Саймон некоторое время молчал. Порция чувствовала, что он пытается понять ход ее мыслей.

— Зачем вам эти эксперименты?

Он произнес это таким ровным тоном, что Порция не могла ничего извлечь из сказанного; если она хочет узнать, о чем он думает, ей следовало бы посмотреть ему в глаза. Однако же, если она собирается ответить на его вопрос, она не может позволить себе этого.

Девушка продолжала смотреть на озеро.

— Я хочу понять… приобрести опыт, чтобы должным образом осознать все то, что происходит между мужчиной и женщиной, и почему это побуждает женщину выйти замуж. Я хочу знать, а не гадать. Мой интерес чисто академический, — голос Порции в этот момент зазвенел, — и я не хочу, чтобы у вас сложилось превратное впечатление.

Сердце у нее стучало гулко и учащенно, тем не менее она высказала то, что собиралась. Порция чувствовала, что ее щеки горят. Никогда в жизни она не испытывала подобной неуверенности. И ей было ненавистно это новое для нее ощущение. Она в точности знала, чего в этот момент хотела от Саймона. Однако она не могла, никак не могла просить у него этого, если существовал хотя бы маленький шанс того, что он неправильно воспримет ее интерес.

Она не могла считать его слишком уязвимым, ибо ей хорошо была известна его репутация, однако чтото между ними изменилось, хотя она и не могла дать себе отчета, что именно и почему. Порция не могла быть абсолютно уверенной, как того требовали сердце и честь, что он вдруг станет ждать от нее, в обмен за свои уроки, чегото большего, чем она способна дать. Она была абсолютно уверена, что не сможет этого вынести.


Саймон молча изучал ее профиль. Ее откровения и намерения, столь безрассудные и нетрадиционные, были характерны для нее и не могли вызывать ни малейшего удивления. Он уже давно привык к ее своеволию. Если бы на ее месте оказалась другая незамужняя леди, он был бы шокирован, но то, что исходило от нее, казалось вполне естественным.

Множество эмоций вызывали ее мужество и искренность, с которой она это говорила, желая удостовериться, что он не нанесет ей обиды. И еще чтото более сокровенное.

Сообщать ей, что она именно та леди, которую он хочет видеть своей женой, было никак нельзя. Во всяком случае, сейчас. Она мыслила совершенно другими категориями. Это была проблема, которую он должен преодолеть, склонить ее на путь, ведущий к алтарю. Однако с учетом их прежних отношений, с учетом всего того, что она знала о нем, Порция вполне могла пуститься во все тяжкие.

— Я думаю, мы должны поговорить об этом, чтобы прояснить ситуацию.

Даже ему самому его тон показался слишком уж ровным, почти отчужденным. Порция бросила на него короткий взгляд и тут же отвернулась.

— Что именно, — спросил Саймон, не давая ей ответить на его предложение, — что конкретно вы хотите узнать?

Порция снова устремила взор на озеро.

— Я хочу узнать, — начала она, при этом щеки ее порозовели и она чуть вскинула подбородок, — о физическом аспекте. Что получают женщины, в особенности леди, от таких действий и что склоняет их в конечном итоге к замужеству?

Вполне логичные, рациональные вопросы, по крайней мере с ее точки зрения. Она, говорила это совершенно серьезно, убежденно, иначе не стала бы затрагивать данную тему. Саймон чувствовал, что она вся напряжена.

Он лихорадочно думал, пытаясь отыскать самый верный способ продвижения вперед.

— До какой… точки вы хотели бы расширить ваши познания? — Он постарался произнести это так, чтобы в его голосе не слышалось ни малейшего порицания, как если бы он обсуждал стратегию игры в шахматы. Порция с минуту молчала.

— Я не знаю, — наконец сказала она.

Саймон внезапно увидел способ достижения цели.

