Бренда Джойс - Идеальная невеста

— Это сплетни, — сказала она и добавила: — По‑моему, совершенно неуместно обсуждать сэра Рекса таким образом.

— А почему его нельзя обсуждать? Мы всегда обсуждаем моих любовников, и гораздо подробнее.

— Это другое дело, — ответила Бланш. Но она понимала, как слабы ее доводы. Она всегда думала о сэре Рексе только как о друге семьи.

— Невозможно поверить, что он спит со служанками. Какая грубость нравов! — снисходительно пробормотала Фелисия.

Бланш изо всех сил пыталась справиться со смущением.

— Это не может быть правдой.

— Я случайно услышала, как две горничные очень откровенно обсуждали его мужские качества. Одна из них проверила эти качества на себе, — усмехнулась Бесс.

Бланш с негодованием воззрилась на подругу:

— Я бы очень хотела, чтобы мы больше не говорили о сэре Рексе.

— Почему ты вдруг стала такой стыдливой? — спросила Бесс.

— Мужчине благородного происхождения стыдно заниматься любовью со служанками. Это предосудительно, — язвительно заявила Фелисия.

— Вот как? А мне очень нравился мой садовник! — весело сообщила Бесс, имея в виду свою давнюю любовную связь.

Бланш уже не знала, что и думать. Она никогда не станет осуждать сэра Рекса. Судить и осуждать других было не в ее натуре. И все же знатным мужчинам действительно не следовало заниматься любовью со служанками. Но время от времени они нарушали это правило. Иметь любовницу допустимо, если эта связь хранится в глубокой тайне. Возможно, у сэра Рекса была любовница. Тут ей в голову стали приходить такие мысли о сэре Рексе, что она вознегодовала на саму себя и уже решительно не хотела больше думать о нем. Как начался этот недопустимый разговор? Считают сэра Рекса сильным и умелым в постели или нет, она совершенно не желала это знать.

— Когда ты в последний раз разговаривала с Рексом де Вареном? — спросила Бесс.

Это была более безопасная тема, и Бланш сразу успокоилась.

— На первом выходе в свет Аманды де Варен, перед тем как она вышла замуж за капитана де Варена.

Бесс беззвучно ахнула:

— Ты хочешь сказать, что тоскуешь по мужчине, которого не видела уже два года?

Бланш вздохнула и улыбнулась:

— Бесс, я не тоскую по нему. И тот прием был полтора года назад. Честно говоря, я уже достаточно наговорилась за сегодняшний день. — Она поднялась, чувствуя, как устали ее ноги и ей совершенно нет дела до одного из самых загадочных де Варенов.

Бесс тоже встала, но легко и резво, и сделала новое замечание о предмете их беседы:

— Дорогая, ты осознаешь, что сэр Рекс не записался в ряды твоих поклонников?

— Да, разумеется. — Сказав это, Бланш помедлила и добавила: — Я знаю, о чем ты думаешь. О том, что ему нужны деньги и жена, и поэтому его отсутствие странно. Очевидно, он еще не намерен вступить в брак.

— А сколько ему лет? — спросила Бесс.

— Кажется, тридцать или тридцать пять. Хватит, Бесс. Я вижу, к чему ты клонишь. Не пытайся сосватать меня с сэром Рексом!

— Я причинила тебе боль. Ты в смятении и испуге, а этого с тобой никогда не бывало. Прости меня, Бланш. Это, должно быть, из‑за усталости после приема. Я никогда не стану сватать тебя против твоей воли, и ты это знаешь.

Бланш облегченно вздохнула.

— Я это знаю, — ответила она. — Но все‑таки начала волноваться: мы обе знаем, какой упрямой ты можешь быть. Бесс, я этого не выдержу! Я совсем без сил после хлопот с приемом, а это только первый день! Вечером я собираюсь отдохнуть, если ты не против.

Бесс обняла ее и ответила:

— Прими горячую ванну, а я распоряжусь, чтобы ужин тебе подали в твою комнату. Увидимся завтра.

— Спасибо, — ответила Бланш, улыбнулась ей, обняла Фелисию и оставила их вдвоем.

Подруги тут же начали шептаться. Бланш поняла, что они говорят о ней, но это уже не имело для нее значения. Они хотели ей лишь самого лучшего, а ее нервы сегодня действительно были на пределе. И кроме того, ей нужно было уйти, чтобы забыть про разговор о сэре Рексе. То, что Бланш услышала о нем, вызывало у нее странное беспокойство.

— Я вижу: ты что‑то замышляешь! — заявила Фелисия.

