В травмпункте местной поликлиники к Рите отнеслись с сочувствием. Пожилая женщина осмотрела её, обработала синяки, наложила компресс с какой-то мазью на глаз. Даже напоила Риту горячим чаем. Рита, видя такое доброе отношение к себе постороннего человека, расчувствовалась и чуть не расплакалась. Ей так не хотелось уходить из этого тёплого гостеприимного места. Но медсестра забеспокоилась.

– Давай позвоним твоим родителям, а то они наверняка уже волнуются, где ты, – предложила она. – Скажи свой телефон. Я позвоню.

– А можно я сама позвоню?

– Да, конечно.

Рита набрала номер телефона в бабушкиной квартире.

– Алло-у, – послышался приятный девичий голос.

Рита растерялась. Как позвать отца?

– Алло-у, я вас слушаю, – сказала Кристина с лёгким акцентом. – С кем имею честь разговаривать?

– Это я, Рита, – набралась она храбрости. Будь что будет.

– Рита? Здравствуй. Как поживаешь? – в голосе Кристины не было ни капли враждебности.

Рита ещё больше растерялась.

«Что тебе сказать? Что твоя мать меня выгнала из дома, а родная мать избила? Что мне негде теперь жить? Что жизнь моя стала похожа на кошмарный сон? Тебе это вряд ли будет интересно. Да и уж перед кем мне плакаться, то только не перед тобой и твоей мамашей».

– Нормально. Всё у меня хорошо, – постаралась сказать Рита уверенным голосом.

– Я рада. У меня тоже всё хорошо. Вот недавно приехала и теперь целыми днями по Москве гуляю, знакомлюсь. Так непривычно слышать везде русскую речь! И ни одного француза рядом! Странно как-то. Мне даже чего-то не хватает. Но, в общем, всё нормально, привыкаю потихоньку. Мама меня познакомила с компанией ровесников. Ничего ребята, весёлые. Мы завтра едем за город на дачу Кирилла Кравцова. Знаешь такого? Если хочешь, присоединяйся к нам.

«Да уж, мне сейчас к вашей компании только и присоединяться! Да если я появлюсь в таком виде, ты громче всех будешь надо мной смеяться».

– Нет, Кристина, спасибо, я не могу.

– Жаль. А я так хотела с тобой познакомиться. А может, всё-таки поедешь с нами?

– Спасибо. В другой раз, – Рита была приятно удивлена добродушием сестры. Значит, она не такая стерва, как её мать. – Кристина, я хотела бы поговорить с Вадимом Николаевичем. Он дома?

– Нет. Папа ещё не приехал. Он заканчивает все свои дела в Париже. А в Москву я не знаю, когда он приедет: может, через неделю, а может, и через пару дней. Как всё в Париже закончит, так сразу и вернётся. А ты оставь свой номер телефона. Он как приедет, так тебе и позвонит.

– У меня нет телефона.

– Как это? А, ты шутишь! Не хочешь говорить мне свой номер? Вы, москвичи, такие странные. Я никак не могу ещё понять, когда вы шутите, а когда говорите серьёзно. Вот недавно один мальчик пошутил, что у вас летом на целый месяц отключают горячую воду. Представляешь?! Будто бы во всей Москве целый месяц нет горячей воды! – Кристина заливисто расхохоталась. – Ну и выдумщик! И все меня стараются… как это по-русски? А! На-ко-лоть. Я правильно выразилась? Вот и ты надо мной подсмеиваешься. Ты, Рита, на меня не злись. Я давно хотела с тобой познакомиться. Мне бабушка в письмах про тебя много хорошего рассказывала. Но родители мои почему-то не хотят, чтобы мы дружили. А сейчас всё изменилось. Я приехала сюда, и теперь мы обязательно должны с тобой встретиться. А давай поедем вместе на Рождество в Финляндию в деревню Санта-Клауса! Ты скажи своей маме, пусть она тоже путёвку купит. Будет здорово, если мы у Санта-Клауса вместе желание загадаем, чтобы наши родители разрешили нам дружить! Договорились?

Рита с недоумением слушала щебетание Кристины.

«Какая Финляндия?! Какой Санта-Клаус?! Мне бы выжить, не замёрзнуть на улице и не умереть от голода! Но этой девочке из благополучной обеспеченной семьи меня не понять».

– Я позвоню через несколько дней, когда отец приедет, ладно?

– Ну конечно. А насчёт Финляндии мы с тобой договорились. Смотри, если ты не поедешь, я обижусь.

