Внимание защитников рубежей было отвлечено, они принялись радостно удивляться размерам и силе издаваемых псом звуков. В паспорта глянули мельком, откозыряли: «Добро пожаловать домой!»


Больше года прожила Марина вполне благополучно. У нее даже появился друг-соотечественник. Жизнь налаживалась. Тоска поубавилась. И тут они вместе попали в облаву. Вообще-то проверка документов в Германии – невероятная редкость. Саше ни разу не приходилось наблюдать привычную для москвичей картину выяснения личности случайных городских прохожих на улицах германских городов. Однако, как оказалось, существует специальный отдел, выявляющий незаконных мигрантов. Его работники, очевидно, обладают особым чутьем и зрением, умеют выделить в толпе по одним им понятным признакам подозрительные лица. Кстати сказать, «подозрительные лица», в свою очередь, умеют увидеть тех, кто на них охотится, и вовремя смыться. Но тут Марине с другом не повезло. Не успели. И попали они в тюрьму.

– В тюрьме было хорошо! – с удовольствием вспоминает Марина.

Она никогда не была в здравницах родного Крыма на отдыхе, но берлинскую тюрьму неизменно сравнивает с санаторием. И правда – почему нет? Кормили сытно и вкусно три раза в день. На завтрак, помимо всего прочего, обязательно были фрукты: бананы, апельсины или яблоки. На обед непременно мясное блюдо. В камере чисто. Душ принять – нет проблем. Спи сколько хочешь. Не грубят, не унижают. Марина хорошо ела и отсыпалась. К тому же рада была предстоящей депортации – это гарантировало встречу с сыном и родными.

С тюремщиками прощались трогательно.

– Скорейшего возвращения! – шутили те. – А то мы без работы останемся!

– Будет исполнено, – обещали задержанные.

Что и осуществили в ближайшем будущем.

Она привыкла жить не загадывая. Ребенок ее подрос. Из младенца превратился в первоклассника. Знает маму по фотографиям. Но любит ее и ждет. Мама – кормилица. Она денежки зарабатывает. Чтоб у них у всех было не хуже, чем у людей. И даже лучше.

Марина планирует выйти замуж. Колеблется только: по-настоящему выходить или фиктивно. За фиктивный брак надо платить. И немало. Зато никому ничего не должна. Протерпела 3 года, получила постоянный вид на жительство – и сама себе госпожа. Но можно и забесплатно выйти. Типа – по любви. Но тут уже отношения, нервы. Убытки здоровью, короче. Вот она пока и думает. Но Берлин не покинет. Она прижилась тут. Это и ее город тоже. Однако многие ее подруги в последнее время подались в Москву: проще видеться со своими при безвизовых отношениях. Да и платят в Москве побольше. Правда, с прислугой в России не церемонятся, зато и возможностей теперь больше, чем на Западе.

Россияне среди нелегалов Саше не встречались. У обитателей российской провинции есть своя палочка-выручалочка – столица Москва, где все родное: и язык, и менталитет, и размах души. Жителям бывших окраинных сестер-республик СССР постоянно приходится делать выбор, куда податься в поисках заработка. И, безусловно, города, признанные нелегалами «землей обетованной», приобретая дармовую рабочую силу, получают в придачу рост преступности, антисанитарию и много других побочных даров.


Интересные разговоры завязывались у Саши с таксистами, особенно если дорога занимала какое-то время.

Вот едет она как-то на такси в берлинский аэропорт Шенефельд.

– На какой рейс торопимся? – спрашивает таксист.

– Аэрофлот. Берлин – Москва.

– Спасиба – пажалюста – сдрафуйте – извинити – дасфиданья! – хвастливо выдает свои достижения в русском шофер.