— О, вот это я понимаю, — взбодрился немного приунывший Евгений и начал разливать самогон по стаканам.

От Валерии Викторовны я часто слышал о душистом самогоне на абрикосах, который умеет делать только ее мама. Рассказывала она действительно вкусно, но я решил не пить вообще, а тем более самогон! К тому же запах был такой, что у меня почти пропал аппетит. Это был не принцип, не поза, я действительно не хотел это пить и не знал, что делать. На помощь мне пришла Валерия Викторовна, отодвинув два еще пустых стакана в сторону. Евгений и Галина Семеновна собирались возразить, но она посмотрела так, что они не решились этого сделать. Я вздохнул с облегчением. Люся тоже не собиралась пить этот горячительный напиток домашнего производства и сидела с каким-то отстраненным, ничего не выражающим видом. А Евгений с Галиной Семеновной и Валерией Викторовной с удовольствием выпили, после чего с аппетитом закусили.

— Не смотри на меня так, Саша, а то я сейчас подавлюсь! Я же здесь дома как-никак!

— А что такое, Лера?

— Ничего, мама, это наше. Просто Саша увидел, как я пью самогон и ем мясо. Да, Саша?

— Да нет, я ничего…

— Так, а что ж такого-то? Ешь, доця, на здоровье. И вы все ешьте. Еще есть, добавка!

— Видишь, не пугай мою маму, она не поймет твоих вегетарианских привычек. Ничего не поделаешь, надо есть, Саша! Но я тебя понимаю. Я тоже не люблю мясо, ты же знаешь. А к своим студентам я выхожу только на голодный желудок, это правило.

— Да что ты, Лера, а что, у вас там перекусить негде или времени не хватает?

— Да нет, мама, дело не в этом.

— А она студентами, Галина Семеновна, питается, ест их. Что за народ пошел! Эх, сплошные фокусы! — констатировал Евгений, наливая по второй.

В этот вечер за столом Валерия Викторовна была такой соблазнительной и трогательно-заботливой одновременно, что я смело протянул свою тарелку Галине Семеновне, заявив, что с огромным удовольствием съем все, что мне положит уважаемая хозяйка дома. Галина Семеновна обрадовалась, а Лера Викторовна явно осталась мной довольна.

Я думал о том, что уже очень скоро мне предстоит разлука с ней, я должен буду спать с этой Люсей, и это в самый разгар моей страсти. Как я вообще переживу эту ночь, зная, что Валерия Викторовна рядом, спит со своим, хоть и бывшим, но мужем. Успокаивало одно — с ними в комнате будет и Галина Семеновна. Это означало, что они просто будут лежать рядом. И все равно, он будет рядом с ней, будет ее касаться, будет слушать ее дыхание и вдыхать ее аромат. Мои уши горели и нутро пылало, хоть я и не пил самогон. Валерия Викторовна даже спросила, хорошо ли я себя чувствую. Я уверил ее, что все в полном порядке, а сам, не обращая внимания ни на Женю, ни на Галину Семеновну, весь вечер не сводил с нее глаз. Я ловил ее взгляд и наслаждался каждым мгновением этого вечера, в то время как Люся сидела насупленная и по-прежнему была чем-то недовольна. Да, Валерия Викторовна очень меня взволновала, я боялся, что это заметят все остальные, но еще больше я боялся того, что она свяжет мое волнение с предстоящей ночью в кровати с ее лаборанткой. Но о Люсе я и не думал! А может, она занимается сводничеством и специально все это подстроила?.. Ведь она меня приглашала сюда заранее, я отказался, а потом только передумал. Но она же знает, что Люся мне совершенно не нравится. Неужели она таким способом решила проверить мои к ней чувства?.. Невероятно! И тут я вспомнил о своем продовольственном пакете. Евгений кинул мне ключи от машины, и я пошел открывать багажник.

Валерия Викторовна с интересом разглядывала содержимое кулька, так как я вручил его прямо ей. Там должно было быть все, что она любит. Не скрывая своего удовольствия от увиденного, она подняла на меня полные нежности глаза. Мне казалось, что я не выдержу и припаду к ее губам прямо на виду у всех присутствующих. Она снова улыбалась.

— Саша, как всегда, накупил всяких вкусностей, но попробуем это мы уже завтра. Мама, потом положишь все это в холодильник, ладно?

— Боже мой, зачем же это? Да еще и столько! Что ж я вас не накормила бы, что ли!

— А я не знаю, мама, я ему уже сто раз говорила, он же меня никогда не слушает!

— А давайте-ка выпьем еще!

