Белинда превратила свой дом в настоящий рай для подвергшихся жестокому обращению женщин и зачастую их детей. Здесь им предоставляли надежное убежище и помогали обрести силы, чтобы начать самостоятельную жизнь. Белинда даже получила диплом психолога и теперь могла вместе с коллегами-единомышленниками оказывать психологическую помощь и консультирование без привлечения посторонних специалистов. Приют успешно существовал вот уже десять лет, из которых в последние два Кара работала в нем волонтером по той же причине, по которой в свое время пошла служить в полицию. Ей хотелось иметь возможность изменить к лучшему жизнь других людей. И тут не нужен был никакой психолог, чтобы понять – это попытка с избытком компенсировать невозможность изменить жизнь собственной матери. Впрочем, Каре нравились и ее служба в полиции, и работа в приюте, и женщины, которых она там встречала.

Припарковав машину, Кара направилась к входной двери, где ее встретила Джейн Бейкер, офицер исправительного учреждения, которая в свободное время тоже работала здесь волонтером. В их обязанности входило общение с обитательницами приюта и его охрана. Эти обязанности чередовались. Сегодня в охране была Джейн, а Кара приехала побеседовать с женщинами. Ей больше нравилось разговаривать с ними по душам, но и охранной службы она не чуралась. Сегодня вечером ею было запланировано короткое посещение приюта, перед тем как встретиться с Алексой и сослуживцами в баре Джо.

Кара остановилась, чтобы перекинуться парой слов с Джейн, потом направилась в кухню. В просторном, по-домашнему уютном помещении она увидела ту, ради которой приехала. Даниэла готовила ужин.

– Привет! – мягко сказала Кара, боясь испугать ее.

– Привет! – засияли радостью голубые глаза молодой женщины. – Ты приехала!

– Я же обещала, вот и приехала, – улыбнулась Кара, усаживаясь на высокую табуретку рядом с Даниэлой, резавшей сладкий перец. – А где все?

Кара знала, что кроме Даниэлы в доме жили еще несколько женщин.

– Линдси пошла развешивать выстиранное белье, Дарла лежит с головной болью. Надеюсь, я не отрываю тебя ни от чего важного? – как всегда, смущенно улыбнулась Даниэла.

– Нет, конечно, сегодня у меня нет никаких важных дел, – ответила Кара и, взяв нож, принялась помогать Даниэле чистить и резать морковку для овощного рагу, которое она, судя по всему, собиралась приготовить на ужин.

Кара не стала заранее одеваться для посещения бара, чтобы Даниэла не подумала, что она спешит совсем в другое место, где ей гораздо интереснее. Кара и впрямь никуда не торопилась и была готова слушать Даниэлу и разговаривать с ней столько, сколько той захочется.

– Как твои дела? – поинтересовалась она, продолжая резать морковку.

Даниэла жила в приюте всего неделю и еще не знала, как ей быть дальше. Она интуитивно понимала, что нужно выбираться из унизительной ситуации, в которой над ней совершается насилие, но никак не могла поверить в то, что психологическое насилие со стороны ее бывшего любовника рано или поздно перерастет в физическое. Очень часто женщин трудно убедить в том, что словесное и эмоциональное насилие наносит такой же вред, что и кулак, а то и больше.

– Неплохо, – ответила Даниэла. Длинные волосы скрывали ту часть лица, которая была обращена к Каре. – Вот только тяжело быть отрезанной от всех родных и друзей.

– Надеюсь, ты никому не звонила? – спросила Кара, уловив напряжение в голосе молодой женщины.

– Нет, не звонила, но очень хотелось это сделать, – призналась она, опустив ножик на стол.

– Только сначала тяжело, – мягко сказала Кара, положив свою ладонь на руку Даниэлы. – Все жившие здесь женщины говорили именно так. Но как только ты начнешь думать о счастливом, светлом будущем и строить планы, все будет по-другому. Поверь мне, игра стоит свеч.

– Надеюсь, так оно и есть, – печально вздохнула Даниэла.

– Я знаю это наверняка. О чем ты думаешь? Вы с Белиндой уже говорили о возможных вариантах?

