Как бы почувствовав, что его разглядывают, он медленно поднял голову. Их глаза встретились.

Она успела заметить, что его темные волосы были слишком длинны, чтобы его можно было посчитать рабом моды. А глаза, которые она посчитала дьявольскими, были на самом деле цвета светлого ореха. Они были настолько светлыми, что казались почти золотистыми.

Сердце у Джулианны замерло. Она не знала, что больше приводило ее в замешательство: то, что она увидела его полуобнаженным, или то, что этот мужчина всю ночь лежал рядом с ней. Как ни уязвлена была ее гордость, она не отвела взгляд.

Когда он заговорил, его голос был подобен шотландскому виски. Ее брат Себастьян отдавал предпочтение этому сухому, но облагороженному бархатистым оттенком напитку.

— Ну, — проговорил он, выгнув темную бровь, — вы неплохо поспали. Я уже начинал думать, что вы вообще не проснетесь.

Джулианна села и воинственно посмотрела на него.

— Вы бы, наверное, обрадовались, если б я не проснулась.

— Почему же?

— Я видела ваше лицо. — Признание вырвалось само собой, помимо ее желания.

Он долго молчал. Когда же заговорил, его голос был безжизненно ровным.

— Ну, видели, — с чувством произнес он. — Да, видели.

Джулианна пристально смотрела на него. Увы, по выражению его лица она не могла понять, что стоит за этими словами.

— Я догадываюсь, вас беспокоит небольшая боль в голове. У вас там порядочная шишка.

Рука Джулианны сама собой потянулась к затылку. Действительно, она нащупала заметную припухлость, дотрагивание до которой заставило ее поморщиться.

Он сдвинул брови.

— А вы решили, что я лгу?

В ответ Джулианна бросила на него взгляд, который, как ей казалось, был уничтожающим.

— Я не лгун, знаете ли.

— Разве? Вы разбойник, сэр. Я подозреваю, что ваши занятия можно называть разными словами, но все они будут обозначать недостойные вещи.

— Ну вот, вы снова в состоянии браниться, да? Джулианна решительно вздернула подбородок.

— Где кучер? — требовательно спросила она. — Его вы тоже держите здесь?

Что-то промелькнуло в его лице. Что-то такое, отчего внутри у нее похолодело.

— Его нет, — кратко ответил он.

— Его нет, — повторила Джулианна. — Что вы имеете в виду?

Он прямо взглянул на нее. Ее рот открылся.

— Что, — тихо сказала она, — вы хотите сказать, что он… мертв?

— Да.

Глаза Джулианны широко раскрылись. Хотя она не могла знать его мыслей, на ее лице можно было без труда прочитать все, что она думает.

— Я… Боже милостивый, вы имеете в виду, что вы… вы… — Она была не в силах закончить фразу.

Он сразу понял ее.

— Я не причинил ему вреда, — бесстрастно сказал он, натягивая рубаху. — Когда я оказался рядом, он уже был мертв.

— Ох. — Джулианна отвела взгляд. Из глаз полились слезы. Она старалась остановить их прежде, чем он заметит ее слабость.

Под одеялом что-то коснулось ее ноги. Что-то, чего она не могла видеть. С визгом она соскочила с кровати.

— Здесь у вас крысы!

Он поймал ее, когда она уже оказалась за его спиной.

— Это только Максимилиан.

— Как, вы даете им клички? — Она была в ужасе.

Он откинул назад голову и захохотал. Смех его прозвучал на редкость приятно, что привело ее в еще большее замешательство.

Движением подбородка он показал на кровать, которую она только что покинула.

— Посмотрите, — только и сказал он. Джулианна оглянулась как раз в тот момент, когда из-под одеяла показалась блестящая черная головка с двумя острыми ушками. Затем появилось длинное лохматое тельце.

«Кот», — удивилась она, чувствуя себя полной дурочкой.

Громадные желто-зеленые немигающие глаза с интересом рассматривали ее. Животное склонило головку набок, как бы в немом вопросе.

— Знакомьтесь, Максимилиан! — сказал грабитель. — Вы ему, кажется, понравились. Это очень удивляет меня. Обычно Максимилиан» слишком разборчив.

— Могу себе представить, если он привязался к вам, — отпарировала Джулианна.

— Ну и нахальная девчонка.

— Девчонка! — прошипела Джулианна. Никогда в жизни ее не называли девчонкой. Никто не смел обращаться с ней подобным образом! Сделав глубокий вдох, она приготовилась дать достойный отпор, но в этот момент обнаружила две вещи. С некоторым опозданием она поняла, что все еще цепляется за него. Фактически она обхватила его самым неподобающим образом! И потом это ощущение его тела под пальцами.

