Эллианна вытирала слезы последним носовым платком Стоуни, но ее радость сдерживали любопытство и оттенок раздражения. Ее сестра сияла, тогда как она извелась от беспокойства. У Эллианны была сотня вопросов.

  – Но почему ты здесь, Изабелла? Почему ты покинула дом тети Августы? И почему ты не поехала домой или не рассказала кому-то, где ты находишься? Я перевернула вверх дном весь Лондон и половину Англии.

  – Ты имеешь в виду, что не получала моих писем? И ты тоже, Дэниел? Вот почему ты не приехал за мной? – Изабелла начала всхлипывать, но Стоуни не пошевелился. Теперь она – проблема Брисбена, пусть мочит одежду капитана. – О, я знала, что мне не следовало доверять тому жестянщику! Он поклялся, что отнесет мои письма на почту. Готова поспорить, он взял мои деньги и так и не доставил их!

  Эллианна почувствовала себя лучше, узнав, что сестра по-прежнему предана ей, но всего лишь ошиблась в суждениях.

  – Я получила одно, но не смогла прочитать его. Но почему, милая, почему?

  – Потому что тетя Августа не позволяла мне выйти замуж за моего дорогого капитана. Мы ужасно поссорились, а затем она приказала мне покинуть ее дом. Понимаешь, я сказала ей, что жду ребенка – чтобы она позволила мне объявить о помолвке, чтобы мы могли выезжать вместе. Но вместо этого она сняла с себя ответственность за меня. Тетя так разозлилась, что я испугалась за ее сердце, поэтому я упаковала вещи и отправилась в комнаты, которые снимал Дэниел. Его квартирная хозяйка не позволила мне остаться там, так что я написала записку и направилась в гостиницу. Ты знаешь, что большинство гостиниц не сдают комнаты одиноким женщинам?

  Брисбен пришел в отчаяние.

  – Я не получил и эту записку тоже! Бедная моя, заблудившаяся и одинокая!

  – О, я наняла пожилую женщину, чтобы та притворилась моей двоюродной кузиной, так что в следующей гостинице управляющий позволил мне остаться. Однако на следующий день ты все равно не пришел. Я прочитала газеты, и в них было написано о смерти тети Августы, и что я могла приложить к этому руку. Клянусь, Элли, я к этому не причастна.

  – Я никогда не думала, что ты имеешь к этому отношение, милая. И она все равно была ужасной женщиной, выбросила собственную племянницу на улицу посреди ночи. Но продолжай. Как ты оказалась здесь?

  – Я боялась, что другие могут заподозрить меня. И… и Дэниел не захочет быть связанным с подобным скандалом.

  Брисбен застонал.

  – Как ты могла усомниться в моей любви?

  – Потому что ты не приехал в гостиницу, глупый. Затем я вспомнила об этом месте и подумала, что могу остаться здесь, пока не решу, что делать, а никто даже не заметит. Я сказала пожилой паре, что я – ваша любовница, лорд Стрикленд, и я сожалею об этом.

  – Не стоит сожаления. Рад, что я смог помочь. – И горд тем, что кто-то мог подумать, будто эта рыжеволосая прелестница находится на его содержании. Ухмылка исчезла с его лица, когда Гвен ткнула его локтем в ребра.

  Эллианна покачала головой.

  – Но я все равно не понимаю. Почему ты просто не вернулась домой? Если твой молодой человек по-настоящему любит тебя, то он последовал бы за тобой.

  – Я боялась и мне было стыдно. – Изабелла стиснула руку Брисбена, но другой рукой коснулась живота. – Понимаешь, я на самом деле жду ребенка.

  Гвен упала в обморок. Стрикленд подхватил ее.

  – Осмелюсь предположить, падать в обмороки – это ваша фамильная черта, – проговорила Эллианна, после чего начала лупить капитана Брисбена по голове своим ридикюлем. Так как там больше не было пистолета, то ее ярость не имела почти никакого эффекта.

  Стоуни все равно оттащил ее прочь.

  – Помни, что у него недавно было сотрясение мозга. И тебе он понадобится, чтобы дать имя твоему будущему племяннику – или племяннице.

  – И я люблю его, – заявила Изабелла. – Я знаю, что это неправильно, но я не сожалею, что отдалась единственному мужчине, которого буду любить. Знаю, что тетя Лалли никогда не одобрит, но я надеюсь, что ты однажды сможешь простить меня.

  – Тетя Лалли в городе вовсю развлекается с Тиммсом, так что ты можешь забыть о ее неодобрении.

