— Это же вы первая начинаете, разве нет? Я вовсе не хочу об этом говорить. Я не поддамся ни на какую вашу провокацию, поссориться со мной вам не удастся. Потому что сегодня Новый год!

— Ладно, может, ты и прав. Давай спать.

— Как же! Уснешь здесь после таких заявлений! Жаль, что я не взял машину. Такси в такую пургу сюда не дозовешься. И Новый же год! По-вашему, Валерия Викторовна, нужно возвести свои сексуальные фантазии в культ, ходить и ежеминутно отдавать им честь? Как вообще можно анализировать поцелуй или свое сексуальное поведение? Зачем вообще все это анализировать? И вообще, вам не кажется, что это ненормально?

Мне никто не ответил, я услышал лишь ее дыхание, она крепко спала. Ее голова по-прежнему лежала на моей руке. Она немного затекла, но я не шевелился. Спящей Валерию Викторовну я видел впервые, и мои чувства по этому поводу были смешанными.

Я долго еще лежал без сна, перебирая в уме все свершившееся и возможные варианты развития событий. В конце концов, не знаю, в котором часу, я устал размышлять и крепко уснул.

Когда я открыл глаза, Валерия Викторовна уже встала, по крайней мере, рядом в постели ее не было, в комнате тоже, поэтому я решил, что она на кухне. Компьютер был включен. На мониторе был открыт текст, который она либо редактировала, либо писала. Я знал, что встает она рано, но это было первое утро в Новом году! Судя по состоянию, спал я недолго. Я думал, что этим утром мы проснемся вместе. Но этого не случилось. Мое самолюбие вновь было уязвлено, и все вчерашние события, как по команде, выстроились в голове.

Валерия Викторовна была на кухне, потому что вместе с ней в комнату ворвался запах свежезаваренного кофе. Она подала мне чашечку прямо в постель, сама села на край дивана. Я ожидал увидеть ту Валерию Викторовну, которую видел всегда, и был готов в ответ на колкости ринуться в бой. И все вроде бы было как раньше, но она подавала мне кофе в постель! От неожиданности я опешил, приподнявшись на подушках с кофе в руках, я с волнением ждал. Она собиралась мне что-то сказать.

— Как тебе спалось на новом месте? Надеюсь, хорошо. Пока я работала, ты крепко спал.

— А почему вы так рано встали, Валерия Викторовна?

— Саша, ты опять?.. Я так всегда встаю. Послушай, у меня к тебе есть одно предложение.

Я напрягся, напряглись все мои мышцы. Я почувствовал, как вдоль спины у меня пробежал холодок.

— Да ты кофе пей! Ты побледнел. Не волнуйся так, пей! В общем, предложение такое, я предлагаю тебе дружбу. Да, и больше никаких «Валерия Викторовна». Как мой друг ты можешь теперь обращаться ко мне на «ты».

Я сделал слишком большой глоток кофе и обжег небо.

— Ну, так как? Но учти, другого шанса у тебя не будет.

Я не знал, что ответить. Вид у меня, наверное, был довольно растерянный, потому что она сказала, что я могу не отвечать, и направилась к своему рабочему месту. Мне захотелось уйти. Ничего не изменилось, она предлагала мне очередную игру. Я не был этой ночью нежен, а она не была ласкова утром. Я не знал, что чувствую, все в этот момент спуталось, смешалось. Обида граничила с недоумением, разочарование с болью. Она снова хотела что-то проверить, что-то выяснить. Я так от этого устал. Мне хотелось нежности и ласки. Ее предложение стать друзьями было для меня очередной загадкой. Я не понимал, что она мне предлагает и почему, а моя душа в этот момент выворачивалась наизнанку. Я отставил чашку в сторону, встал, натянул брюки.

— Чего ты вскочил, можешь еще полежать, для тебя еще очень рано, я же знаю! Да и Тема с Люсей еще спят и, думаю, проспят еще долго.

— Я, Валерия Викторовна, уже пойду. Очень вкусный кофе, спасибо!

— Могу сделать еще. Куда ты в такую рань, еще же ничего не ходит. Ты мне не мешаешь.

Я застегнул рубашку на все пуговицы и залпом допил свой кофе.

— Я пойду.

— Как знаешь. Но если не будет машины, возвращайся. Ребята проснутся, и будем чай пить с тортом. Мы же вчера так его и не попробовали.

