Юля что-то искала в журнале. Я отошел в сторонку, чтобы не мешать, и сделал вид, что рассматриваю книги. Как только Юля освободилась, я подскочил к ней и попытался объяснить, что мне от нее нужно. Я не ошибся, она охотно согласилась мне помочь с выбором подарка. С серьезным и сосредоточенным выражением лица, немного хмуря брови, она пробегала глазами по полкам. В какой-то момент ее лицо просияло. С верхней полки она достала тоненькую книжицу в мягкой обложке и с улыбкой протянула мне. Это был Эрих Фромм «Искусство любить». Увидев название книги, я пришел в некоторое замешательство. Дарить книгу с таким названием равносильно признанию в любви. А это не входило в мои планы. Но Юля уверенно направилась к столу дежурной, снова достала из ящика журнал, куда тут же вписала название книги и объявила мне сумму.

За то время, пока я отсутствовал, очередь к Лидии нисколько не уменьшилась. Я стал в самый конец, а книгу прижал названием к себе, чтобы никто не видел. Г-жи Марины в зале уже не было. Когда стоявшие передо мной девушки наконец наговорились и насмеялись с именинницей, и подошла моя очередь, я молча протянул книгу. Лидия трогательно ахнула и с удивлением подняла на меня свои черные глаза.

— Откуда ты знаешь?

— Знаю что? — растерялся я.

— А я все собиралась, а ты вот… Спасибо тебе большое, Саша!

— Да не за что, — только и ответил я, а про себя подумал, что нужно будет и себе купить такую же. Я отметил, что она знает мое имя, что было немного странно, ведь я никогда не заговаривал с ней.

Что я мог придумать, на что отважиться в свой день рождения для Марины Мирославовны? Преподнести ей что-нибудь стоящее, купленное за деньги? Она расценит это как подарок Братству. Оставались только цветы, снова… И прошлые ошибки нужно исправлять! На этот раз я собирался выбрать действительно свежие и красивые цветы. Теперь меня не обмануть! Я собирался потратить на выбор столько времени, сколько понадобится, и без компромиссов. Решено! Это будут самые красивые цветы! Я уже представлял ее взгляд, представлял, как подойду и окажусь рядом с ней. Стремительно учащая удары сердца, в венах пульсировал адреналин, то сжимая, то разжимая мышцы брюшной полости, теплом по всему телу разливался тестостерон. Мысленно я тонул в ее глазах, в ее близости и хотел пребывать в этом поле как можно дольше. Я томился, я предвкушал. Остальные заботы отошли на задний план и нисколько меня не волновали, о предстоящем праздновании я совершенно позабыл.

Несмотря на то что уснул я уже за полночь, спал как младенец. Утром меня разбудила мама, нежно и ласково. Отец ждал меня на кухне. Во время завтрака родители вручили мне подарок. Это был полупрофессиональный фотоаппарат, зеркальная камера со сменной оптикой и крупной матрицей, с высокой скоростью серийной съемки и функцией видеозаписи в хорошем разрешении. Все достоинства камеры папа описывал по ходу, пока я рассматривал ее. Моя «мыльница» поистрепалась да и годилась уже только для групповых фото, не больше. Я давно уже подумывал сменить ее на что-нибудь более стоящее и был очень рад подарку. Когда я допивал кофе, папа с пониманием подкинул мне деньжат на «пропой души». Это было очень кстати. Теперь я мог не ограничивать своих желаний в выборе букета.

На занятиях в университете я сидел как на иголках. Еле дождавшись окончания второй пары, никому ничего не сказав, я отправился в центр города, где был самый большой выбор цветов. Об однокурсниках и нашей традиции я вспомнил уже где-то на полпути, некрасиво получилось… Именинник обычно приносил торт, и после занятий мы пили чай в нашей аудитории, так у нас было заведено. Но я тут же успокоился, решив, что угостить ребят тортом я смогу в любой другой день. Вот только предупредить, конечно же, следовало.

По переходу я перемещался довольно быстро, медленно ползущий поток людей мне удавалось обегать то с одной, то с другой стороны. В метро я не мог дождаться своей станции, каждые пять минут казались мне вечностью. И вот я на месте. Выбор действительно был огромен. Одних только тюльпанов было около двадцати видов. Но мне были нужны розы. Я выбрал белоснежные. На этот раз они были самые настоящие и уж точно не крашенные. Как только я их увидел, сомнений не оставалось, мне нужны были именно они. Я тщательно осматривал и выбирал каждый цветок. Букет вышел красивый. В Братство я звонил еще накануне и выяснил, в котором часу там должна быть Марина Мирославовна. Мой вопрос прозвучал официально и требовательно, и девушка у аппарата поспешила сообщить мне время.

