Сердце его сжималось от боли, когда он закреплял шелк на самой верхушке башни, — ведь это означало, что он уже не увидит Эйлианну. Когда же флаг затрепал под порывами холодного ветра, Рори закрыл глаза и прошептал:

— Прощай, любовь моя.

Выбежав из замка, лэрд кивнул своим людям и крикнул:

— Возвращаемся на Льюис! Всем в лодку!

Уже отплывая от берега, Рори бросил последний взгляд на волшебный флаг, трепетавший на ветру. Он знал: Эйлианна потеряна для него навсегда. И он проклинал и волшебный флаг, и суеверных дураков, вынудивших его сделать это.

Преследуемый образом Эйлианны — ее прекрасным лицом, ее смехом, силой ее духа, — Рори хотел сейчас оказаться как можно дальше от Данвегана, ведь именно здесь он потерял единственную женщину, которую по-настоящему любил.

Глава 26

Они все дальше удалялись от ужасной площади, на которой происходил суд, и в какой-то момент Эйли окончательно осознала, что спасена. И, как бы подтверждая это, Аласдэр, сидевший позади нее, прошептал ей на ухо:

— Еще немного, девочка, и мы будем в замке.

Эйли улыбнулась и подняла голову — вдалеке замаячили башни Данвегана. Но… о Боже, что это?! На самом верху трепетал кремовый обрывок ткани, волшебный флаг! Нет, не может быть! Эйли закрыла глаза, надеясь, что ей это просто привиделось. Потом затаив дыхание, снова взглянула на башню. Нет, она не ошиблась! Рори действительно поднял волшебный флаг.

Перед глазами у нее поплыли круги, а руки и ноги налились свинцовой тяжестью. Но как же так?.. Почему?.. Почему Рори так поступил с ней? Как мог он отправить ее обратно в то место, которое она уже не считала своим домом и где ее никто не ждал?

Тут Аласдэр, вероятно, что-то почувствовав, проговорил:

— Эйлианна, что такое? Что стряслось, моя девочка?

Эйли тихо всхлипнула и прошептала:

— Возьмите меня с собой в Армадейл, Аласдэр. Пожалуйста…

— Хорошо, милая. Как пожелаешь. — Взглянув на своих людей, старый лэрд развернул коня и громко прокричал: — Едем обратно в Армадейл!

Воины встретили его слова радостными возгласами. Эйли же со вздохом закрыла глаза. Она не знала, сколько потребуется времени, чтобы магия волшебного флага подействовала, но не могла и не хотела находиться в Данвегане в тот момент, когда это произойдет. Находиться в окружении людей, которых любит, а потом вдруг исчезнуть, — нет, это было бы невыносимо. Все они потеряны для нее навсегда.

«Да, потеряны…» — подумала она, уже засыпая.

— Просыпайся, девочка, мы дома. Вон он, Армадейл!

Аласдэр с гордостью указал на замок, похожий на сказочный. Замок стоял на вершине пологого холма, у подножия которого поблескивало озеро.

Стряхнув остатки сна, Эйли осмотрелась. Да, действительно, она по-прежнему находилась во времени Рори. Значит, магия флага еще не подействовала.

— Ну как тебе замок? — спросил Аласдэр.

— Он великолепен, — пробормотала Эйли.

Вскоре копыта лошадей застучали по булыжникам замкового двора. Слуги выбежали приветствовать своего лэрда, но, заметив Эйли, вдруг остановились и уставились на нее, разинув рты. А какая-то миловидная женщина с ярко-рыжими волосами, слегка подернутыми сединой, вышла на ступени с радостной улыбкой. Увидев Эйли, она вскрикнула и прижала ладонь к губам. К ней тотчас же бросились слуги, чтобы поддержать ее, — казалось, она вот-вот лишится чувств. Аласдэр со вздохом сказал:

— Это Фиона, сестра моей жены. После того как Анна ушла с одной из наших дочерей, Фиона осталась, чтобы заботиться о Брианне.

Глаза Эйли расширились.

— Вашу жену звали Анна?

Аласдэр помог ей слезть с коня и, нахмурившись, кивнул:

— Ну да, Анна.

— Но моя… мою маму тоже звали Анной, — пролепетала Эйли.

Старик уставился на нее в изумлении. Схватив за плечи, легонько встряхнул.

— Ну, теперь ты видишь, девушка? Ты и впрямь моя дочь.

Эйли покачала головой.

— Нет, это просто совпадение, вот и все. Не могу сказать вам, почему я в этом уверена, но уверена.

