Мне уже было известно, что Лиза стала аспиранткой Валерии Викторовны. Как и с поездкой на фиесту, поступать в аспирантуру сначала было предложено мне, но я отказался, и этой возможностью воспользовалась Лиза. Как я правильно предположил, Валерия Викторовна была не в духе. Когда мы поднимались по ступенькам, я еле за ней поспевал. Наученный опытом я знал, когда она в таком настроении, нужно молча ждать, а потом молча слушать. Я так и сделал, сидел на кухне и ждал. Не прошло и пяти минут, как я услышал брань, льющуюся в адрес Лизы. Я не знал, что и думать, в чем она уже успела провиниться? На сей раз вина ее состояла лишь в том, что она, как и я, не разделяла взглядов Валерии Викторовны в связи с творящимися беспорядками, о чем прямо ей и заявила. Я был бы рад ее промаху, да не мог. Гнев Валерии Викторовны казался мне совершенно несправедливым. Иметь свою точку зрения, свой взгляд на происходящее позволено каждому. Валерия Викторовна продолжила свой рассказ, сообщив, что сгоряча назвала Лизу дурой, а этого делать было нельзя. Я уже хотел было обрадоваться ее раскаянию, но она тут же добавила, что Лиза дура и есть! Должен признать, что мои взгляды полностью совпадали с Лизиными. И называя дурой ее, Валерия Викторовна, по сути, считала дураком и меня, включая всех моих родных и близких людей. Ничего подобного она мне не говорила, такой вывод я сделал самостоятельно. Наш уговор не касаться политики, конечно же, был нарушен. Это она первая начала. Я еще ничего не успел сказать, как ее гнев перекинулся на меня. И теперь я не молчал. Каждая моя реплика вызывала ее ярость. Такой я ее еще никогда не видел. Валерия Викторовна позволила себе употреблять нецензурную брань. Закончилось тем, что она выставила меня вон.

Точка зрения, которая не совпадала с ее собственной, не имела права на существование. Мы, ученики Валерии Викторовны, не имели права на отличающееся от ее суждений мнение. Это рушило все мои представления о способе аналитического мышления, которому она же нас и учила. А если принять во внимание тот факт, что Лиза была обязана ей своим поступлением, то со стороны ее нынешнего руководителя данный конфликт являлся самой настоящей манипуляцией. Лера Викторовна не имела права оказывать на свою ученицу никакого давления, но она делала это. Я был разочарован.

Я снова не ходил, не звонил и не писал Валерии Викторовне. Я знал, что первый шаг все равно придется делать мне, потому что она его никогда не сделает. Но мне не хотелось. Когда-то она сказала мне: «Я тебя никогда не брошу, но ты бросишь меня». Тогда эти слова сильно меня разозлили. Мы с ней были разными во всем. Но каждый раз я делал шаг навстречу. В последнее время мы с ней ссорились все чаще и все сильнее. Она имела обыкновение вдруг указать мне мое место — место ученика. Но я уже давно не был ее учеником. Меня по-прежнему к ней тянуло, но я научился от этого чувства отвлекаться.

На работе все было гладко, мне повысили заработную плату. На книжном рынке я покупал много литературы о позитивном мышлении и читал ее. И когда я настроился на положительное разрешение любых конфликтов, решил помириться с Валерией Викторовной и больше не ссориться с ней ни при каких обстоятельствах, что бы она ни говорила и что бы ни делала. Мне казалось, что я становлюсь взрослее и мудрее с каждым днем.

Теперь мне нужно было как-нибудь дать о себе знать, звонком или письмом. Показать, что я не в обиде. В конце концов, глупо портить отношения из-за какой-то политики, которой я к тому же не интересовался. Выборы давно прошли, и дело близилось к Новому году. Предпраздничное настроение, заснеженные улицы и уютные огни города сделали свое дело. Я решил во что бы то ни стало поздравить Валерию Викторовну с Новым годом! И этим я собирался положить конец всем нашим былым разногласиям. Я настолько воодушевился, что ждал этого с прежним нетерпением. Чтобы как-нибудь отвлечься, я занялся выбором подарка. Дни летели, и друзья начали обсуждать планы на Новый год, а я снова из этих планов выпадал, и мне как-нибудь осторожно нужно было им об этом сообщить. Как именно сделаю это, я еще не придумал.