Ей стало жарко. Он был таким надежным! Непоколебимым, как скала, таким твердым, как будто был изваян из гранита.

Она попыталась отстраниться, но оказалось, что у него были другие намерения.

Он удержал ее. Он не сделал ей больно, но Джулианна остро чувствовала эти сильные руки, обхватившие ее за плечи.

— Вы были в дилижансе одна, — вдруг сказал он. — Почему?

Джулианна посмотрела прямо ему в глаза.

— Я в таком возрасте, сэр, что уже не нуждаюсь в провожатых.

— И всегда вы разъезжаете без гувернантки?

— Моя гувернантка заболела. Я отослала ее обратно в Лондон, — спокойно сказала она.

— И куда вы ехали? Джулианна вздернула подбородок.

— В Бат, — сказала она. — К себе домой.

— Кто ждет вас там? — Вопросы следовали один за другим, как выстрелы.

— Мой муж.

Его глаза сузились. Прежде чем она сумела остановить его, он взял ее руку и поднес ближе к глазам.

— Вы не носите обручальное кольцо и никогда не носили, — с уверенностью произнес он. — У вас, леди, нет мужа, и вы не помолвлены.

Ей стало страшно.

«И все же он ошибается», — зло подумала она. Когда-то она была невестой и носила кольцо, подаренное ей Томасом…

— Я еще раз спрашиваю. Кто ждет вас там? Паника охватила ее. Джулианна попыталась скрыть это.

— Говорю вам, мой м…

— Моя дорогая, — веско сказал он, — я человек с обостренным инстинктом. От него зависит моя жизнь. Моя жизнь зависит от того, насколько хорошо я умею читать по лицам людей. И то, что я читаю на вашем лице, говорит мне, что вы лжете. Никто не ждет вас. Поэтому прошу вас не оскорблять меня попытками обмануть.

У Джулианны было чувство, как будто на грудь ей легла неимоверная тяжесть. Боже мой, он нрав. Пегги будет думать, что она уже в Бате. Слуги в Бате не знают, что она выехала туда. Если кто-нибудь из братьев заедет к ней и поинтересуется, где она, ему скажут, что она в Бате. Никто не знает, где она. Ни один человек.

— Как ваше имя?

Она открыла рот и уже хотела гордо сказать, что ее брат — маркиз Терстон, но тут же отказалась от этого. Если он узнает ее настоящее имя, он может потребовать выкуп, а получая выкуп, он может и убить ее!

Она напряженно думала, внешне оставаясь удивительно спокойной, и держалась довольно смело.

— Я мисс Джулианна Клер, — недрогнувшим голосом сказала она. И ведь не солгала, просто опустила продолжение. Затаив дыхание, подняла на него глаза. Дурочкой она не была. Если бы она отвела глаза, это означало бы, что она лжет. — А кто вы, сэр? Ваше имя?

Он ответил не так быстро, как она. Не выпуская ее руки, он склонил голову в поклоне. Магпай и манеры! Она сама не знала, возмутило ли ее это или понравилось ей.

— Вы можете называть меня Дейн.

Никто из них не одурачил другого. Джулианна осталась в уверенности, что он намеренно не назвал своей фамилии.

Он выпрямился во весь рост. «Еще одно рассчитанное движение», — подумала она. Несмотря на ее решимость не дать себя запугать, внезапный интерес к ее персоне заставлял задуматься. Было в нем что-то дикое, необузданное, отчего у нее во рту становилось сухо, а сердце куда-то падало.

Она подняла глаза. Выше, еще выше… так можно и шею свернуть. Этот человек был таким же большим, как и ее братья, а людей подобного роста еще поискать надо. Противостоять ему — напрасная затея. Он такой огромный и сильный! И дерзкий. Вблизи он смотрелся еще внушительнее, чем прошлой ночью, в маске и с пистолетами в руках. Его лицо приковывало взгляд. Квадратную челюсть, нос, идеально сочетающийся со скульптурно вылепленными скулами, невозможно было бы забыть. Он был слишком мускулистый, чтобы считаться красавчиком. Художнику наверняка захотелось бы смягчить эти резкие линии. Но на его суровом лице удивительно уместными были необычные глаза, чистый золотистый блеск которых усиливали пушистые темные ресницы.

Да, он произвел на нее сильное впечатление. Он излучал силу. Но внезапно его глаза словно затянуло густым туманом, они стали темными и непроницаемыми. И Джулианну охватила внутренняя дрожь.

Подозрения пробудились в ней с новой силой. В конце концов, он опасный разбойник. Демон. Грабитель, нападающий на женщин.

Он медленно улыбнулся, как если бы знал ее мысли.