Погода была на удивление теплая и солнечная. Всего еще несколько дней назад морозный воздух пробирал до костей, а сегодня я шел в расстегнутой куртке. Мне не хотелось снова спускаться под землю, и я одолел пешком целый микрорайон. Оставалось сесть на прямую маршрутку. И когда я шагал по улице, и теперь, в транспорте, все глазели на букет. Я это заметил, и мне было приятно. Эти взгляды приободряли. Но все-таки волнение мое с каждой следующей остановкой усиливалось. Я вышел из маршрутного такси и глубоко вдохнул воздух. В преддверии весны его свежесть пьянила, кружилась голова. На всякий случай я огляделся по сторонам. Никого из знакомых поблизости не было. Жизнь в Братстве начиналась только вечером, а в такое время суток все были заняты своими делами, кто учебой, кто работой.

С каждым шагом я все больше робел. Вырвавшись из городской суеты, я очутился на тихой улочке, на окраине. Здесь, в частном секторе, на дорогах было безлюдно, если кто и был дома, то за забором не видать. Перед одним из участков на обочине жгли костер. Дым поднимался вверх и обволакивал крыши соседних домов. Запах костра разбудил во мне аппетит, и я вспомнил о предстоящем застолье дома. Возле машины с затемненными стеклами я остановился и глянул на свое отражение. Все было в полном порядке, белый воротничок рубашки безукоризненно держал форму. Я взъерошил волосы. Только теперь я заметил молодого парня у ворот, он курил и смотрел на меня. Насколько мне было известно, в этом доме обитала огромная цыганская семья. Часто по дороге в Братство я видел детей, играющих перед домом. И теперь один из представителей этого большого семейства в знак мужской солидарности одобрительно кивнул мне. Ответным кивком я поблагодарил его за поддержку и свернул за угол.

Ворота были закрыты, дом выглядел пустым. Я нажал на звонок и стал ждать. Через пару минут мне открыла девушка, я часто видел ее в Доме на дежурстве по четвергам. Не знаю, узнала ли она меня, но смотрела подозрительно. И даже букет, который она не могла не заметить, не расположил ее ко мне.

— Вы к кому?

— Я к г-же Марине. Она здесь?

Услышав это имя, она стала немного приветливее и отступила назад, пропуская меня.

— Да! Она в саду.

Я осторожно ступал по ведущей к дому тропинке, по которой ходил уже тысячи раз. Как только я увидел ее, сердце застучало так сильно, что я за себя испугался. Она стояла у ограды напротив входа в дом. На ней был тот самый темно-зеленый плащ, в котором она ездила весной на базу. Она расчищала место вокруг куста небольшими грабельками, отбрасывая прелую листву в сторону. Рядом сидел смирный пес и, поворачивая голову то в одну, то в другую сторону, внимательно следил за каждым движением своей хозяйки. На меня собака не обратила никакого внимания, и только когда Марина Мирославовна, увидев меня, подняла голову, пес встал и без единого признака воинственности уставился на меня. В саду она была совершенно одна, и я был этому страшно рад. Мне повезло. Я сделал ей навстречу несколько шагов и остановился. Она отложила в сторону свой инструмент, не спеша сняла перчатки и направилась ко мне. Очарованный, я стоял с цветами, не мог пошевелиться и насмотреться на нее. Я успел заметить, что здесь, в саду, при свете дня в ней не было и тени напряжения, она была расслаблена и спокойна. Сейчас она вовсе не походила на ту женщину, которую я привык видеть два раза в неделю в лекционном зале.

— Присядем? — предложила она и подошла к длинному деревянному столу с лавкой. Я последовал за ней и сел с самого края.

— Ты просто пришел или по делу?

Я готов был поклясться, в этот момент она была самая настоящая и искренняя. Никаких масок, я ей верил и не мог оторвать от ее глаз. Когда я понял, что пауза затянулась, спохватился и быстро ответил:

— Просто! То есть нет, по делу!

— Слушаю тебя. Говори. — ее тон был мягким и дружественным.

— Вот! — я протянул ей розы.

— Спасибо! Сергей! — крикнула она в сторону окна, под которым мы сидели. На зов тут же прибежал парень.

— Сережа, возьми цветы и поставь их, пожалуйста, в воду!

Не выражая ни единой эмоции, как официант в ресторане, парень тут же унес букет.

— И?..

— Все!

— Это и было твое дело? — в ее интонации слышались нотки удивления.

— Да!

— И что, ты больше ничего не хочешь мне сказать?

— Нет, ничего! Я уже, наверное, пойду.

— Ну, хорошо… Тогда я тебя провожу, — она дошла со мной до калитки.

Она смотрела мне вслед, я не оборачивался, но чувствовал это.