Даниэла кивнула:

– У меня есть лицензия помощника юриста, но я два года не работала…

Кара знала, что она сидела дома, потому что ее любовник хотел, чтобы она всегда была под рукой и по малейшему знаку выполняла все его прихоти. Поначалу все шло хорошо. Даниэла чувствовала себя нужной и желанной. Потом он стал постепенно изолировать ее не только от бывших сослуживцев, но и от друзей, а потом и от родных. Оставшись единственным человеком в ее жизни, он стал все чаще проявлять недовольство, а то и гнев по мелочам. Однажды соседи, услышав громкий шум, вызвали полицию. Так Кара впервые познакомилась с Даниэлой. В конце концов, когда ее, теперь уже бывший, любовник поднял на нее руку и ударил по лицу, Кара уговорила ее бросить его и переехать в приют для попавших в беду женщин. Но Даниэла до сих пор не была уверена в правильности такого решения, потому что чувствовала себя слабой и одинокой.

– Тебе нужно просто освежить в памяти знания и навыки. Может, пройти курсы повышения квалификации. У Белинды повсюду связи, ты даже можешь уехать в другой штат…

– Но у меня здесь семья, – дрожащим голосом возразила Даниэла, и в ее глазах блеснули слезы.

Кара глубоко вздохнула. Она понимала, как важно, чтобы рядом с тобой были родные и близкие люди.

– Я только хотела добавить, что ты можешь получить судебный запрет на то, чтобы твой любовник приближался к тебе или пытался вступить в контакт, и тогда уже попробовать найти работу где-нибудь поблизости. Хорошо то, что тебе не нужно принимать решение прямо сейчас.

– Да, я знаю, но, боюсь, мне не хватит ума, чтобы…

– А вот этого не надо, – решительно оборвала ее Кара. Ничто не злило ее больше, чем то коварство, с которым некоторым мужчинам удавалось внедриться в сознание женщины и уничтожить ее самооценку.

Это коснулось и ее семьи. Ее собственный отец пытался сделать это с ней и ее матерью, когда напивался. Кара рано научилась подольше не возвращаться домой, занимаясь спортом и внеклассной работой. Когда заняться было нечем, она пряталась в доме подруги Мелиссы. К счастью, мама Мелиссы не возражала против этого, однако самой Каре было не по душе оставлять свою маму дома одну. Будучи всего лишь подростком, она испытывала чувство громадной вины за все то время, которое проводила вне дома. Став взрослой, Кара поняла, что ее мать сделала свой выбор. Однако понять не значит принять. Иными словами, чувство вины осталось. Мелисса переехала в другой штат, но они продолжали поддерживать связь.

Усилием воли заставив себя сосредоточиться на Даниэле, Кара намеренно смягчила выражение лица и тембр голоса.

– Что врач велел тебе делать, когда голос Боба звучит в твоей голове?

– Говорить себе, что я умная и способная женщина, – неуверенно ответила Даниэла.

– Вот именно, – кивнула Кара. – Просто повторять это про себя, потому что это правда.

– Прошу прощения, что задержалась. – В кухне появилась миниатюрная рыжеволосая женщина. – Белья так много! Но я вернулась.

– Привет, Линдси, – улыбнулась ей Кара.

– Привет, Кара. Что новенького?

– Да ничего особенного. А как твои дела?

– Завтра иду на собеседование насчет работы, – радостно улыбнулась Линдси.

– Здорово! Поздравляю.

Последнее время от Линдси исходила огромная позитивная энергия, и Кара втайне наделась, что ее энтузиазм и стремление к переменам в жизни передадутся и Даниэле. Кара на самом деле опасалась, что депрессия снова приведет ее в объятия бывшего любовника, а этого никак нельзя было допустить.

– Спасибо! Останешься поужинать с нами? – спросила Линдси.

Кара покачала головой. Теперь, когда рядом с Даниэлой появилась Линдси, настал, по ее мнению, удобный момент уехать.

– Нет, сегодня не могу, но скоро снова приеду повидаться.

– Спасибо, Кара, – сказала Даниэла. – Я действительно очень благодарна тебе.

– Помни о том, что я тебе сказала. Ты потрясающая.

С этими словами Кара обняла Даниэлу, потом Линдси, которую переполняло радостное предвкушение предстоящего собеседования.

Ненадолго заехав домой, чтобы переодеться, она отправилась в бар Джо. Поговорив с Даниэлой, она сама впала в подавленное состояние, и теперь ей было необходимо как-то развеяться. Для этого вполне сгодились бы пара бокалов спиртного и старый добрый танцпол.


