Когда тело пронзила острая боль, Верочка вскрикнула, но Вадим прикрыл ей рот ладонью. «Тише, милая моя, любимая, тише», – шептал он, целуя мокрые от закапавших слёз щеки. Дыхание Вадима становилось прерывистым, и вскоре из груди его вырвался еле сдерживаемый стон наслаждения.


Вадим привёл себя в порядок и с улыбкой посмотрел на Верочку.

– Ну что ты плачешь, глупыш? Ничего страшного не произошло. Я же люблю тебя, и мы скоро поженимся.

– Ты правда на мне женишься? – она посмотрела на него заплаканными глазами.

– Ну, конечно, Солнышко. Я очень тебя люблю. И мы поженимся, несмотря ни на что. Завтра же поедем подавать заявление.

– Правда? Ты меня не обманываешь?

– Слово офицера!

Верочка успокоилась и счастливо заулыбалась.


Ночью Верочка никак не могла уснуть.

«Как всё странно! Сегодня я стала женщиной. Правда, я думала, что всё будет совсем не так. Я представляла, что выйду замуж чистой и непорочной, а в первую брачную ночь я подойду к Вадиму в длинной белой кружевной ночнушке, и всё это произойдёт на постели, украшенной цветами. Но всё получилось так неромантично. Зато я теперь совсем взрослая. Даже взрослее, чем эти соплюхи, которые спят как ни в чём не бывало. Ой какая же я счастливая! Я скоро стану женой! Я скоро буду хозяйкой в том красивом доме!»


А Вадима дома ждал неприятный разговор. Когда он вернулся, то постарался незаметно прошмыгнуть в свою комнату. Он надеялся, что отец с матерью уже уснули. Каково же было его удивление, когда он увидел родителей, сидящих в его комнате на диване.

– Чего это вы тут делаете? Вы же себя плохо чувствовали. Ложились бы спать.

– Вадим, нам надо поговорить, – начал отец.

– Уже поздно. Завтра поговорим, – попытался оттянуть этот разговор Вадим.

– Нет, сегодня.

– Я устал и хочу спать.

– Ничего, потерпишь, – начал злиться отец.

– Ну что вы ко мне пристали? – взорвался Вадим. – Всё равно эти разговоры ни к чему не приведут. Я женюсь на Верочке, хотите вы этого или нет. Это моя жизнь, и я сам буду ею распоряжаться.

– Вот именно твоя жизнь! – вмешалась мама. – Вадюша, этой свадьбой ты её загубишь! Ты пойми: у тебя впереди светлое будущее. С твоим образованием и с нашими связями тебя ожидает блестящая карьера! Ты в совершенстве знаешь три языка, тебя обязательно пошлют работать за границу. И кого ты туда с собой повезёшь? Кто вместе с тобой будет представлять нашу родину? Эта клоунесса с восьмиклассным образованием в интернате для олигофренов?

– Мама, интернат у неё был обыкновенный, а олигофренов отправляли в другой.

– Какая разница? Эти интернаты, где вместе живут и дебилы, и дети преступников, и дети врагов народа, ничему хорошему не научат. Кстати, а вдруг её родители были врагами народа?! – мама побледнела. – Ты представляешь, что тогда твоей карьере конец! Тебя же никуда не выпустят!

– Мама, сейчас же не сталинское время. Те времена давно прошли. К тому же сколько печатали в газетах, что тогда многих репрессировали незаконно. Много погибло безвинных людей. Так что даже если её родителей и расстреляли, на это сейчас никто не будет смотреть.

– Вадим, – печально сказал отец, – ТАМ на это до сих пор смотрят.

– Вадюша, брось её, пока не поздно, – взмолилась мама.

– Уже поздно. Я её не брошу.

– Она беременна?! – ужаснулась мать.

– Нет. Но я ей дал слово офицера.

Родители переглянулись. Отец, как бывший военный, не знал, что на это возразить. Но мать нашлась.

– Слово, данное дочери врагов народа, можно нарушить.

– Мама, ну что ты упёрлась в то, что её родители были врагами? Может, они просто погибли? Или они её маленькую потеряли. Да мало ли что могло быть!

– Ох, сынок, сынок, – заплакала мать, – ну почему ты не выбрал себе невесту из нашего круга? Посмотри, какие красавицы вокруг, умницы, образованные, интеллигентные! Ну почему ты выбрал именно эту бескультурную, невежественную рыжую клоунессу, которая хвасталась, как она плевалась из макарон жёваной бумагой? А ты видел, как она ела гуся? Она вцепилась в него всеми десятью пальцами и грызла его как какая-то аборигенка из племени тумба-юмба!

