— Нет, — твердо сказал он. — Ты не можешь пойти со мной.

— Ты избегаешь встречи с Бланш? — спросила Элеонора.

Он вздохнул, доковылял до софы, сел на нее и лишь тогда ответил:

— Нет.

Но, произнося это слово, он уже знал, что все в комнате понимают: он именно избегает Бланш. Он неискренне улыбнулся и ответил:

— Я надеюсь, что она любит Дэшвуда. Она заслуживает счастья.

Элеонора только изумленно покачала головой, села рядом с Рексом и взяла его за руку.

— Я так радовалась, когда Тай сказал, что вы помолвлены. Я была так счастлива за тебя. Я хочу, чтобы у тебя была такая любовь, как у меня, и у Тая, и у Клифа.

— Я не ищу любви, Элеонора, — спокойно ответил он.

— Почему не ищешь? Мы все вступили в брак по любви и все так счастливы. И как насчет детей?

Рекс словно окаменел: против его воли в его уме возник образ Стивена. Он знал: если он когда‑нибудь расскажет братьям и сестре, что у них есть еще один племянник, начнется сущий ад. Элеонора станет убеждать его разорвать договор с Маубреем. Но ему казалось, что его братья вели бы себя практичнее. Он чувствовал, что сейчас необходимость соблюдать соглашение покажется им по меньшей мере неубедительным доводом. Он сжал губы и сказал:

— Я не думаю, что у меня когда‑нибудь будут дети.

— Чепуха! — быстро ответил Клиф. — Если человек хочет иметь детей, они у него родятся.

Рекс пристально посмотрел на брата и подумал о том, что Клиф сам воспитывает своих двоих внебрачных детей. Мать Ариэллы умерла: ее убили в гареме. А мать Алексея, русская графиня, была замужем и имела других, законных детей. Ее муж не захотел растить Алексея, и, очевидно, мать тоже не хотела этого сына.

Элеонора снова взяла Рекса за руку. Он повернулся к сестре и вдруг понял, что Элеонора грустит из‑за него. Эта грусть отражалась в ее глазах, но она улыбнулась и спросила:

— Я похожа на питбуля, верно?

Рексу стало легче.

— Да, похожа, но я тебя прощаю, — ответил он.

Она хотела сказать еще что‑то, но не решалась.

Клиф пригубил вино, а потом вдруг сказал:

— Если ты не хочешь ему говорить, скажу я.

Элеонора поморщилась и ответила:

— Я как раз пытаюсь снять с себя эту обязанность.

Рекс движением плеча сбросил с себя руку сестры и пристально взглянул сначала на Клифа, потом на Тая.

— Скажите мне, в чем дело, — попросил он и почувствовал, что в комнате снова возникло напряжение. Его братья и сестра явно знали что‑то, о чем не знал он.

— Это касается Дэшвуда?

— Помолвка еще даже не объявлена официально, — объяснил Тайрел и указал рукой на Клифа.

— Здесь ходят ужасные слухи, и ты должен знать о них, — сказал Рексу брат‑капитан.

Рекс резко повернулся, схватил свой костыль и встал.

— Бланш больна, — произнес он, чувствуя, как его охватывает страх.

— Нет, — ответил Клиф. — Но ходят слухи, что она сошла с ума.

Рекс не мог произнести ни слова и только моргал.

Элеонора тоже встала.

— Это ужасный слух, — прошептала она. — Но вот правда: я сама видела Бланш, и даже я задала себе вопрос: не сошла ли она с ума?


В тот же день, но ближе к вечеру Рекс вошел в ресторан Уайта вместе со своими сводными братьями Девлином и Шоном. Хотя было только пять часов, зал на первом этаже был уже переполнен джентльменами, которые мелкими глотками потягивали портвейн и курили сигары. Шон заметил пару свободных стульев и незанятый диванчик. Когда они шли через зал, Рекс отметил про себя, что головы поворачиваются в их сторону.

Он не был в обществе с предыдущего сезона, потому что прошлые праздники они провели в Эдере. Но он и раньше отсутствовал долго, и это не имело никаких последствий. Поэтому он решил, что причина этих взглядов — не он, а один из его сводных братьев. Ему понадобилось время, чтобы понять, что разговор затихал, когда мимо проходил он, а не Шон и не Девлин. Потом Рекс услышал, как один из мужчин спросил вполголоса:

— Думаешь, он порвал с ней?

Рекс замер на середине шага.

— Я бы порвал. А вы бы разве нет? — хихикнул какой‑то блондин.