Войдя в бар Джо, Майк подумал, что дежавю, феномен уже виденного, весьма сильный афродизиак. Вокруг него звучала музыка, к которой он все еще не привык, танцпол был заполнен желающими потанцевать. Обычно он приходил в этот бар вместе с братом, но теперь Сэм в силу обстоятельств не мог составить ему компанию. Майк был один. Разумеется, он мог бы позвать одного-двух старых друзей, с которыми возобновил общение, вернувшись в Серендипити, но он был не в настроении болтать о пустяках.

Настроение было плохое, ему не хотелось подниматься к себе в комнату и пялиться в телевизор теперь, когда одолевали размышления над тем, что рассказали ему Сэм и Кара насчет расследования, порученного мэром города. Пока он не узнает, что там они обнаружили относительно Рекса или Саймона, он не сможет просчитать возможные последствия. В любом случае ему с Карой придется теперь действовать с особой осторожностью, ничего никому не рассказывая прежде времени. Это еще предстояло обсудить с ней, но сейчас ему нужен был хотя бы кратковременный отдых.

За этим он пришел в бар Джо, но неожиданно для себя стал вспоминать жаркую ночь с красивой женщиной, которая никогда уже не повторится.

Черт побери!

Майк направился к барной стойке, намереваясь поболтать с Джо, хозяином бара, и с удивлением обнаружил там Кару, сидевшую в полном одиночестве с наполовину пустым бокалом в руке. Вероятно, она ждала друзей.

Внутренний голос тут же стал настойчиво советовать ему немедленно удалиться наверх в свою комнату, чтобы не подвергаться искушению. Однако Майк, рисковый человек по натуре, продолжал приближаться к Каре. И тут он заметил, что сидевший слева парень пытается «склеить» ее. Похоже, подобное происходило с ней регулярно. Майка охватило не вполне еще понятное ему, но весьма неприятное чувство.

Незнакомец тем временем придвинулся к ней поближе и завел руку ей за спину, якобы чтобы опереться о стойку. От этого внутри у Майка что-то болезненно сжалось. Он с радостью принял бы это ощущение за голодные спазмы, но вдруг понял, что это вовсе не голод, а… неужели ревность? Это привело его в еще более дурное настроение.

Наклонившись к Каре, парень что-то прошептал ей на ухо.

Она тут же напряженно выпрямилась, окинула парня холодным взглядом и отодвинулась от него подальше.

– Я же сказала, отвали!

Ее резкие слова в адрес незнакомца подействовали на Майка как бальзам на рану.

– Я просто хочу угостить тебя, детка, – самонадеянно ухмыльнулся тот, явно не собираясь отказываться от своих намерений.

Кара чуть наклонила голову набок.

– Я уже дважды сказала тебе «нет». Отвали, я тебе не детка!

Майк подавил смех. Она не знала, что он за ней наблюдает, а он пока не хотел обнаруживать свое присутствие. С Карой всегда было нелегко совладать. Она умела постоять за себя – качество, которым он всегда в ней восхищался.

Сейчас она была не на службе, но Майк был готов поклясться, что, как и у него самого, у нее с собой пистолет. В ту ночь, которую они провели вместе, им обоим для начала пришлось снять с себя оружие.

Навязчивый ухажер все еще продолжал смотреть на Кару, пытаясь определить, насколько серьезны ее слова и не играет ли она в недотрогу. Ее слегка отставленная в сторону нога в ковбойском сапоге с кованым мыском должна была послужить ему прозрачным намеком на то, что в случае его неуместной настойчивости он получит этим сапогом в пах.

Майк решил вмешаться в ситуацию, пока она не получила развитие именно по такому сценарию.

– Эта женщина со мной. Ступай отсюда.

С этими словами Майк, угрожающе набычившись, подошел к Каре с другой стороны и мрачно уставился на неудачливого ухажера.

Кара с удивлением взглянула на Майка.

– Да я вовсе не собираюсь уводить у вас даму, шеф, – узнал его парень. – Она не говорила, что пришла сюда не одна.

– Зато говорила, что не хочет никакого угощения, – пробормотала Кара. – Идиот…

Незнакомец, заискивающе улыбаясь, отошел в сторону.

– Вот именно, – согласился Майк. – Ждешь друзей?

Она покачала головой. Это удивило Майка – в отличие от него Кара была человеком общительным и практически никогда не бывала одна.

– У Алексы срочный вызов, а для дружеского трепа у меня нет настроения. – Она кивнула в сторону расположившейся неподалеку группы сослуживцев. – А ты? Ждешь кого-то? – спросила она, допивая коктейль.