А из громкоговорителя неслось дальше:

– Ну что, собрание дебилов, будем и дальше тупо глазами хлопать или всё-таки хоть кто-нибудь ответит на мой вопрос: «Кто виноват?», «За что сидим?» и «Что делать?» – какой из этих вопросов интересовал Чернышевского? А, чурки вы мои глухонемые!

В зале раздался громовой хохот. Ученики, забыв о своих нарядах, чуть ли не сползали от смеха на пол. Лариса Борисовна пулей вылетела со сцены, но споткнулась о своё длинное платье и растянулась на полу. Это вызвало ещё больший хохот. Многие даже повизгивали и похрюкивали от смеха.

– Повыгоняю всех в коридор! – продолжался монолог Крысовны. – Если хоть один из вас сейчас откроет рот без моего разрешения, я засуну в него эту тряпку для доски! Я вас, мерзавцы, научу, как себя вести! Я сделаю из вас культурных людей!

А дальше голос поменялся.

– Всем встать! – визгливо кричала другая женщина. – Отвернитесь от меня к стене! Я ваши наглые морды видеть не хочу! Простоите так целый урок, пока до ваших тупых голов не дойдёт, как надо себя вести на занятиях! Запомните: если опять будете перекидываться на моих уроках записками – всем этой линейкой руки отобью! А в журнале колы понаставлю! Будете потом с троечными аттестатами ходить. И можете потом засунуть свою мечту об институте в унитаз!

– Да это же физичка! – чуть ли не хором закричали выпускники.

– Эй ты, Самохин, иди к доске, – послышался теперь низкий голос географички. – Не покажешь мне, где находится Аральское море, я тебе этот Арал на голове выбрею, чтобы навек запомнил, как он выглядит!

– Макака! – завизжали от восторга выпускники. – Это Инна Марковна!

Педсостав во главе с директрисой вышли из оцепенения и всей толпой повыскакивали из-за стола, опрокидывая стулья. Учителя сбежали со сцены и кинулись к радиорубке. Там они попытались уговорами и угрозами выманить Колю Силантьева, но тот не вышел, пока не прокрутил всю плёнку до конца. Досталось очень многим учителям.


Колю из школы выгнали. Выдали ему вместо аттестата справку об образовании. Чего он и хотел.

Маргарита по такому случаю купила торт, и они вместе с Колей у неё дома отметили эту маленькую победу.

– Здорово получилось! – радовался Колька. – Я думаю, они это надолго запомнят и теперь побоятся так унижать ребят.

– Конечно, ведь у кого-то из учеников тоже может оказаться диктофон в кармане. Не думаю, что они захотят ещё раз такой позор пережить.

– А вы знаете, Маргарита Ивановна, меня ведь теперь в городе очень уважать стали! Раньше меня никто не замечал, а теперь многие за руку здороваются, девчонки около подъезда меня караулят и номера своих телефонов суют! Все как с ума посходили! Мне даже как-то не по себе, – как бы нехотя сказал Колька, но глаза его при этом светились от счастья.

– Ты теперь герой! Не побоялся один бороться против целой когорты учителей! Ты знаешь, даже я в последний момент струсила. А ты молодец, храбрый парень!

Колька гордо задрал подбородок.

– Вот, возвращаю вам диктофон. Спасибо, что вы его ради меня купили.

– Оставь его себе. Это мой тебе прощальный подарок.

– Ой! Спасибо! – просиял Колька. – Классная штука. Думаю, она мне ещё пригодится.

– Не переусердствуй! – испугалась Маргарита. – За такое ведь и похлеще могут быть последствия.

– Не бойтесь. Я же не дурак. В жизни кое-что понимаю, – важно ответил Колька. – Я его на крайний случай беру.


– Спасибо вам, Маргарита Ивановна, за всё. Классная вы училка! – сказал, прощаясь, Колька. – Да и человек вы стоящий! Побольше бы таких, как вы!

Она смущённо опустила глаза.

«Эх, знал бы ты, мальчик, кем я была раньше, руки бы мне не подал».


Маргарита смотрела в окно, как Колька шёл домой.

«Надо же! Даже походка у него поменялась! Раньше Коля ходил ссутулившись, какими-то мелкими вялыми шажками. А теперь плечи его распрямились, голова гордо приподнялась, и шаги теперь твёрдые, уверенные. Даже, кажется, что и внешне он похорошел! Хотя изменилось только выражение его глаз и улыбка появилась на лице. Да, самоуважение – великая вещь!»


