Они подошли к задней двери. Майкл потянулся к ручке, всем своим существом ощущая присутствие Кэро. Провожая ее по сумеречному коридору в гостиную, он невольно отметил не просто женственность, но воздействие этой женственности на его сознание. От одного вида стройной соблазнительной фигурки в тонком муслине кружилась голова.

Впрочем, в платье не было ничего необычного. Необычность заключалась в самой Кэро. В каждом ее движении, каждом жесте.

Войдя в гостиную, он дернул шнур сонетки и приказал горничной Глэдис принести чай.

Кэро, стоявшая у высоких окон в дальнем конце комнаты, улыбнулась Глэдис. Та почтительно присела и удалилась выполнять приказание.

– Такой прекрасный день, – заметила Кэро. – Нельзя ли немного посидеть на террасе, чтобы насладиться теплом и солнышком?

– Почему нет?

Майкл распахнул стеклянные двери, и оба очутились на выложенной каменными плитами и выходившей на передний газон террасе, где на самом солнцепеке стояли столик из кованого железа и два стула.

Он выдвинул стул для Кэро и сел сам. Она задумчиво нахмурилась.

– Никак не могу вспомнить, есть у вас дворецкий?

– Нет. Служил когда-то, но дом долгое время был закрыт, и он нашел другое место, – пояснил Майкл и, поморщившись, добавил: – Вероятно, мне следовало бы нанять нового.

– Вероятно, – согласилась она, подняв брови. Выражение ее лица ясно показывало, что член парламента просто обязан иметь дворецкого. – Но если поторопитесь, далеко искать не придется. Помните Джеба Картера? Он уехал из деревни Фритем обучаться ремеслу дворецкого у своего дяди в Лондоне. И очевидно, преуспел, но все же хочет вернуться на родину, чтобы лучше заботиться о матери. Мюриел, в очередной раз искавшая дворецкого, наняла его. К сожалению, Картер, как многие его предшественники, не сумел удовлетворить ее высокие запросы, так что пришлось уйти. Это было только вчера. Сейчас он наверняка живет у матери.

– Понятно.

Майкл пристально всмотрелся в нее, надеясь, что верно прочитал то невысказанное, что таилось в глубине серебристо-голубых, глаз.

– Значит, вы считаете, что я должен его нанять?

Она улыбнулась одной из своих быстрых одобрительных теплых улыбок:

– Думаю, сначала нужно посмотреть, подходит ли он вам. Вы знаете Джеба и его семью. Безупречно честые люди. Кроме того, Картеры всегда были хорошими работниками.

Майкл кивнул:

– Я пошлю записку.

– Нет. – Упрек был мягким, но совершенно определенным. – Пойдите сами. Заверните по пути на прогулку.

Майкл молча наклонил голову.

Существовало не так много людей, к мнению которых он прислушивался, но советы Кэро в подобных делах выполнял беспрекословно. Кроме того, кто лучше ее сумеет довести его намерения до сведения Элизабет?

Миссис Энтуистл сама принесла чай, очевидно, сгорая от желания увидеть Кэро. И та вполне оправдала ожидания экономки: спросила о сыне, похвалила нежные пирожные с кремом, красиво разложенные на блюде. Миссис Энтуистл, покраснев от удовольствия и явно пребывая на седьмом небе, ретировалась.

Пока Кэро наливала чай, Майкл гадал, просчитывает ли она свои поступки, или все выходит само собой. Но тут она протянула ему чашку, улыбнулась, и он решил, что, хотя все ее действия, возможно, и были когда-то заучены, сейчас абсолютно естественны, и от этого стало легче на душе. Просто она такая. Вот и все.

Потом они пили чай и ели пирожные – она едва притрагиваясь, он с аппетитом поглощая одно за другим, – и обменивались новостями о знакомых. Оба вращались в одних кругах, оба имели прекрасные связи среди политиков и дипломатов, так что найти темы для разговоров оказалось очень легко.

Искусство легкой беседы было знакомо и Кэро, и Майклу. Ее высказывания свидетельствовали о глубоком знании человеческой натуры, далеко превосходившем его собственное. И казались Майклу на редкость точными и верными, поскольку освещали мотивы людских поступков.

Сидеть на солнце оказалось удивительно приятно. Майкл незаметно изучал Кэро. Ее глаза горели уверенностью – не того рода, что сверкает и блещет, бросаясь в глаза, но спокойной, твердой, из тех, что сияет, так свет далекой звезды, бесконечный, ровный, почти безмятежный.

Сразу видно, что Кэро стала на редкость сдержанной женщиной, одной из тех, кто без всяких усилий излучает ауру безмятежности.

