Беатрис смотрела, как он уходит, сражаясь с мыслями, охватившими ее из-за только что услышанного. Нельзя найти оправдания для низкого поступка Генри! Почему же тогда ей вдруг захотелось остановить то, что они с Энн начали? Она распахнула дверь и бросилась вслед за Алексом — и пускай об этом станет известно полковнику Манну!

— А вы счастливы, Алекс? — закричала она вслед его удаляющейся спине.

Он остановился у лестницы, ведущей в прихожую. Она подбежала к нему и схватила его за локоть.

— Вы счастливы?

Он покачал головой и вздохнул, мышцы руки, за которую она уцепилась, напряглись.

— Мне не нравится то, что вы сделали, Беа, — сказал он мягко, — Генри не такой сильный человек, каким кажется.

— Мне тоже не нравится то, что вы сделали. Мы оба — ужасные люди.

Он внимательно взглянул на нее.

— Наверное, мы заслуживаем друг друга в таком случае.

— Наверное.

Алекс взял девушку за обе руки и спросил, низко опустив голову и не находя в себе сил посмотреть ей в глаза:

— Я тоже был частью вашего плана?

— Вы оказались совершеннейшим сюрпризом.

Он улыбнулся, и на щеках у него заиграли ямочки.

— Хорошим или плохим?

— Еще не знаю, — ответила Беатрис самым серьезным тоном.

Он издал короткий смешок.

— Я — тоже. — Он притянул ее к себе и положил подбородок ей на макушку.

— Что будет с Генри и Энн? — спросила Беатрис, неожиданно почувствовав себя виноватой. Она знала, что внесла значительный вклад в то, чтобы оторвать их друг от друга. Она не испытывала никакого удовольствия от успешного выполнения их плана и думала, что, возможно, совершила самый ужасный поступок в своей жизни. И все это — во имя мести.

— Сейчас для меня не существует ни Генри, ни Энн, — сказал он, прижимая Беатрис к себе.

* * *

Энн сняла соломенную шляпу, украшенную двойной лентой, белые перчатки и машинально отдала их горничной. Она все еще не пришла в себя после встречи с Генри. Когда она вошла в его офис, он, казалось, был без ума от счастья. К тому моменту, когда она вышла, она была уверена, что он ни минуты не будет скучать по ней. Результат их свидания был совершенно неожиданным.

— Сюзанна, — окликнула она уходящую горничную, — вы не знаете, где я могу найти мисс Лейден?

— В гостиной, мисс. Она разбирает почту.

Энн медленно и устало поднялась по лестнице, чувствуя себя мокрой тряпкой. Прохладное, сырое утро перешло в нестерпимо душный день, что не улучшило ее и без того кислого настроения. Она нашла Беатрис за работой над пачкой ответов на пригласительные письма. Когда Энн вошла, Беатрис резко повернулась и капнула чернилами прямо себе на платье.

— Ах, какая я растяпа!

— Я вижу, у тебя день начался не намного лучше моего, — сказала Энн, опускаясь на краешек ближайшего стула.

— Энн, он знает, — сказала Беатрис, оставив попытку спасти платье.

— Кто и что знает?

— Генри знает о нашем плане.

Энн побелела и слегка приоткрыла рот. А потом вдруг сразу все поняла.

— Вот негодяй, — сказала она, прищурив глаза. — Ох, я бы повесила его сейчас, если бы могла.

— Почему? Что случилось? — спросила Беатрис. Моментально забыв о своем испорченном платье, она повернулась к Энн.

Энн мотала головой, словно отказываясь верить в смысл того, что на самом деле происходило во время их встречи в офисе у Генри.

— Он еще раз сделал из меня дуру. Как это подло!

— Расскажи мне, — умоляла Беатрис.

— Когда я пришла туда, он был очень счастлив видеть меня. А потом, когда я сказала, что не могу выйти за него замуж, он просто засиял от радости. Никогда в жизни я не встречала такого бессовестного человека. — Энн вспыхнула, вспомнив, что чуть не отказалась от своего решения, когда Генри начал целовать ее. Он играл ее чувствами, испытывал ее, все время зная или, по крайней мере, подозревая, что она откажется от его предложения.

— Я думаю, Алекс сердился на нас с тобой за них обоих, — сказала Беатрис. — Он пришел сюда в праведном гневе из-за того, что мы придумали такой жестокий план. Можешь себе представить? После того, что они сделали?

Энн сдвинула брови.

— Что ты имеешь в виду, под словами «после того, что они сделали»? Алекс тоже в этом участвовал?

