Уиллз приподнял бровь.

— Заработала на контрабанде, признаюсь, — сказала она, рассерженная его молчаливым напоминанием, и в последний раз с тоской посмотрела на шкатулку, — Это не имеет значения. Мне в любом случае пришлось бы продать их рано или поздно.

— Проблемы с деньгами, миледи? — озабоченно спросил Уиллз.

Она кивнула, наморщив нос.

— Небольшие. О, у нас достаточно денег на жизнь, но и только. Нет ничего на приданое. — Она взволнованно наклонилась к нему. — Вот почему я должна найти это золото, Уиллз, Это моя единственная и последняя надежда.

В его прищуренных глазах мелькнул интерес.

— А не потребуется ли вам помощь? — В его глазах вспыхнул огонек азарта.

— Никого другого я бы не хотела брать с собой, но… — она умолкла, собираясь с духом, — ты нужен мне здесь. Чтобы присматривать за домом и за Белиндой.

Глубоко разочарованный, он нахмурился:

— Не думаю, что с твоей стороны разумно отправляться туда одной.

— По-моему, у меня не слишком большой выбор, — сердито ответила она. — Не могу же я дать объявление в «Таймс» такого содержания: «Маркиза приглашает компаньона для поиска сокровищ. Предыдущий опыт в контрабанде или подобных предприятиях предпочтителен, но не обязателен». Мне не к кому обратиться за помощью. И я никому не могу доверять.

Уиллз повертел в руках стакан. Свет играл на золотистой поверхности бренди, и он долго любовался им. Наконец он взглянул на Сабрину.

— Есть один, — тихо произнес он.

Сабрина выпрямилась. Она поняла, кого имел в виду Уиллз, ее словно ударило. Конечно, это то, что надо, и она воспрянула духом. Как она не подумала о нем? Единственный недостаток ее плана заключался в том, что она, одинокая женщина, отправлялась в путешествие без охраны. Предложение Уиллза решало эту проблему и, кроме того, обеспечивало ее транспортом.

— Думаешь, он захочет помочь мне? Ведь прошло столько времени. Я десять лет не видела его и не говорила с ним.

Уиллз пристально посмотрел ей в глаза.

— Я думаю, он сделает все ради удовольствия побыть с тобой. — Ее лицо вспыхнуло, и он усмехнулся, увидев ее смущение. — Удовольствия побыть с тобой и больших денег.

Сабрина не обратила внимания на его замечание и на минуту задумалась.

— Я не представляю себе, где он может быть, в Америке или в любом другом уголке света. Ты в последнее время не встречался с ним?

— У меня кое-где есть старые друзья, — пожал плечами Уиллз. — Я еще не утратил свои связи. Я побываю в доках и попытаюсь узнать, не в Англии ли он. — Уиллз сделал последний глоток и бросил на нее предостерегающий взгляд. — Если мы найдем его, я не буду против этого поиска сокровищ. Если же нет, придется придумать что-то другое. Я не могу отпустить тебя одну. — Он коротко кивнул, встал и снова превратился в идеального дворецкого.

Взяв шкатулку, Уиллз подошел к двери, повернул ключ и вышел, тихо затворив за собой дверь. Сабрина смотрела на стакан в своих руках. Угроза Уиллза не беспокоила ее. Она поступит так, как ей хочется. Он знал, что она умна и не наделает глупостей. Нет, он просто думал о ее безопасности по старой привычке, которую она очень ценила.

Но в одном он был прав: ей будет значительно легче, если у нее будет подходящий партнер. Человек, с которым можно не соблюдать строгих правил приличия. Человек, который признает, что умом и смелостью обладают не только мужчины. Человек, который не требует от нее ничего, кроме духовной свободы, которой она отличалась всегда. При этой мысли кровь забурлила в ее жилах от возбуждения, которое по силе могло сравниться только с желанием найти золото.

Она охотно поделится найденным богатством. Из письма следовало, что оно составляет по крайней мере полмиллиона фунтов. Более чем достаточно на двоих. О, да, партнер — прекрасное решение проблемы! Если, конечно, она сумеет его найти.


Николас откинулся на бархатную стеганую спинку сиденья кареты и в сотый раз задумался о том, что могла затеять леди Стэнфорд. Когда накануне сын попросил его поговорить с ней, это показалось ему незначительной просьбой. Николасу хотелось снова увидеть ее, поскольку он все больше убеждался, что из нее получится вполне приемлемая, даже незаурядная жена. Но чем дольше он размышлял над ее необычным поведением, тем больше сомневался в том, что она действительно такая, какой кажется.

