– Ритка, выполни последнюю мою просьбу. Поцелуй меня как тогда, на свидании в тюрьме. Это был наш самый лучший поцелуй!

Маргарита прильнула к решётке и, хоть мешали железные прутья, постаралась страстно впиться губами в его губы.

– Всё-всё, хватит. Вы меня подводите, – торопил их дежурный.

Джем сам отошёл от окошка, сказав на прощание:

– Прощай! Будь счастлива!

Маргарита весь путь до дома проревела.

А на следующий день она уехала в Москву.


Женька только вернулся с работы и стоял под душем, когда прозвенел звонок. Он вылез из ванной, кое-как обтёрся, закутался в полотенце и поспешил в прихожую. Когда Женька распахнул дверь, он обомлел.

Несколько секунд Маргарита с Женькой смотрели друг на друга.

– Ты зачем пришла? – грубо спросил Женька. По его тону было видно, что он не рад встрече.

Маргарита подавила в себе желание развернуться и уйти. Она лишь молча смотрела на любимого мужчину. Его блестящие мокрые растрёпанные волосы, капельки воды на коже да и весь его полуобнажённый вид заставили её сердце забиться в бешеном ритме. Больше всего ей сейчас хотелось так сильно-сильно прижаться к Женьке, чтобы эти капли воды прикоснулись сквозь одежду и к её коже. Маргарита всегда поражалась, почему хоть Женька и не был красавцем, но его всегда как бы окружало облако такого сексуального притяжения, такого именно мужского обаяния, что она начинала просто сходить с ума от желания!

Женька после минутного колебания всё-таки отошёл в сторону и позволил ей зайти в квартиру. Маргарита прошла в комнату и первым делом, конечно же, огляделась, отыскивая признаки проживания здесь женщины.

«Слава богу, всё здесь как прежде. Другой бабой здесь и не пахнет».

Маргарита не удержалась от улыбки. Женька это заметил. Он всё понял. И это его разозлило.

– Что, торжествуешь? Да, я уже не женат. В этом состоянии я пробыл всего пару часов. А потом жена от меня ушла. Мы развелись, так и не став по-настоящему супругами.

– Как жалко, – соврала Маргарита и, увидав на стуле чёрную куртку с золотой нашивкой на рукаве «секьюрити», спросила: – Это твоя? Ты что, уже не работаешь в милиции?! В охранники подался?

– А ты как думаешь? Мог я оставаться в органах после того, как помог тебе бежать? После того, как связался ради тебя с бандитами? После того, как из-за тебя убили двух милиционеров?! Их смерть и на моей совести. Ведь я понимал, что так и будет.

– А тебе бы полегчало, если бы на твоей совести была моя смерть? Жень, такова жизнь. Всё время приходится выбирать. И не всегда выбор по совести – это правильный выбор. Увы, не всегда. Этим милиционерам предложили всё решить мирным путём. Но они предпочли войну. Хотя не такая уж я и опасная преступница, чтобы вот так из-за меня рисковать своей и чужими жизнями. К тому же ты знаешь, что закон в моём случае ошибался. Я была невиновна! И в большей степени не чувство долга ими двигало, а скорее собственные амбиции. Что ж, они выбрали войну. А на войне как на войне. Либо ты убиваешь, либо тебя убьют. Остались бы в живых они – умерла бы я. Ты это знаешь.

– Да, я это знал. Поэтому тебя и спас. Но вины моей это не уменьшает. Я недостоин был продолжать работать в милиции. Для милиционера не должно быть личных мотивов, идущих вразрез с законом. Это аксиома.

– Ой-ой-ой, какие мы правильные! – не удержалась от колкости Маргарита. – Жаль, что в ментовке ты один такой честный и принципиальный был. Теперь вот из-за меня там таких совсем не осталось. Какой урон для страны! И опять я виновата!

