Поначалу все казалось легко и просто: ребенку в ее жизни места не было. Она слишком занятой человек. А еще у нее дочь, которая нуждается в ее полном внимании и помощи. Да и работа связана с постоянными разъездами. Блейз не на кого положиться. Случись что-то с ней самой, ей даже не на кого будет оставить ребенка. И самое главное, она слишком стара, чтобы снова стать матерью.

С другой стороны, если она забеременела, значит, так было нужно господу богу. Или же это простая случайность? Жестокая шутка со стороны злодейки-судьбы? В сорок семь лет остаться одной и вдобавок еще беременной. Черт, что же ей делать? Впрочем, зачем она постоянно задает себе этот вопрос? Сколько можно спрашивать у себя одно и то же? Она прекрасно знает, что ей делать. Более того, она хорошо представляет, как огорчился бы Саймон, узнай он о ее планах. У Блейз было такое чувство, будто она собиралась украсть у него ребенка. Но он ушел из ее жизни к Меган. В этом не было никаких сомнений. Тем самым он утратил всякие права на тело Блейз, на ее жизнь и на их ребенка. Или все-таки не утратил?

Улетая в Марокко, Блейз по-прежнему терзала себя вопросами. Если бы не ее разбитое физическое состояние, эту поездку можно было назвать фантастической. Король Мохаммед Шестой и его супруга принцесса Лала Сальма оказались очаровательной парой. Их гостеприимству не было предела. Принцесса лично показала Блейз весь Рабат. И еще у королевской четы были прекрасные дети и потрясающей красоты дворец. Блейз остановилась в отеле «Латур Хассан». Каждый вечер ее приглашали во дворец на ужин. Репортаж из пустыни, в котором приняли участие тридцать автомобилей короля – он сам водил их по пескам на предельной скорости и даже прокатил Блейз на своем «Астон-Мартине», – вышел просто потрясающим и наверняка придется по душе зрителям. По крайней мере, их мужской половине. Не менее впечатляющей была и прогулка по дворцу в обществе королевы. По мнению Блейз, это был лучший ее репортаж за последние годы. Съемочная группа была целиком и полностью с ней согласна.

Единственное, что портило настроение, – это постоянная тошнота, с которой Блейз боролась исключительно силой воли. Будучи настоящим профессионалом, она делала свое дело, невзирая на плохое самочувствие. Ей вспомнилось, что, когда она была беременна Салимой, ее тоже постоянно мутило, это, однако, не мешало ей работать с полной отдачей.

Для Блейз работа всегда стояла на первом месте. Более того, на этот раз она дала себе слово, что не позволит плохому самочувствию взять над ней верх. Ей незачем ставить под удар работу.

Перед отлетом домой она на несколько дней отправилась в Марракеш – отдохнуть и расслабиться в недавно отделанном заново отеле «Мамуния». После Марракеша она сделала остановку в Париже, где провела ночь в отеле «Ритц». Блейз впервые за несколько месяцев позволила себе сделать небольшую передышку: прогулялась по Вандомской площади и по Рю де ля Пэ, думая о том, какое решение ей предстоит принять, когда она вернется домой. Она постоянно твердила себе, что у нее еще есть время, пусть даже совсем немного. Жаль, что она не может поговорить с Саймоном. Впрочем, лучше не стоит. Он больше не принадлежит ей, а она – ему. С тех пор как он уехал, он ни разу не дал о себе знать – не написал и не позвонил. Но ведь кто, как не она сама, внушил ему, что он должен вернуться к прежней жизни и разобраться в своих чувствах к Меган. Что Саймон и сделал. И, поскольку он молчит, у нее нет никакого права вновь вторгаться в его жизнь. Он получил законную свободу. Она же должна решать свои проблемы сама.

Блейз этого не знала, но Саймон был в курсе ее жизни. Они с Салимой ежедневно обменивались эсэмэсками. Она написала Саймону, что мать сейчас в Марокко, берет интервью у тамошнего короля, после чего по пути домой проведет несколько дней в Париже. Саймон никак не отреагировал на эту новость. Но Салиме нравилось держать его в курсе событий. Читая ее эсэмэски, он частенько задумывался о том, какую жизнь вела Блейз. И как не похожа ее жизнь на его собственную. Именно в этом и заключалось одно из главных отличий между ними. Она – знаменитая журналистка, звезда мирового масштаба. По сравнению с ней, он никто. Но даже если собственная неприметная жизнь его устраивала, он успел войти во вкус ее жизни, которой ему теперь так недоставало. Впрочем, и самой Блейз, и Салимы тоже.

