— Ладно, но только на время.

Несмотря на протест, в голове Коннолла возник образ девушки, и это был отнюдь не образ Дейзи Эпплгейт, слава Богу. Девушки с карими глазами и очень высоким мнением о себе. Образ леди, с которой он намеревался танцевать сегодня вечером в «Олмаке» независимо от того, хочет она его видеть или нет.

Поток теплого воздуха ударил в лицо Конноллу, едва он вошел в главный зал для приемов в «Олмаке». Вообще-то он скорее готов был поесть муравьев, чем провести вечер в одном из самых пресных мест Мейфэра, но он обещал, даже почти угрожал, что придет.

Обойдя стайку дебютанток, Коннолл увидел Эванджелину, стоявшую рядом с матерью и высоким мужчиной, который, по всей видимости, был ее отцом. У Коннолла участился пульс. Что бы там ни случилось во время пресловутого столкновения карет, Джилли Манроу завладела его вниманием и никак не желала его отпустить.

— Ради Бога, Джон, — проговорила раздраженным тоном леди Манроу, — когда ты здесь торчишь, ни один джентльмен не подойдет к Джилли. Пожалуйста, встань где-нибудь еще и постарайся выглядеть интересным.

— Иду, Элоиза. Не принести ли тебе лимонада? — мягко спросил виконт.

— Нет, будь разумным. Если ты принесешь нам лимонад, то у джентльменов отпадет повод подойти к нам.

Гм… Тирады матери прояснили кое-что о ее дочери. Ускорив шаг, Коннолл подошел к семейству Манроу еще до того, как виконт успел стушеваться.

— Добрый вечер! — размеренно сказал он, глядя на патриарха семьи вопреки острому желанию заглянуть в пронзительные карие глаза.

— Милорд, — отозвалась виконтесса, в то время как Эванджелина сохраняла молчание. — Вы верны своему слову, как я вижу.

— Стараюсь. — Он сделал паузу, но, видя, что за этим не последовало никаких представлений, протянул руку. — Коннолл Аддисон, — произнес он. — А вы, должно быть, лорд Манроу.

Виконт пожал ему руку.

— В самом деле, — тепло проговорил он. — Я собирался… пройтись.

— Здесь душновато, — согласился Коннолл, кивая. — Что касается меня, то я, после того как зарезервирую место в танцевальной карточке вашей дочери, могу присоединиться к вам.

Обратив свой взор на Эванджелину, Коннолл увидел на ее лице смесь раздражения и удивления.

— Я уже говорила вам, что не, буду с вами танцевать, милорд.

Он улыбнулся, на мгновение, пожелав, чтобы ее родителей здесь не было.

— Измените свое мнение, Эванджелина.

— Не вижу причин его менять.

— Очень хорошо. В таком случае я составлю вам компанию на целый вечер. — Он холодно посмотрел на нее. — Это не помешает любому другому подходящему претенденту подойти к вам, я надеюсь.

— Знаете, помешает. Почему бы вам просто не уйти?

— Джилли! Ты не должна разговаривать с джентльменом таким тоном.

— Да он просто издевается, мама! Что я должна делать? Я не могу вызвать его на дуэль.

— Вы должны всего лишь подарить мне танец, и я покину вас на весь остаток вечера.

Эванджелина какое-то время сверлила его взглядом.

— Отлично! — Она вынула из ридикюля танцевальную карту и протянула ее Конноллу. Несколько позиций были уже заняты. Лорд Редмонд резервировал всего лишь один вальс, чертов старый дурак. Вальсы должны быть оставлены для тех, кто способен получить от них удовольствие. Сохраняя несколько удивленное выражение лица, Коннолл выбрал контрданс ближе к окончанию вечера и вернул карточку.

Эванджелина посмотрела на его выбор и подняла на него глаза.

— Теперь вам придется ждать около двух часов, и вовсе не рядом со мной.

— М-м… Извините меня. Лорд Манроу, вы не желаете отойти в сторонку, чтобы покурить?

— С удовольствием. Благодарю вас, милорд.

У Эванджелины были некоторые интересные — и отнюдь не лестные — соображения о мужчинах, и в частности о нем. Лорд Манроу вполне мог стать ключом к решению вопроса, откуда у нее подобные соображения, и Коннолл чувствовал, что может получить некоторые ответы. Кивнув Эванджелине и ее матери, он жестом показал ее отцу на выход. Какая досада, что здесь не позволяется джентльменам курить внутри здания! А поскольку здесь и спиртное не подается, то вообще непонятно, почему этот дом стал таким популярным.