Бесс крепко сжала ее руку и ответила:

— Я думаю, Бланш наконец заинтересовалась мужчиной, хотя сама еще не осознает этого. Бог мой, сколько же времени это продолжается? По‑моему, они знакомы уже восемь лет.

Фелисия широко раскрыла рот от изумления.

— Неужели ты думаешь, что ей нравится Рекс де Варен? Он действительно грубый мужлан. И у него очень скверный характер.

— Я внимательно смотрела на Бланш, когда она разговаривала с графиней Эдер. По‑моему, наша подруга даже сама не понимает, что интересуется им. Но когда она спросила, выражение ее лица изменилось, она была явно смущена. И вспомни, Фелисия: когда это она огорчалась из‑за чего‑то? Или возмущалась нашей болтовней? И она оскорблена тем, что он не смог выразить ей соболезнование! А ее никто не может оскорбить.

Фелисия была в ужасе.

— Она может найти мужчину получше! Как она может предпочитать его? Он такой мрачный.

— Он действительно очень хмурый. Но некоторым женщинам нравятся мрачные, задумчивые мужчины. Ты просто обижена потому, что он отказал тебе. Но послушай: если Бланш интересуется сэром Рексом, мы должны чем‑то ей помочь.

Фелисия вздохнула и согласилась:

— Если ты права и Бланш интересуется им, то надо ей помочь. Но, боже мой, я надеюсь, что ты ошиблась, — а потом спросила: — Так что ты задумала?

Бесс знаком велела подруге молчать.

— Дай мне подумать! — приказала она и стала ходить по комнате.

— В мае он будет в городе, — подсказала Фелисия.

— Мая слишком долго ждать.

Фелисия молча согласилась с подругой.

Вдруг Бесс повернулась к ней и сказала:

— Ты знаешь поговорку: если пони не идет к телеге, телегу катят к нему.

— Но есть и другая поговорка: насильно коня не заставишь пить, даже если приведешь к корыту.

— Мы едем в Корнуолл, — просто и ясно заявила Бесс.

По мнению Фелисии, ничего не могло быть хуже. Корнуолл где‑то на краю земли, и в это время года там ужасно холодно.

— Пожалуйста, не надо. Я только что снова вышла замуж, и мне нравится мой новый муж.

Бесс движением руки показала ей, что разговор окончен.

— Мы будем планировать маленький праздник для дам. Но когда нужно будет ехать на этот праздник, ты заболеешь, а моя дочь почувствует недомогание, ну, например, потянет ногу, когда будет кататься верхом на лошади.

Фелисия широко раскрыла глаза. Бесс улыбнулась и договорила:

— Я думаю, что через неделю Бланш захочется сбежать от толкотни, которая началась вокруг нее. Я даже уверена, что так и будет. И мы, ее самые любимые подруги, убедим ее немного отдохнуть в имении Херрингтона на юге.

— Я не знала, что у Херрингтона было имение в Корнуолле.

— Его не было и нет. По крайней мере, я ничего не знаю о таком имении. Но я помогала Бланш разобраться в большом имуществе, которое досталось ей после отца. И я сделаю несколько интересных добавлений к ее документам. Поэтому в них действительно будет упомянуто маленькое имение в Корнуолле, всего в нескольких милях от Лендс‑Энда. Подумай: что она будет делать, когда приедет туда и узнает, что произошла ошибка. Сэр Рекс конечно же не прогонит ее от своих дверей.

Фелисия медленно улыбнулась и сказала:

— Это блестящая мысль. Черт возьми, какая же ты умная!

— Да, чертовски умная. Разве не так?

Рекс размахнулся, ударил молотком по гвоздю, и тот вошел в балку по самую шляпку. Пот заливал ему глаза и стекал по голому торсу. Он ударил снова, и головка гвоздя исчезла глубоко в древесине. Но он знал, что бешеное напряжение тела ничего не изменит.

Прошло уже около десяти лет, а он видел перед собой то место на Пиренейском полуострове так, словно был там сейчас. Слышал выстрелы орудий, стоявших на горном хребте над английскими войсками, звон сабель и крики солдат. Видел дым, который наполнял воздух и закрывал полуденное солнце. Он был без коня и бежал спасать своего друга Тома Маубрея, когда боль обожгла его колено…

В нем вспыхнули ярость и досада. Он не хочет вспоминать войну — теперь и вообще никогда!

Рекс отшвырнул молоток в сторону. Тот отскочил от твердой земли и ударился об опорный столб. Рабочие, помогавшие владельцу поместья строить новый хлев, сделали вид, что заняты своей работой и ничего не заметили.