Он вдруг понял, что время прошло… так быстро и так незаметно. И отставил чашку.

– Каковы ваши планы?

Смело встретив его взгляд, Кэро пожала плечами.

– Честно говоря, не знаю, – призналась она с самоуничижительным смешком. – Я несколько месяцев путешествовала, пока была в трауре, так что жажда странствий полностью удовлетворена. Этого недостаточно, чтобы заполнить жизнь. Немного пожила с Анджелой, поскольку еще не решила, что делать с домом: открыть его и остаться там, организовав какой-нибудь литературный салон, или с головой уйти в благотворительность… – И, вскинув брови, кокетливо спросила: – Можете представить меня в подобном обличье?

Серебристая голубизна ее глаз казалась многослойной: искренность, честность и тут же влекущие глубины.

– Нет, – немного подумав, ответил он. И в самом деле, трудно было представить ее в какой-то иной роли, чем та, которую Кэро исполняла так безупречно. Настоящая жена посла.

– Думаю, вам следует оставить благотворительность Мюриел, а литературный салон будет слишком ограниченной сценой.

Кэро рассмеялась: золотистые звуки, сливавшиеся с позолоченным днем.

– У вас язык истинного политика, – одобрила она. – Но обо мне довольно. Как насчет вас? Этот сезон вы проводили в Лондоне?

Наконец-то! Вот он, удобный случай, которого он так ожидал!

Майкл позволил себе сухую усмешку.

– Да, но различные комитеты и билли, как оказалось, отнимают куда больше времени, чем предполагалось, – пояснил он и помедлил, ожидая расспросов. Пусть сама составит представление об образе его жизни. И поймет, как ему необходима жена. Она очень проницательна и сама всепоймет без слов. И постарается объяснить и убедить Элизабет… когда придет время.

Как все же приятно беседовать с человеком, знающим его мир и понимающим все оттенки. Наблюдать за Кэро было настоящим удовольствием: видеть, как мгновенно меняется выражение ее лица, как элегантны и грациозны жесты, каким юмором и умом блестят ее глаза.

Кэро со своей стороны тоже наблюдала за ним. Наблюдала и выжидала.

Наконец Майкл не выдержал и спросил напрямик:

– Почему вы ехали сюда?

Дорожка могла вести только сюда, и оба это знати.

Кэро, полуопустив ресницы, одарила его сияющей улыбкой.

– Спасибо, что напомнили. Со всей этой суматохой совершенно забыла объясниться.

Чуть подавшись вперед, она послала в его сторону умоляющий взгляд.

– Как вы уже знаете, я решила пожить у Джеффри, но привычка – вторая натура. Я знаю немало людей из министерств и посольств, которые проводят лето по соседству, вот и собираюсь устроить сегодня ужин, но… – Умоляющий взгляд сменился сожалеющим. – Не хватает одного джентльмена. Я решила упросить вас помочь восстановить равновесие за столом. Вы по крайней мере понимаете, как это необходимо для моего душевного покоя.

Он был так очарован, что невольно рассмеялся:

– Видите ли, – постаралась она позолотить пилюлю, – общество будет небольшим: несколько человек из португальского посольства, трое из австрийского и…

Она продолжала перечислять список гостей: ни один сколько-нибудь стоящий политик просто не мог упустить возможности побыть в таком блестящем окружении.

– Буду рад услужить, – с готовностью кивнул он.

– Спасибо.

Она растянула губы в своей лучшей улыбке. И хотя давно не практиковалась, улыбка, похоже, сработала.

Скрип колес и мерный топот копыт заставили их обернуться. Оказалось, Хардэйкр вел под уздцы запряженного в кабриолет Генри. Увидев господ, конюх махнул рукой.

– Вроде бы все в порядке. Больше он вам неприятностей не доставит.

Кэро взяла ридикюль и поднялась. Майкл, держа под локоть, свел ее по ступенькам террасы. Она поблагодарила Хардэйкра, позволила Майклу усадить ее в кабриолет и, взявшись за поводья, напомнила:

– Жду вас в восемь и обещаю, что скучать не придется.

– В этом я уверен.

Майкл поклонился и отступил. Она взмахнула поводьями, и Генри послушно затрусил по аллее. Майкл смотрел ей вслед и удивлялся: откуда она знала, что он будет именно здесь? Впервые за несколько месяцев он появился дома, и все же… просто удача? Или, если учесть, что это Кэро, тонкий расчет?

Очнулся он от деликатного покашливания Хардэйкра.