Я не заметил, как оказался в парке. Он находился недалеко от Братства, а мне хотелось оставаться поближе к ней. Я понимал, что меня заждались родители, но ничего не мог с собой поделать и отправился бродить по лесу. Из близлежащего кафе доносилась музыка. Я свернул на тропинку, что вела к озеру, подальше от суеты. Мне было хорошо в безлюдном месте. Вновь и вновь я проигрывал в уме каждое мгновение недавней встречи с Мариной Мирославовной. Всего каких-то полчаса назад она была совсем близко, я видел, как она работает в саду, я видел ее глаза и слышал ее голос, она говорила со мной. И я подарил ей белые цветы, которые она приняла и которые назвала красивыми. Это воспоминание хотелось сохранить в памяти как можно дольше. Но в голову, нарушая душевный покой, то и дело лезли разные мысли. Например, я думал о выскочившем по ее зову парне по имени Сергей или об открывшей мне калитку девушке. Дом не был пуст, в нем были дежурные, даже днем! И были они у нее в услужении! Я и не думал, что есть ученики, которые находятся там не только по вечерам. Ведь впервые я пришел в Братство среди бела дня. До этого я бывал там только вечером. И если бы не моя затея, я еще долгое время мог не знать о том, что Братство не прекращает своего функционирования ни днем, ни ночью. Об этом далеко не всем известно. Я гнал все эти мысли прочь и старался вновь сосредоточиться на тех минутах, когда она говорила со мной, но все напрасно. Передо мной снова и снова вырастала фигура Сергея, который беспрекословно выполнил указание г-жи Марины.

Обойдя озеро и обогнув холм, я вышел к центральному входу в парк. Был будний день, но кругом было полно народу, и я вдруг необыкновенно обрадовался этому многолюдью. Наблюдая за всем происходящим, я с каким-то особенным удовольствием выпил чашку кофе на свежем воздухе. Все вокруг казалось таким уютным и как будто знакомым. Сколько раз я проносился мимо этого парка и ничего не замечал! В общем-то, в нем и не было ничего примечательного. Таких парков множество, но этот был для меня местом, которое ассоциировалось с ней. Наверное, она часто проходит мимо него, когда едет в город или из города, а по выходным, быть может, прогуливается здесь. Ведь у нее есть пес, а лучшего места для выгула и не придумаешь. Вот почему я не пошел домой, вот почему в упоении бродил по парку — ведь здесь не раз гуляла Марина Мирославовна. Я вновь вспомнил наш недавний и краткий разговор. Я так ничего и не сказал о причине своего визита. И был этому рад. Правда, для нее теперь так и останется загадкой, чего меня вдруг принесло среди бела дня и именно сегодня. К тому же она готова была меня выслушать. Интересно, что она думала?

Я посмотрел на часы, и меня как кипятком ошпарило. Невероятно, но я не заметил, как наступил вечер. Я схватился за телефон. Только сейчас я вспомнил, что, перед тем как войти в Братство, я отключил звук.

— Ты что, сдурел? Саша, ты где? Что случилось? — услышал я в трубке взволнованный голос мамы.

Как мог, я уверял маму, что со мной все в полном порядке и ничего не произошло. А сам в это время во весь дух несся к метро. Дорога домой должна была занять не больше часа.

Я впервые опоздал на собственный день рождения. Уже был накрыт стол, собрались гости. Мама по-прежнему пребывала в недоумении от моей выходки, но выяснение оставила на потом. Все время моего отсутствия родители развлекали гостей, как могли, а теперь уходили к друзьям, где собирались праздновать в своем кругу.

Как только мы с ребятами остались одни, напряжение спало и начался пир горой. Я был рад оказаться дома. Новых пассий было всего две, девушки оказались интересными, компанейскими и молниеносно влились в коллектив. Вечер выдался теплым, дружеским. За десертом долго и увлекательно говорили о будущем — о надеждах и ожиданиях, о предстоящем месте работы. Не помню, кто начал, но тема была для нас достаточно актуальна, так как все мы учились на старших курсах университетов. Совсем недавно я проходил практику в одном из крупнейших конструкторских бюро, где мне в полной мере открылись мои перспективы. И вдруг совершенно неожиданно для всех присутствующих и, в первую очередь, для себя самого я заявил, что хотел бы все изменить. Например, я мог бы получить второе образование и заняться психоанализом. Еще я мог бы начать писать, и для этого даже не обязательно идти на второе высшее. Стать сценаристом или режиссером. Или еще что-нибудь в этом роде. В общем, заняться чем-нибудь творческим. А лучше стать и психологом, и писателем, и при этом обязательно читать лекции. Возможно, в этот вечер я много выпил. Все, кроме двух новеньких девушек, удивленно уставились на меня. Моим друзьям были хорошо известны мои планы, связанные с авиацией и самолетостроением. Они были хорошо известны и моему отцу.