За несколько дней до праздника я набрал ее домашний номер и, явно нервничая, стал ждать. В трубке раздался ее голос. Что я почувствовал? Кажется, я обрадовался, она вроде бы тоже. Теперь в соблюдение правил хорошего тона я поступал как взрослый человек, о своем визите предупреждал заранее. Больше никаких сюрпризов. Мне было известно, что Новый год она не празднует. Причиной тому было какое-то таинственное происшествие, которое случилось с кем-то из родственников или близких друзей. Эта тема была под запретом. Но уже несколько лет подряд, как и в любую другую ночь, в этот праздник она оставалась дома одна и ложилась спать. И я собирался эту традицию нарушить. В мои планы входило не только поздравить, но и отпраздновать этот Новый год вместе с ней. Изучив ее нрав, я был готов и к категоричному «нет». Но, к моему удивлению, говорила она со мной очень спокойно и мягко. Сказала, что Евгений празднует со своей мамой. Артем собирается к своей девушке. И будет лучше просто лечь спать, как она уже привыкла. Я все же попросил разрешения заглянуть к ней вечером после работы. Она мне его дала.

Когда до Нового года оставался один день, у меня в телефоне высветился ее номер. В голове пронеслось, что целью звонка может быть ее желание отменить или перенести нашу встречу.

— А знаешь, приезжай чуть позже, часам к десяти, и будем праздновать. Я тебя жду, Саша. Ладно? До встречи.

В трубке раздались гудки. Я был удивлен. Неожиданный поворот. Но обрадовался. А друзьям все-таки придется сказать, что я буду не с ними.

Пришел я точно в назначенное время. По мне можно было сверять часы. Дверь открыл Тема. Интересно, почему он еще не уехал к своей девушке?.. Валерия Викторовна была на кухне, из которой доносились аппетитные запахи. А я думал, что мы просто посидим за чаем с бисквитным кофейным тортом, который я, кстати, принес с собой. Каково же было мое удивление, когда я узнал, что приглашен не я один. С минуты на минуту должна была явиться Люся, она уже звонила. У Артема тоже изменились планы, и теперь он собирался встречать Новый год с нами. Таким образом, нас набралось уже четверо. Маленькая, но все же компания. Как говорится, в тесном кругу. Меня вовсе не расстроило такое известие, наоборот, обрадовало. Откровенно говоря, зная о вспыльчивости и резких переменах в настроении Валерии Викторовны, я побаивался оставаться с ней наедине. Хоть я и намеревался не давать повода и не поддаваться на провокации, все равно боялся, что она отыщет предлог вспылить, и тогда Новый год будет испорчен. По дороге сюда я дал себе установку сглаживать любые углы, тушить любой конфликт, не спорить, соглашаться со всем. Но мы будем не одни, и я вздохнул с облегчением.

Мне хотелось побыть с Валерией Викторовной на кухне подольше, но на этот раз Люся не заставила себя ждать. Валерия Викторовна была в отличном расположении духа. Я не успел еще вручить ей подарок. Я помогал, носил и накрывал на стол, который разложили в комнате Темы. Люся принесла приготовленные ею дома салаты и всякие кренделя.

К одиннадцати вечера все было готово. До Нового года оставался час. Валерия Викторовна попросила десять минут и удалилась в свою комнату. Я был голоден как волк.

Когда она вышла, я замер. Она переоделась и накрасилась. На ней была надета очень короткая юбка. Такой я ее никогда не видел. Шея и плечи были открыты, волосы собраны сзади в хвост. В манерах, во взгляде, во всем поведении появилось что-то новое. Движения были плавными и изящными. В этот вечер она перестала быть преподавателем, я видел перед собой женщину. И дело было в макияже… Это был не тот макияж, который она обычно наносила для того, чтобы удерживать на дистанции студентов в университете. Она вошла в комнату, ее взгляд был устремлен на меня. Ни на кого больше она не смотрела. Она проследовала вдоль стола и села подле меня, очень близко, при этом ее взгляд по-прежнему был обращен ко мне. Я растерялся и только теперь сообразил, что должен был встать со своего места и, как положено, усадить даму за стол. Она села сама на диван. Под столом что-то коснулось моей ноги, ее колено. Я было подумал, что это случайность, и хотел отодвинуться, как на плечо мне легла ее рука.

— Можно я сегодня за тобой поухаживаю? Какой из салатов тебе положить? — и тут же у меня в тарелке оказался салат, который стоял к нам ближе всего. — Тема, поухаживай за Люсей. И кто, что будет пить? Люся?

— Я, Валерия Викторовна, буду вот это вино, в графине. И давайте я поухаживаю за Темой, у меня это получится лучше, вы же знаете, — и Люся взяла его тарелку.