  – В самом деле? Тем не менее, я знаю, что ты не сможешь понять, Элли, ведь у тебя никогда не было великой страсти, но это так чудесно, ошеломляюще и неодолимо. Я ни о чем не жалею.

  Эллианна все понимала. И сожалела о том, что они со Стоуни не могут остаться в ричмондском коттедже, когда все остальные поедут обратно в город.

 Глава 31

  Стоуни решил, что с него хватит. Он достаточно долго ждал, наблюдая за всеми счастливыми воссоединениями. Настала его очередь.

  Он свернул с лондонской дороги и направился в известную ему маленькую гостиницу в близлежащей деревушке.

  – Но остальные не знают, где мы, – запротестовала Эллианна.

  – Отлично.

  – Но Изабелла станет беспокоиться.

  – После того, как заставила тебя волноваться несколько месяцев? Отлично. – Кроме того, виконт сомневался, что капитан и его будущая невеста заметят что-либо, даже если исчезнет все население южной Англии, так как они находились одни в карете. Гвен и Стрикленд все-таки решили остаться в Ричмонде, с тем, чтобы Гвен смогла решить, как обновить коттедж. Ха! Единственное, что она собиралась решать – это стоит ли ей выходить замуж по особому разрешению, или дожидаться оглашения имен. У Брисбена и Изабеллы выбора не было. Гонец уже находился на полпути к тому, чтобы поспешно добыть разрешение у архиепископа. Этот посланец не должен был сбиться с пути, учитывая, сколько Эллианна заплатила ему.

  Стоуни понимал, что как только они доберутся до Слоан-стрит, Эллианна будет занята планированием празднования возвращения сестры, затем – планированием переезда в Фэйрвью для свадьбы. Он не сможет добиться ее внимания в течение нескольких дней или недель. Еще один час ожидания – это на пятьдесят минут дольше, чем ему хотелось бы.

  – Кроме того, – сказал ей Стоуни, – я умираю с голоду.

  – Полагаю, что мы пропустили полдник, но Изабелла предлагала нам чай.

  – Я голоден вовсе не до еды.

  Эллианна развязала ленты шляпки, когда виконт повернул за угол, въезжая во двор гостиницы. Неплохо было бы отведать десерт.

  Хозяин гостиницы неохотно согласился предоставить им отдельную гостиную.

  – Я не допускаю здесь распутного поведения, вот так-то, не имеет значения – виконт или нет, милорд.

  Стоуни достаточно громко, чтобы его слышала Эллианна, прошептал:

  – В конечном счете, я надеюсь сделать ее порядочной женщиной.

  Хозяин все еще сомневался. Он посмотрел на покрасневшую Эллианну, чьи волосы струились по спине.

  – Рыжие женщины не приносят ничего, кроме неприятностей.

  – Да будет так, – ответил Стоуни, на этот раз не потрудившись понизить голос. – Но она богата. Очень богата.

  – Тогда, полагаю, все хорошо.

  – Более чем хорошо. Она просто идеальна.

  Гостиная оказалась небольшой, но чистой и солнечной, со столом, за который можно было усадить шесть человек, и с диванчиком как раз на двоих. Хозяин предупредил, что скоро вернется с чаем и элем, но подмигнул Стоуни по пути из комнаты.

  Эллианна повернулась к Стоуни, готовая упасть в его объятия, почувствовать его губы на своих губах. Вместо этого он сделал шаг назад и повел ее к стулу с плетеной спинкой.

  – Нет, я никогда этого не сделаю, если мы начнем таким образом. Вот, садись сюда, чтобы не искушать меня.

  Эллианна сложила руки на коленях, но ее улыбка была далеко не строгой.

  – Да?

  – Черт побери, мысленно я все уже спланировал.

  – Тебе следовало бы составить схему.

  Стоуни не смог удержаться; он потянулся и погладил один выбившийся локон ее волос, пропустил его сквозь пальцы, словно расплавленный огонь. Это прикосновение обожгло его, точно лава. Он пошел дальше и снял сюртук, ведь ему внезапно стало так жарко.

  – Господи, это труднее, чем я думал. – Так оно и было.

  Эллианна посмотрела на дверь, молясь, чтобы хозяин гостиницы не торопился.

  – Просто скажи это.

  – Хм, да, я просто мог бы поступить по примеру Стрикленда и отвезти тебя посмотреть Уэллстоун-парк, чтобы доказать, что я – состоятельный мужчина, но это тоже могло бы отпугнуть тебя.

  – Меня не так легко испугать.