— У вас и моей Джилли, кажется, существует некоторое недопонимание, — сказал виконт, когда они спустились по лестнице вниз.

Коннолл предложил ему сигару.

— Мы конфликтуем с самой нашей первой встречи, — согласился он.

Манроу с удовольствие вдохнул запах сигары.

— Очень приятный запах. Элоиза не позволяет мне курить, говорит, что это зловонный порок, так что вы не можете себе представить, как я вам благодарен.

— Если бы я не мог иногда выкурить сигару, думаю, что приставил бы себе пистолет к виску. — Улыбнувшись, Коннолл поднял стекло лампы у одной из карет и прикурил. Манроу последовал его примеру.

— Это не такая уж трагедия, молодой человек. Хотя… мало таких вещей, которые способны доставить подобное удовольствие.

Коннолл не стал развивать эту тему и перевел разговор в другое русло:

— Почему я никогда раньше не видел вас в Лондоне?

— Моя жена не любит, чтобы я уезжал из Шропшира без нее. Сейчас, когда Джилли достигла совершеннолетия, и мы можем приезжать в Лондон вместе, мы это делаем.

— Вы очень снисходительный муж, милорд. Я сомневаюсь, чтобы меня что-то могло удержать в стороне от Лондона во время сезона. Разве что парламент.

— Ах, парламент! Если все идет так, как я надеюсь, я изменю свое намерение участвовать в его сессиях в течение следующего года. Я хотел бы исполнять долг в деревне. — Виконт вздохнул, сделав еще затяжку. — Семья на первом месте.

— Да, разумеется. Могу заметить, что вы вырастили славную дочь.

Тень набежала на лицо виконта.

— Да, благодарю вас! Она совсем как мать. — Он откашлялся. — Вы находите ее способной к совершенствованию?

Коннолл фыркнул. Он просто не мот сдержаться.

— Способной к совершенствованию? Нет. Она прямолинейная и умная. Это освежает, несмотря на то, что моя гордость страдает.

— Гм… Это интересно.

— Почему?

— Да так. Просто старый отец размышляет про себя. — Виконт вынул из кармана часы и щелкнул крышкой. — Я должен пойти и взглянуть, как у них дела.

Из того, что Конноллу удалось подслушать, можно было сделать вывод, что виконтесса не хотела, чтобы ее муж находился рядом с ними. Очевидно, у Манроу было собственное мнение о некоторых вещах. И было ясно, что он не собирался излагать его человеку, с которым только что познакомился. Если продолжение знакомства поможет ему разгадать Эванджелину, то быть по сему.

— Я пойду с вами, — решил он, гася сигару об обод колеса. — Я полагаю, что должен оценить свои успехи в конкуренции.

— Стало быть, вы искренне интересуетесь Джилли? — спросил виконт. — С благородными намерениями, как я полагаю?

— Я бы не стал разговаривать с вами, если бы это было иначе, милорд. — Еще несколько дней назад Коннолл скорее откусил бы себе язык, но не произнес бы ничего подобного. Вероятно, Джилли — ведьма. Если он находится под чарами, то это были странные чары, поскольку любовные чары обычно предполагают, что волшебник испытывает влечение к своему подопечному. Мисс Манроу несколько раз посмотрела на него так, словно ей хотелось вышвырнуть его в ближайшее окно. Он ухмыльнулся. Самым лучшим объяснением могло быть то, что он сошел с ума. — И для ясности добавлю, что мои намерения благородны.

— В таком случае вам следует называть меня Джон.

— Лишь при условии, что вы будете называть меня Коннолл.

— Согласен, Коннолл. Должен сказать, что весьма приятно, когда рядом есть другой джентльмен, с которым можно поговорить. Когда дом полон женщин, вы понимаете, что приходится постоянно сдерживать себя.

Какое окружение имелось в виду, он комментировать не стал, по крайней мере, в этот момент.

При виде Эванджелины, стоявшей перед лордом Редмондом, Коннолл снова вынужден был занять оборонительную позицию. Он наблюдал затем, как она хихикала, прикрываясь веером, как игриво постукивала старика этим красочным изделием. Боже милосердный! Что представляла собой эта девчонка? Если бы пред ней сейчас стоял он, она наверняка попыталась бы проломить ему голову этим веером.

— Мы вернулись узнать, не требуется ли вам что-нибудь, мои дорогие, — проворковал виконт, глядя на жену.

— У нас все в порядке, — сказала леди Манроу сквозь зубы. — Лорд Редмонд, вы знакомы с лордом Роли?

Граф, шаркая ногами, повернулся лицом к Конноллу:

— О да, разумеется! Добро пожаловать в Лондон, Роли. Я слышал, что вы были в экспедиции или где-то еще.

