Саманта Джеймс - Идеальный герой

— Что, если я отвечу так: я делаю это по необходимости?

Его как будто совсем не мучила совесть — Как она могла настолько в нем ошибиться? Неужели страсть так ослепила ее, что она не увидела, кто он на самом деле?

— Хватит шуток! Я говорю серьезно! — выкрикнула она.

Что-то промелькнуло на его лице.

— Это как охота, — вдруг сказал он. — Захватывающая погоня. Нервы на пределе, но ты испытываешь судьбу, смело идешь вперед, даже если шансы не на твоей стороне, и добиваешься победы…

— Это опасно!

Его глаза заблестели. Он засмеялся. «Негодяй, он еще смеется!»

— Только если меня поймают!

— Это игра. — Джулианна больше не могла этого выносить. Она покачала головой. — Дейн, — сказала она неуверенно, — ты бросишь все это, если я тебя попрошу?

Его лицо омрачилось.

— Что?

— Ты не мог бы перестать быть грабителем, разбойником? — Она облизала губы, почти со страхом облекая свою мысль в слова. — Для меня.

Она затаила дыхание. Казалось, время остановилось. Что-то похожее на сожаление проступило на его лице, и он ответил:

— Ты сама не знаешь, о чем просишь.

— Я знаю. Ты можешь измениться, Дейн. Ты хороший человек! Я знаю, чувствую это.

Она ведь на себе испытала его заботу, его способность сострадать. Грудь ее сжало.

— Тебя не пугает, — что ты можешь погибнуть? — шепнула она.

Он каким-то образом мгновенно оказался рядом с ней, так близко, что она ощутила тепло его дыхания.

— А тебя пугает?

— Да. Да! — Теплые слезы потекли по ее щекам.

— Не спрашивай меня. — Он явно не хотел говорить на эту тему. — Есть вещи, которых ты не знаешь.

— Тогда скажи мне.

— Джулианна, если бы обстоятельства были другими. В другое время, в другом месте… Если бы я не был Магпаем…

— Но ты Магпай! — шепнула она.

Как он желал не быть им! Разрываясь на части, Дейн смотрел на нее. План уже был приведен в действие, и ничего нельзя было изменить.

— Пожалуйста, Дейн, не надо больше, не делай этого. Остановись! Пожалуйста, остановись.

Его челюсти сжались.

— Джулианна, я не могу. Не могу я делать то, что хочу! Не теперь. Не могу я пока перестать быть тем, кем являюсь…

— Ты можешь перестать делать то, что ты делаешь. Но ты не хочешь, да?

Его молчание разрасталось и разделяло их. Джулианна сдавленно всхлипнула. Он обнял ее за плечи, но она попыталась выскользнуть из его рук.

— Нет! — запротестовала она. — Пожалуйста, не прикасайся ко мне!

Его рот скривился.

— Ты что, снова выстрелишь в меня, если я дотронусь до тебя?

Она задохнулась от негодования. То, что он мог хотя бы сказать такое, ранило ее до глубины души.

— Это жестоко, Дейн. Сам знаешь! Время шло. Они смотрели друг другу в глаза. Гордость заставила ее высоко держать голову. Она старалась, чтобы в ее голосе не было слышно боли.

— Я хочу вернуться домой, — тихо сказала она. Его глаза, казалось, загорелись мрачным огнем, а руки сильнее сжали ее плечи.

— Джулианна…

— Пришло время. Мы оба это знаем. Ты поправился, и мне больше нет смысла оставаться.

Он уронил руки. Почти не шевеля губами, сказал:

— Собери свои вещи.

Через час они добрались до тропинки, идущей вдоль быстрой речушки. Джулианна сидела на Персивале впереди Дейна. Нервы ее были напряжены до предела. Она ощущала сильные руки Дейна, лежащие на ее талии. Ему нечего было сказать, а Джулианна не знала, что сказать. Как ей не хватало ощущения теплоты и близости, которыми были наполнены эти последние дни!

Когда они миновали высокие, увитые плющом ворота, за которыми осталось небольшое поместье, Джулианна оглянулась на украшенный колоннами из камня и кирпича фасад дома, расположенный в конце подъездной аллеи. Массивные двойные двери прятались между колоннами красивого широкого портика. Впереди блестел на солнце маленький пруд, окруженный аллеей. Вокруг простирался благоухающий парк с цветущими бледно-желтыми нарциссами.

Желая разрядить напряженное молчание, Джулианна обернулась к нему.

— Как красиво! — осмелилась произнести она. — Интересно, кто здесь живет?

— Не могу сказать, — бросил Дейн.

Что-то такое было в его голосе, что привлекло ее внимание. Ей хотелось задать еще несколько вопросов, но его упорное молчание лишило ее желания заговорить.