Если она расскажет ему правду, он подумает, что она свихнулась. Сбежать прямо сейчас у нее не было возможности, поэтому ей следовало придумать, как покинуть Армадейл попозже, так, чтобы не возбуждать подозрений, иначе Аласдэр найдет способ остановить ее. Она не знала, куда пойдет дожидаться действия магии, но сейчас вдруг поняла, что не сможет оставаться и с Аласдэром, когда это произойдет. На долю этого человека и так выпало слишком много страданий.

— Ты все расскажешь мне, Эйлианна… Я должен знать о тебе все, моя милая. Ох, ну как же ты не понимаешь… Я должен знать…

— Эйлианна?.. Аласдэр, это действительно она?

Женщина потянула его за рукав; в ее блестящих карих глазах стояли слезы. И Эйли вдруг почудилось… Почудилось, что она уже видела где-то эту женщину.

— Верно, это именно она, — отозвался Аласдэр. — Пусть даже сама она почему-то этого не признает.

Эйли всхлипнула.

— Ах, Аласдэр, я не хочу вас обидеть, но я не могу притворяться вашей дочерью. Как бы мы оба ни хотели, чтобы это оказалось правдой.

Лэрд повел Эйли за собой.

— Милая, сейчас покажу тебе кое-что, и ты поймешь, что это правда.

— Аласдэр, а нельзя ли с этим подождать? — спросила Фиона. — Дитя валится с ног от усталости.

— Нет, нельзя, Я ждал долгих двадцать семь лет — и не собираюсь ждать ни минутой дольше.

Эйли, спотыкаясь, шла следом за лэрдом. Слуги же таращились на нее, разинув рты.

Через несколько минут, поднявшись по винтовой лестнице, Аласдэр открыл дверь, и они вошли в длинную узкую комнату, увешанную портретами.

— Вот!.. — Он указал на один из портретов. — Теперь скажи, что ты не моя дочь.

— Да, я знаю, что похожа на Брианну. Я видела ее портрет и…

— Да нет же, вот этот!

Лэрд взял ее за плечи и заставил посмотреть на портрет слева от Брианны.

Эйли уставилась на женщину с топазовыми глазами и сияющими золотистыми волосами. Дыхание ее участилось, а сердце забилось где-то в горле. И тотчас же бурными потоками нахлынули воспоминания. И все завертелось и закружилось перед глазами. О Боже, неужели это действительно… Да, сомнений быть не могло — с портрета на нее действительно смотрела ее прекрасная мать.

Сжав руку Аласдэра, она пролепетала:

— Но как… как такое возможно? Я же не из…

Она осеклась, не в силах сказать ему правду.

Фиона подтащила стул.

— Вот, садись, моя дорогая. — Она похлопала Эйлиан-ну по плечу. — Ты что, старый дурак, совсем рехнулся? Девочка едва на ногах держится.

Но Аласдэр решительно заявил:

— Я должен был узнать! Неужели ты не понимаешь, Фиона!

— Конечно, я все понимаю. — Женщина опустилась рядом с Эйли на колени. — Я знаю, как нелегко тебе пришлось, моя девочка, и не хочу еще больше расстраивать тебя, но когда твоя ма… моя сестра родила малышек, она послала за мной. Я помогала ей с детьми, пока… пока не… — Она судорожно сглотнула. — Если ты позволишь мне, я смогу точно сказать, Эйлианна Макдоналд ты или нет.

— Но я не могу быть… Вы не понимаете…

Аласдэр бросил на Эйли свирепый взгляд, затем повернулся к свояченице:

— О чем ты толкуешь, Фиона? Откуда ты можешь это знать?

— У малышки было родимое пятно, Аласдэр. Пятно в форме маленького полумесяца прямо под волосами на затылке. Но ты, наверное, не знаешь об этом.

При этих словах женщины Эйли вздрогнула и похолодела. И в тот же миг почувствовала, как Аласдэр приподнял ее волосы. А затем услышала тихий вздох Фионы.

— Вот видишь, Аласдэр… — сказала его свояченица.

Лэрд развернул Эйли лицом к себе; его небесно-голубые глаза блестели от непролитых слез.

— Да, у тебя действительно есть на затылке маленький полумесяц, моя милая. И нет никаких сомнений в том, что ты моя дочь.

Эйли же уставилась на него широко раскрытыми глазами, покачав головой, и пробормотала:

— Но этого не может быть. Я ведь не из…

— Расскажи мне о себе все, Эйлианна. Скажи, почему ты не веришь, что это правда?

— Нет, не могу.

Эйли со вздохом опустила голову. Она прекрасно понимала Аласдэра: многое свидетельствовало в пользу того, что она его дочь. Портрет женщины — точная копия ее матери. И имена у них такие же… А теперь еще выяснилось, что у нес к тому же такое же родимое пятно, какое было у его дочери. Боже милостивый, Эйли и сама готова была в это поверить, вот только… Ведь она же из двадцать первого века!