Рита попрощалась с сестрой и положила трубку.

«А ведь если бы бабушка и отец тогда не разругались с мамой, я могла бы быть на месте Кристины. Жила бы с отцом и матерью в Париже, путешествовала по разным странам. И всё в моей жизни было бы устроено. А сейчас я без родителей, без дома, замёрзшая, голодная. И что меня ждёт, одному богу известно. Так кто виноват? Кого винить в том, что произошло? Бабушку? Маму? Отца? Ведь все они по отдельности были очень хорошими людьми. Но как же так произошло, что в результате маму, а теперь и меня жизнь выбросила за борт? Наверно, все они в какой-то степени виноваты в случившемся. Но скорее всего это просто судьба сплела их в роковой клубок… А я за всё расплачиваюсь».


Рита шла по улице не разбирая дороги. Она надвинула на лоб шапку, подняла воротник шубы и спрятала в него лицо так, что видны были одни глаза. А руки она засунула, как в муфту, в рукава. Но всё равно холод заползал под полы шубы и воровал крупицы оставшегося тепла. У Риты уже посинели от холода губы, а колготки под джинсами, казалось, вмерзли в ноги.

Город не разделял унылого настроения девочки. Он переливался разноцветными огнями гирлянд на фонарных столбах, блестел мишурой в витринах магазинов, красовался наряженными ёлками в окнах домов. Люди в радостном ажиотаже сновали по магазинам, скупая в огромных количествах игрушки, парфюмерию и всякие безделушки, чтобы порадовать в новогоднюю ночь своих близких.

«А ведь у меня через несколько дней будет день рождения. Но никому нет до этого никакого дела. Не будет у меня ни празднично сервированного стола, ни торта со свечками, ни весёлых друзей с подарками. Даже ёлка, украшенная конфетами, мандаринами и пряниками, не будет в этот раз стоять в углу моей спальни».

(Бабушка всегда покупала две ёлки. Одну, большую, ставили в гостиной и украшали ёлочными игрушками и мишурой. А вторую, поменьше, украшенную сладостями, ставили специально для Риты в детской.)


Рита вышла к автобусной остановке. Подъехал автобус, похожий на большой ёлочный фонарик, гостеприимно распахнул двери и поманил Риту жёлтым искрящимся теплом. Она не решалась зайти, ведь ездить «зайцем» ей было стыдно. Но в последнюю минуту, когда двери готовы были уже захлопнуться, девушка вскочила на ступеньку.

Автобус был полупустой, и Рита села у окна. Хорошо, что не было кондуктора, но Рита всё равно с замиранием ожидала, что вот сейчас раздастся: «Граждане, предъявите свои билетики!» Проехав две остановки, Рита успокоилась и, подышав на замёрзшее стекло, стала разглядывать ночной город. Прямо под её сиденьем была печка, так что Рита быстро согрелась. Ей стало так спокойно и хорошо, будто она сидела дома на мягком диване перед телевизором! И даже чувство голода притупилось. Вот бы так кататься до тех пор, пока не вернётся Женька! Но всё хорошее рано или поздно заканчивается. Рита понимала, что скоро придётся выходить. Ведь на ночь все автобусы уезжают в парк. У всех, даже у машин, есть свой дом. Только она, Рита, в этом мире осталась без своего крова.

«И куда же мне деться? Куда идти? Где переночевать?»

Автобус выехал на Комсомольскую площадь, и Рита в окошко увидела красивые здания железнодорожных вокзалов.

«О! Это именно то, что нужно. Ведь вокзалы работают круглосуточно. Значит, можно сделать вид, что я ожидаю свой поезд, и переночевать здесь на лавке».

Рита вышла из автобуса и направилась в здание Ярославского вокзала. Она была настолько измучена, что ей уже было всё равно, что она выглядит ужасно. Осуждение и насмешки окружающих её сейчас совершенно не волновали. Главное – быстрее согреться и отдохнуть.


Зал ожидания был переполнен. Рита с трудом нашла одно свободное сиденье, но пока она к нему пробиралась, лавируя между чемоданами и вытянутыми ногами их хозяев, прямо перед её носом на это место уселся мужчина. Девушке ничего не оставалось, как прислониться к колонне и надеяться, что скоро ещё какое-нибудь место освободится.