— Нет, мне уже достаточно, — закрыла от Жени рукой свою рюмку Галина Семеновна.

— Я на перекур, — впервые за долгое время в этих стенах прорезался голос нашей мрачной спутницы.

— Хочу напомнить, что нам завтра вставать в четыре утра, Женя, Люся… Так что предлагаю расходиться по комнатам. Мама, Сашу мы с собой не берем, пусть спит, ты его не буди, ладно? И не пугайся, он у нас любит спать очень долго.

— Да разве же я,.. спи, сынок, сколько хочешь, хоть до самого вечера. А хочешь, так и вообще оставайся у меня жить.

— Ну вот, снова выпить не с кем, — опрокинул в одиночестве стакан Женя.

Лера Викторовна поднялась со своего места, я встал вслед за ней. Как же мне хотелось остаться с ней наедине, ну хоть на минуту! Больше всего хочется того, чего нельзя. Она пожелала всем спокойной ночи и удалилась к себе вместе с Галиной Семеновной. Они давно не виделись и им, наверное, было о чем поговорить. Женя оставался сидеть за столом. Люся кокетливо попросила разрешения посидеть в его машине, чтобы покурить, слушая музыку. Евгений пошел открывать машину, а я отправился к месту ночлега.

В комнате было довольно холодно, к тому же меня била дрожь желания. Я стянул с себя джинсы, бросил их на стул и быстро юркнул в кровать под одеяло. Еще некоторое время я подскакивал на пружинах вверх-вниз, по инерции. За стенкой слышались приглушенные женские голоса, я различал голос Валерии Викторовны и невольно всем телом прижался вплотную к стене. К моему счастью, Люся не возвращалась еще долго, а я и не заметил, как начал засыпать. Меня разбудило чье-то холодное тело рядом, от которого кровать снова запрыгала. Теперь я слышал за стенкой и мужской голос. Спина Люси плотно прижалась к моей, я вжался в штукатурку еще сильнее. Я предложил ей поменяться местами, но она отказалась. Я не настаивал.

Проснулся я оттого, что солнечные лучи светили мне прямо в лицо. Я подскочил на кровати, но, вспомнив, что Валерии Викторовны нет дома, упал обратно на подушку. Я лежал и думал о том, сколько же раз она просыпалась в этой комнате, так же как меня сейчас, ее будили солнечные лучи, так же как я, она лежала с открытыми глазами и думала о предстоящем дне. В этой самой кровати она засыпала и просыпалась влюбленная и счастливая, мечтала о ком-то так же, как я в эту минуту мечтал о ней.

В прихожей периодически раздавались быстрые шаги Галины Семеновны. Валерия Викторовна рассказывала мне, что ее мама с самого раннего утра как заведенная, к полудню она успевает переделать столько дел, что нам, городским, не справиться и за неделю. Поэтому, когда она приезжала и пыталась писать, первые дни у нее ничего не выходило. И понятно почему. Она ощущала себя лодырем. То же самое сейчас чувствовал и я, и решил быстренько встать, чтобы помочь Галине Семеновне, чем бы она там ни занималась.

Несмотря на погожий денек, в доме было холодно. Как только я вылез из-под теплого одеяла, тело обдало прохладой. Странно, но я выспался, был бодр и силен как бык. Чтобы немного согреться и разогнать кровь, я решил сделать несколько упражнений. Затем я оделся и вышел в коридор. Галина Семеновна как раз несла с улицы какую-то огромную, обернутую в полотенце кастрюлю. При виде меня она удивилась и сказала, чтобы я шел еще отдыхать. Но я решительно вознамерился ей помогать. Умываться пришлось ледяной колодезной водой, от чего я взбодрился еще больше. Мы с Галиной Семеновной накрывали на стол, так как вот-вот должны были прийти соседи. Был поминальный день. Я очень быстро согрелся, так как все приходилось носить в дом из кухни, которая находилась во дворе.

Мы все успели, когда на пороге появились гости, все было готово. На столе дымился борщ, жаркое с уткой, блюдо с пирожками, на тарелочки были выложены солености, а посередине красовалась вчерашняя бутыль с долитой до краев мутной жидкостью. После знакомства со всеми, а это был один дед и три старушки, я хотел удалиться. Но Галина Семеновна не хотела и слышать. Меня усадили за стол. Передо мной стояла полная тарелка наваристого борща с огромным плавающим в нем куском мяса. В плане самогона на этот раз меня отстаивала сама Галина Семеновна, хотя то и дело предлагала, пока, мол, нет Леры. От выпивки я все же отказался, а всему остальному решил соответствовать и делать все, как все.