Начались летние каникулы. Для учеников и большинства учителей – это радость. Но только не для Маргариты. Она скучала по ученикам, она изнывала от безделья, она ненавидела хоть и редкие, но обязательные визиты в школу, где она должна была дежурить ещё целый месяц. Общение с учителями после выпускного вечера для Маргариты превратилось в ещё большую пытку. Те затаили на неё злобу, потому что только Маргариты, а ещё учительницы по труду Клавдии Егоровны, молчаливой тихони Зинаиды Альбертовны – учительницы по ОБЖ, а по совместительству библиотекарши, и ещё двух пожилых и очень уважаемых и достойных учительниц по русскому языку не было на той злополучной плёнке.

О том, что Маргарита принимала непосредственное участие в этом ЧП, никто не догадался. Но какая-то глупая солидарность за пережитое унижение сплотила остальных учителей, пострадавших в этой, как они выражались, «подлой авантюре». А Маргарита в их сплотившийся клан не попала. За это они её даже стали презирать, считая, что Маргарита подлизывается к ученикам, слишком перед ними стелется. Хотя это была совершенная ложь. Маргарита ни перед кем в своей жизни не стелилась!


– Джинни, я не хочу завтра идти в школу! – ныла Маргарита, словно первоклассница. – Представляешь, мне завтра придётся вместе с Инной Марковной делать стенд о вреде курения! Я уж молчу о том, что мы с ней обе курим, а она-то вообще смолит как боцман. Но вдобавок она такая зануда! Постоянно читает мне нотации о том, как надо жить, как надо одеваться, как надо держать учеников на расстоянии, чтобы они не садились на шею! Словно я глупая маленькая девочка! Я завтра чокнусь! Или, клянусь, я затушу окурок об её лоб и повешу этот стенд ей на шею!

– Потерпи немного, – успокаивал её Джем. – Скоро мы вернёмся в Москву. А там ты устроишься работать куда захочешь. Это здесь из рабочих мест есть только магазины, школа, больница да ядовитая резиновая фабрика. А в Москве полно неплохих вариантов для тебя. С твоими-то двумя языками ты и в престижную фирму сможешь устроиться. Так что подожди, недолго осталось.

– Вернёмся в Москву?!! – поразилась Маргарита. – Но это же опасно!

– Уже нет. Менты на тебя дело закрыли, считая, что ты умерла. Больше года прошло, о тебе все забыли.

– А Воланд? Вдруг кто-то из его банды меня увидит? Всякое ведь может быть.

– Воланд на тебя уже не злится, – уклончиво ответил Джем.

– С чего ты взял? Яйцо Фаберже он ведь так и не получил. А если он, не дай бог, узнает, что я жива, то решит, что я обвела его вокруг пальца, продала яйцо, а теперь шикую на эти деньги. Боюсь, что он после этого захочет меня заживо поджечь.

– Нашлось яйцо, – пришлось сказать Джему.

– Нашлось?!! Ну и где оно было? – воскликнула Маргарита.

– Его Макс стащил. Этот паскудыш весь план того, как засунуть тебя в тюрьму, сам придумал. Но ещё вдобавок он лично проследил за тобой, и когда ты вылезла в окно, именно он залез в дом, украл яйцо, а потом вызвал милицию. Даже Воланд не догадывался, что пасхальное яйцо у него. И только недавно Макс попался, когда попытался продать это яйцо одному коллекционеру. Макс ведь не знал, что этот мужик общается с Воландом. Вот так всё и раскрылось.

– И что с Максом сделали? – вырвалось у Маргариты, хотя она уже знала ответ.

Джем молча провёл пальцем по горлу. Маргарита поёжилась. Она вспомнила свои слова, брошенные в запале Максу во время их свидания в тюрьме: «Лучше копи деньги на свои похороны! Они уже не за горами!» Да, она оказалась права.

«Макс думал, что он мне так изощрённо подготовил смерть, а угодил в могилу сам. Вот так. Как там в поговорке про яму сказано? Очень верно!»

– А откуда ты про всё это знаешь? – опомнилась Маргарита.

– Помнишь, у меня недавно был рейс в Питер? Так вот, там я неожиданно встретился с другом. Он тоже в Петербург по делам приехал. Ну мы с ним зашли в кабак, посидели, поболтали. Ты не бойся, он меня не предаст. Но даже если он и расскажет Воланду, не думаю, что нам теперь стоит этого бояться. Мы же Воланду ничего плохого не сделали. Я уверен, что он на нас уже не злится.

Маргарита улыбнулась. Тяжёлый груз страха спал с её плеч.

– Фу, слава богу. Надеюсь, что всё плохое в моей жизни закончилось. Обо всём можно забыть. Правда, ты знаешь, Джинни, но я почему-то о своих девицах иногда вспоминаю. Соскучилась я по ним, что ли, – грустно усмехнулась Маргарита. – Хоть они и дурёхи, но вместе мы много пережили плохого, да и хорошего тоже. Это не забывается.