Стало жарко. Рита сняла шапку и расстегнула шубу. Она безразлично разглядывала людей. Кто-то спал, сидя на лавке, кто-то примостился на своих чемоданах и тюках, плакал чей-то ребёнок, на второй скамейке обнималась влюблённая парочка, у окна переругивались две женщины. В углу на корточках, как цыплята на насесте, сидела стайка мальчишек. Они играли в какую-то игру с монетками. Уборщица, размазывающая грязь на полу ещё более грязной тряпкой, ворчала на всех, кто осмеливался войти в поле её деятельности. Между пассажирами лениво прохаживался милиционер. Он был слишком худой, слишком высокий, с непримечательной внешностью. Единственное, что бросалось в глаза, – это его тонкие, торчащие в разные стороны усы.

«Как он похож на таракана!» — усмехнулась девушка.


Увидев Риту, милиционер направился к ней.

– Новенькая? – с ходу спросил он, приблизившись к Рите вплотную.

– Что? – не поняла Рита.

– Ты чья-то или в одиночку шуршишь?

– Я одна, – ответила Рита, не очень понимая, что этому милиционеру от неё надо.

– Понятно, – он довольно улыбнулся. – Тогда прописывайся.

– Куда? – удивилась Рита.

– На мою территорию, рыженькая. Я здесь хозяин. Поэтому, если не хочешь, чтобы я тебя отсюда вытурил, плати бабки, – сказал он как можно тише.

– Платить?! За что? – искренне удивилась Рита.

– За то! – разозлился милиционер. – За то, что мою колонну своим задом подпираешь.

Рита возмутилась.

– Во-первых, как вы смеете со мной таким тоном разговаривать? Вы не имеете права грубить людям. А во-вторых, эта колонна не ваша, а государственная. И никаких денег я вам за неё платить не буду.

– Чего?! Ах ты дешёвка, ещё и рот открываешь?! А ну пошла отсюда, пока я тебя в участок не отвёл.

Он стал толкать Риту по направлению к выходу. От гнева и стыда её лицо стало пунцовым.

– Не смейте меня толкать! Кто вам дал право так себя по-хамски вести? Я ничего не нарушала, и вы не имеете права меня отсюда выгонять!

Но милиционера эти слова разозлили ещё больше.

– Что?! О правах заговорила? Ну-ка, пойдём в участок, я тебе все твои права там подробно разъясню.

Он схватил упирающуюся Риту за воротник шубы и потащил из зала ожидания. Пассажиры с интересом наблюдали эту картину. Но ни у кого не возникло желания заступиться за девушку. «Воровка», – подумали многие.

Рита ничего не понимала. Почему с ней так обращаются? Она же ничего противоправного не совершила! Злость, обида, чувство стыда переполняли её. Она готова была нахамить этому Таракану. Но от страха оказаться в милицейском участке за решёткой Рита жалобно стала просить:

– Отпустите меня, пожалуйста, я уйду с вокзала.

– Поздно скулишь. Таких, как ты, учить надо. Сейчас я с тобой по-другому поговорю, чтобы ты права больше не качала.

Рита совсем от ужаса затряслась. Но тут какой-то мальчишка неожиданно бросился милиционеру под ноги. Милиционер споткнулся об него и растянулся на мокром грязном полу. Мальчишка быстро вскочил, поднял фуражку милиционера и запустил её, как летающую тарелку, в центр зала, а потом схватил Риту за руку.

– Бежим! – крикнул он и потащил девушку за собой.


Они бежали сломя голову. Рита только успевала лавировать между людьми. Её охватил панический ужас, казалось, что милиционер бежит за ними по пятам и вот-вот её схватит. Они с разбегу толкнули стеклянные двери вокзала и выскочили на улицу. Рита хотела бежать в сторону площади, но мальчишка рывком остановил её и затащил в узкий проход между палатками, торгующими пирожками. И вовремя, потому что в ту же минуту из распахнувшихся дверей выбежал усатый милиционер, огляделся и побежал к площади.

Сердце у Риты бешено колотилось и, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди. Она тяжело дышала.

– Надо сматываться, пока Прусак не вернулся, – нахмурив брови, шепеляво произнёс мальчишка, – пошли.

Они выглянули из-за палатки, огляделись по сторонам и побежали к метро.

– Давай скорей два пятака, – потребовал мальчик, как только они вбежали в здание.

– У меня нет, – растерянно произнесла Рита, – ни копейки.

– Вот чёрт! – мальчишка сплюнул на пол от досады. – Назад возвращаться нельзя. Прусак уже там. А, ладно, где наша не пропадала!