– Нет, как и ты. Сэм вышел из строя, а с остальными болтать что-то не хочется. – Он оседлал высокий барный стул рядом с ней. – Что пьешь?

– «Манхэттен».

Он приподнял бровь. Это был довольно крепкий коктейль из сладкого вермута и виски с добавлением горькой настойки. Крепкий, но с ноткой сладости – совсем как сама Кара, подумал Майк, но вслух ничего не сказал. Вместо этого он сделал знак Джо, хозяину бара, налить Каре еще порцию «Манхэттена», а себе того, что он заказывал всегда.

– Что это ты сегодня пьешь такой крепкий коктейль? Что-то случилось? – поинтересовался Майк у Кары.

Та повернулась к нему, их колени соприкоснулись.

– Вот именно, что случилось? – переспросила она.

– О чем ты? – не понял Майк.

– Сейчас ты разговариваешь со мной искренне, непритворно. Ты уверен, что с тобой все в порядке? – Она окинула его пристальным взглядом синих глаз.

Майк вспомнил, как бесконечно подкалывал ее, когда приходил к ней домой повидаться с Сэмом. Пожалуй, он заслужил этот упрек. Со дня возвращения в Серендипити он вел себя с ней не вполне прилично, надо признать.

– Поскольку нам предстоит вместе работать, причем весьма тесно, имеет смысл разговаривать серьезно, разве нет? – заметил он, не желая слишком открыто выражать свои чувства, в которых, черт побери, и сам еще не разобрался.

– Согласна, – прищурилась она, изучающе глядя на него.

– Вот ваш заказ. «Манхэттен» для дамы, – Джо поставил перед Карой новый бокал, – и неразбавленный виски для шефа полиции. – Он лукаво улыбнулся.

– Спасибо, – коротко кивнул Майк.

– Как поживает Энни? – поинтересовалась Кара.

Глаза хозяина бара радостно вспыхнули при упоминании имени его невесты.

– Отлично! У нас все замечательно. Вы оба получили приглашение на свадьбу?

– Я получила, – широко улыбнулась Кара, – и уже ответила согласием.

Майк лишь молча кивнул.

– Ну вообще-то гостями занимается Энни, – махнул рукой Джо. – Что касается меня, я просто хочу стать мужем этой женщины.

– Это так здорово, – ослепительно улыбнулась Кара, не скрывая своего восхищения. – Я обязательно приду на вашу свадьбу.

– Будем ждать, – улыбнулся Джо.

Счастливая пара, подумал Майк и опрокинул в рот порцию неразбавленного виски, наслаждаясь обжигающим и одновременно согревающим эффектом напитка.

– Я всегда знала, что из вас получится отличная супружеская пара, – с доброй улыбкой проговорила Кара, и по венам Майка пробежала теплая волна. Он попытался убедить самого себя, что это воздействие алкоголя, а не ее улыбки.

– Как Энни себя чувствует? – спросила Кара.

– Пока никаких проблем со здоровьем, – ответил Джо и повернулся в ту сторону, откуда его кто-то позвал. – Нужно идти, меня зовут.

– Запиши все на мой счет, – сказал Майк, а Джо, кивнув, отошел.

– А вот это совсем не обязательно, – отреагировала Кара.

Ее протест был предсказуем.

– Да, наверное, и все же я настаиваю, – произнес Майк.

– Ладно, – пожала она плечами, – спасибо.

– Не за что. А теперь скажи мне…

Он хотел вернуться к теме разговора, которую прервал своим появлением Джо.

Кара нахмурилась, и Майк снова заметил у нее на щеках милые ямочки.

– У меня был трудный день, – сказала она и сделала большой глоток из своего бокала. – Вернее, у меня был хороший день. Трудным он был у кое-кого другого.

В ее голосе прозвучала боль, и Майк не мог этого не заметить.

– Я знаю этого кое-кого?

Кара покачала головой.

– Я работаю волонтером в приюте Хэвенсбридж.

– Приют для женщин, – понимающе кивнул Майк и добавил, заметив ее удивленный взгляд: – Туда мы отправляем жертв домашнего насилия.

– Одна из этих женщин… она настолько деморализована… боюсь, она долго не продержится в ожидании помощи и вернется к своему бывшему.

– Ты же не можешь принимать решения за нее, – твердо сказал Майк, глядя в глаза Каре и кладя ладонь на ее руку.

Она заметно напряглась, но не отдернула руку.

– Ты можешь только давать ей советы, – продолжил Майк.