– Прекрати паясничать! Не тебе о честности рассуждать! – разозлился Женька. – Ты вообще зачем пришла? Опять тебе от меня что-то надо? Опять в скверную историю влипла? Или, может, ты решила, что ещё недостаточно исковеркала мою жизнь? Увы, больше тебе отнять у меня нечего. Всё, чем я дорожил, ты уже разрушила. У меня не осталось даже уважения к самому себе! Я презираю себя! Я проклинаю свою любовь к тебе! Я ненавижу тебя! Уходи! Исчезни из моей жизни! Я не хочу даже думать о тебе! Убирайся прочь! Возвращайся в банду к своим дружкам! Такой дряни, как ты, только там и место! Ну что ты стоишь? Уходи!!!

Маргарита остолбенела. Таким злым она Женьку никогда не видела.

– Господи, один раз в жизни ты наконец-то поступил так, как велело сердце, а не разум, да и то весь исстрадался! – с болью ответила ему Маргарита.

Она повернулась, чтобы уйти, но потом вдруг остановилась.

– Хорошо, Жень, я уйду, – тихо заговорила она. – Но сначала я вот что скажу: ты, конечно же, прав. Я дрянь. Я разрушила твою жизнь. Я вообще жизнь многих людей разрушила. Хоть я и не хотела этого. Честно! Но так получалось. Да и моя жизнь тоже не сахар. Я тоже, Женечка, постоянно теряла самое для меня дорогое в жизни. Я не знаю, почему так происходило. И кого в этом винить, я тоже не знаю. Возможно, дело и во мне. А может, просто такова наша судьба. Не знаю. Но вот что я поняла: иногда, пройдя через ошибки и страдания, человек не опускается, а, наоборот, становится как бы чище. Кто сам не страдал, тот не способен по-настоящему сострадать другим. Я не пришла бы к тебе, Женька, если бы чувствовала себя гадкой и мерзкой женщиной. Тогда, в милиции, помнишь, я хотела сбежать от тебя. Вот в то время мою голову ещё прижимал к земле груз моих ошибок и преступлений. А сейчас – нет. Я не говорю, что прошлое надо совсем забыть. Нет. Чувства стыда и раскаяния будут со мною всю жизнь. Но я знаю, что нельзя на этом зацикливаться. Жизнь продолжается! И я очень хочу теперь жить хорошо, честно, порядочно! Я хочу дарить людям не боль, а радость! И у меня немного это уже получается! Правда! И к тебе я пришла не с поникшей головой, дескать, прости, дяденька, заблудшую овечку. Нет. Я пришла к тебе с чистым сердцем. И не потому, что мне от тебя что-то надо. А только потому, Женька, что я люблю тебя. И всю жизнь любила. Вот так.

Маргарита достала из кармана сложенный листок и, развернув, положила его на стол. Это был детский рисунок Женьки. Каравелла с алыми парусами. Правда, посередине рисунок был склеен скотчем, краски выцвели, бумага протёрлась, а места сгибов вообще были разодраны.

Женька был поражён! Он взял рисунок в руки и уже с удивлением, а не с ненавистью посмотрел на Маргариту.

– Этот рисунок всю жизнь был моим талисманом, – призналась Маргарита, и глаза её наполнились слезами. – Ты знаешь, в детстве я верила в сказку. Мне казалось, что волшебники, добрые феи и прекрасные принцы существуют на самом деле. Потом у меня сказку отняли. Но всё равно все эти годы, особенно когда мне было очень тяжело на душе, я иногда доставала твой рисунок и мечтала, что вот если бы была сказка, то и ко мне приплыла бы такая каравелла с алыми парусами, с неё спустился бы принц, он подошел бы ко мне, взял меня за руку и сказал: «Маргарита! Я люблю тебя! Пойдём со мной. Я заберу тебя из этого мерзкого жестокого мира и увезу на этом корабле в волшебную страну, где живут только добрые и хорошие люди и где мы будем очень счастливы друг с другом!» Но, увы, сказки нет. Нет сказки… Как жаль!

Девушка смахнула слёзы, повернулась и пошла к двери. Но вдруг она услышала за спиной:

– Маргарита!

Она остановилась. Женька подошел к ней сзади, робко положил свои руки ей на плечи и, касаясь губами её волос, тихо сказал:

– У меня нет настоящего корабля с алыми парусами. Я не сказочный принц. И, увы, волшебной страной я не владею. Но всё-таки я люблю тебя, Маргарита! Очень сильно люблю!!!


И сказка вернулась!