Не завязывая на ботинках шнурки и схватив с вешалки куртку, я распахнул дверь и выбежал на улицу. Передо мной раскинулись заснеженные просторы. Было красиво, белизна резала глаза. В городе такого не увидишь. Дороги еще не были убраны, и тропинки еще не протоптаны. Все вокруг спало. Погода была морозная, но безветренная. Я почувствовал, как мороз пощипывает уши и нос, но застегиваться не стал. Мне захотелось выкурить сигарету, но как у некурящего человека при мне не оказалось ни одной. Чуть не доходя до арки, я обернулся и еще раз посмотрел на двор. Я бывал в нем столько раз, что успел изучить каждую мелочь, каждую деталь. Сейчас все было скрыто под снегом. Часто я несся сломя голову и не глядел по сторонам, вбегал в парадное и, перескакивая через ступеньки, оказывался перед ее дверью. И в который бы раз не жал на звонок, испытывал волнение. Я приходил, когда не звали, а сегодня уходил, когда приглашали остаться. Этим утром все было иначе. Подобно оператору с камерой в руках, я жадно всматривался в каждое окно, в каждый карниз и в каждый сугроб. Я делал снимок за снимком в памяти, потому что прощался, я знал, что больше не вернусь.

По заснеженной дороге я добрался до перекрестка, куда обычно приходил автобус. На остановке не было ни души. Тогда я решил идти к трассе. Там было больше шансов сесть в проходящий транспорт или остановить частника. Я шел и все оборачивался.

В теплой машине, в которой играла какая-то слезливая композиция, я почувствовал то, о чем мне когда-то сказала Валерия Викторовна: «По-настоящему больно бывает только тогда, когда понимаешь, что все прошло. А все ссоры, ревность и неурядицы — на самом деле это такое счастье».

XХ

Как не любить месяц май! Помимо солнечных дней и по-летнему теплой погоды, в этом месяце можно прекрасно отдохнуть от работы, не беря отпуск. Праздничные дни, плюс выходные и один-два отгула — это недельный отпуск на море. Так я и сделал. Я ездил с коллегами из своего отдела. Мы были дружны, и подобралась отличная компания. Отдохнули на славу. Я уже вышел на работу, но в офисе высиживал с трудом. Каждый вечер, выходя на улицу, я вдыхал теплый воздух, запах весны пробуждал воспоминания о былых днях, о юности, когда я имел куда больше свободного времени. Но праздники еще не закончились, в ближайшие выходные отмечается День города. Помню, как г-жа Марина сказала: «В День города предпочитаю находиться подальше от города, там, где нет толпы». Я тоже не любил толпу, но на этот раз собирался выбраться в город.

Марина Мирославовна оказалась не оригинальна, все мои друзья разъехались, кто на дачи, кто на пикники. В одиночестве я бездумно брел по улице среди массы людей, и не было никакого смысла вглядываться в их лица, потому что ее среди них быть не могло. Но все равно я все искал кого-то глазами. Встретил знакомых, это были заочники со второго высшего. Они звали меня с собой, но я отказался. От центральной улицы я свернул в переулок и вышел на площадь. Шел дальше и сам не заметил, как ноги привели меня к улице народных умельцев, художников и антикваров, где продавались безделушки, картины, авторские изделия и сувениры. Самый старый район нашего города, который находится у подножья Андреевского спуска, а сам Андреевский спуск был моим любимым местом.

На Подол я выбирался при каждом удобном случае. С кем бы я там ни повстречался, прогулка всегда заканчивалась Андреевским спуском. Однажды в День города мы гуляли здесь компанией и забрели на Замковую гору. За целый день мы находились и, решив отдохнуть и перекусить, устроились прямо на траве. Вечером мы собирались на площадь, где будет салют, но завязалась увлекательная беседа, и мы потеряли счет времени. Раздался первый залп, и мы увидели, в каком удачном месте остановились. Огни салюта разлетелись ровно над куполом Андреевской церкви прямо перед нами. Зрелище было завораживающее. И мы договорились, что каждый год будем приходить именно сюда.

Все туристы, да и жители города обычно прогуливаются по Андреевскому сверху вниз. Я же, как правило, взбегал по любимой улице вверх. Но сегодня, как и большинство, я оказался наверху. Перед самым спуском я зашел на смотровую площадку возле исторического музея. Со Старокиевской горы, на которой расположен музей, открывается прекрасный вид на Подол и Воздвиженку. Полюбовавшись видами, я вернулся обратно, чтобы спуститься по вымощенной брусчаткой улице и посмотреть на работы, выставленные самими авторами. Я только начал осмотр, как на противоположной стороне улицы увидел стенд, на котором были представлены изделия из гипса. Элементы декора, интерьерная скульптура и рельефы, репродукции шедевров Древнего Востока и Античного мира показались мне до боли знакомыми. Подобная гипсовая лепнина украшала залы Братства.