А лэрд пристально посмотрел на нее и, скрестив руки на широкой груди, проговорил:

— Ты все мне расскажешь, Эйлианна. Должна рассказать.

Увидев блеск слез в его глазах, Эйли поняла, что больше не может скрывать от него правду. Она обязана объяснить ему, почему никак не могла быть его дочерью. Да, она не имела права усугублять страдания старого человека — ведь их и так немало выпало на его долю. К тому же она знала, что он сохранит ее секрет.

Собравшись с духом, Эйли сказала:

— Хорошо, я расскажу всю правду, но думаю, вам лучше закрыть поплотнее дверь и сесть.

Лэрд нахмурился, но сделал так, как она сказала. Как только все трое устроились на стульях, Эйли начала свой рассказ. Она рассказала им все, что помнила, о своей матери и о том, как росла без нее, одна-одинешенька. Порой она прибегала к воспоминаниям одной старой соседки, которую встретила во время поисков своих родных. Именно так она узнала о мужчине, за которого ее мать вышла замуж, когда Эйли была еще слишком маленькой, чтобы помнить, как этот человек оскорблял и бил маму. Он бросил ее через несколько месяцев после свадьбы, и мама, оставшись одна с маленькой дочкой, едва сводила концы с концами. Но самым страшным и болезненным из всех воспоминаний была дорожная авария, которая унесла жизнь Анны и оставила ее, Эйли, сиротой.

Аласдэр слушал ее молча, не задавая вопросов, и по его лицу ничего нельзя было прочесть. Фиона же, тихо всхлипнув, в какой-то момент спросила:

— А как случилось, что ты стала Грэм, Эйлианна?

Эйли со вздохом закрыла глаза. Немного помолчав, ответила:

— После несчастного случая меня поместили в детский приют. Когда мне исполнилось семь лет, меня удочерили. Семья Грэм.

— Но ты не осталась с ними?

Эйли покачала головой:

— Нет. Миссис Грэм умерла через полтора года после того, как меня удочерили, и мистер Грэм отправил меня обратно в приют. Он… он сказал, что ему не по силам заботиться еще об одном ребенке. Он вообще не хотел меня брать.

— Бедненькая крошка… — всхлипнула Фиона.

Эйли откашлялась и рассказала остальную часть истории, рассказала о волшебном флаге и о том, как она попала в Данвеган. Она помедлила в нерешительности, прежде чем добавить:

— И Рори поднял волшебный флаг в тот момент, когда вы везли меня с суда. Поэтому я и попросила вас отвезти меня в Армадейл. Я не могла оставаться там и ждать, когда магия унесет меня обратно. И теперь, когда это произойдет, я… я причиню вам еще больше страданий, а вы этого не заслуживаете.

— Нет, никто больше не заберет тебя у меня, — решительно заявил лэрд Макдоналд.

Эйли грустно улыбнулась:

— Не думаю, что есть способ остановить это, Аласдэр. Но теперь, несмотря на все совпадения, разве вы не видите, что я никак не могу быть вашей дочерью?

— Это не совпадения, моя дорогая, — возразила Фиона. — Ты Эйлианна Макдоналд. Подумай над тем, что ты нам рассказала. Над тем, что рассказал тебе Дункан Макинтош в тот день в Данвегане. Маклауды подняли свой сказочный флаг в тысяча пятьсот семидесятом и одолели Макдоналдов, так ведь?

Она взглянула на Аласдэра. Тот кивнул и проворчал:

— Да, верно. Они победили только потому, что ты, Эйлианна, и твоя мать пропали. Я был слишком занят их поисками и не мог повести своих людей в бой.

— Это было двадцать семь лет назад, Эйлианна. Сколько тебе сейчас? — спросила Фиона.

— Двадцать семь… Скоро будет двадцать восемь.

Вскочив со стула, Аласдэр заключил Эйли в объятия.

— Эйлианна, дорогая моя, ты больше не должна сомневаться. Я никуда тебя не отпущу. Они больше не заберут тебя.

Эйли едва сдерживала слезы. Приходилось признать, что Фиона и Аласдэр правы. Ведь нельзя отрицать факты… Волшебный флаг Маклаудов похитил их с матерью двадцать семь лет назад, а затем перенес ее в Данвеган в тот день, когда Йен поднял флаг, дабы спасти брата. Что ж, теперь у нее появился отец, но, увы, она не знала, что будет делать, если магия фей отправит ее обратно в двадцать первый век.