Да и что он вообще о ней знал? Конечно, годы вдовства, проведенные в Лондоне, она прожила тихо и скромно. До этого, безусловно, была совсем другая история, известная большей части светского общества.

Едва прошла неделя после ее первого выезда в свет, как они с Джеком Уинфилдом сбежали в Гретна-Грин. Николас полагал, ей в то время было лет семнадцать.

Свою шестилетнюю семейную жизнь они прожили бурно, пренебрегая всеми условностями. Сплетники заклеймили позором поведение маркиза и маркизы Стэнфорд, расценивая его как возмутительное и экстравагантное. Никого не удивило, что со Стэнфордом произошел несчастный случай во время гонок с очень большими ставками.

В свете почти все признали, что смерть мужа изменила Сабрину. Она соблюдала глубокий траур, запершись в деревне на долгие три года. Затем они с дочерью вернулись в Лондон и жили достаточно незаметно.

Карета подъехала к ее дому, и Николас вышел. Он критически окинул взглядом дом, затем одобрительно кивнул. На фоне фешенебельных соседских особняков ее дом, как он и предполагал, выглядел вполне прилично, ничем особенно не выделяясь.

Николас поднялся по ступеням и громко постучал в дверь. Не прошло и нескольких секунд, как она отворилась и перед ним предстал высокий мужчина крепкого сложения. В его глазах мелькнуло удивление, исчезнувшее так быстро, что Николас подумал, что ему это показалось.

— Чем могу служить, милорд?

Почтительный тон немедленно выдал в нем слугу, без сомнения, это был дворецкий.

— Я приехал навестить леди Стэнфорд.

— Как мне о вас доложить?

— Лорд Уайлдвуд.

Дворецкий впустил его и проводил до малой гостиной.

— Я доложу миледи, что вы здесь.

— Благодарю.

Дворецкий вышел, плотно закрыв за собой дверь. Странно. Этот человек явно не походил на слугу. Его мощная фигура больше подошла бы докеру, а не домашнему слуге. О, он вел себя как подобает, его одежда выглядела безупречно, но в нем было что-то, что противоречило невозмутимому выражению его лица. Николас озадаченно нахмурился. Эта мысль не покидала его. Николас не мог представить, как такой человек оказался слугой скромной, сдержанной леди Стэнфорд.

Уиллз отлично справился с поручением и выручил от продажи драгоценностей Сабрины гораздо больше, чем требовалось для поисков сокровища. Более того, он нашел ее старого партнера или по крайней мере его корабль, который отплывал сегодня днем, и Сабрина твердо решила успеть на него.

Ее небольшой удобный саквояж лежал раскрытым на постели. Она не брала с собой слуг и собиралась путешествовать налегке, не теряя времени на заботы о багаже. Сабрина с нежностью провела рукой по двум парам бриджей и широким мужским рубашкам, уже уложенным в саквояж. Рядом лежали мужские кожаные сапоги, мягкие и сильно поношенные. Один их вид обещал приключения, и приятная дрожь в предвкушении будущих событий пробежала по ее спине. Эта одежда хранилась в неприкосновенности почти десять лет, но ее еще можно было носить. Сабрина намеревалась путешествовать в мужском платье ради безопасности и удобства. Что касается слуг, то она наймет кого-нибудь в Египте.

Сабрина положила в саквояж несколько платьев, немного белья и, как бы спохватившись, вынула из гардероба блестящее вечернее платье изумрудного цвета. Очень смелого фасона, оно было самым любимым, и при взгляде на него у нее блестели глаза. Она не предполагала, что в поездке ей потребуется такое платье, но все же — почему бы его не взять?

Сабрина защелкнула замок саквояжа и направилась к туалетному столику. Ее взгляд скользнул по записке, которую она оставила своему бестолковому поверенному. В ней сообщалось, что все дела семьи отныне будет вести Уиллз. Неожиданно для себя она схватила перо и добавила коротенький постскриптум. Часть денег, полученных за драгоценности, Сабрина завернула в записку и запечатала сверток. Оставшиеся деньги разложила в ридикюль и по потайным карманам, которые пришила к изнаночной стороне своей юбки.

Охваченная желанием поскорее уехать, она распахнула дверь и увидела Уиллза, приготовившегося постучать.

— Как раз вовремя, Уиллз, мои вещи готовы. Будь добр, отнеси их вниз… — Сабрина протянула ему сверток. — А это отдай идиоту Фицджеральду и постарайся, чтобы он понял, что, пока я в отъезде, ты полностью распоряжаешься моими деньгами.

