– Что произошло потом?

  А потом слуги выздоровели, и все они поехали в Лондон. Брисбен пропустил промежуточные дни, остаток путешествия, ночи, проведенные в различных гостиницах и то, ехал ли он рядом с экипажем или внутри. Он счел достаточным сказать только то, что они благополучно прибыли в город, еще больше влюбленные друг в друга и решительно намереваясь пожениться.

  Затем он узнал о ее связях и положении в обществе. Что еще хуже, леди Августа узнала, что у него нет ни того, ни другого. Она отказала ему от дома. Изабелла просила его не беспокоиться, говорила, что ее сестра – совсем другая, и что только одобрение сестры имеет значение, как для самой Беллы, так и для суда.

  – Она сказала, что вы всегда судите о человеке по его достоинствам, не по его титулу или кошельку, – заявил Эллианне капитан Брисбен. – Белла говорила, что вы дадите нам свое благословение, потому что хотите только того, чтобы она была счастлива, а она не будет счастливой без меня.

  Стоуни вручил Эллианне свой носовой платок, но не тот, которым вытирал лицо после воскрешения собаки.

  Но молодая пара не смогла дождаться, когда Изабелла вернется в Фэйрвью. Они встречались тайно, в саду позади дома, или в различных музеях, галереях и соборах из списка Изабеллы. Когда здоровье леди Августы начало ухудшаться, исчезли и их надежды на то, что Изабелла сможет рано покинуть Лондон. Они попытались еще раз убедить пожилую женщину в том, что настоящая любовь значит больше, чем положение в обществе, что приданое Изабеллы настолько велико, что та может выйти замуж даже за нищего, если захочет, не говоря уже об офицере на половинном жалованье. Леди Августа становилась все более непреклонной. Белла и Брисбен отчаивались все больше и больше. Они были влюблены и нетерпеливы. Им не хотелось ждать.

  Леди Августа перестала выезжать из дома. Изабелла – нет. Учитывая, что в доме старой скряги осталось слишком мало слуг, а оставшиеся были заняты заботой о хозяйке, или, как Тиммс, имели ограниченную дееспособность, то они легко могли встречаться. В других случаях они оставались в гостиной. Часто Атлас оставался их единственным компаньоном. Слишком часто, по мнению Эллианны.

  Затем капитан Брисбен убедил свою любимую открыто поговорить со своей тетей. Ему хотелось официальной помолвки, а не постыдной, тайной связи. И так достаточно плохо, что он ухаживает за наследницей; капитану не хотелось к тому же разрушить ее репутацию. Он не стыдился Изабеллы или своей любви к ней, и хотел, чтобы весь мир знал об этом, о том чуде, что она любит его в ответ. Кроме того, Брисбен устал проводить время с другими молодыми леди, сопровождать капризных мисс на скучные приемы, в то время как ему хотелось только сидеть рядом с Беллой у камина.

  Изабелла собиралась поговорить с тетей в ту ночь, когда случилось бедствие с Валентиной Паттендейл. Утром, когда Брисбен приехал на Слоан-стрит, Беллы уже там не было. В доме царила суматоха, леди Августа была мертва, и никто не знал, куда отправилась Изабелла.

  – Разве вы не попытались разыскать ее? – потребовала ответа Эллианна.

  – Конечно, я попытался. Я проверил гостиницы, почтовые станции и гостиницы. Никто ее не видел. У нее не было подруг, о которых я бы знал, так что все, что я мог сделать – это вернуться к себе на квартиру и ждать. Она так и не пришла. Наконец, я решил, что должно быть, они поссорились из-за помолвки и что старая карга выгнала ее из дома. Когда леди Августа умерла, Изабелла, должно быть, испугалась, поэтому отправилась домой, к вам, мисс Кейн, ведь по ее словам, вы можете исправить все, что угодно. Поэтому я последовал за ней.

  – Я ни разу не видела вас в Фэйрвью, – с подозрением заметила Эллианна.

  – Нет, я не сумел приехать достаточно быстро, – с досадой ответил Брисбен. Вначале, сразу после выезда из Лондона захромала его лошадь, и ему пришлось идти до ближайшей гостиницы, отчего ухудшилось состояние его раненой ноги. У капитана не было денег, чтобы нанять экипаж, поэтому ему пришлось взять коня, которого предложил угрюмый хозяин постоялого двора. Этот конь явно ненавидел людей, и он сбросил капитана сразу же, как только тот выехал из конюшни, едва не сломав его здоровую ногу, после чего он два дня не мог сесть на лошадь. Затем злобный конь попытался отскрести назойливого всадника о низко висящую ветку. Офицер получил сотрясение мозга и всю ночь пролежал на холодной, влажной земле, пока утром его едва не затоптало стадо овец. Пастух утащил его с дороги, но у него не было ни лошади, ни фургона, чтобы отправить Брисбена дальше. Наконец, мимо проезжал фермер с грузом капусты. К этому времени у капитана развилось воспаление легких. Еще две недели прошло прежде, чем он смог продолжить путешествие, напрашиваясь на поездки в тележках, запряженных осликами и фургонах разносчиков, потому что его кошелек пропал, пока он болел.