В художественной студии Дома Братства существовало направление лепки. Была и мастерская, в которой работал Виталик и другие ученики. И тут же я увидел знакомые лица, к стенду подошли три девушки, которых я не раз видел в Доме. Я не знал их имен и из какой они группы. Но то, что они посещают Братство, было несомненно. Значит, я не ошибся: выставленные изделия были именно из мастерской Братства. Недолго думая, я решил подойти к ним. Меня встретили «братской» улыбкой, видимо, не знали, что я давно к нему не принадлежу. Вместе с ними я рассматривал представленные на стенде работы. Но больше меня интересовало, кто же за этот лоток отвечает.

— Внизу тоже наши ребята стоят, — сообщила мне одна из девушек, самая высокая.

На Андреевском я бывал несчетное количество раз, в разное время суток, в разную погоду, в праздники и в будни. Я обошел его вдоль и поперек, побывал на всех близлежащих горках, во всех кафешках и музеях, знал здесь каждый уголок и каждый кирпичик. Это была улица вне времени. Я шагал по брусчатке и думал о том, что именно здесь, в этом любимом мной городском уголке чувства обостряются. Вот и теперь меня охватило какое-то трепетное чувство, напоминающее преддверие влюбленности, как вдруг я наткнулся на стенд Братства. И теперь я стоял перед отголоском моего прошлого, перед огромной и значительной его частью. Для кого-то это был просто стенд, просто изделия из гипса, для меня же это было напоминанием о беззаботном и эмоционально насыщенном отрезке моей жизни.

Меня все еще интересовало, кто хозяин стенда. Девушки из Братства ушли. Я ждал. Наконец, я увидел женщину и Валентина, того самого, который танцевал вальс на балу с Мариной Мирославовной и нес ее портфель после лекций. Я стоял поодаль, и они меня не видели. Ее я видел в Доме и раньше, но не знал имени. По возрасту она была ровесницей Марины Мирославовны. Значит, о ней рассказывал Виталик. Они встретились в Братстве и Валентин на ней женился. Таким образом, ее дочь Лика стала приемной дочерью Валентина. О ней так заботилась Юля летом в лагере. Что же, дама была интересная, даже красивая. Валентин был намного младше, но это была красивая пара. К стенду подошли покупатели. Женщина отвечала на вопросы, Валентин стоял рядом и смотрел на нее то ли с нежностью, то ли с обожанием. Когда покупатели ушли, он ее обнял.

Я собирался идти дальше и отыскать второй стенд Братства. Нигде более не задерживаясь, я спускался вниз по улице. Несмотря на то что улица была полна людей, Виталика я заметил сразу же. Он и еще один парень в очках по имени Олег, которого я каждый раз после лекций встречал на кухне в Доме, стояли рядом с таким же стендом с аналогичной продукцией. Я был рад, что повстречал именно их. С Виталиком мы общались и вне Братства, приблизительно месяц назад я видел его у Ани. Он забрел к ней по привычке. Отношений у них уже не было, потому что с некоторых пор наша с Аней дружба перестала быть только дружбой. Олег был добродушным парнем, студентом, которому не сиделось в общежитии, и он постоянно околачивался в Братстве. Оба они дружелюбно меня приветствовали. Никакого напряжение между нами не было. Я не собирался здесь оставаться, но Олег уже показывал мне прейскурант, на случай если ко мне обратятся покупатели. Еще сказал, что к обеду должна подойти Юля, а сам побежал за кофе. Я остался и, пока Виталик был занят, отвечал на вопросы прохожих. Пару раз спросили цену, я отлично справился.

В основном к нам подходили люди, имеющие отношение к Братству, — или его члены, или слушатели. Таких было гораздо больше, чем просто покупателей. Каждый считал своим долгом перекинуться парой слов и предложить свою помощь. Пока Виталик и Олег болтали с группой поддержки, я занимался возможными покупателями. Услужливые члены Братства уже несколько раз приносили нам чай, при этом отказываясь от денег.

С утра была ясная и солнечная погода, но ближе к полудню небо заволокло устрашающе черными тучами. В том, что пойдет дождь, сомнений не было. Но я собирался дождаться Юлю. Зачем я ее ждал, я и сам толком не знал, но ждал с нетерпением и немного побаивался, как пройдет наша встреча после долгого перерыва. К тому же я был «бывший», тот, с кем разговаривать не положено. Если Виталик, общаясь и с Аней и со мной, нарушал правило Братства, а Олег, по всей видимости, просто был не в курсе, то Юля была предельно прилежным и исполнительным членом Братства. Если она и нарушила правила у себя дома на свой день рождения, так только потому, что была человеком воспитанным и не могла поступить иначе. Наверняка она в этом призналась своему наставнику и как-нибудь отработала данное нарушение. Как она встретит меня на нейтральной территории и как воспримет мое присутствие и помощь в роли отступника, мне было неведомо.