Много пили, ели и говорили. Я не слушал их разговоров, в основном это были пересуды о людях, которых я и не знал вовсе. Я ел и с нетерпением ждал Валерию Викторовну. Один эпизод все же заставил меня прислушаться. Началось все с насмешек деда Гриши над бабой Надей. Намекнет что-то про ее похождения и смеется взахлеб. Баба Надя в ответ то и дело толкала его под локоть. От этого он заливался хохотом еще больше.

— А вчера, слышишь Галя, говорю, чего старая пригорюнилась? Забыла, что такой красавец пристроился, радовалась бы, а то сидит, все грустит. Так я говорю, может, ждет, что еще придет? Оттого и грустная, что больше не приходит!

Тут, заливаясь смехом, к деду Грише присоединились и баба Люба, и Галина Семеновна.

— Тьфу на тебя! Хоть бы перед людьми меня не позорил, а, что за человек! — говоря это, баба Надя и сама еле сдерживалась, чтобы не захохотать.

Галина Семеновна повернулась ко мне, от смеха у нее выступили слезы, утирая их, она принялась мне пояснять:

— В селе у нас в прошлом году история одна с Надькой приключилась. Приехали в наши края брат с сестрой, да и поселились здесь. Откуда-то из Молдавии приехали, им тут родственница дом оставила. А он, молодой такой, а красивый! Ему все девки в селе проходу не давали. Так он ни на одну и глазом не повел, а в нашу Надьку влюбился. А бабе 70 лет! — здесь хохот возобновился с новой силой, на этот раз не сдержалась и сама баба Надя, — и вот, как-то ночью, лето же, ставни настежь, залез он к ней, значит, в окно.

— Пристроился, ирод! Та с перепугу и не поняла, что происходит! — с новым взрывом хохота, еле выговаривая слова, пояснил дед Гриша.

Похоже, юмора не оценил только я, потому что мне было совершенно не смешно. Радовало лишь одно, раз у самой жертвы, то есть бабы Нади, на все это такая реакция, значит, все хорошо.

— Да ты ешь, остыло уж все! А вы, тоже мне, нашли, что вспомнить при моих гостях. Давайте! Ешьте лучше! Гриша, давай, еще положу тебе!

Я приступил ко второй откуда-то появившейся передо мной тарелке борща. Разговор перешел в другое русло, на этот раз о делах хозяйственных, и вдруг как-то одновременно и резко все замолчали. Я обернулся, за спиной у меня стояла Валерия Викторовна. Ложка выпала у меня из рук.

— Вот это да! Что я вижу, Саша? Ты и ешь борщ? Всем здравствуйте, дядя Гриша, тетя Люба, тетя Надя.

Она обнялась с гостями, с каждым по очереди. Они вскочили со своих мест, и усадить их обратно уже не удавалось ни Галине Семеновне, ни Валерии Викторовне. Они твердо вознамерились уходить. Люся с Евгением курили во дворе. Я был так рад ее появлению, что не находил слов. Лера Викторовна была в приподнятом настроении и смотрела на меня очень ласково. Это была та близость, которую я чувствовал впервые. С чем это было связано, я и сам не знал, только теперь ее взгляд был другим, не таким, как раньше. Бывало, она глядит на меня, и во взгляде и тепло, и дружба, а приблизиться страшно, кровь в жилах стынет. Омут ее карих глаз так и затягивает. А сейчас во взгляде появилась нежность, она успокаивала, я почувствовал себя в безопасности. Вошли Женя с Люсей, и Галина Семеновна снова принялась накрывать на стол, запретив помогать ей. Очередь дошла и до моего пакета, все привезенное мной было выложено на стол. Получилось красиво и разнообразно. Жене снова пришлось пить огненную воду в одиночку, дамам он налил грузинского вина, оно было густое и красное как кровь. Все выпили, кроме меня. После двух тарелок сытного борща есть я уже не мог, поэтому просто сидел и исподтишка наблюдал за Валерией Викторовной. Она чувствовала, что я на нее смотрю. Уговорив маму дать ей свою тарелку, она положила в нее всего понемножку. Начала Галина Семеновна с оливок, надкусила сыр, до рулета из селедки дело не дошло, на ее лице появилась гримаса. С виноватым видом она смотрела на дочь, а в глазах читался немой вопрос: «Как вы все это едите?» Зато в восторге была Лера Викторовна и сказала, что на столе все, что она любит. И тут Галина Семеновна поинтересовалась, как съездили. Тут-то мне и открылся весь замысел задуманного.

— Сказала, чтобы мы приехали в следующий четверг, если Люся захочет, конечно, и если мы сможем, — она переглянулась с Женей.