У Беатрис вдруг на лице возникло виноватое выражение лица маленькой девочки, потерявшей любимые мамины серьги.

— Это была его идея, — нехотя выдавила из себя она.

— Хоть кто-нибудь об этом еще не знает? — спросила Энн, совершенно убитая тем, что столько людей знают о ее унижении.

— О, никто не знает. Многие считали и считают, что он женился на тебе, чтобы получить свое наследство, — сказала Беатрис, и голос ее дрогнул, когда она осознала, в чем сейчас признается подруге.

— Ты уже тогда подозревала?

Беатрис судорожно сглотнула.

— Ну да. Да. Но я не хотела причинять тебе боль до того момента, пока не стала бы абсолютно уверена, что Генри использует тебя. Если тебя это порадует, я думаю, что ты одержала победу над Генри, несмотря на то, что он демонстрирует обратное.

— Ах, Беа, — вздохнула Энн, и на глазах у нее заблестели слезы. — Как от этого мне может быть легче?

— Ты все еще любишь его?

Энн лишь кивнула головой. Она: вспомнила, как он обнимал ее, как звучал его голос, когда он почти с отчаянием сказал: «Если бы ты знала, как сильно я люблю тебя, Энн… Если бы ты только знала».

А она в этот момент гордилась собой из-за того, что не подчинилась его воле. А теперь Энн чувствовала, что ей стыдно. За них обоих.

— Ты помнишь, что когда мы придумывали наш план, Беа, он воспринимался как развлечение. Это ужасно. Я не чувствую себя отомщенной или счастливой. Я не чувствую никакого удовлетворения от содеянного. Я чувствую себя просто одинокой и… — У нее перехватило горло от слез. — Он любил меня, Беа. Я оттолкнула единственного мужчину, который полюбил меня.

— Нет, Энн, — горячо запротестовала Беатрис, — это Генри оттолкнул тебя. Не забывай, что именно с его жестокого равнодушия все это и началось.

— Я хочу, чтобы ты кое-что поняла, Беа. Меня больше не волнует, кто и что начал. Я просто рада, что все это, наконец, закончилось.

* * *

Генри долго в недоумении разглядывал лежащую передним бухгалтерскую книгу, пока не понял, что она перевернута вверх ногами. Тьма, с которой он боролся почти всю свою жизнь, приблизилась к нему вплотную. И он боялся, что на этот раз у него может не хватить сил, чтобы сражаться с ней. Он научил себя думать так: жизнь станет лучше, когда… И ему всегда было чем закончить эту фразу. Но сейчас он ничего не мог придумать такого, что могло бы сделать его жизнь лучше, и это почти парализовало его волю. Он встряхнул головой, чтобы отогнать эти разрушительные мысли. Но в горле стоял комок, и холод сжимал его сердце. Услышав шага, он понял, что вернулся Алекс.

— Она знает, — угрюмым тоном сказал Алекс.

Генри показалось, что кровь отхлынула у него от сердца. Он молчал, ожидая, когда Алекс объяснит, что он имеет в виду.

— Энн знает, что ты выбрал ее, потому что она была некрасивой, Генри.

Воздух с шумом вырвался у Генри из легких, он почувствовал невероятную слабость.

— Дьявол. — Он покачал головой и прикрыл глаза ладонью, не желая показывать другу всю полноту своего горя. — Каким образом она узнала?

— Оказывается, твой дед написал ей письмо, пытаясь помешать вашей свадьбе. Тогда Энн не прочла его, а письмо, судя по всему, было очень жестким. Она нашла его три дня назад.

Генри сжал виски.

— До того, как она нашла письмо, она собиралась сказать тебе «да», Генри.

Генри резко отвернулся к окну, чтобы Алекс не увидел, как влажно заблестели его глаза.

— Передай ей от меня, Алекс, что ее план удался, — сказал он, не оборачиваясь.

Алекс двинулся было к своему другу, но неуверенно остановился. Он не умел утешать.

— Ты… Будешь в порядке? Один, здесь?

— Конечно.

Алекс посмотрел на Генри внимательным взглядом и обеспокоенно спросил:

— Ты уверен?

— Алекс, — сказал Генри, поворачиваясь к нему с выражением безмятежного спокойствия. — Прошу тебя, убирайся отсюда ко всем чертям, дружище.

Когда Генри убедился, что Алекс ушел, он вновь повернулся к окну и стал смотреть на море, которое всегда вселяло в него надежду и утешение. Движения Генри напоминали движения старика, словно что-то сковало его суставы и сгустило кровь. Он твердил себе, что не заплачет, но слезы уже текли по его щекам, и грудь конвульсивно вздымалась от сдерживаемых рыданий.