– Порой одних слов недостаточно, уж я-то знаю, – тихо сказала Кара.

Городок был маленький, и Майк хорошо знал, что ее родители не слишком ладят друг с другом. Ее отец был не самым приятным человеком, особенно в подпитии. Чего Майк не знал, так это доставалось ли от него самой Каре. От этой мысли ему стало не по себе, захотелось вдруг набить кому-нибудь морду.

– Кара? – несмело начал он.

– Что?

Он хотел спросить, не бил ли ее отец. Больше того, ему хотелось оберегать ее от любой агрессии. Однако она не нуждалась в его помощи, и Майк не знал, что делать со своим неожиданным стремлением защитить ее.

– Потанцуем? – предложил он вместо вертевшегося на языке вопроса о семейном насилии. Вот болван!

– Почему бы и нет, – после некоторой паузы отозвалась Кара.

Музыкальный автомат играл песню молодой английской певицы Адель, пока они протискивались сквозь толпу посетителей к танцполу. Как только они нашли для себя местечко, заиграла еще одна медленная лирическая песня. Сама судьба распорядилась так, что им предстоял медленный танец. Впрочем, Бог тому свидетель, Майку очень хотелось обнять Кару в танце. Он без колебаний протянул ей руку, и она вложила свои маленькие пальцы в его большую ладонь.

Он думал, что готов к соприкосновению, но пронзивший его электрический разряд оказался сильнее, чем он мог предположить. Майк притянул Кару к себе, отчаянно надеясь, что сумеет справиться с трудно контролируемой реакцией собственного тела, не заметить которую в столь тесном контакте было практически невозможно.

Оба молчали, ритмично покачиваясь в такт медленной расслабляющей музыке.

Майк ждал, что вот-вот у него появится ощущение неловкости, желание сбежать, какое он всегда испытывал, когда Тиффани пыталась строить совместные планы на будущее или когда он приезжал на воскресный ужин в родной дом, чувствуя себя в плену родственных отношений. Но нет, ничего подобного сейчас, танцуя с Карой, он не почувствовал. Он был охвачен странным сочетанием ощущений – душевным покоем и одновременно сексуальным возбуждением.

Когда Кара вздохнула, вздрогнув всем своим миниатюрным телом, и положила голову ему на грудь, последние остатки напряжения глубоко внутри его быстро улетучились. От ее волос чудесно пахло фруктами, и эффект дежавю вернулся с новой силой.

В прошлый раз она, как и он, хотела уйти из бара, чтобы уединиться для жаркого необузданного секса без всяких вопросов и последствий. В тот раз она доставила ему не только физическое удовольствие, но заставила почувствовать гораздо более глубокое удовлетворение. Настолько, что с той поры он не спал ни с одной женщиной. Он старался не думать об этом, но теперь не мог сосредоточиться ни на чем ином. В его объятиях снова оказалась та единственная женщина, которая ему была по-настоящему нужна.

Интересно, что она сказала бы в ответ на его предложение продолжить прерванные отношения. Те самые, которые не накладывали ни на одного из них никаких обязательств и после которых он мог бы с легкой душой уехать из города. Впрочем, эту особенность его характера Кара уже знала. Она ему сама об этом сказала, и хотя ее слова неприятно ранили его, это была сущая правда.

В одном Майк был уверен – в нем произошла внезапная перемена, столь же очевидная, как и его потребность в Каре и полное понимание того, что прежде ни одной женщине не удавалось оказать на него такого влияния.


Кара совсем потеряла голову. Другого объяснения не могло быть тому, что в объятиях Майка ей было несказанно легко и хорошо и вовсе не хотелось унимать горячо пульсирующее во всем теле желание.

Большая горячая ладонь Майка осторожно скользнула ей под рубашку и ласково легла на спину. Едва слышно вздохнув, она прижалась головой к его груди и услышала частое и сильное биение сердца.

Его рука скользнула вниз, проникла под пояс джинсов и еще крепче прижала ее к нижней части тела. По полной боевой готовности Майка Кара тут же безошибочно поняла молчаливый вопрос. Ее грудь налилась приятной тяжестью, промежность увлажнилась; она сгорала от желания близости с ним. Но как ей уцелеть после этого? Как уберечь сердце от страданий?

– Кара? – хрипло пробормотал он.

Откинув голову, она посмотрела ему в глаза:

– Да…

Она прекрасно отдавала себе отчет в том, что говорит и делает.

Его шоколадно-карие глаза еще больше потемнели.

– Ты в этом уверена?