— Очень хорошо. Поскольку вы не знаете и, согласно логике, не можете знать, какие стадии существуют на том пути, который вы вознамерились пройти, и если вы всерьез хотите это выяснить, — как можно безразличнее произнес Саймон, — мы могли бы продвигаться постепенно, шаг за шагом. — Он встретил ее настороженный взгляд и выдержал его. — И вы можете сказать «стоп» в любой момент, который сочтете критическим.

Порция внимательно изучала его взгляд; в ее глазах ощущалась скорее настороженность, нежели подозрение.

— Продвигаться за один раз на один шаг вперед?

Саймон кивнул.

— А если я скажу «стоп»… — Она вдруг нахмурилась. — А если я не смогу говорить?

Саймон заколебался, понимая, какую ответственность берет на себя, однако посчитал себя обязанным предложить:

— Я попрошу вашего разрешения перед каждым новым шагом, чтобы удостовериться, что вы меня поняли и можете ответить.

Порция вскинула бровь:

— И вы дождетесь моего ответа?

— Вашего рационального, обдуманного, определенного ответа.

Поколебавшись, она спросила:

— Обещаете?

— Слово Кинстера.

Порция и без того знала об этом. Выражение лица ее осталось надменным, но губы расслабились, взгляд смягчился… Девушка обдумывала его предложение.

Саймон затаил дыхание, он слишком хорошо знал Порцию и понимал, что может спугнуть ее, если окажет хоть малейшее давление. Наконец она решительно кивнула:

— Хорошо, — и протянула ему руку. Саймон схватил Порцию за руку и втащил поглубже в беседку.

— Что вы?..

Саймон остановился в футе от одной из колонн. Снова посмотрев на Порцию, он пробормотал:

— Я думал, вы хотите перейти к следующему этапу…

Она даже опешила от его напористости.

— Да, но…

— Мы не можем ничего предпринять возле самой арки, на виду у любого случайного прохожего.

Отпустив ее руку, Саймон обхватил лицо Порции ладонями и поцеловал.

Некоторое время Саймон не делал ничего другого — он просто целовал ее и позволял ей отвечать на его поцелуи. Он погрузился в нежную мягкость ее рта, ласкал ее губами и языком, давал ей возможность привыкнуть к игре, когда нужно брать и отдавать.

Саймон по достоинству оценил высокий рост Порции. Ему не нужно было слишком запрокидывать ее лицо, стоять рядом с ней и целоваться было удобно. Колонна за ее спиной лишь ограничивала им движение, и обеспечивала возможность опереться о нее… если Порция согласится перейти к следующей стадии.

При этой мысли по его телу пробежала жаркая волна. Он поцеловал девушку крепче; оторвав руки от ее лица, он опустил их ей на талию, провел ими по тонкому муслиновому платью, ощущая, как под платьем шелковисто шелестит нижняя рубашка.

Порция тихонько застонала и прижалась к нему. Она расслабилась, ее руки, до этого пассивно лежавшие на его плечах, ожили. Она медленно пропустила пряди его волос сквозь пальцы.

Затем девушка обняла его за шею и прогнулась навстречу, встретив его губы с возросшим пылом. Саймои улыбнулся, его руки скользнули по ее спине, все ниже, ниже. Он снова горячо поцеловал ее и почувствовал исходящий от нее жар и мягкие холмики ее грудей, крепко прижимавшихся к его груди.

Саймон снова и снова целовал Порцию, не позволяя себе идти дальше.

И ждал.

Порцию уже не удовлетворяли поцелуи. Поцелуи — это очень приятно, они кружат голову и опьяняют, разливают по телу тепло, будят эмоции. А прикосновения его рук, прохладных и крепких, порождают трепет, ожидание чегото более сладостного. Сейчас ожидание достигло апогея, она сгорала от нетерпения.

Она была готова подняться на очередную ступень. Сейчас, немедленно. Девушка оторвала от его рта свои губы, обнаружив, что для этого понадобились значительные усилия. После этого Порция не отпрянула, она лишь подняла отяжелевшие веки, чтобы изпод ресниц заглянуть ему в глаза.