— Какие у вас планы относительно меня? — холодно спросила она.

Темная бровь поползла вверх.

— Хороший вопрос, — в раздумье сказал он. — Видите ли, не в моих правилах держать заложников.

Джулианна ничего не могла с собой поделать. Хотя она сказала себе, что не будет лебезить и трусить, она почувствовала, что бледнеет.

— Да, — спокойно продолжил он. — Вижу, вы понимаете всю сложность ситуации. Что мне делать с вами? Я не могу отпустить вас, ведь так? — Он покачал головой. — С другой стороны, мне не нравится слово «заложница».

Джулианна старалась держаться прямо.

— Вы предпочитаете слово «пленница»? Согласитесь, это одно и то же.

— Наверное, вы правы. — Раздумывая, он провел рукой по подбородку. — Давайте будем считать, что вы… моя гостья.

— Если бы я была вашей гостьей, тогда я могла бы уйти, когда захочу. А я не могу, ведь так?

Что-то промелькнуло в его лице. Что-то, чему она не могла бы дать определение. Но точно не чувство вины.

— Нет, — сказал он, помолчав. Он произнес «нет» почти с сожалением, однако с чуть заметной улыбкой.

Может быть, это была улыбка самодовольства? Джулианна никогда не смогла бы объяснить, что нашло на нее в следующее мгновение. Внезапно ею овладел гнев. Как он смеет шутить с ней таким образом? И она безрассудно бросилась в бой.

Джулианна обошла его и уверенно направилась к двери.

Улыбка сбежала с его лица.

— Куда это вы, черт возьми?

Он догнал ее, но Джулианна увернулась, проскользнула под его рукой и бросилась к выходу. Как бы быстро она ни двигалась, он был быстрее. Догнав, он обхватил ее сзади и поднял в воздух, но Джулианна не смирилась. Она боролась изо всех сил, бешено размахивая руками, и сумела все-таки ударить его по лицу. Локтем она наткнулась на что-то твердое. Удар отозвался по всей руке, но она не обратила на это внимания. Богохульное ругательство звучало в ее голове и побуждало драться.

Дальше случилось невозможное. Она обнаружила, что лежит на матрасе, опрокинутая на спину. Ей было трудно дышать, потому что на нее навалилось тяжелое тело. Он лежал на ней. Боже милостивый!

Помятая, но едва ли сильно пострадавшая, удерживаемая весом его тела и сильными пальцами, обхватившими ее запястья, она намеревалась плюнуть ему в лицо, чего, естественно, никогда в жизни не делала раньше.

Лежавший на ней разбойник скрипнул зубами.

— Не смейте, — предупредил Дейн.

— Вы негодяй, мерзкое животное! — прошипела она, разражаясь тирадой, сладость произнесения которой ранее была ей неизвестна. — Вам это не пройдет даром! Вас поймают и повесят, утопят и четвертуют. Потом ваше тело…

— Вы закончили? — грозно сказал он.

Она со злорадством рассматривала ссадину над его глазом. «Ему явно не по себе», — решила она.

— Яне…

— Да, но вы сделали это. Бог мой, вы ведьма. Настоящая мегера.

— Как вы смеете!

Но он продолжал говорить, как будто не слышал ее.

— Бог мой, вы кровожадная маленькая штучка. Подумать только, когда я впервые увидел вас, посчитал чрезвычайно учтивой дамой! Но теперь я начинаю понимать, почему вы не замужем!

— Вам обязательно нужно оскорблять меня?

Его холодные светло-карие с золотом глаза уставились прямо в ее глаза.

— Это не оскорбление, а факт. И сейчас, когда я целиком завладел вашим вниманием, будет только справедливо сообщить вам, мой маленький котенок…

— Не называйте меня так! Он покачал толовой.

— Никогда не стоит недооценивать врагов, котенок. И я верю, что вы примете во внимание мое предупреждение. У меня больший, чем у вас, опыт в такого рода вещах.

— Как прикажете это понимать?

Он улыбнулся какой-то недоброй улыбкой.

— Я ведь вор. Бандит. Человек, разыскиваемый короной. Вряд ли вы в состоянии предугадать, что я могу сейчас сделать.

Джулианна с силой втянула в себя воздух. Возбуждение улеглось, и она стала хладнокровнее.

— Вы не причините мне зла.

— Почему вы так в этом уверены? Помните, вы видели мое лицо.

Напоминание не понравилось Джулианне.

— Иначе бы вы не доставили меня сюда, — сказала она с гораздо большей уверенностью, чем испытывала в действительности. — Вы могли бы оставить меня в дилижансе. А ведь у меня не было с собой ничего ценного, кроме ожерелья. Никаких других драгоценностей, ничего…