Шагая по коридору в поисках комнаты двести двенадцать, которую превратили в офис лагеря «Санбёрст», я чувствовала себя очень уверенно. Мои шорты и рубашка были застегнуты, длинные волосы аккуратно убраны в косу. А в книжном магазине я купила себе пару белых носков, которые записали на счет моей мамы, работающей завкафедрой на факультете английского языка в этом колледже. Я была готова встретиться со всеми, особенно с детьми.

— Ты, должно быть, Карли Макфарлейн. — В дверях офиса стоял высокий веснушчатый парень с большими, как кухонные прихватки, руками.

— Гарри Кляйн? — спросила я.

— Да, — ответил старший вожатый. — Входи и познакомься со всеми. Ребята, это наш учитель по физкультуре.

Я вошла в комнату и остановилась. Экзотическая красавица, которую я чуть было не переехала сегодня утром на велосипеде, спокойно улыбнулась мне.

— Меня зовут Анна, — сказала она.

— Памела, — прощебетала девушка чуть помоложе, с ярким макияжем на лице и разноцветными прядками волос.

— Хау, — представился худощавый парень с красивыми темными глазами.

— А мы уже встречались, — сказал вожатый, сидящий рядом с ним. Я попыталась не выдать своего удивления.

— Привет, Джек.

Он улыбался, как всегда.

— Здорово, ребята. Просто отлично. — Гарри захлопал в ладоши, как будто бы мы сделали что-то необычное, а не просто познакомились.

— Теперь самая интересная часть!

Мы начали наше собрание с разговора о детях. Лагерь «Санбёрст» был бесплатным дневным лагерем для детей первых, вторых и третьих классов. Их привозили из города на автобусе. Гарри, только что окончивший Кёрбисмит, провел очень много времени в районах, где жили дети, и рассказал нам об их семьях, школах, улицах. Картина была довольно удручающей.

— Как и со всеми детьми, с ними очень весело, — сказал Гарри. На мгновение он задумался, как будто бы в мыслях возвратившись в места, где жили ребятишки. — Но все они очень нуждаются во внимании. У себя дома и на улицах они сталкивались с такими вещами, которые никто бы из нас никогда не хотел увидеть.

Мы обсудили, что нам предстоит сделать за четыре недели, и прояснили некоторые важные моменты работы. Каждый день будет состоять из двух занятий до обеда и двух после него. Анна, перешедшая на последний курс колледжа и будущий педагог по специальности, как и Гарри, должна была учить чтению и математике. В обязанности Джека входили занятия музыкой и искусством. Я узнала, что он совсем недавно переехал в Балтимор и был моим ровесником. Мы оба собирались учиться в одной и той же школе осенью, в последнем классе.

Памеле было пятнадцать. Она была младшей сестрой Гарри и пришла в лагерь работать добровольцем. В ее задачу входил присмотр за детьми во время игр. Что касается меня, я, конечно, была спортивным инструктором. А Хау, в этом году поступивший в колледж, преподавал английский язык детям-иностранцам; он должен был помогать десяти вьетнамским ребятишкам, которых за ним закрепили.

Когда собрание закончилось, Гарри, размахивая руками, словно руководитель бойскаутов, пружинистой походкой направился к остановке автобуса, чтобы показать нам, куда будут привозить детей и откуда их будут забирать. Через несколько минут подъехал длинный желтый автобус, который казался живым от громких криков, машущих рук и ног. Понадобилось некоторое время, чтобы загнать детей в спортивный зал. Это, конечно, только мое мнение, но овчарка бы здесь очень помогла присмотреть за этой оравой ребятишек.

Была установлена очередность посещения ванной. После этого мы выдали карточки с именами. Гарри утихомирил детей и ознакомил их с правилами. Затем буйное войско отправилось в столовую на ранний обед.

— Я очень рад, что мы уже позавтракали, — заметил Джек двадцать минут спустя.

Из шести вожатых только у Гарри не пропал аппетит. Я уже много раз сидела с детьми и привыкла за ними приглядывать, но в тот день я обнаружила, что, когда вместе собираются все пятьдесят восемь детей, обязательно что-то происходит. Они находили множество способов изуродовать сандвичи.

После обеда детей поделили на четыре группы: первый класс, второй, третий и группа детей, у которых английский язык не родной. Каждый из вожатых занимался со всеми из этих групп по очереди. Уроки в тот день были укорочены. Я прекрасно справилась с первоклассниками, которые, отделенные от общей массы, неожиданно оказались тихонями. Мы с ними сыграли в очень пристойную игру «Кто украдет ветчину».