Рекс пристально взглянул на этого гостя и на его приятеля, который был старше и уже седой. Оба мгновенно отвели взгляды. «О чем, черт возьми, они говорили?» — подумал Рекс. Но в следующий момент он увидел Тома Маубрея — теперь герцога Клервуда.

Тревога сжала его сердце.

Клервуд сидел один в кресле, роскошном, как трон. Перед ним на круглом чайном столике стоял бокал с портвейном. Казалось, что он листает газету. Вот только голубые глаза Тома смотрели на Рекса, а не на газетную страницу. Когда его взгляд встретился со взглядом Рекса, герцог мгновенно опустил глаза.

Рекс стоял неподвижно. Его сердце билось так, словно с размаха ударялось обо что‑то. В его уме было лишь одно — образ его сына.

Он написал Маубрею короткое письмо о том, что желает прийти к нему в дом, чтобы обсудить личные дела. Но ответа не было. Маубрей, должно быть, сразу понял, что Рекс хочет поговорить о Стивене.

К ним подошел Девлин — высокий, с волосами рыжими и пышными, как львиная грива. В его движениях были те небрежность и изящество, которые характерны для уверенных в себе и сильных людей.

— Что случилось? — спросил он.

Рекс вздохнул, улыбнулся Девлину и ответил:

— Я на минуту задержусь здесь. Я не знаю, знаком ли ты с Клервудом, у меня есть к нему дело.

Глаза Девлина мгновенно изменились: как только их взгляд упал на герцога, прежняя бессодержательная вежливость исчезла, и они ярко заблестели.

— Что ты будешь пить? — спросил он брата.

— Каберне, — ответил Рекс, и Девлин ушел.

Рекс, хромая, подошел к Клервуду. Том медленно положил газету на стол.

— Здравствуй, Маубрей.

Том Маубрей пристально взглянул на него и ответил:

— Здравствуй, Рекс.

Рекс не стал обращать внимание на тон этого приветствия. Он вспомнил, что не разговаривал с этим человеком уже девять лет и половину этого срока не видел его даже мельком. Маубрей был не похож на себя прежнего — и не только потому, что стал старше и похудел.

— Могу я предположить, что ты получил мое письмо?

Маубрей поднялся со своего «трона». Он по‑прежнему был красив, но лицо у него было очень худое и суровое. Тогда, в дни молодости, оно было круглым, и выражение его было мягкое, а теперь даже глаза Тома казались твердыми.

— Кажется, от тебя действительно пришло письмо, но я плохо помню это событие.

Рекс был взбешен, но сдержал себя. Он лишь улыбнулся и продолжил:

— Я хочу поговорить с тобой… Том.

Маубрея передернуло:

— Рекс, ты ведь понимаешь, что я теперь Клервуд. Обращайся ко мне «Клервуд» или «ваша светлость».

«Значит, вот как будет теперь», — с удивлением и беспокойством подумал Рекс.

— Я не называл тебя «милорд», когда мы сражались бок о бок в Испании, убивали французов и видели, как умирают наши товарищи.

— Те дни давно прошли, — с презрением ответил Маубрей. — У меня нет ни минуты лишнего времени. Я опаздываю. — Он бросил газету на чайный столик и собрался уйти.

Рекс хотел схватить его и удержать силой. Он был бы даже не прочь ударить Маубрея. Но вместо этого он сказал — очень тихо, чтобы никто не мог подслушать:

— Я приду к вам и встречусь со Стивеном.

Маубрей резко повернулся к нему лицом и воскликнул:

— Я не согласен!

— Я сделаю это, если ты не увезешь его из города. Существующее положение дел перестало меня удовлетворять.

Глаза Маубрея широко раскрылись, а потом словно застыли от холода.

— Я не имел в виду, что собираюсь сделать какие‑либо скандальные заявления, — хмуро произнес Рекс. — Но я хочу встретиться с ним. Я хочу побывать у вас с визитом. Я больше не могу ждать.

Маубрей подошел ближе и хриплым шепотом произнес:

— Я ничего не изменю в нашем соглашении.

— Я не хочу делать в нем никаких больших изменений. Стивен твой сын во всех отношениях, кроме природного. Однако и у меня есть некоторые права. И первоначально мы договорились, что я буду иногда видеться с ним как гость.

— Ты уже давно отказался от всех своих прав! Ты и должен был это сделать ради его будущего! Теперь я никому не позволю сделать себя посмешищем, — по‑прежнему тихо и хрипло ответил Маубрей.

Его поведение не испугало Рекса.

— Удивляюсь, как ты не сказал, что тоже не хочешь ставить под угрозу будущее Стивена.