Вскоре Персиваль зацокал копытами по мосту. Вдоль дороги, ведущей к постоялому двору, стояли низкие домики. Яркие весенние цветы буйно выбивались из цветочных горшков под окнами и совершенно не соответствовали настроению Джулианны.

Дейн остановил Персиваля и приготовился помочь ей сойти. Двор был пустынен, только длинноногая собака подбежала к ним как раз в тот момент, когда Дейн опустил Джулианну на землю. Джулианна ничего не могла с собой поделать. Страх охватил ее, и она отпрянула назад. Дейн слегка придержал ее за талию.

— Не бойся, она не тронет тебя.

— Я и не боюсь! — выпалила она, стараясь скорее освободиться из его рук.

Оказавшись на свободе, она погладила собаку по голове. Та принялась обнюхивать ее юбку.

«Конечно, — подумала Джулианна, — юбка-то пахнет Максимилианом».

Максимилиан. Она уже скучала по нему!

Она не видела тени, промелькнувшей по лицу Дейна. Он поставил рядом с ней саквояж.

— Я схожу за билетом. Вскоре он вернулся.

— Ждать придется недолго. Дилижанс никогда не опаздывает, так мне сказали.

Внутри у нее все сжалось.

— Тогда тебе нет смысла дожидаться его. — Каким-то чудом ей удалось выговорить это спокойным тоном.

— Чепуха, я подожду.

— Что, если кто-нибудь узнает тебя? Тень улыбки появилась на его губах.

— Я ношу маску, помнишь?

— Я не хочу, чтобы ты оставался, — сказала она глухо.

Улыбка исчезла с его лица, и в воздухе опять повисла напряженность.

Его взгляд пронзил ее насквозь.

— Как пожелаешь!

Находиться рядом с ним было мучением. На сердце лежала грусть. Хотелось обхватить его руками и никогда не отпускать. Никогда в жизни.

Ее чувства и сердце терзали ее. Судьба свела их вместе. Но было еще что-то другое, что заставило ее остаться. Как ни любила она свою семью? ее не покидало чувство, что на всем свете у нее нет человека ближе Дейна. И не из-за физической близости, нет. Это было что-то большее. Намного большее. Когда они были вдвоем в охотничьем домике, жизнь представлялась такой простой и легкой!

Да, раньше она казалась беззаботной, оживленной и деятельной, но внутри была пустота. В ее жизни отсутствовало что-то, и теперь она знала что. Это был он, этот человек. Ей странным образом не хотелось возвращаться к прежней скучной и однообразной жизни, но он не оставил ей выбора.

А она не могла вести вместе с ним жизнь вне закона. Она не могла перестать быть тем, кем она была, а он не хотел. Если бы она могла остаться! Если бы он захотел остановиться… Ситуация была безвыходной. Молчание стало тягостным. Она хотела бы онеметь. Тогда она могла бы стоять и смотреть на него. О Господи! Почему он медлит? Почему не скачет прочь?

Но он, не отрываясь, смотрел на нее.

— Джулианна, — сказал он, — ты должна скрывать, что мы знакомы. Ты не должна никому рассказывать о том, что с тобой случилось, где я. Если ты расскажешь… — Он не стал договаривать. Так вот почему… Она почувствовала себя уязвленной. Она не хотела встречаться с ним взглядом.

— Я не скажу. — Ее почти не было слышно. Он не двигался с места, точно окаменев. Джулианна с горечью проглотила комок в горле.

— Пожалуйста, поезжай.

— Не простившись?

Он подошел ближе. Горло у нее перехватило. Она боялась, что расплачется, и в смятении посмотрела в сторону.

— Джулианна, — сказал он. Она подняла на него глаза.

— Уезжай, — выкрикнула она с сердцем. — Немедленно уезжай и оставь меня в покое!

Она могла бы поклясться, что слышала, как он скрипнул зубами. Он невнятно выругался, повернулся и направился к Персивалю. С низко опущенной головой она ждала, когда раздастся стук копыт. Вместо этого она услышала шаги. Ближе. Ближе.

Ее глаза широко раскрылись. Она не могла сопротивляться, а успела только издать короткий, сдавленный звук. Сильные руки вдруг решительно обхватили ее. Она оказалась прижатой к нему всем телом.

Сверху пришли его губы. Он крепко — яростно! — поцеловал ее, подняв над землей. Бессильно повисшей в воздухе Джулианне не оставалось ничего другого, как прильнуть к нему. Когда он уезжал, кровь продолжала отчаянно биться в ее жилах. Теперь она знала. Знала, какую сделала глупость! Потому что почти поверила, что полюбила… Но не героя, а разбойника.