Затем пришли третьеклассники, воплями возвестив о своем появлении. Многие из них уже потеряли или изуродовали именные карточки, а некоторые решили, что вовсе не станут сообщать мне свои имена.

— Отлично, ребята, — сказала я. — Я вас пронумерую. Ты будешь номер сто, ты — номер три, ты — восемнадцать, а ты — семьдесят шесть. Не забудьте.

— Я знаю, как их зовут, — вызвалась маленькая девочка, чьи волосы были такого же цвета, что и у меня, и перехвачены двумя цветными ленточками, — Джанет. Карточка с ее именем находилась в идеальном порядке, и я была почему-то уверена, что такой она и останется все эти четыре недели. — Его имя Юджин, — она указала на малыша с орехово-коричневой кожей и хохолком черных волос.

— Нет, не Юджин.

— Юджин.

— Нет, не Юджин!

— Юджин!

— Его зовут номер семьдесят шесть, — сказала я голосом, не терпящим возражений.

Но Джанет была полна решимости расставить все по своим местам.

— А это Мария, это Джексон, это Кейт.

Ребята сердито смотрели на нее. Мне очень хотелось дотронуться до кончика носа, намекая ей на то, что она выслуживается, но я удержалась, вспомнив, что должна вести себя как взрослая.

Я начала готовить ребят к игре под названием «Добудь флаг». Я подумала, что им не помешает погоняться друг за другом по большому полю, чтобы избавиться от лишней энергии. Затем я увидела Гарри, который спускался с холма, неся в руках большую коробку из студенческого центра. За ним шла высокая, худая женщина, волоча за собой еще одну коробку. Все мои шестнадцать зайчиков, признав в Гарри старшего, вдруг сразу же прекратили носиться по кругу, вырывая траву и связывая вместе волосы и шнурки друг друга.

Да, на мгновение они стали почти ангелочками. Гарри представил мне миссис Малхани, которая была членом церкви, поддерживающей лагерь. Затем он объявил детям, что она принесла им кое-что для игры. Я взглянула на коробку, затем на Гарри, подумав, что он сумасшедший. Это было снаряжение из луков и стрел. Конечно, у всех стрел были резиновые наконечники, но любой, кто знаком с третьеклассниками, понимает, что им достаточно и простого мяча, чтобы натворить бед.

— Сегодня укороченный урок, — шепнул мне Гарри на ухо, уходя. — Дай им пострелять разок, а потом мы все уберем в шкаф.

Мы все-таки не выбили никому глаз в этот день. Но один ребенок (я знаю, в это трудно поверить) умудрился подстрелить белку и дважды попал мне в зад. Дорогой моему сердцу номер семьдесят шесть.

Лук и стрелы, должно быть, произвели огромное впечатление на детишек. Когда я к вечеру вернулась в офис, Хау, Памела, Анна и Джек сидели на полу, разглядывая рисунки третьеклассников. При виде меня они все широко заулыбались.

— Я боялся, что увижу банальные самолеты и цветы, — сказал Джек.

Но нет, вместо этого у него было множество портретов девушки с рыжей косой и стрелой в заднице.

— Спасибо, ты просто молодчина! — Гарри подошел ко мне и положил свою ладонь мне на плечо.

— Не за что, не за что, — ответила я, смеясь, хотя была готова убить Джека.

Я поехала домой окольными путями, медленно обогнув прямоугольник основных зданий колледжа, расслабляясь и наслаждаясь прохладой высоких деревьев. Квадрат, который образовывали старые кирпичные здания, всегда казался мне таким мирным. За основными зданиями располагался Кёрбисмит. Новые здания, похожие на коробки, строились там и тут, под разным углом друг к другу, по мере того как колледж приобретал новые земельные участки. Большинство из этих зданий трудно было назвать красивыми. Но в одном из уголков городка находился небольшой лес, где росли дубы и клены. Там протекал ручей и был мост. Туда-то я и направлялась.

Мне хотелось подумать о Люке, представить, как он выглядит, как смотрит на меня своими потрясающими зелеными глазами. Когда я увидела его тело, распростертое на деревянном мосту, я вовсе не была уверена в том, что это не игра моего воображения. Он лежал совершенно без движения и казался мертвым. Меня охватила паника.

— Помогите! Кто-нибудь, на помощь! — Я спрыгнула с велосипеда и бросилась к нему. Люк поднял светловолосую голову и быстро огляделся по сторонам.

