— А ты его жену видела? — Просто стало интересно мне.

— Нет. Жену я не видела. Зато, с его матерью познакомилась.

— С матерью? — Удивился я. — И как тебя приняла его мама?

— Очень хорошо приняла. Она оказалась очень милой женщиной. Правда, нам не удалось с ней хорошенько пообщаться, мы недолго с ней виделись. Но за то время, что мы были вместе, она была очень гостеприимна и приветлива.

— Да, я смотрю, ты уже со всей свитой Андрея успела познакомиться. Осталось только его бывшую повидать!

— Хах, — Усмехнулась Олеся, — Вот как раз этой встречи, я надеюсь, не произойдет! Какие бы отношения между Андреем, и его бывшей женой, сейчас не были, я все равно не смогу спокойно, наблюдать их вместе. Я прекрасно знаю, что такое бывший, а тем более муж, — Она попыталась словить мой взгляд, дабы убедиться в том, что я действительно ей верю. Я положительно кивнул ей головой, мол: "я не сомневаюсь, что ты знаешь". Она продолжила: — С таким, даже измена, изменой не считается! А мне, малейшего повода вполне достаточно для ревности. Так что, думаю, лучше бы нам с ней не видеться. — Выдержав, небольшую паузу она добавила — Да и ему тоже! Разве что, по делам Любы, не более.


Потом Олеся более подробно рассказала мне, как она провела эти выходные с Андреем. В Субботу, они вместе с его дочкой ездили гулять в парк, были на аттракционах, а потом обедали в "Макдоналдсе". Судя по всему, от Любочки Олеся была просто в восторге. Она так воодушевленно про нее говорила, словно это был ее собственный ребенок. Это было вполне понятно, ведь своих детей у Олеси никогда не было. В этот же день, вечером, Андрей познакомил ее со своей матерью, к которой они отвозили Любу, после дневной прогулки. Именно она то, в основном и занималась, воспитанием Любочки, потому как сам Андрей, был часто на работе, и лишь вечерами, мог брать дочку к себе. Следующий день, Олеся с Андреем снова провели вместе, правда, на этот раз уже вдвоем. Они ходили в кино, были в ресторане, и гуляли по городу. Когда Андрей проводил Олесю домой, та пригласила его к себе, где он и остался на ночь. Это была их первая ночь вместе.

— Когда ж уже ты, Литовский, обзаведешься семьей то, а? Сколько ж можно в холостяках ходить? — Серьезно так спросила Олеся, закончив свой рассказ.

Я усмехнулся:

— Вот, еще один роман напишу, и сразу же женюсь!

Олеся засмеялась:

— На ком?

— Да, на первой встречной! Чего судьбу испытывать, искать чего-то? Выйду с утра пораньше на улицу, и, кого первую увижу, на той и женюсь!

— А ты все шутишь, Литовский! Вот что тебе мешает, определиться? — Откровенно так поинтересовалась Олеся.

Я понимал, что она сейчас просто была под впечатлениями своих отношений с Андреем. И ей казалось, что я не понимаю ее чувств. Ей хотелось объяснить мне, какими прекрасными могут быть чувства. Хотелось, чтобы я тоже испытал то счастье, которое испытывает она.

Но я не слишком серьезно воспринял ее вопрос, потому как понимал, что ко всему прочему, Олеся сейчас находится, и под действием коньяка тоже. Она никогда раньше меня об этом не спрашивала. Поэтому мне не хотелось отвечать ей, и я предпочел не развивать эту тему дальше.

— Да с чего это, ты меня женить вдруг решила, Олеся? А романы тебе кто писать будет? Я вот, подожду, пока ты замуж выйдешь, а вслед за тобой, уже и я женюсь, договорились? — Попытался я отвлечь ее.

— Хм, ну хорошо. Договорились! — Олеся ехидно улыбнулась, как бы давая мне понять, что ее свадьба, уже, возможно не так далека.

Я ничего не ответил ей.

Некоторое время, мы сидели молча. Олеся смотрела куда-то в сторону, и думала о своем. Я лишь мог догадываться, что ее мысли, скорее всего, о ее будущем, с Андреем и его дочкой Любочкой. А я смотрел на Олесю, и пытался представить ее в свадебном платье, с букетом невесты в руках. Это было не простым занятием. Я настолько привык видеть Олесю одинокой и независимой, что даже мои фантазии, не позволяли мне отдать ее под венец. Она для меня была, как стереотип незамужней женщины, как образ стервозной бизнес-леди, как женщина, понимающая в отношениях немного больше остальных, и поэтому, не верящая в них.