– Мама, в нашем кругу таких, как Верочка, нет. У неё очень чистая и светлая душа. Она очень открытая, бесхитростная. А насчёт культуры и интеллигентности, так я её постепенно всему научу.

– Сынок, не надо думать, что ты, как Пигмалион, сможешь из уличной хабалки сделать светскую даму, – устало сказал отец. – Такое бывает только в книжках. Интеллигентность передаётся только по наследству. Она должна быть в крови. Даже если ты научишь её культурно есть и не сидеть за столом с сумкой, всё равно ты будешь краснеть на званых обедах, когда твоя жёнушка по чистоте своей душевной что-нибудь ляпнет. Сегодня тебе было стыдно перед нами. Но это можно пережить. Хуже будет, когда тебе придётся краснеть за неё перед другими людьми. Ладно, Анюта, пойдём спать. Пусть он сам ещё раз всё взвесит. А я попробую через своих знакомых узнать, кем же были её родители.

Вадим тоже в эту ночь не мог долго заснуть. Верочка, несомненно, ему очень нравилась, он любил её. Но что если родители окажутся правы и ему постоянно придётся испытывать из-за неё чувство стыда и неловкости? «Ладно. Всё равно назад пути уже нет, – решил Вадим. – Я женюсь на Верочке и постараюсь её перевоспитать».


На следующий день, в субботу, Вадим с Верочкой подали заявление в загс. После этого они поехали в парк и катались на аттракционах, потом поужинали в кафе и до поздней ночи гуляли по притихшей Москве. Верочка была в этот день необыкновенно хорошенькой. Солнечные блики переливались в рыжих волосах, голубые глаза её светились счастьем, на щеках проступил яркий румянец. Она всё время улыбалась, нежно прижималась к руке Вадима и шептала ему на ухо: «Вадимка, я тебя очень-очень сильно люблю!» И тот, отбросив все свои сомнения, вместе с ней смеялся и дурачился.


Домой Вадим вернулся за полночь. Едва он вошёл в коридор, тут же из комнаты вышла мать.

– Вадюша! Какой кошмар! – с ходу начала она причитать. – Отец узнал, кто её родители!

– Ну и кто они? – равнодушно спросил Вадим. Он уже решил, что женится на Верочке в любом случае.

– Мать отказалась от неё ещё в роддоме. Она алкоголичка! Она умерла два года назад от белой горячки!!! А отца её никто не знает. Ты представляешь?

– Ну и что ты так переживаешь? Они же не враги народа. А на остальное наплевать.

– Как наплевать?!! Это же передаётся по наследству! Ты видел, как она пила? У неё тяга к алкоголю заложена в генах!

– Мама, всё это ерунда. Верочка раньше спиртное в рот не брала. Она мне рассказала, что просто девчонки из общежития посоветовали ей с помощью алкоголя снимать страх и неуверенность в себе.

– Так у неё ещё и подружки выпивохи?! Представляю, что из неё выйдет! Росла среди олигофренов и извращенцев, дружит с пьянчужками!

– Мама, ну что ты передёргиваешь факты?

– Ничего я не передёргиваю. А эти подружки из «общаги» её ещё чему-нибудь научат. Вот увидишь, она скоро пойдёт по рукам! Вадюша, кого ты хочешь привести в наш дом?!!

– Мама, прекрати! Я не хочу больше говорить на эту тему, – твёрдо сказал Вадим, глядя на мать из-под нахмуренных бровей. Он всегда так смотрел, когда кто-то ему перечил. – Мы подали сегодня заявление, и двенадцатого мая у нас будет свадьба. Хорошо, раз вы против Верочки, я её не приведу в ваш дом. Мы будем жить не здесь, а снимем квартиру. Всё. Я пошёл спать.

Вадим ушёл в свою комнату, а Анна Брониславовна осталась в растерянности стоять в коридоре.

Через два дня она сказала сыну трагическим голосом: «Хорошо, мы согласны. Живите здесь».


Начались приготовления к свадьбе. Вадим хотел обойтись скромным обедом в кругу друзей, но мать устроила целый скандал.

– Ага! Не успел жениться, а уже стесняешься показывать её людям?! Ну уж нет. Испей эту чашу до дна. Свадьба так свадьба. Будем отмечать в ресторане и пригласим всех, кого полагается. А уж твоё дело подготовить свою невесту так, чтобы она вела себя прилично и хотя бы научилась держать вилку с ножом.