Лондон

Шел дождь. Непрекращающийся серый моросящий дождь — обычное явление для Лондона в это весеннее время. Серый туман окутывал каминные трубы. Налетевший порыв ветра усилил дождь, и окна покрылись крупными каплями.

Джулианна сидела в гостиной своего лондонского дома. Обычно в такие дни она больше всего любила устроиться с чашечкой любимого ароматного чая перед камином, отделанным красновато-коричневой плиткой. Джулианне нравилась ее гостиная. Она была и уютной, и красивой. Стоило больших усилий обставить ее по своему вкусу. Неделями она разъезжала по магазинам, отыскивая подходящие вещи. Панели цвета слоновой кости контрастировали с ярко-синими стенами, затянутыми Дамаском, зеркало в золоченой раме хорошо сочеталось с обтянутым шелком канапе. Но сегодня ее не радовал привычный уют. Чай остыл. Она даже не притронулась к нему, да и настроение соответствовало унылой погоде.

«Может быть, по-новому оформить гостиную? Надо что-то делать. Что-нибудь, чтобы отвлечься от мыслей о Дейне».

С тех пор, как она покинула охотничий домик, прошло две недели. Она твердо решила не тосковать, не сожалеть о том, что могло бы быть, но все было тщетно.

Джулианна все же съездила в Бат, ее там не ждали. Она была рада, что горничная Пегги осталась в Лондоне. Деревенский воздух вдруг потерял для нее всю свою привлекательность, и она не захотела оставаться там дольше. Помаявшись, Джулианна вернулась в Лондон.

Неделю, проведенную в Лондоне, она постаралась заполнить обычными занятиями, но в обществе не появлялась. Безрадостнее всего были одинокие ночи.

Потому что, когда он вошел в ее жизнь, весь мир изменился. Она вдруг ожила. В ней ожило что-то давно спящее. Это были ее надежды и мечты, которые она отвергла. Она-то думала, что они исчезли в тот самый день, когда ее бросил Томас.

Зачем он целовал ее? Обнимал? Разорвал на части, казалось бы, хорошо защищенное сердце? Уничтожил то, что оставалось от ее намерений и стремлений? Она замкнула свое сердце, но время, проведенное с Дейном, открыло ей глаза. Долгие годы она убеждала себя, что счастлива. Она была уверена, что знает себя. Знает, чего она хочет и что ей нужно.

А теперь она с горечью думала о том, что вряд ли когда-нибудь будет счастлива. Какое счастье? Не теперь. Не после того, что было. Не после встречи с ним. Когда Томас женился на Клэрис, ей не было так больно. Сейчас она чувствовала себя так, как будто у нее оторвали часть сердца.

Неожиданный шум у парадного входа заставил ее отвести глаза от огня. Она вышла в прихожую, где уже стряхивали с одежды дождевые капли ее братья. Их впустила миссис Макартур, экономка, служившая у Джулианны почти три года.

— Джул! — крикнул ей Джастин. — Мы возвращались из «Уайтса» и решили заглянуть к тебе.

— Я подозреваю, что вы просто захотели переждать дождь.

Себастьян наклонился и привычно поцеловал ее в щечку.

— Привет, Джул.

Миссис Макартур расправила фартук.

— Я принесу чай, милорды, — радостно Сказала она.

— Хорошо, — без энтузиазма добавила Джули-анна, — оставайтесь на чай.

Братья последовали за ней в гостиную. Себастьян уселся на другом конце канапе, а Джастин втиснулся в изящное белое кресло напротив. Он расстегнул свой сюртук.

— Где ты пропадала? Арабелла недавно заезжала сюда, и ей сказали, что ты на несколько дней уехала в деревню. Я думал, что ты давно возвратилась.

— Да, мы не виделись целую вечность! — Себастьян смотрел на нее с любопытством.

— Я решила побыть там подольше. Но вот уже почти неделя, как я в Лондоне.

Это почти не было ложью. Все же Джулианна не могла совсем не чувствовать себя виноватой. Трудно представить, что сказали бы ее братья, если бы узнали, что она была у Магпая. Боже праведный! Это показалось бы совершенно невероятным. Кто бы ей поверил? Они скорее посчитали бы ее сумасшедшей или сочли ее слова за хорошую шутку. И потом она обещала Дейну.

Джулианна поклялась. Она сдержит клятву.

Миссис Макартур возвратилась и поставила на столик перед ними поднос. Джастин благодарно заулыбался, и щеки экономки порозовели от удовольствия. Улыбка Джастина пленила немало женщин, но, как ни странно, не жену Джастина. Арабелла покорила ее повесу-брата тем, что не поддалась его чарам.