  К тому времени, когда он добрался до Фэйрвью, мисс Эллианна Кейн уехала в Лондон улаживать дела своей тети, как сообщили ему слуги. Мисс Изабелла Кейн отправилась на север на похороны. Так что капитан продал свои часы и серебряные пуговицы, и направился через всю страну в поместье маркиза Частона в Йоркшире. Изабеллы там не оказалось, никогда не было и ее никогда не пригласят туда. Когда Брисбен попросил аудиенции с маркизом, чтобы попросить руки его племянницы, то его выбросили из поместья.

  Ему нечего было больше продать, но капитану повезло вернуться обратно в Лондон с цирковой труппой, в обмен на помощь с их лошадьми. Однако они останавливались на каждой рыночной площади и деревенской лужайке, чтобы выступать, так что Брисбен быстрее дошел бы пешком, если бы это позволила его нога.

  Но теперь он вернулся обратно в Лондон, после визита в банк облачился в новый мундир, и собирался нанести визит Изабелле. Он умолял мисс Кейн простить его за то, что он принял ее за свою возлюбленную – при внимательном изучении, мисс Кейн оказалась выше ростом и выглядела старше – но где же Изабелла?

  Бросив взгляд на Эллианну, чтобы убедиться, что он может сказать то, что бедняга Брисбен уже подозревал, Стоуни проговорил:

  – В этом вся проблема. Мы понятия не имеем. Мы думали, что она с тобой, или кем бы там не оказался ее друг-джентльмен, на пути в Гретна-Грин.

  Брисбен обиженно вытянулся во весь рост.

  – Я женюсь на своей любимой как положено, в церкви, в присутствии друзей и родственников. Иного она не заслуживает.

  Ее сестра заслуживает большего, чем хромой солдат, который не сумел совершить простое путешествие, подумала Эллианна, но этот человек, кажется, испытывает искреннюю привязанность к Изабелле.

  – Нам придется найти ее прежде, чем вы сможете жениться на ней где бы то ни было. Возможно, у вас есть другие идеи, где мы сможем поискать?

  У Брисбена идей не было. Стоуни отослал его домой отдыхать и обдумывать ситуацию. Ему самому сперва нужно было закончить с Эллианной одно дело.

  Виконт едва успел вытащить шпильки из ее волос, когда за дверью кабинета откашлялся Тиммс.

  – У вас посетитель, мисс.

  – Отошлите его прочь.

  – Это леди Уэллстоун, и она расстроена.

  – Моя мачеха всегда из-за чего-то расстроена, – ответил Стоуни. – Дайте ей носовой платок, а затем попросите ее уйти.

  Он знал, что это не сработает, поэтому вздохнул и произнес:

  – Позже, моя милая.

  Гвен находилась в гостиной, пребывая в волнении. Она обняла Эллианну и заплакала:

  – Ты была права; этот человек – распутник! Мне было нанесено худшее оскорбление за всю мою жизнь.

  Стоуни выругался. Он был вовсе не в настроении наблюдать за еще одной высокой драмой. Все, чего ему хотелось – это десять минут наедине с Эллианной, а не еще одной конфронтации.

  – Уэллстоун все исправит, – заявила Эллианна старшей женщине, отчего Стоуни почувствовал себя готовым сразиться с огнедышащим драконом, не говоря уже о каком-то там простофиле, который оскорбил глупышку Гвен.

  – Что это за распутник, Гвен, и должен ли я вызвать его на дуэль? – Чем скорее он избавится от Гвен, тем быстрее настанет его время поговорить с Эллианной.

  – Стрикленд!

  Эллианна была поражена.

  – Он не пытался напасть на вас, ведь нет? Я сама прикончу его.

  Гвен шмыгнула носом.

  – Хуже. Он отвез меня в его любовное гнездышко!

  В мужчину не следует стрелять за то, что он пытался украсть несколько минут наедине с предметом своей страсти, в этом Стоуни был твердо уверен, потому что отчаянно желал оказаться в каком-нибудь тихом месте вместе с Эллианной. С другой стороны, ему не понравилось, что барон ведет недобросовестную игру с Гвен.