Анна Брониславовна всем своим видом демонстрировала, что ради спокойствия в семье идёт на великие жертвы. Она даже посоветовала сыну, дабы избегать дальнейшего тлетворного влияния девиц из общаги, перевезти Верочку в свой дом ещё до свадьбы.


Проводы Верочки из общежития прошли очень торжественно. Почти все девчонки собрались в красном уголке за длинным столом. Накрывали на стол в складчину, кто что принесёт. В основном на столе стояла варёная картошка, кусочки селёдки, обложенные кольцами лука, квашеная капуста, ломтики сала и домашние заготовки, присланные заботливыми родителями из разных уголков Советского Союза. Ну и, конечно, через равные промежутки вдоль всего стола возвышались бутылки водки.

Первый тост произнесла комендант общежития. Говорила она долго о том, как здорово, что создаётся ещё одна ячейка социалистического общества, что надо жить и воспитывать будущих детей в духе строителей коммунизма, что Верочка хоть и не была передовицей производства, но всё равно работала неплохо и в благодарность за то, что завод воспитал и вырастил её, должна остаться на родном предприятии и своим трудом вдохновлять других на рабочий подвиг.

Пока звучала речь, девчонки с тоской посматривали на запотевшие бутылки и ждали, когда же закончится это занудство. А в конце речи, лишний раз убедившись, что комендантша баба с «приветом», девчонки хором заорали: «Ура!!!» – и с удовольствием опустошили стаканы. За вечер было сказано немало тостов, но в основном все говорили, что рады за Верочку. Как здорово, что и в жизни бывают истории, похожие на сказку! Верочка – сирота, простая заводская девчонка – как Золушка, дождалась своего принца. И всё закончилось, как и в сказке, свадьбой, и скоро этот принц увезёт её в свою сказочную страну, где нет изнуряющего труда и матерящихся бригадиров, где не общая кухня с бегающими тараканами и всего две душевые кабинки на сто двадцать человек, а отдельная квартира со всеми удобствами и большой ванной. Всё теперь в Верочкиной жизни будет прекрасно и возвышенно.

А когда комендантша наконец-то ушла, началось настоящее веселье. Девчонки, разгорячённые водкой, пустились в пляс. За неимением парней, которым не разрешалось находиться в общежитии, роль кавалеров исполняли все по очереди. При этом «кавалеры» позволяли себе всякие вольности, что вызывало дикий визг и хохот.

Верочку тоже заставили выпить хоть один стакан водки. Спиртное действовало на неё поразительно. Куда-то исчезала робость и стеснительность, она становилась уверенной в себе, смелой, общительной. Эта перемена самой Верочке очень нравилась, и она с удовольствием пригубляла водку снова и снова. В результате она совершенно опьянела, всё время хихикала и с трудом стояла на ногах. В комнату её пришлось сопровождать, чтобы она не завалилась где-нибудь в коридоре.


На следующий день за невестой и её пожитками приехал Вадим. Вещей у неё набралось всего-то один чемодан. Она собрала только одежду, благоразумно решив, что алюминиевые кастрюли и простенькие тарелки забирать с собой не следует. На прощание она подарила каждой подруге что-то из своих вещей. Инне досталось зеркальце в красивой металлической оправе, Зинке – плюшевый медвежонок, которого Верочке подарили на день рождения ребята из цеха, а Нине Верочка отдала томик стихов Маяковского, которого, честно говоря, сама не очень-то любила да и вообще не понимала.

Перед расставанием девчонки на дорожку присели на кровать. Все с трудом сдерживали слёзы.

– Верунь, а шо это твой Вадим раньше времени тебя забирает? – спросила рассудительная Нина. – Мы бы тебя на свадьбу собрали, причесали, накрасили. А то кто ж тебе будет помогать?

– Нин, мне Вадим сказал, что меня в парикмахерской причешут и накрасят, – ответила Верочка без особого энтузиазма.

– Ха! В парикмахерской! – усмехнулась Зинка. – Да наша Инна в тысячу раз лучше бы это сделала. Вон она в тот раз из тебя какую красотулю вылепила!

– То, конечно, Инночка лучше, – согласилась Верочка, – но Вадим так решил…

– Да и мы бы тебе здесь такие комсомольские проводы отгрохали! Всё бы украсили цветами, плакаты бы повесили: «Желаем счастья!», «Любите до гроба!» и всё такое прочее, – мечтала Зинка. – А перед дверью верёвку бы натянули и потребовали бы выкуп за тебя. Вот скажи, кто теперь тебя продавать будет? Что это за свадьба, когда невеста и жених из одной квартиры выходят?