— Я вырастил его как моего сына. Я дал ему все возможные привилегии. Я не позволю, чтобы снова поползли слухи.

— Я и не собираюсь их воскрешать, — хмуро сказал Рекс.

Он был потрясен. Любит ли Маубрей Стивена? До этой минуты Рекс считал, что любит: иначе Маубрей мог бы объявить всем правду. Теперь он с изумлением и беспокойством понял, что больше не уверен в этой любви.

— Я просто хочу прийти к вам с визитом. Мы старые друзья. Я спас тебе жизнь на войне, и все знают об этом. Однажды про это узнает и Стивен. У меня есть убедительные причины, чтобы прийти в гости к Клервуду, и это ты можешь сказать Стивену. — Рекс помолчал в нерешительности, чувствуя, как сильно и гулко бьется его сердце, и добавил: — Ты в долгу передо мной.

— Ни черта я тебе не должен! — заявил Клервуд. — Прошло уже десять лет. Я уплатил свой долг. — Он был в ярости. — Что ж, приходи, если хочешь. Но не смей превращать это в привычку. — Сказав это, он величаво удалился.

Рекс остался стоять на месте их разговора, чувствуя, как у него на теле выступает пот. Что случилось с Клервудом? Что превратило беспечного мальчика в сурового, холодного мужчину? Это волновало Рекса лишь потому, что имело отношение к его сыну. Беспокоиться о бывшем друге он не мог, потому что едва узнавал в Клервуде прежнего Маубрея.

Правда, он застал Тома совершенно врасплох. Если бы Том потрудился ответить на его письмо, они все обсудили бы в переписке и эта встреча не была бы нужна.

Рекс ухватился за свой костыль, сжав его крепче обычного, и вернулся к своим братьям. Когда он садился рядом с ними, Шон словно пронзил его насквозь взглядом своих светло‑серых глаз и спросил:

— Что у тебя с Клервудом?

— Мы старые друзья, — ответил Рекс, отводя в сторону глаза. — Я не виделся с ним много лет — с тех самых пор, как мы вместе были на войне.

— До чего же дружеская это была встреча! — сухо заметил Шон.

— Ты подслушивал? — с улыбкой спросил его Рекс.

— Нет, но мой стул повернут в ту сторону.

Рекс понял, что брат сказал правду.

— Я хотел возобновить наше давнее знакомство, но Клервуд сильно изменился.

— Он холодный и суровый человек, — вступил в разговор Девлин. — У меня были с ним дела. Похоже, что он очень озлоблен. Ты спас ему жизнь в Испании?

Рекс внутренне напрягся, но улыбнулся и ответил:

— Я вынес его с поля боя, когда он не мог идти сам. Так что думаю, можно сказать, что я спас ему жизнь.

Девлин отпил виски. По его глазам было невозможно понять, что он думал. И Рекс понял, что сводные братья, оба очень догадливые и проницательные, не вполне верят ему и что‑то подозревают. Поэтому он сменил тему разговора:

— Шон, ты приедешь летом в Эдер? Я хочу поехать туда из города и пожить там немного.

Шон улыбнулся, давая понять, что, если собеседник в разговоре прибегает к уловке, он это видит.

— Мы еще не определились с планами на лето, — ответил он.

Вдруг его взгляд переместился на что‑то позади Рекса, глаза широко раскрылись, и он сказал:

— Сюда только что вошел твой друг Дэшвуд.

Рексу было очень трудно усидеть на месте. Образ Бланш заполнил его ум и принес с собой тревогу, которой Рекс не хотел. Он пожалел, что сидит спиной к залу, и медленно повернулся в сторону остальных посетителей.

Дэшвуд стоял недалеко от него в обществе двух своих молодых друзей. Они шумели и громко смеялись. Рекс уже забыл, что Дэшвуд одевается безупречно, довольно хорош собой и фигура у него спортивная. Сейчас он вбирал в себя каждую подробность его внешнего вида — накрахмаленную белую рубашку, строгий костюм, начищенные до блеска ботинки. Его душа наполнилась ненавистью и даже ревностью. В первый раз с тех пор, как он услышал, что Бланш помолвлена с Дэшвудом, у него мелькнула мысль, что она, возможно, уже делит постель с новым женихом.

Эта мысль приводила его в ярость.

— Значит, ты у нас счастливчик? Ах ты, сукин сын! — сказал Дэшвуду один из его друзей, весело хихикнул и крепко хлопнул Дэшвуда по спине.

— Нет, он несчастный сукин сын! — поправил его их третий смуглый приятель и засмеялся.