Наше молчание прервал телефон Олеси. Звонили, судя по всему из издательства. После разговора, Олеся посидела со мной еще немного и уехала улаживать какие-то проблемы на работе. Я остался в "Эспрессо" один. Домой мне ехать не хотелось, поэтому я заказал себе еще чашку кофе, сходил в машину за ноутбуком, и, устроившись поудобнее на диванчике, стал рыться в Интернете, в поисках чего-нибудь интересного. Так, просидев около часа, я все же решил вернуться домой. По пути, я заскочил в банк, снял немного наличных. Потом заехал в супермаркет, купил себе продуктов, сигарет и взял пива, и различной закуски, вроде рыбы и креветок. Сегодняшний вечер, я решил провести время в компании с любимыми фильмами и выпивкой.


Сегодня был четверг, а это значило, что мне надо было ехать в "Мегаполис" сдавать свою работу. Предыдущие два дня, я провел дома. За это время, я успел написать все статьи, которые мне дала Нина.

Я заварил себе кофе, и вышел курить на балкон. На часах было начало 10-го, и в моем распоряжении, было практически сорок минут, для того, чтобы добраться до "Мегаполиса" вовремя. На улице было довольно прохладно, и кажется, собирался дождь. Стоя в легком халате, я довольно быстро замерз и вернулся на кухню. Допив кофе, которое служило мне одновременно и завтраком сегодня, я собрался, и поехал в редакцию.


Нина выглядела сегодня особенно привлекательно и сексуально. Ее волосы, были аккуратно зачесаны назад, и собраны в хвостик. На ней была одета черная, обтягивающая юбка, длиной ниже колен, белая рубашка с широким воротником и небольшой, практически не затянутый, галстук. Едва я увидел ее, как меня тут же стали одолевать пошлые мысли. Не могу сказать, что точно повлияло на мое желание: ее соблазнительная красота, или то, что у меня уже неделю не было секса, но я безумно хотел каждый сантиметр ее тела. Верхние пуговицы ее рубашки, не были застегнуты, и каждый раз, когда Нина наклонялась над столом, за которым я находился, чтобы взять что-то, передо мной обнажалась ее округлая грудь, прекрасно смотрящаяся в ее белом, кружевном бюстгальтере.

Нина стояла напротив меня и пересматривала статьи, что я привез только что. Перебрав их все, она снова нагнулась, чтобы положить их в дальний угол стола, возле ее компьютера. Я провожал взглядом, каждое ее движение. Возбуждение дурманило мое сознание. Мне казалось, что кровь закипит в моих венах, и хлынет сейчас тяжелым напором прямо в голову. Я чувствовал по всему телу дрожь.

Нина видела мое напряжение, но продолжала искушать меня. Она выронила один из листков из общей пачки бумаг. Листик приземлился прямо под стулом, на котором я сидел.

— Я подниму, — Робко сказала она, и присев на корточки передо мной, полезла одной рукой под стул, чтобы достать листик. Вторая рука, непроизвольно легла на мою ногу. Она вытащила листик. Увидев, что ее рука, находится на мне, она быстро убрала ее, и, покраснев, сказала, — Извините!

Но я уже не слышал ее. Только слабое эхо ее тонкого голоска донеслось до меня, где-то на заднем фоне. Я быстро вскочил со стула, и прижал Нину к себе. Она, резко вздохнув, немного отскочила от меня от испуга, но я вернул ее в прежнее положение, прижав ее снова. Она еще раз вздохнула. Я медленно прошелся рукой по ее спине, от талии до шеи. Моя ладонь легла ей на затылок. Несколько мгновений, мы простояли вот так вот, молча смотря друг на друга. В моей голове сейчас происходили непонятные вещи. Я одновременно думал о глупости свершаемого мной поступка, и тут же наслаждался красотой Нины, и уже, непреодолимым желанием заполучить ее прямо сейчас. Нина была испугана. Ее губки дрожали, и, кажется, она хотела что-то сказать, но не успела. Я поцеловал ее. Она ничуть не отпиралась. Мы продолжали целоваться. Я чувствовал жар от ее тела, она вся горела. Я слышал, как из ее рук, выпал листок, и прошуршал по полу, где-то возле дивана. Нина вцепилась одной рукой мне в волосы, а второй, крепко прижала меня к себе. Я задрал кверху ее юбку, обнажив ее прелестные ножки в чулках, и посадил Нину на стол. Какие-то бумаги, и еще что-то, вроде ручек, или карандашей, свалилось на пол. Я запустил руку в ее белые, уже влажные трусики. Нина стала дышать чаще, и периодически издавать негромкие стоны. Она обхватила меня двумя ногами, и сильно прижала к себе. Второпях я расстегнул ей рубашку. Я стал целовать ее в шею и грудь. Оттянув чашечки ее бюстгальтера, я добрался до ее сосков, и тут же, жадно вцепился в них губами. Нина торопливо стала расстегивать мои брюки…

Я взял ее прямо на столе. Все произошло очень быстро.