  – Я думал, ты говорила, что он исправился. В действительности, я полагал, что его намерения исключительно благородные.

  – И я так думала, – взвыла Гвен, бросаясь в его объятия и орошая слезами его манишку.

  Затем слова Брисбена эхом донеслись из дверного проема:

  – Отпусти мою невесту, негодяй! – Только на этот раз в дверях стоял краснолицый барон, а не солдат в красном мундире.

  – Невесту? – одновременно спросили Гвен и Стоуни.

  Но Эллианна не обратила на них внимания.

  – Негодяй? Кто вы такой, чтобы называть лорда Уэллстоуна негодяем? – Она двинулась на Стрикленда, который торопливо спрятался за креслом в поисках безопасности. – Вы нападаете на молодых женщин, водитесь с дурной компанией, слишком много пьете и играете, а теперь вы сделали респектабельной вдове непристойное предложение. Постыдитесь, сэр.

  Стрикленд посмотрел на Стоуни, умоляя о спасании, но виконт сложил руки на широкой, влажной груди и улыбался, наслаждаясь Эллианной во всем ее великолепии.

  Гвен снова спросила:

  – Невесту? Ты сказал «невесту»?

  Никто ей не ответил.

  Эллианна топнула ногой.

  – Ну? Что вы можете сказать в свое оправдание?

  Стрикленд нахмурился, глядя на Стоуни, из-за того, что он отказался вмешиваться. В конце концов, джентльмены должны держаться вместе. Все, что Стоуни сделал – это приподнял бровь и ждал.

  – Я сам заинтересован в вашем ответе, как глава семейства леди Уэллстоун, вы же понимаете.

  – Как, я должен был сперва спросить у вас разрешения, человека вдвое младше меня? – разбушевался барон. – И все совсем не так. Я признаю, что в прошлом совершил несколько ошибок, мисси, но я и пострадал из-за этого. Потерял свои земли, и едва не лишился фамильных драгоценностей. Но я уже попросил у вас прощения и не собираюсь делать это снова. Ни одна приличная леди не должна упоминать, с какой компанией я водился, но так как вы это сделали, то я могу сказать, что давно забыл туда дорогу. Что касается моего домика в Ричмонде, то я много лет не держал там любовниц. Я хотел показать Гвенни, что у меня есть кое-какая собственность, чтобы она не думала, будто выходит замуж за какого-нибудь учителя танцев.

  Стоуни спросил:

  – Гвенни?

  Гвен спросила:

  – Выходит замуж?

  Но Эллианна перебила всех:

  – Ричмонд? Изабелла писала, что вы возили туда и ее тоже. Вы так же показывали ей ваш домик, надеясь убедить выйти за вас замуж?

  Стрикленд старался не встречаться глазами с Гвен.

  – Может быть. Это прелестное местечко. Имейте в виду, что мы не входили в дом. Там живут только смотритель и его жена, так что это было бы не совсем прилично.

  Эллианна повернулась к Стоуни.

  – Она в Ричмонде! Я знаю это. Моя сестра в доме лорда Стрикленда в Ричмонде. Не знаю, почему она там, но это – идеальное место, чтобы спрятаться.

  Так Стоуни лишился шанса снова остаться с Эллианной наедине. Позже теперь казалось ему вечностью, но он понимал, что она должна ехать и все узнать немедленно.

  Стрикленд отправился с Гвен в ее экипаже, и они сделали остановку, чтобы подобрать Брисбена. Стоуни повез Эллианну в более быстром парном экипаже, но они не могли ехать слишком далеко впереди, потому что им нужны были указания барона. Тот направил карету к очаровательному коттеджу из камня и дерева, расположенного в хорошо содержащемся парке. Никого не было видно.

  Эллианна едва осмеливалась дышать, так сильно она надеялась. Она держала Стоуни за руку, пока они шли по дорожке к дому. Когда они прошли половину пути, дверь распахнулась, и ураган с рыжими волосами слетел вниз по ступеням.

  – О, я знала, что вы приедете! Почему вы так задержались?

  Сначала девушка бросилась в объятия Брисбена, затем – Эллианны. Она даже поцеловала Стоуни в щеку за то, что он привез Эллианну.

  – Я не знаю, кто вы, сэр, но вы привезли мою сестру, так что я вам благодарна. – Она обняла покрасневшего Стрикленда за то, что он позволил ей воспользоваться этим чудесным коттеджем, даже несмотря на то, что не знал об этом. После торопливых представлений, Изабелла пригласила его – и всех остальных, конечно же, так как она не выпускала руки капитана Брисбена – в его собственный дом немного подкрепиться.