Он постоянно говорил Салиме, что скучает по ней. Она же рассказывала ему, как учит Бекки готовить по оставленным им рецептам. Однажды Салима даже похвасталась: «Я хотя и слепая, а готовлю лучше, чем она». Саймон посоветовал ей отнестись к Бекки с пониманием. Он всякий раз с нетерпением ждал от Салимы новых текстовых сообщений и электронных писем, хотя те и приходили по нескольку раз в день. В свою очередь, Салима прислушивалась к его мнению и его советам. Он стал для нее безусловным авторитетом.

Впрочем, спустя месяц у нее постепенно наладились отношения и с Бекки, хотя той и было далеко до Саймона. Но Бекки – девушка старательная и готова учиться. Кроме того, Салима каждый день занималась с Лючанной, готовясь к прослушиванию в «Джуллиарде».

Они однажды посетили знаменитую школу, и Салиме не терпелось туда попасть в качестве студентки. Лючанна написала ей рекомендацию. Оставалось лишь надеяться, что к мнению Лючанны прислушаются. Само прослушивание было запланировано на конец марта. Салима отправила Саймону текстовое сообщение, в котором говорила, с каким волнением ждет этот день. Получив его, тот еще сильнее заскучал по ним обеим – по дочери и по матери.

Блейз даже вздрогнула, когда в Париже у нее неожиданно зазвонил мобильник. Звонок был с заблокированного номера, но она ответила. Это оказался Эндрю Вейланд. Она давно не разговаривала с ним и именно сейчас не горела желанием общаться. Однако он застал ее врасплох. Она же не хотела показаться грубой.

– Где ты сейчас? – спросил он, явно имея в виду Нью-Йорк. В Америке сейчас было утро, и он находился у себя в офисе. Для Блейз день уже клонился к концу. Голос Вейланда, как обычно, был полон сексуальных обертонов, от которых когда-то у нее становились ватными колени. Сейчас же ей было скучно его слушать.

– Гуляю в Париже по Фобур-Сент-Оноре. Хочу сделать кое-какие покупки, – ответила она.

– Смотрю, ты ведешь роскошную жизнь, – прокомментировал Вейланд, отметив про себя ее равнодушный, если не откровенно холодный тон.

– Ты прав.

Поездка в Марокко пошла ей на пользу. Она гораздо лучше чувствовала себя физически, а день в Париже наполнил ее приятным волнением. До этого она провела три дня с королевской четой в их великолепном дворце, отдохнула на пляже в Марракеше и даже совершила вылазку в так называемый Сук, огромный восточный базар, полный самых разных экзотических сокровищ. В результате ее чемодан был набит подарками для Салимы. Чего стоил один жилет, расшитый крошечными колокольчиками. Дочь наверняка придет от него в восторг. И вот теперь Блейз в Париже, где намерена сделать еще кое-какие покупки. Причем остановилась она не где-нибудь, а в самом «Ритце». Саймон как-то раз сказал ей, когда она переживала по поводу исходившей от Сьюзи Квентин угрозы, что она всегда должна помнить, кто она такая. И вот теперь Сьюзи исчезла из ее жизни. А она, Блейз, осталась той, кем была всегда, – успешной и сильной женщиной, которая, как выразился Эндрю Вейланд, ведет «роскошную жизнь». Единственное, чего ей не хватало в этой жизни, так это Саймона. Но только не Эндрю. По нему она ничуть не скучала.

– Как ты смотришь на то, что я позвоню тебе позже? – спросил он. – Судя по твоему голосу, ты занята.

Ему был слышен уличный шум на заднем фоне. Блейз в этот момент переходила улицу, направляясь к «Гермесу».

– Лучше не стоит, – сказала она, стоя на мартовском вечернем солнце посреди знаменитой парижской улицы.

– Ты не одна, с кем-то? – уточнил он, стараясь придать своему голосу ревнивые нотки. Правда, Блейз усомнилась в их искренности. Это очередной трюк в его духе, один из многих.

Внезапно Вейланд показался ей жутким пошляком, а все воспоминания о нем – донельзя противными. По крайней мере, Саймон при всей его молодости и даже наивности был человеком порядочным и искренне любил ее.

– Нет, я одна, – сухо ответила она. – И главное, мне это нравится.

Она не стала спрашивать у Вейланда, как там его жена. Блейз не было до этого никакого дела. У нее ушло пять лет на то, чтобы сбросить с себя цепи рабской зацикленности на нем. Зачем они ей снова?

– Не надо мне звонить, ни сейчас, ни позже. Мне нечего тебе сказать. Впрочем, и тебе тоже.