Энн была отомщена.

Глава XXI

Алекс, внося с собой запах разыгравшейся снаружи бури, ворвался в дом Лейденов. Оттолкнув кинувшегося к нему дворецкого, он начал громко кричать, зовя Беатрис. Его ботинки оставляли темные следы на ковре, и дворецкий смотрел на них с нескрываемым ужасом.

— Погодите, вы не можете вот так врываться, — попытался он остановить Алекса.

Обычно Алекс тщательно следовал правилам хорошего тона. Но сегодня выдержка изменила ему, потому что никогда еще в своей жизни он не был так напуган.

Генри исчез.

— Беатрис, — кричал он, влетая в библиотеку, затем в столовую, затем в гостиную. — Проклятье, где эта женщина?

— Сэр, — не поспевал за ним дворецкий. — Сэр, я настаиваю, чтобы вы пошли со мной и…

Алекс просто отмахнулся от него. Он помчался дальше по этажу в поисках Беатрис, стараясь не обращать внимание на вой ветра, который был слышен даже через толстые каменные стены особняка Лейденов. Дождь барабанил в оконные стекла и стекал по ним сплошным потоком. Он мог только молиться — а Всевышний знал, что Алекс Хенли не обращался к нему уже довольно долго, — молиться о том, чтобы Генри не оказался в числе несчастных, застигнутых бурей под открытым небом.

— Что здесь за шум? — спросила Хелен, появившись на лестнице. Беатрис выглянула из-за плеча матери, и при виде Алекса глаза ее округлились. С его волос стекала вода, а одежда была мокрой и измятой. Судя по его виду, произошло нечто ужасное.

— Мистер Хенли, я требую объяснений. Кто дал вам право так врываться в мой дом?

Беатрис вздрогнула от ледяных ноток в голосе матери, хотя она знала, что миссис Лейден понятия не имеет о том, что ее дочь безумно влюблена в этого знаменитого ньюпортского щеголя, равно как и о том, что это чувство взаимно.

Алекс моментально взял себя в руки, поклонился миссис Лейден, а потом кинулся, минуя ее, к Беатрис.

— Беа, вы или Энн имеете какие-нибудь известия от Генри? — Тут он заметил, что Энн судорожно сжимает перила, словно боясь упасть.

— Что случилось, мистер Хенли? — спросила Энн голосом, прерывавшимся от волнения.

— Слышали ли вы что-нибудь о Генри? Не присылал ли он письма или….

— Вероятно, нам следует пройти в гостиную, — спокойно сказала Хелен.

— Но я только хочу узнать…

— В гостиную, мистер Хенли. Сейчас же.

Молодые люди, как послушные дети, прошли вслед за Хелен в гостиную. Хелен царственным кивком приказала всем троим сесть на диван. Беатрис устроилась между Алексом и Энн. Хелен села, держа спину совершенно прямо, напротив них.

— А теперь, мистер Хенли, вероятно, вы сможете объяснить, почему ворвались в мой дом.

Подвинувшись на край дивана, Алекс наклонился вперед, чтобы видеть лицо Энн.

— Вы видели Генри, мисс Фостер?

— Я видела его два дня назад, — сказала она тихо. Алекс чертыхнулся сквозь зубы и даже не извинился.

— Он пропал. Его маленькой яхты нет на причале.

— Наверное, он в «Морском Утесе», — предположила Беатрис, все еще не понимая, почему Алекс так взволнован.

— Я планирую поехать туда, как только немного утихнет шторм. Я надеялся, что он прислал весточку мисс Фостер. Черт, я не знаю, что и подумать.

Щеки Энн ярко вспыхнули, и при мысли о том, что Генри, возможно, пытался приехать к ней, сердце ее болезненно сжалось. За последние два дня ей столько раз приходилось бороться с желанием найти Генри и попросить у него прощения… Потом самолюбие и здравый смысл возвращались к ней, и она думала, что вправе ожидать подобного от него. Да, он сказал ей, что любит ее, и он вероятно, даже сам верил в это. Но Генри избавился от этой любви так же быстро, как и от чувства вины из-за того, что погубил судьбу некрасивой девушки.

Однако в какие-то моменты она вдруг вспоминала его улыбку, его поцелуи, то, с каким трогательным выражением он смотрел на «Морской Утес». Она скучала по нему, и это было очень больно. Энн была разочарована, что он не пытается вернуть ее. Она бы, конечно, снова отказала ему, но ей так хотелось, чтобы он попытался это сделать!