— Мисс Фостер. Генри ищет вас.

— Энн!

— Привет, Беа.

— Мы не… Я не…

— Мы поцеловались, — несколько раздраженным тоном заявил Алекс. — Ваша подруга захотела узнать, смогу ли я сделать так, чтобы у нее подкосились ноги. Надеюсь, мне это удалось.

У Беатрис от возмущения открылся рот.

— Нет, не удалось. — Она посмотрела на Энн и заметила, что платье подруги закапано кровью. — О Господи. Энн, что с тобой случилось?

— Вы выглядите так, словно побывали в драке.

Энн улыбнулась.

— Почти. Это, — она указала на свой покрасневший и припухший нос, — результат столкновения с дверью каюты мистера Моррисона. А вскоре после этого прибыл Генри.

— Могу себе представить, что он подумал, — сказал Алекс. — Моррисон еще жив?

— Его подбородок немного пострадал, мне кажется, — рассмеялась Энн и спросила: — Вы видели Генри?

Алекс отрицательно покачал головой.

— Я думаю, мне следует пойти поискать его. Он очень недоволен мною.

— Оставайтесь здесь, мисс Фостер. Если вы оба будете бродить по яхте, вы никогда не найдете друг друга. — Алекс поднял голову к верхней палубе. — Вон он идет. Я рад, что настоял на том, чтобы мы с Генри приехали сюда. Кто знает, в какие неприятности вы обе могли бы попасть.

— Да, под охраной благоразумного Алекса Хенли мы все в полной безопасности, — сухо сказала Беатрис.

Энн не стала слушать ответный выпад Алекса в этой постоянной словесной баталии и повернулась навстречу Генри. Он кивнул ей, но выражение его лица было каменным. Он сердился на нее, но Энн это не волновало. Эта вспышка гнева может быть продиктована не простым беспокойством о ее репутации, но более глубокими чувствами. Превосходно. Она извинится, похлопает ресницами, может быть, даже позволит ему поцеловать себя. Возможно, он сегодня признается ей в любви, и с этим, уже надоевшим ей «планом» будет покончено.

— Генри, — сказала Энн, взяв его под руку и увлекая за собой в холл. — Я бы хотела извиниться. Хотя ваши подозрения были совершенно беспочвенны, я понимаю, что вы вели себя как идиот, потому что действительно беспокоились обо мне.

— Это, пожалуй, самое «своевременное» извинение, которое мне приходилось слышать, — криво усмехнулся Генри.

Энн взглянула на него из-под ресниц, как делали другие девушки. Ей казалось, что действие такого взгляда должно быть безотказным.

— Вы простили меня?

— Разумеется, — он нахмурился.

Она улыбнулась и игриво прикоснулась к его руке.

— Вот и хорошо. Мне бы не хотелось, чтобы между нами оставалась какая-то недоговоренность. Мы — опять друзья?

— Полагаю, да.

Энн широко открыла глаза, думая, что это придаст ее лицу еще большее очарование.

— Почему такой хмурый ответ, Генри? Мне кажется, вы все еще на меня сердитесь.

— Что вы, черт побери, делаете?

— Понятия не имею, о чем вы, — кокетливым тоном пропела Энн.

— Вы флиртуете со мной. Перестаньте.

— Мне позволено флиртовать только с другими мужчинами? — спросила Энн, чувствуя, что теряет контроль над ситуацией, но не могла понять, почему. Она всего лишь вела себя, как любая другая женщина, на которую Генри обращал внимание. Может быть, она что-то делает не так? Она надула губки, но подумала, что это ей не идет, и закусила губу.

— Мужчины могут неправильно истолковать такое поведение, — сказал Генри.

Энн откинула голову и посмотрела на Генри снизу вверх.

— Может быть, я хочу создать у них неправильное впечатление. Я же — падшая женщина.

— Довольно, Энн. Я не могу изменить прошлое.

— Я и не прошу вас об этом. Мне понравилось быть падшей женщиной. Сколько внимания мне уделяют теперь! Как вы думаете, такой мужчина, как Джейк Моррисон, заинтересовался бы мною до нашего развода?

— И Джейк Моррисон, и другие интересуются вами потому, что вы — красивы.

Энн пожала плечами.

— Именно поэтому он и пригласил меня в свою личную каюту? Потому что я — красива? Или потому, что ожидал, что я разделю с ним постель?

Генри взял ее за руки и сжал их.

— Вы больше не увидите Джейка Моррисона.

— Не увижу? — фыркнула Энн. — Мне нравится Джейк, — сказала она, намеренно назвав Моррисона по имени. «Как чудесно, — думала она, — Генри уже ревнует. Как легко будет заманить его в западню». — И целуется он лучше, чем некоторые.