– Не хотел говорить миссис Сатклиф… просто не видел смысла. Но эта лошадь…

– Что с ней? – резко спросил Майкл.

– Думаю, она понесла от неожиданной боли. На левой задней ноге три чувствительных местечка. Похоже на метки, оставленные вылетевшими из пращи камнями.

– Может, мальчишки дурачились? – нахмурился Майкл.

– Опасные дурачества, и должен заметить, что не знаю ни одного парнишки в округе, достаточно глупого, чтобы сотворить такое.

Хардэйкр был прав. Все местные жители разводили лошадей и знали возможный исход подобных проделок.

– Может, по соседству гостит кто-то из Лондона? Дети, которые не понимают, что делают?

– А вот это возможно, – признал конюх. – Но так или иначе, вряд ли это случится снова. По крайней мере не с миссис Сатклиф.

– Тут вы правы. Молния в одно место дважды не ударяет.

Хардэйкр направился к конюшням. Майкл продолжал стоять, глядя на опустевшую аллею. Потом повернулся и поднялся на террасу.

Сегодня слишком поздно ехать к Джеффри Моллисону, особенно если в доме все вверх дном из-за приготовлений к вечеру. Да и к чему? Он сам будет на ужине и позже поговорит с Джеффри.

И все же его нетерпение несколько поубавилось. Он был склонен рассматривать ужин скорее как возможность, чем лишнюю проволочку. Такое событие – идеальный фон для того, чтобы освежить память и возобновить знакомство с Элизабет, идеальной невестой.

С этими мыслями Майкл вошел в дом. Нужно распаковать вечерний костюм.


– Встреча с врагом состоялась. Кампания началась! – сообщила Кэро с торжествующей улыбкой, опускаясь в обтянутое мебельным ситцем кресло в семейной гостиной Брэмшо-Хаус.

– Да, но сработает ли это? – с тревогой осведомилась примостившаяся на подлокотнике Элизабет, само очарование в летнем муслиновом платье с оборками. Длинные светлые волосы собраны в узел на затылке. В больших голубых глазах – тревога и надежда.

– Ну разумеется, все будет в порядке, – заверила Кэро, оборачиваясь к третьему присутствующему лицу, своему секретарю Эдварду Кемпбеллу, сидевшему в кресле рядом с Элизабет. Серьезный, спокойный, надежный джентльмен двадцати трех лет, Эдвард вовсе не выглядел человеком, способным покорить сердце такой девушки, как Элизабет. Впрочем, Кэро по собственному опыту знала, как обманчива может быть внешность. Ее улыбка сразу померкла. Глядя в глаза Эдварда, она пояснила: – Уверяю вас, когда джентльмен вроде Майкла Анстрадера-Уэдерби решает, что именно эта девушка, и никакая иная, идеально подходит на роль жены, единственный способ избежать необходимости по сто раз на дню повторять слово «нет» и при этом выдерживать невероятное давление, которое, вне всякого сомнения, последует со стороны как отца, так и будущего жениха, – убедить его, что он совершает ошибку. Причем еще до того, как события начнут развиваться, а точнее – до того, как он сделает предложение.

И хотя ее слова предназначались Элизабет, Кэро продолжала наблюдать за Эдвардом. Если парочка не будет тверже камня в своем намерении, лучше увидеть это сразу.

Всего пять дней назад она счастливо жила в Дербишире с Августой и собиралась провести там все лето. Но два отчаянных послания от Элизабет, одно ей, одно Эдварду, вынудили их со всей срочностью мчаться в Гэмпшир через Лондон.

Элизабет сходила с ума, охваченная паникой при мысли о возможном предложении со стороны Майкла Анстрадера-Уэдерби. Кэро считала это маловероятным, поскольку знала возраст и круг общения Майкла. Но Элизабет передала беседу с отцом, и которой тот, убедившись, что дочь не питает нежных чувств к какому-либо джентльмену, встреченному во время сезона принялся петь дифирамбы Майклу.

Тут Кэро была вынуждена признать, что это звучит подозрительно. Не потому, что Майкл не был достоин восхвалений, но потому, что Джеффри всячески старался подчеркнуть его выдающиеся качества.

У Эдварда имелись свои сомнения насчет догадок Элизабет, но во время остановки в Лондоне он навестил кое-кого из друзей, служивших помощниками и секретарями влиятельных политиков. Домой он вернулся бледнее полотна. Выяснилось, что в городе ходят слухи о Майкле Анстрадере-Уэдерби как о новом министре иностранных дел. Поговаривали, что сам премьер-министр посоветовал ему расстаться с ролью холостяка к нынешней осени.