— Тогда вы там себе накладывайте, наливайте, а мы здесь сами! Сегодня дамы ухаживают за кавалерами! — Валерия Викторовна положила тот же салат и себе и приняла передаваемый Артемом графин. Мой и ее бокалы наполовину наполнились домашним вином красивого малинового цвета. Я вдохнул его аромат.

Пора было проводить старый год, и все подняли бокалы. Пили мы под пожелания Люси. Когда мы чокались, Валерия Викторовна снова как-то странно и многозначительно посмотрела на меня в упор, придвинувшись ко мне еще ближе. Артем и Люся уже опустошили свои бокалы и ели, а я внимательно следил за Валерией Викторовной. Она не пила, лишь пригубила. Я последовал ее примеру. Когда я ставил свой бокал, она коснулась моей руки мизинцем. Никто кроме меня ничего не заметил. И от вина, и от этого касания меня бросило в жар. Я не понимал, все это происходит на самом деле или мне кажется? Чтобы как-нибудь отвлечься от пронзившего меня желания, я принялся за еду. По телевизору шел какой-то концерт, и Люся с Темой активно его комментировали. Я сидел к телевизору спиной, а Лера Викторовна туда вообще не смотрела, она снова смотрела на меня. И это было настолько явно, что я чуть не подавился. И решил есть медленно, осторожно, понемногу.

Для нового тоста по просьбе Люси Артем открывал бутылку вина, которая стояла на столе. Валерия Викторовна сказала, что у нас еще есть, и отказалась смешивать вкусы. Мы подняли бокалы во второй раз. Теперь вина отличались, у Люси и Артема был насыщенный красный цвет. Люся снова произнесла речь, что именно я не помню, но что-то общепринятое, и они снова выпили до дна. Валерия Викторовна сделала глоток и поставила бокал на место. Я сделал то же самое и снова встретил ее взгляд, но на этот раз на моей ноге лежала ее рука. Понимая, что краснею, я опустил глаза. Она руку не отняла, а когда я поднял голову, снова встретил ее взгляд. Она не убирала руку и не отводила глаз. Из рук у меня выпала вилка и со звоном ударилась о тарелку. Все обернулись ко мне, но уже в следующую секунду Тема с Люсей продолжили обсуждать исполнительницу в телевизоре. Сомнений больше не было, мне не показалось. С самого начала Валерия Викторовна вела себя не так, как обычно. Да и Новый год она согласилась праздновать без лишних уговоров. Эти перемены случились в связи с чем-то, но с чем?

Валерия Викторовна попросила Артема принести из кухни жаркое. До Нового года оставалось семь минут. Бокалы Люси и Темы снова были полны, на этот раз шампанским, в ход пошла вторая бутылка. У нас с Валерией Викторовной еще оставалось вино. Артем прибежал с казаном, обернутым в полотенце, дамы раздвинули тарелки и расчистили место в центре стола, куда и поместили блюдо. Разложив жаркое по тарелкам, Люся с Темой в ожидании речи президента потягивали игристый напиток. Жаркое мне положила Валерия Викторовна, сказав при этом, чтобы я ел. Концерт прервали, Артем и Люся поднялись со своих мест и слушали стоя с бокалами в руках. Мое же внимание было приковано к Валерии Викторовне. Она по-прежнему не обращала на телевизионное вещание никакого внимания, как будто и не она недавно придавала столько значения политическим событиям. Она смотрела на меня. Мне было трудно во все это поверить. Хоть я почти ничего не пил, мои уши и лицо горели, я был цвета томатов на столе. Когда начался отсчет, встали и мы с Валерией Викторовной. Теперь я собирался загадать желание и на этот раз выпить до дна. Она тоже выпила до дна. К нам подбежала Люся и, поздравляя всех, начала обниматься. Девчонка уже была пьяна. Она заявила, что дальше следует пить исключительно шампанское. Артем тут же бросился выполнять. Валерия Викторовна на это смотрела спокойно, ничуть не нервничая, пить не запрещала, потому что здесь не было Евгения. Шампанское заискрилось во всех четырех бокалах. И тут совершенно неожиданно для всех Валерия Викторовна объявила, что пора спать. Люся с Темой остаются в этой комнате и могут еще посмотреть телевизор.

Я несколько раз произнес про себя услышанное. В квартире было всего две комнаты! И если Люся с Артемом остаются в этой, то я, стало быть, отправляюсь с Валерией Викторовной в ее апартаменты! В это невозможно было поверить, и я не верил! Все было похоже на шутку или розыгрыш. Она явно что-то задумала, и это было видно с самого начала. И ее наряд, и рука под столом на моей ноге, и легкие прикосновения, и ее взгляд — все было необычно.