Уиллз вопросительно поднял брови:

— И ничего для леди Белинды?

Сабрина, сложив руки, упрямо смотрела в пол.

— Мы уже простились. — Она взглянула на Уиллза. — Она, конечно, все еще рыдает в своей комнате?

Уиллз кивнул, не выразив ни упрека, ни осуждения, но Сабрину охватило чувство вины.

— Она просто не смогла понять. Все, что я делала после смерти ее отца, я делала ради нее. Мои поступки до переезда в Лондон и буквально вся моя последующая жизнь были посвящены только ей. Видит Бог, мне надо было исправить свою репутацию, и я сумела сделать это. И тоже ради нее.

— Ты в этом уверена? — Спокойный тон подчеркивал смысл его вопроса.

— О, признаюсь, сама идея этих поисков взбудоражила меня. Впервые за многие годы я почувствовала, что я живая. — Она с вызовом посмотрела на него. — Но это ради нее.

— Как вам угодно, миледи, — произнес Уиллз голосом идеального дворецкого.

Сабрина ненавидела, когда он говорил с ней таким тоном. Она повернулась и схватила ридикюль.

— Вас ожидает гость в парадной гостиной, — почтительно объявил Уиллз. — Лорд Уайлдвуд.

У Сабрины вырвался стон:

— Проклятие!

Глава 4

— Лорд Уайлдвуд, как было мило с вашей стороны заехать ко мне. — Сабрина вплыла в гостиную с протянутой рукой и безмятежной улыбкой, искусно скрывавшей грызущее ее нетерпение.

Уайлдвуд склонился к ее руке и прикоснулся к ней губами:

— Леди Стэнфорд.

Она чувствовала на себе пронзительный взгляд его черных глаз, и этот взгляд и прикосновение его губ взволновали ее. Что в этом человеке так привлекало ее? Сабрину беспокоило, что он мог мгновенно вызывать у нее совершенно нежелательные чувства. И то, как его губы касались ее руки, как он смотрел на нее, наводило на неприятную мысль, что он делал это не только умело, но и достаточно часто.

Она решительно подавила волнение и отняла руку.

— Приятно видеть вас снова и так скоро, но должна признаться, что не понимаю цели вашего визита.

Сабрина одарила его любезной улыбкой, в душе надеясь, что он перейдет к делу и будет краток.

— Сын просил меня поговорить с вами. Полагаю, по просьбе вашей дочери. — Уайлдвуд обвел глазами комнату, — Может быть, мы сядем?

— Конечно. Как я понимаю, они хотели, чтобы мы обсудили их свадьбу?

Взглянув украдкой на позолоченные бронзовые часы, стоявшие на камине, она увидела, что у нее еще есть немного времени. Эту беседу надо закончить побыстрее. Сабрина указала ему на кресло, а сама присела на краешек обитого парчой дивана.

Уайлдвуд кашлянул. На какой-то момент самоуверенный дипломат, как ни странно, смутился.

— По правде говоря, о вашем путешествии.

— О моем путешествии?

— Да. М-м, Белинда очень обеспокоена неожиданной поездкой, которую вы собираетесь совершить, и они с Эриком попросили меня поговорить с вами.

Безмятежное выражение на лице Сабрины не изменилось, она ничем не выдала раздражения, нараставшего в ее душе с каждым его словом.

— Так любезно с вашей стороны оказать моей дочери подобную помощь. Приятно сознавать, что ее будущий свекор всегда будет рядом с ней в трудную минуту. Однако это мои личные дела, и я не могу обсуждать их с вами. — Сабрина встала, заставляя Уайлдвуда сделать то же самое. — Боюсь, в вашем приезде сюда не было никакой необходимости.

Она улыбнулась, надеясь обезоружить его. В самом деле, какой благовоспитанный англичанин посмеет вмешиваться в личную жизнь?

— Леди Стэнфорд, — Уайлдвуд угрожающе сдвинул брови, — если бы вы были мужчиной, мне бы и в голову не пришло продолжать этот разговор, но поскольку вы — дама и не пользуетесь покровительством мужчины, я считаю своим долгом предложить вам свое.

Сабрина всеми силами старалась удержать на лице улыбку, не стиснуть зубы и не сжать кулаки. Сдержаться и не сказать этому надутому, надменному, лицемерному ослу, куда ему следует отправиться со своим мужским покровительством.

Он посмотрел на нее со снисходительной усмешкой.

— Поскольку ваша дочь собирается замуж за моего сына, я считаю, что и вы становитесь членом моей семьи. И как глава семьи, я не могу позволить вам покинуть Лондон.