— Ой! — воскликнула я. — Извини. Я ошиблась, — и начала пятиться назад. Он пристально посмотрел на меня. Его взгляд был теплым и вопрошающим. — Я-я думала, тебе плохо, — объяснила я.

Мягкая улыбка озарила его лицо. Он поднялся. Я уставилась на него так, будто никогда раньше не видела парня.

— Мне кажется, я тебя знаю, — он слегка склонил голову набок. — Ты ведь из школы Эйзенхауэр, не так ли? Ты подаешь сигнал для оваций во время игр, да?

Я, которая всегда повторяла, что девушкам, устраивающим овации командам парней, скорее всего, повышибали мозги в юном возрасте, была на седьмом месте от счастья, услышав это лестное предположение.

— Нет, — застенчиво ответила я. — Я… э-э-э… играю в баскетбол. И в лакросс. В хоккей на траве.

— Класс.

— Класс — повторила я.

— А мне казалось, что я уже встречал тебя. Ты работаешь этим летом? — спросил он.

— Да. То есть нет. То есть я хочу сказать, да, — запуталась я. — Я вожатая в лагере.

— Класс.

Казалось, это было ключевое слово нашей беседы.

— А как насчет тебя, Люк?

Я спохватилась, что он не представился, но было уже поздно. Но он то ли не заметил этого, то ли рассчитывал, что я должна знать его имя.

— Я работаю с тренером Иниартом. Он прекрасно тренирует гимнастов.

— Кла… м-м… здорово.

— А как тебя зовут? — поинтересовался он.

— Карли. А тебя?

Он мягко рассмеялся:

— Я рад, что познакомился с тобой, Карли. Я никого не знаю в университетском городке.

— Правда? — «Спасибо, спасибо, провидение», — подумала я. — Наш офис находится в студенческом центре, — сказала я вслух. — Лагерь «Санбёрст», комната двести двенадцать.

Он улыбнулся и кивнул:

— Надеюсь увидеть тебя снова.

— Да. — Я забралась на сиденье велосипеда.

— Надеюсь, что мы очень скоро увидимся, — добавил он.

Мое сердце заколотилось, как бешеное. «Приди в себя, Карли. Тебе надо быть остроумной и веселой».

— Будь осторожен в своих желаниях. Сегодня со мной повстречались двое, которых я чуть не задавила.

Он рассмеялся, а я тронулась с места. Мне казалось, что я не еду по тротуару, а плыву в небесах.

Подъехав к дому, я соскочила с велосипеда и побежала на кухню. Джоэль лепила из полузамороженного гамбургера котлеты странной формы и складывала их на тарелку.

— М-м-м, — протянула я, ощутив пустоту в желудке.

— Вовсе не обязательно показывать свой сарказм, — отозвалась она. На лбу у нее блестели капельки пота.

Родители, расписывавшие нашу жизнь так же четко, как учебные планы, заставляли нас покрываться потом до двадцать первого июля — дня, когда у Джоэль начинался второй триместр. Только тогда мы могли включить наш кондиционер на полную мощность.

— Я и не пыталась быть саркастической. Просто я не обедала.

— Как прошел первый день в лагере?

— В лагере?

Моя сестра посмотрела на меня, подняв брови.

— A-а, лагерь. Все было просто здорово!

— Хезер звонила, — сказала Джоэль.

— Ну и?.. — Я проглотила кусочек сырого гамбургера.

— У тебя заведутся черви, — сказала она мне.

— Тогда отвезешь меня к ветеринару. Ну и?..

— Она хочет встретиться с тобой у супермаркета.

— И?.. — допытывалась я.

— Она хочет купить тебе платье, чтобы загладить свою вину за то, что увела у тебя парня вчера вечером.

— Что?

— Я шучу.

Это была плохая шутка.

— Она будет ждать тебя у «Танзини». В шесть часов. Ты знаешь, о чем я все время думаю? — Джоэль накрыла гамбургер пластмассовой крышкой и убрала коробку в холодильник. — Мне не дает покоя мысль, что, вполне возможно, Хезер намеренно уводит у тебя всех парней, с которыми ты встречаешься.

— О чем ты говоришь, Джоэль?

Она вытащила кочанный салат и начала мыть его.

— Хезер вносит свои предложения по поводу того, с кем ты должна встречаться, — я хочу сказать, раз она все равно на очереди. Может, она заранее выбирает их для себя?