Энн поняла, что зашла слишком далеко, и улыбнулась, давая Генри понять, что она пошутила. Но почему-то эта улыбка привела его в еще большее бешенство.

— Вы целенаправленно стараетесь оскорбить меня, — сказал он явно обиженным тоном.

— Сначала вы обвиняете меня в том, что я флиртую с нами. А теперь я еще и оскорбляю вас. В самом деле, Генри, вы не очень-то вежливы сегодня. И можете отпустить мои руки.

— Будь я проклят, если сделаю это, — сказал он спокойно. Слишком спокойно.

Энн не была уверена том, что сможет заставить Генри признаться ей в любви, если не будет позволять ему прикасаться к себе. Но как, интересно, она сможет хладнокровно разбить ему сердце, если каждый раз, когда он дотрагивается до нее, она чувствует, как горячая волна прокатывается по ее телу? «Ты ненавидишь его», — убеждала она себя. «Но ты любишь его прикосновения!» — твердил предательский голос внутри.

— Поцеловать вас, Энн? Доказать вам, что мои поцелуи лучше поцелуев Моррисона?

— Не нужно, — испуганно ответила она. — Когда я говорила, что мистера Моррисон целует лучше, чем другие, я не имела в виду вас. Вам не нужно ничего доказывать.

Она знала, если он поцелует ее, она совсем растает.

— Вы хотите, чтобы я поцеловал вас. Вы послали мне вызов, дорогая. А я обожаю принимать подобные вызовы.

Энн крепко сжала губы, как ребенок при виде ложки с касторкой. Генри рассмеялся глубоким, волнующим смехом.

Он уперся руками в стенку по обе стороны головы Энн и склонился к ней.

— Энн, не упрямьтесь, — шептал он у самых ее сжатых губ.

Энн стояла, стиснув ладони в кулаки и вжавшись затылком в стену. Он провел губами по ее щеке и коснулся языком ямочки под ухом. Она сдавленно охнула. Медленно Генри вернулся к ее губам, прижимаясь щекой к ее щеке. У нее ослабели ноги, и все тело стало горячим. Губы ее нежно приоткрылись в ожидании поцелуя. Он захватил губами ее пухлую нижнюю губу и провел по ней языком, словно пробуя на вкус.

А потом отстранился, чтобы взглянуть Энн в глаза, Энн не знала, что он там увидел, но, когда Генри снова склонился к ней, в его поцелуе уже была страсть. Это взволновало и смутило ее. Он еще сильнее прижал ее к себе. И вместо того, чтобы оттолкнуть его, Энн обвила руками его шею, как будто она тонула, а он ее спасал. Она отвечала на его страстный поцелуй, лаская своим языком его язык и губы. «Еще… О, еще!» У нее вырвался сладостный стон, и он ответил ей низким, хриплым звуком, родившимся где-то в глубине груди и эхом, отозвавшимся во всем ее теле.

Генри медленно провел рукой по ее спине, обхватил ее бедра и прижал к себе так, что она почувствовала между ними что-то твердое и… «О Боже, — подумала она, затрепетав — неужели это то, что я думаю?» Она забыла, что они стоят в холле яхты, где полно гостей, и кто-нибудь может войти в любой момент.

Но Генри не забыл. С тихим стоном он отодвинулся, чтобы их тела не соприкасались так плотно, но все же не слишком далеко.

Он провел ладонью по ее щеке и снова посмотрел на Энн таким взглядом, что ей почему-то захотелось плакать.

— Я, не хотел заходить так далеко, — нежно сказал он.

— Я хотела, — улыбнулась Энн.

Генри окинул ее теплым взглядом, усмехнулся и сказал:

— Вы все время это скрывали.

Не нужно было говорить этого. Генри понял это, как только слова вылетели у него изо рта. Идиот, зачем он напомнил Энн о прошлом? Ее глаза, в которых только что сияла радость, стали вдруг ледяными, хотя она продолжала улыбаться. У Генри возникло, странное чувство, что она действительно что-то скрывает. Возможно, подумал он, она скрывает, что я ее раздражаю.

Все еще улыбаясь, она отстранилась от него и превратилась в одетую в шелковое платье статую.

Генри скрестил руки на груди.

— Беатрис, кажется, думает, что мистер Моррисон будет просить меня выйти за него замуж. Под несколько раздражающей маской самодовольства, он все же очень хороший человек. Вы меня понимаете? — Она снова заговорила светским тоном, как записная кокетка. Это было так не похоже на Энн.

— Вы хотите выйти за него замуж? — спросил он, изображая равнодушие, хотя ему хотелось кричать.

Энн отвернулась и пошла к выходу из холла, Генри последовал за ней, но руки не предложил.