Каждое новое письмо снова вызывало у него эти проклятые воспоминания. А вместе с ними сильную боль, которую он умело прятал на дне души. Рекс оперся на костыль. Тяжело дыша, он подумал об этих письмах. Хуже всего, что они ему отчаянно необходимы. Говоря по чести, он не мог жалеть ни о том, что спас жизнь Тому Маубрею, ни о том, что короткое время был любовником женщины, которую когда‑то так сильно любил.

Рекс вытер пот со лба. Его гнев немного остыл. Прошлое — это только прошлое. Его нужно похоронить. Но он не может игнорировать письма, в которых шла речь о его сыне.

Рекс сдался. Письмо пришло сегодня и дожидалось в кабинете. Рекс получал всего одно такое послание в год и больше не мог оттягивать момент, когда прочтет его. Он быстро прошел через еще не завершенную постройку — будущий родильный хлев и, выйдя оттуда, оказался перед несколькими каменными зданиями. Позади них стояла часовня, построенная в XIV веке. День был типичный для Корнуолла — сияющее синее небо, усеянное облаками, похожими на обрывки хлопковой пряжи, над бесконечной болотистой равниной внизу, пустынной и лишенной деревьев. Но даже отсюда он мельком увидел вдалеке своих овец и коров и на мгновение почувствовал огромное удовольствие от этого зрелища. Ближе к месту, где он стоял сейчас, холмы были расчерчены каменными изгородями, которые он строил своими руками. На одном из пастбищ бегал табунок призовых годовалых жеребят. На другом паслись толстые кобылы‑матки, которые скоро должны были ожеребиться. И как всегда, он слышал сзади удары океанских волн, разбивавшихся о скалы. Эти отрывистые гулкие звуки постоянно напоминали ему, кто он и где находится.

Замок Боденик был домом Рекса. Он был построен в конце XVI века на черных отвесных скалах над океаном. Это было простое, аскетичное квадратное здание, у которого уцелела всего одна башня. Сразу после того, как Рекс получил это имение в награду за свою доблесть на войне, он потратил четыре года на восстановление башни, но даже не пытался построить заново вторую, от которой осталось всего несколько камней. Согласно местной легенде, вторую башню разобрали камень за камнем пираты, когда искали сокровище, которое сами же зарыли. Некоторые местные жители уверяли, что это сокровище до сих пор лежит там, где было спрятано.

Во дворе замка росло всего одно дерево — дуб, но на стены взбирались старые стебли плюща и дикой розы.

Рекс быстро вошел в холл, стены которого были обшиты деревом. Здесь было даже холоднее, чем снаружи. Рекс, забывший свою рубашку в строящемся хлеву, поежился и поспешил в башню, весь нижний этаж которой был занят его кабинетом. Ему снова стало страшно.

В кабинете было темно: свет попадал в эту круглую комнату только через два маленьких окна. Рекс подошел к письменному столу, на котором лежали аккуратно сложенные в стопки папки для его бумаг. Каждая папка была снабжена надписью, сделанной четким почерком. Письмо лежало посередине инкрустированной кожей крышки стола. Ему незачем было смотреть ни на марку, ни на обратный адрес: он и так знал, от кого оно. Рекс так легко узнавал почерк этой женщины, что презирал себя за это.

В его груди вспыхнула мучительная боль. Стивену уже девять лет. Письмо опоздало: оно должно было прийти в январе. Но такова Джулия. Она присылает ему отчеты о том, как растет его сын, когда считает это нужным. Она ясно дала ему понять, что, с ее точки зрения, эта обязанность ниже ее достоинства.

Как идут дела у Стивена? Остался он по‑прежнему солидным и аккуратным? По‑прежнему ли твердо намерен быть лучше всех, чтобы сделать приятное тому, кого считает своим отцом?

По‑прежнему ли он любит математику больше, чем классиков литературы? Наняли они наконец учителя фехтования, которого Рекс им рекомендовал?

Горло Рекса так сжалось, что он судорожно вздохнул. Наконец, отложив костыль, он сел на край стола. С легкой дрожью в руке Рекс потянулся за конвертом.

Воспоминания не давали ему покоя. Когда он после долгого лечения в госпитале вернулся домой, все его родные встретили его, и вместе с ними его приветствовали соседи и друзья. Но среди встречающих не было Джулии, его невесты. И в госпиталь она приезжала к нему всего два раза. Он сразу же покинул свою семью и пошел к Джулии. Но ее не оказалось дома. Он обнаружил ее в Клервуде, в родовом гнезде семьи Маубрей, в объятиях Тома.