Ее слова повергли Вейланда в растерянность. Он ответил не сразу. Судя по голосу, он был потрясен услышанным.

– Какая муха тебя укусила?

В его голосе сквозила обида. Правда, Блейз знала, что поддельная. Задето было только его «я», но отнюдь не сердце.

– Думаю, я наконец излечилась от чувств к тебе. Впрочем, давно пора.

Вейланд не знал, что на это сказать, и с минуту молчал, уверенный в том, что она все же оттает. Разве не она сама говорила, что любит его? Правда, когда это было!

– Спасибо, что позвонил, – сказала Блейз. – Но больше этого не делай.

Не дожидаясь, что он скажет в ответ, она нажала кнопку отбоя. Она стояла перед входом в «Гермес» и хохотала от радости, довольная собой. Отсмеявшись, Блейз зашла внутрь, купила себе потрясающую желтую сумку «Биркин»[13], три шелковых шарфика и флакон духов. Наконец-то Блейз точно знала, кто она такая, как и советовал ей Саймон.

Приехав из аэропорта домой, она застала там все свое нынешнее «семейство». Салима репетировала с Лючанной. Бекки была на кухне, где отчаянно пыталась приготовить суфле. Блейз тотчас вспомнился Саймон, и ей стало грустно. Бедняжка Бекки была так нелепа, так несчастна, что Блейз рассмеялась.

– Не переживай. Я тоже не умею его готовить. Лучше скажи, как ваши дела, – сказала Блейз, ставя чемодан и снимая пальто. Она выглядела посвежевшей, чувствовала себя гораздо лучше и даже поспала в самолете. – С Салимой все в порядке?

– Да, с ней все хорошо, – улыбнулась Бекки, ставя в духовку керамический горшок. – Мы тут не скучали в ваше отсутствие. Мы сходили на бродвейский мюзикл. До этого я ни разу там не была. Это нечто, скажу я вам!

Бекки с удовольствием открывала для себя нью-йоркскую жизнь. Правда, на этот раз в роли гида выступала Салима. Кстати, эта роль ей ужасно нравилась. Бекки была старше ее на десять лет, но они смотрелись как ровесницы. Милая, розовощекая деревенская девушка, Бекки за последние пару месяцев сумела завоевать симпатию Салимы.

Блейз пошла к себе – переодеться и распаковать вещи, в том числе подарки для Салимы. Впрочем, про Бекки она тоже не забыла – ей предназначался купленный в Париже свитер, бледно-голубой, под цвет ее глаз.

Наконец у Салимы завершился урок с Лючанной. Примерно в это же время Бекки вытащила из духовки суфле. На ее лице тотчас возникло выражение ужаса, из груди вырвался стон. Блейз, которая в этот момент вошла в кухню, не смогла сдержать улыбки. Половина суфле поднялась, как ей и было положено. Вторая половина опала. Но, в целом, прогресс был налицо: Бекки начинала делать успехи в роли повара. Увы, до совершенства ей еще было далеко. Она пожаловалась Салиме, и та объяснила ей, что она сделала не так. В свое время Саймон досконально объяснил ей, как нужно готовить это блюдо. Блейз сказала, что ничего страшного не случилось и суфле все равно будет вкусным. И оказалась права.

Три женщины сидели, весело болтая за кухонным столом, и впервые после отъезда Саймона здесь не ощущалось никакой натянутости. Все трое заливались смехом. Блейз рассказала им про свою поездку и вручила подарки. Дом снова стал домом, не благодаря Саймону, а благодаря трем женщинам, обитавшим под его крышей.

Бекки пришла от свитера в восторг и осыпала Блейз благодарностями. У нее еще ни разу не было ничего французского. Салима была в не меньшем восторге от марокканского жилета с колокольчиками.

В этот вечер Блейз впервые не рухнула в постель от упадка сил. Поездка в Марокко, а потом день в Париже взбодрили ее. Она буквально ощущала прилив сил. Завтра Марк наверняка заметит произошедшие с ней перемены.

Блейз действительно выглядела посвежевшей. Не успела она переступить порог офиса, как Марк тотчас заявил ей, что она потрясающе выглядит.

– Похоже, витамины сделали свое дело, – сказал он с видимым удовлетворением.

– Думается, не витамины, а Париж. Я там прекрасно провела время. Одна ходила по магазинам. – Блейз выдержала паузу и хихикнула. – Когда же мне позвонил Эндрю, я послала его подальше.

– Аллилуйя! – воскликнул Марк, торжествуя победу начальницы. Перекинувшись с ним еще парой слов, Блейз засела за работу – хотелось просмотреть отснятый в Марокко материал, и в первую очередь интервью с королем.