Потом, Нина, спешно привела себя в порядок и вышла из кабинета, не сказав мне не слова. Она отсутствовала минут 20. Когда она вернулась, я все так же продолжал сидеть на ее кресле. Моя голова была откинута назад, а глаза закрыты. Я пытался проанализировать произошедшее, но в голову не лезло ни одной путной мысли. Все было как-то смешанно и туманно. Я решил пока об этом не думать. Но как теперь себя с Ниной вести, я не знал.

В ее руках, был новый материал. Волосы Нины снова были аккуратно собраны в хвостик, а на губах опять появилась помада.

— Есть только такой материал, если захотите, можете взять, — Почти прошептала Нина, передавая мне бумаги. Ее голос дрожал. Казалось еще чуть-чуть, и она заплачет.

Я посмотрел ей в глаза, они блестели от набегающих слез. Чтобы скрыть их, Нина отвернулась в сторону и стала вытирать глаза салфеткой. Затем она снова быстро покинула кабинет. Я не стал дожидаться ее возвращения, взял новый материал и вышел из редакции.

Вернувшись домой, я закинул материал на кровать в комнату, и пошел на кухню, чтобы приготовить себе кофе. Заниматься работой сейчас, у меня не было никакого желания, более того, я даже чувствовал отвращение, к материалу, что привез только что. Сложно описать то, что творилось у меня в голове сейчас. С одной стороны, мне было, безумно жаль Нину, а с другой — меня охватывала гордость, за содеянное.

Каждая минута, потраченная на размышление о Нине, отдаляла меня от чувства сожаления к ней. Мое самолюбие безупречно защищало меня от ощущения вины. То, что произошло, я расценивал, как неминуемое, которое, все равно случилось бы рано, или поздно. В итоге я пришел к выводу о том, что мы с Ниной, оба получили, что хотели, разве что восприняли по-разному.

Я потушил сигарету, допил кофе, и вернулся в комнату, чтобы заново пересмотреть материал. Вскоре, мои намерения поработать, прервал приход Антонины Сергеевной.

Чтобы не мешать ей, проводить уборку, я решил отправиться куда-нибудь в город, и заодно, нормально позавтракать.

Я не стал далеко выбираться, и поехал в "Олимпус", греческий ресторан, располагающийся неподалеку от моего дома. Там я заказал себе порцию контосувли (жареное мясо на вертеле), куриный суп и черный греческий кофе. С пребольшим удовольствием, приговорив все это, я стал думать, чем заняться дальше.

Я подумал о том, чтобы встретиться с Олей сейчас. Хотя я планировал предложить ей увидеться вечером, но решил, попробовать увидеть ее и в обед тоже.

Я написал ей сообщение со своим предложением. Она почти сразу ответила, написав, что если я потороплюсь, у нее будет в распоряжении около получаса. Тогда я быстро рассчитался за свой заказ, и направился на работу к Оле.

Спустя некоторое время, мы уже сидели в кафе, недалеко от ее работы.

— Что надоумило тебя предложить встретиться днем? — Оля задала вопрос, даже не поднимая голову, чтобы посмотреть на меня. Ее взор был в тарелке. Она не спеша, ковырялась ложечкой в пирожном, которое только что принесла официантка.

— Ну, просто я побоялся, что не дождусь вечера. — Я смотрел на нее, в ожидании, когда же она, наконец, оторвет взгляд от тарелки. Но она упорно продолжала игнорировать меня.

— То есть ты планировал увидеться сегодня вечером?

Слово "планировал" вызвало у меня подозрение на то, что следующие ее слова, будут довольно каверзного содержания, но, не смотря на свои предположения, я ответил положительно:

— Да.

— А с чего ты взял, что у меня вечером получилось бы встретиться с тобой? — Приподняв голову, Оля посмотрела на меня. Ее интонация выражала недовольство моей уверенностью в будущей встрече.

Ну вот, — Подумал я. — Чего ожидал, то и получил.

— Я не думал, про то, получится или нет. Я на это надеялся. — Своими словами я попытался разрядить обстановку, и придать нашему разговору более дружелюбный и не замысловатый характер.

Похоже, мои слова не помогли. Оля ничего не ответила. Она смотрела куда-то сквозь меня. На ее личике, было явно выражено недовольство. Я понимал, что причина ее негодования, это то, что я снова пропал на несколько дней, с нашей последней встречи. Но именно этого я и добивался — ее ревности.