— Я не думала, что мне представится возможность выйти замуж. Но Джейка, похоже, не волнует мое прошлое.

— Не сомневаюсь, — с сарказмом в голосе сказал он.

Энн остановилась и поднесла ладонь губам.

— Вы хотите сказать, что единственная причина, по которой мистер Моррисон интересуется мною, — то, что я разведена?

Генри пожал плечами.

— Возможно.

— Далеко не у каждого мужчины есть скрытые мотивы для подобных поступков, — сказала она и, подхватив свои пышные юбки, поспешила прочь.

«Черт, — подумал он, — вернулась настоящая Энн. Как только она не видит, что стремления Джейка Моррисона отнюдь не невинны? Он ведь откровенно соблазнял ее! А приготовленная постель?»

Энн внезапно остановилась, прислонилась к сверкающим полированным панелям под мягким светом лампы и взглянула на Генри. Она была прекрасна. Свет лампы пронизывал ее волосы, придавая им чудесный золотистый оттенок. Девушка стояла, заложив руки за спину, опираясь о стену. Маленькие атласные туфельки выглядывали из-под ее пышных юбок. Генри стоял, не двигаясь, — руки в карманах, голова слегка откинута назад. Он смотрел на нее.

— Как вы думаете, мисс Фостер, сможете ли вы когда-нибудь простить меня? — тихо спросил он.

Она покачала головой.

— Нет.

Он посмотрел вниз на ковер, потом снова на нее и кивнул, горько улыбнувшись.

— Я так и думал.

Когда Генри подошел к Энн, она стояла неподвижно, глядя на него грустными глазами, способными свести с ума любого мужчину.

— Почему вы позволяете мне целовать вас, Энн? Если вы ненавидите меня, почему вы целуете меня в ответ?

— Я ненавижу не вас, Генри. Я ненавижу то, что вы сделали со мной.

— Это уже кое-что, — улыбнулся он.

Что-то промелькнуло в ее глазах и погасло.

— Это — все, Генри. Все.

Она заставила себя оторваться от стены и выбежала из холла. Генри не стал ее останавливать, потому что вдруг осознал ужасную правду.

Он влюбился в свою бывшую жену.

Из дневника Артура Оуэна

«Твоя мать и ее родители приехали в «Морской Утес» как раз накануне праздника Четвёртого Июля и должны были остаться там до начала сентября. Затем они собирались вернуться в Нью-Йорк, чтобы подготовиться к свадьбе Уолтера и Элизабет, которая должна была состояться в День Благодарения. За обедом Элизабет, бросая на меня выразительные взгляды, без умолку болтала о свадьбе. Она хотела увидеть, какой будет моя реакция. Она спрашивала Уолтера, где они проведут медовый месяц. Поедут ли они в Европу? А может быть, в Англию? Она смешила Уолтера, очаровывала его.

Я не очень верил всему этому. После всего, что между нами произошло, в своем воображении я уже был мужем Элизабет. И неважно, сколько раз она говорила мне, что это невозможно. Я неоднократно угрожал все рассказать Уолтеру, но она пускала в ход слезы, умоляя не делать этого. Как мог я даже подумать о том, чтобы нанести Уолтеру такой удар, спрашивала она? И я не смог этого сделать. Не потому, что меня уговорила эта вздорная девчонка, а потому, что он был моим сыном и я все же любил его. И именно поэтому мой роман с Элизабет медленно убивал меня. Каждый раз, прикасаясь к ней, я предавал моего сына. И даже сознавая это, я не мог остановиться, да и не пытался.

Все закончилось в августе. Элизабет пришла ко мне бледная и испуганная. Я подумал, что, наконец, увидел истинные эмоции на ее красивом лице. Видишь ли, Генри, оказалось, что Элизабет беременна.

Я обрадовался этому, полагая, что теперь она будет вынуждена выбрать меня, Я недооценил Элизабет. Она пришла ко мне не за предложением руки и сердца. Она пришла сообщить, что теперь дату свадьбы придется перенести на более ранний срок. Сначала я подумал, что она, должно быть, шутит. Я говорил ей, что она не может теперь выйти за Уолтера. Прости ее, Господи, но она посмеялась надо мной. Она напомнила мне, что никогда не собиралась делать наши отношения постоянными. Я не знаю, что тогда удержало меня от того, чтобы убить ее. Я до сих пор слышу ее мелодичный жестокий смех. Отсмеявшись, она прикусила губами свой розовый пальчик и надолго задумалась. И, наконец, объявила, что единственный способ перенести дату свадьбы — это переспать с Уолтером, Она объявила это так, как объявила бы, что собирается устроить званый ужин.