– Между прочим, браток сказал, что девки очень плакали, когда узнали, что ты погибла.

– Да?! Ну надо же! Вот никогда бы не подумала…

– Они к тебе тоже привыкли и поняли, что ты не такая уж и гадина, как они тебя раньше называли. Да они Цыпочку за то, что она предала тебя, чуть не разорвали! А потом они её выгнали. Говорят, Цыпочка теперь на трёх вокзалах ошивается, подрабатывает на поездах дальнего следования.

– С чего начинала, к тому и вернулась. Бог с ней. А как там остальные девчонки?

– Вместо тебя теперь Киса хозяйничает. Остальные девчонки живут как жили. Вот, правда, Дюймовочка надолго вышла из строя.

– Что с ней? – перепугалась Маргарита.

– Да ничего страшного. Просто один клиент решил с ней поиграть в женщину-Тарзаниху. Прикинь, этот дурачина заставил её залезть на шкаф, будто на дерево. Дальше, по его сценарию, она должна была спрыгнуть с «дерева» и освободить его, «пленённого безумными обезьянами». А потом у них должна быть безумная, дикая любовь… Но до любви не дошло. Шкаф хоть и деревянный, но, увы, не имеет корней. Короче, Дюймовочка вместе со шкафом рухнула на этого мужика. Теперь этот бедолага весь в гипсе, еле выжил, а Дюймовочка на костылях хромает. Ну а шкаф, кровать, тумбочку и стул из её комнаты, естественно, на помойку выбросили как груду досок. Эта кровать, между прочим, уже третья за год!

– Боже, она когда-нибудь весь дом разрушит! – рассмеялась Маргарита, а потом вдруг грустно вздохнула. – Всё-таки я хотела бы их всех увидеть.

– Увидишь. Когда мы в Москву переедем, я устрою тебе с ними встречу.

– А где мы будем в Москве жить? У тебя там что, квартира есть?

– Нет, но я думаю над этим вопросом, – уклончиво ответил Джем.


Маргарита после этого разговора долго размышляла, а стоит ли им возвращаться в Москву? Что она там оставила? И что там её ждёт? Мысли были неутешительными. С одной стороны, там прошла вся её жизнь. Пусть в ней было много плохого, но и много хорошего тоже. А с другой стороны, там осталась её любовь, эта незаживающая рана. Там живёт уже чужой ей Женька. Сможет ли она удержаться от искушения хоть одним глазком посмотреть на него? Сможет ли она после этого жить счастливо с Джинни, зная, что хоть ей с ним и спокойно, но, увы, она совсем его не любит? Маргарита отогнала прочь все свои сомнения.

«Джинни спас мне жизнь! И много раз её спасал! А Женька бросил меня в беде. Этот святоша наговорил мне кучу нотаций и отвернулся от меня в самый тяжёлый момент моей жизни! Нет, мне надо выбросить Женьку, этого закостенелого максималиста, из головы. Ведь он в жизни делит всё только на «белое» и «чёрное», «чистое» и «грязное». Он со своей женой, конечно же, относят себя к беленьким чистюлям, а меня он презрительно считает «замарашкой». И никогда меня не поймёт и не простит! Но жизнь ведь не такая простая! Её двумя красками не опишешь. В ней есть все цвета – и красивые, и мерзкие. А я, пожив среди законопослушных людей, поняла, что среди них тоже полно «замарашек». Правда, они при этом напяливают на себя белоснежные монашеские одежды, но их внутренней грязной сути это не меняет! Да, я была и воровкой, и мошенницей, и сутенёршей. И даже пусть нечаянно, но я убила человека! Я во всём этом виновата. Но я же искренне раскаиваюсь в содеянном! Раньше я считала, что никогда уже не смогу открыто смотреть людям в глаза. Но теперь у меня такое чувство, будто душа моя, пройдя через все эти испытания, через боль, через страх, через унижения и предательства, почему-то очистилась! Так ядовитая дождевая вода, насыщенная гарью и копотью города, проходя через грязь, через толщу земли, очищается и становится родниковой. Да, я теперь, как никогда раньше, понимаю, насколько хрупко счастье и насколько бережно надо относиться к хорошему, что дарит тебе судьба. Я сама готова с удвоенной силой дарить другим людям доброту, свою улыбку, помогать им, чем могу. И я не собираюсь ходить с опущенной головой! Я, несмотря ни на что, достойна уважения! Вот так! И раз я пока нужна этим детям, я останусь в этом городе и в этой школе. Раз я нужна Джинни, я останусь с ним. Решено!»

Но её благим намерениям не суждено было сбыться…


Маргарита красила окно в своём классе, как вдруг дверь кабинета распахнулась, и в него влетела завуч.