Она молча кивнула.

– Ступай к черной лестнице, – наклонившись к ней, прошептал он, – встретимся через несколько минут у дверей моей комнаты.

Значит, они должны уйти поодиночке. В этот раз Майк уделил больше внимания соблюдению приличий. Это было так не похоже на него.

– Хорошо, – коротко ответила она, выскальзывая из его объятий и направляясь для начала в дамскую комнату. Ее охватило радостное предвкушение.

Остановившись у зеркала, она удивилась румянцу на щеках и блеску в глазах той, что смотрела на нее из отраженного пространства. Только бы никто не видел, как она улизнула из бара в таком лихорадочном состоянии!

На улице было холодно. Оказавшись на свежем воздухе, Кара пожалела, что оставила куртку в джипе. Слава Богу, ей не пришлось долго ждать Майка у дверей его съемного жилья.

Быстро отперев дверь, он взял Кару за руку и повел внутрь.

Одного взгляда на скупо обставленную комнату ей оказалось достаточно, чтобы вспомнить о непостоянстве, столь характерном для Майка. Он не нуждался в семейном гнезде. Ему нужна была только койка, в которой можно спать. Ей следует всегда помнить об этом, чтобы не рухнула возведенная ею защита, уже слегка покачнувшаяся, когда он обнимал ее в танце.

Майк швырнул ключи на журнальный столик.

– Я рад, что ты не отказала мне.

Она с трудом проглотила комок в горле.

– Нам было хорошо вместе.

С ним она испытала не только наслаждение, какого не было ни с одним другим мужчиной, но и нечто гораздо большее. Сегодняшний разговор с Даниэлой напомнил ей, насколько редки подобные отношения между мужчиной и женщиной – великолепный секс и полное взаимопонимание и доверие.

– Мы оба легковоспламеняемые, – добавил он.

Его голос действовал на нее возбуждающе, но она все же умудрялась не терять самообладания.

– Но прежде я хочу кое о чем договориться, – с усилием проговорила она, заставляя себя смотреть ему в лицо.

– Это о чем же? – насторожился он, складывая на груди руки.

Бедняга! Он решил, что она потребует от него какого-нибудь клятвенного обещания. Ей даже стало жаль Майка. Его упорное нежелание раскрываться перед кем бы то ни было означало, что ему многого не суждено узнать в этой жизни. Как странно! Он вырос в теплой, любящей семье, но категорически отказывался заводить собственную. Брак родителей Кары был далек от идеального, и все же она надеялась, что найдется, может быть, тот мужчина, которому она сможет доверять.

Да, у нее были сомнения на этот счет, и все же надежда не оставляла ее в отличие от Майка, который явно не верил в крепкий брак. Впрочем, теперь не время рассуждать об этом…

Она подошла ближе к нему, медленно расстегивая одну за другой пуговицы на рубашке, начиная с самой верхней.

– Обещай мне, что завтра не превратишься снова в совершенно чужого человека и не станешь обращаться со мной как…

Она хотела сказать «как с дерьмом», но осеклась, понимая, что не в этом дело.

– …так, словно боишься, что я потребую от тебя быть вместе навеки, – закончила она.

Майк даже слегка побледнел.

– Ты полагаешь, что настолько хорошо меня знаешь?

– Вот именно, знаю. – Она расстегнула еще одну пуговицу. – И тебе не мешает знать обо мне кое-что.

– Что именно? – чуть хрипло спросил он, глядя, как она расстегнула предпоследнюю пуговицу и теперь рубашка совсем распахнулась.

– Мне нужно от тебя лишь то, что ты сам с радостью готов мне дать.

Ее слова явно пришлись ему по душе. На его губах появилась сексуальная улыбка, он властно взял ее за руки, не давая окончательно скинуть рубашку.

Теперь это был тот Майк, которого она так хорошо помнила с самой первой ночи, – спокойный, держащий все под контролем. Мужчина, воспламенявший в ней вожделение.

Не отрывая взгляда от ее распахнутых глаз, он медленно наклонился к ней, не оставляя сомнений в своем намерении поцеловать. Однако вместо этого он слегка повернул голову и прижался щекой к ее щеке. От горячего прикосновения его колючей щетины ей захотелось прижаться к нему еще сильнее.

Мягко коснувшись мочки уха, он стал покусывать ее, одновременно лаская языком и губами. Все ее тело пронизало чувство изысканного наслаждения. Майк никогда не делал того, чего от него ждали. Именно таким он был в ту первую ночь. Именно таким она его хотела.