  – Нет, я уже узнал об этом, не так ли? Я также узнал, что мы не так сильно отличаемся друг от друга, как мы оба думали. У тебя есть состояние, но у меня достаточно денег, чтобы жить, не нуждаясь в твоих. У тебя чудесное поместье, но мое – больше, хотя сейчас там царит разруха, но оно принадлежало нашей семье несколько столетий, а не пару десятков лет.

  – У тебя есть титул, – вставила Эллианна, все еще беспокоясь о разнице в положении.

  – Титулом наследницы нельзя пренебрегать. Или титулом героини.

  – У тебя более высокое положение в обществе, – настаивала она.

  – Но ты на короткой ноге с самим принцем. У нас обоих есть работа. Твой банк и моя племенная ферма.

  – И благотворительные заведения. Мы оба заботимся о тех, кому не повезло в жизни. Но у меня беспокойные и скандальные родственники.

  – А у меня – кузены Гвен. И, по всей видимости, Стрикленд. Нам обоим нравятся собаки, – добавил Стоуни, пытаясь вспомнить все пункты, которые он собирался упомянуть.

  – Нет, на самом деле я не очень люблю собак, – призналась Эллианна.

  – Хорошо, потому что я – тоже, во всяком случае – не в доме.

  – А что насчет детей? – захотелось узнать ей.

  – О, они определенно должны находиться в доме. В моем доме. В нашем доме. Множество детей, все с рыжими волосами.

  – В самом деле, Стоуни? Не только потому, что я безнадежно скомпрометирована, или ты чувствуешь ответственность за меня? Или… или потому что тебя физически влечет ко мне?

  – В самом деле, моя милая, потому что я безнадежно влюблен в тебя. – Он потянулся к ее руке, а затем упал на колени перед стулом. – Все это сразу. Я хочу тебя, и я хочу заботиться о тебе, да, но я хочу всегда быть рядом с тобой, хотя, если в ближайшее время ты не окажешься в моих объятиях, то я могу испустить дух. Я думал, что когда-нибудь смогу взять в жены любую приемлемую женщину. Как же я ошибался. Сомневаюсь, что я смогу пригласить любую другую женщину на танец, не говоря уже о своей постели. Ты – единственная, кого я вижу, когда вхожу в комнату, единственная, с кем я хочу говорить, общаться, заниматься любовью. Когда я едва не потерял тебя – Боже, неужели это было всего несколько дней назад? Кажется, прошла целая вечность – я осознал, что я потерял бы не только женщину или друга. Я потерял бы часть себя, Эллианна, лучшую часть.

  – И ты не против того, чтобы хранить верность одной женщине? Потому что я не смогу вынести, если ты будешь скучать по своей холостяцкой жизни.

  – Единственная женщина, которую я когда-либо захочу сопровождать – это тебя, по проходу в церкви. Ты выйдешь за меня замуж, мисс Эллианна Кейн, и сделаешь меня целым человеком? Самым счастливым мужчиной во всей Англии?

  – Ах, любовь моя, я думала, что ты никогда не попросишь, и мне самой придется делать это. – Она промокнула слезы радости отделанным кружевом платочком. – Конечно же, я выйду за тебя, потому что не могу представить, что переживу хотя бы один день, если в нем не будет тебя.

  – В самом деле? – спросил Стоуни, его собственные глаза стали подозрительно влажными. Эллианна вручила ему носовой платок, и он поцеловал ей руку. – Знаешь, прежде никто не предлагал мне платка.

  – Прежде никто не любил тебя так сильно. Я целую вечность обожаю тебя, мой дорогой, и различия между нами теперь совсем ничтожны, за исключением того, что я женщина, а ты – мужчина.

  – Это самое замечательное различие. Пойдем, позволь мне показать тебе.

  Вскоре они оказались на диванчике, забывшись в объятиях друг друга, когда хозяин гостиницы вошел с подносом.

  Они так и не услышали его.

  – Рыжие, – пробормотал мужчина, качая головой по пути к двери. – Каждый раз одни неприятности.

   Примерно 183 см (прим. пер.)

   Горго́на Меду́за – наиболее известная из трех сестер горгон, чудовище с женским лицом и змеями вместо волос. Её взгляд обращал человека в камень.

   Игра слов: фамилия героини Кейн (Kane) созвучна слову Койн (Coin), которое переводится как «монета».

   Королевский театр «Друри-Лейн» (англ. Theatre Royal, Drury Lane) – старейший из непрерывно действующих театров Великобритании. В XVII – начале XIX веков считался главным драматическим театром британской столицы.

   Игра слов: «взять страницу из чьей-то книги» означает скопировать чье-то поведение.

   Английская мера веса, 6,35 кг.