Проклятие!

— О, вы знаете меня, — небрежно проговорил Коннолл. — Я люблю сбивать людей с толку. По большей части это спасает меня от неприятностей.

Редмонд крякнул, затем закашлялся.

— По большей части… большей части…

Бросив взгляд на Коннолла, Эванджелина предложила руку графу.

— О Господи, милорд! Вам принести какой-нибудь напиток?

— Джон принесет, — вмешалась виконтесса. — Сходи за лимонадом, Джон.

С легким поклоном Манроу удалился. Приступ кашля у Редмонда продолжался.

— Вероятно, вам лучше сесть, Редмонд, — предложил Коннолл, задавая себе вопрос, уж не он ли сбил с толку старого дурака. Его колкость была всего лишь чуточку забавной и уж никак не могла вызвать апоплексический удар.

— Да, я думаю… я сяду. — Снова захрипев и закашлявшись, граф отпустил руку Эванджелины и схватился за протянутую руку Коннолла. — Сегодня было много, нагрузок, я так думаю. Я танцевал с мисс Алленторп в начале вечера.

— Да, она энергичная особа, — согласился Коннолл, подводя повисшего на нем Редмонда к ближайшему креслу. — Предлагаю вам посидеть немного, чтобы прийти в себя.

— Но у меня вальс с мисс Манроу! — воскликнул старикан. — Я ни за что не хочу его пропустить!

— Я уверен, мисс Манроу понимает, что вы простой смертный, Редмонд. — Он поднял глаза и встретил взгляд разъяренных карих глаз. Если бы в руках Эванджелины был не веер, а пистолет, вероятно, Коннолл был бы уже мертв. — Если вас беспокоит то, что вы пропустите танец, то должен сказать, что у меня с ней танец в конце вечера. Мы можем поменяться, и ничто не будет потеряно.

Она буквально прожигала его взглядом.

— Но…

— Вы очень добры, Роли. Я принимаю ваше предложение, — сказал Редмонд, кивком выражая благодарность, когда со стаканом лимонада появился Манроу. — Все, что мне требуется, — это несколько минут, чтобы перевести дыхание.

Музыканты заиграли вальс, и Коннолл выпрямился.

— Значит, мы танцуем, мисс Манроу? — с невинным и вежливым выражением на лице спросил он.

Эванджелина стиснула зубы, резко положив пальцы поверх его ладони.

— Исподтишка действуете, — прошипела она, когда он повел ее к танцевальной площадке, и его рука скользнула к ее талии.

— Я дал ему возможность станцевать с вами позже, — сказал Коннолл, притягивая ее к себе и начиная вальсировать. — Если бы я не появился, вы и сейчас стояли бы с этим старым болваном, выражая ему сочувствие по причине его тучности. А благодаря мне вы сможете станцевать с ним в конце вечера, если он оправится.

— Вы его отравили или что-то сделали с ним? Коннолл вскинул бровь:

— Моя дорогая, я нахожу вас привлекательной, но пока что не настолько потерял голову, чтобы совершить ради вас убийство. Вероятно, это станет возможным к следующему вторнику, если будете оставаться такой же очаровательной.

— Мне не следовало принимать этот бриллиант, — пробормотала Эванджелина.

— Редмонд подарил вам бриллиант? — Коннолл испытал укол ревности и глубоко вздохнул. Он ведет себя как сумасшедший! Эта девчонка въехала в его жизнь только вчера, и, очевидно, Редмонд был на пике ухаживаний за ней. Почему она приняла ухаживание этого скряги, он не имел понятия, но у него не было намерения поддаваться внезапно возникшему желанию отхлестать старого графа по физиономии.

— Нет, не Редмонд, — возразила она, и ее карие глаза встретились с его взглядом. — Моя тетушка передала мне на сохранение фамильную драгоценность.

— В таком случае примите мои соболезнования по поводу кончины вашей тетушки. — Это уже лучше. И он ведет себя вполне цивилизованно.

— О нет, она не умерла! Я полагаю, что должна пояснить, коль уж коснулась этой темы.

— Да, это будет весьма любезно с вашей стороны.

— Тетушка Рейчел, по всей видимости, владела этой вещью все время — я имею в виду ожерелье с бриллиантом — и верила семейной легенде о том, что она проклята. Она вообразила, что находится на смертном одре, и вручила его мне, присовокупив зловещее предупреждение. В любом случае она написала мне вчера и сообщила, что чувствует себя значительно лучше и надеется, что я пользуюсь «проклятым камнем» — так она его теперь называет — разумно…