— Что представляет собой следующая стадия?

После недолгой паузы он ответил:

— Вот она.

Его ладони соскользнули со спины, он пошевелил большими пальцами, касаясь ее грудей.

Порцию обожгло небывалой остроты ощущение, оно повторилось, когда его пальцы снова коснулись боковой поверхности грудей. Колени ее ослабели, и очень кстати оказалась колонна за ее спиной. Она оперлась на нее, его губы последовали за ее губами, в то время как его большие пальцы продолжали легонько гладить, сладостно дразнить ее груди.

Саймон поднял голову, встретился с ее взглядом.

— Да? Или нет?

Его пальцы снова прочертили круги на ее грудях… слишком слабо. Если бы у нее были силы, она сказала бы ему, что он задает совершенно глупый вопрос.

— Да, — выдохнула она.

Раньше чем он успел спросить ее, уверена ли она в этом, Порция притянула к своим губам его рот, который в этот момент казался ее спасительным якорем. Она ощутила прикосновение его губ, в то же самое время его ладони задвигались возле ее грудей, и она перестала думать обо всем, кроме сладостных ощущений, которые порождали его прикосновения. Постепенно они становились все более откровенными, более чувственными, более дерзкими.

И наконец он похозяйски обхватил тугие полушария, захватил пальцами горошины сосков и сжал их.

Порцию пронзило пламя. Ахнув, она прервала поцелуй. Саймон отпустил ее соски.

— Нет! Не прекращайте! — вскрикнула девушка. Слова прозвучали как команда. В его глазах она увидела нечто такое, чего никогда не видела раньше.

Повинуясь ее команде, он снова сжал ей соски, и острое сладостное ощущение вернулось. Накатила теплая приятная волна. Порция прерывисто вздохнула.

— Вам нравится?

Она сжала его руки и потянулась к нему губами.

— Вы же видите, что нравится.

Разумеется, он это видел, но ему хотелось услышать ее признание. Это радовало его и служило своего рода утешительным призом, учитывая суровые ограничения, наложенные на него обязательствами.

Горячая реакция Порции воодушевила Саймона. Она была теплой и податливой в его руках, ее груди покоились в его ладонях — жаркие, тугие, набухшие. Он ощущал ее восторг, горячность и удовольствие, с которым она его целовала, ее готовность идти дальше.

Когда Саймон сжал груди еще крепче и стал их мять, Порция издала глухой звук и принялась целовать его еще более пылко, требуя новых ласк…

Саймону пришлось выдержать нелегкую борьбу с самим собой. Он глубоко вздохнул, грудь его напряглась, он делал неимоверные усилия, чтобы не поддаться соблазну.

Дзинь! Дзинь! Какойто резкий звук привлек их внимание. Они прервали поцелуй. Саймон вздрогнул, обернулся, и его рука соскользнула к талии Порции.

— Это гонг зовет на завтрак. — Еще не пришедшая в себя Порция заморгала глазами и посмотрела в лицо Саймону. — Они звонят снаружи. Должно быть, другие тоже разбрелись по саду.

Саймону хотелось надеяться, что это так, что не только их двоих призывают к трапезе. Отступив на шаг, он взял Порцию за руку.

— Нам нужно возвращаться.

Бросив на него быстрый взгляд, девушка молча кивнула, позволила ему взять ее под руку и стала вместе с ним спускаться по ступенькам.


Пока они быстрым шагом шли в сторону дома, Саймон мысленно внушал себе, что нужно пожестче взять себя в руки перед следующим уроком. Приготовиться к новому искушению и найти в себе силы ему противостоять.

Он взглянул на идущую рядом Порцию. Ее шаг был шире, чем у большинства женщин. Она была погружена в размышления — он знал, о чем она думает. Если он допустил ошибку, то не может всецело полагаться на ее наивность. Возможно, она не увидит правду сразу, однако это непременно произойдет позднее. Она проанализирует и препарирует все, что между ними произошло.

Глядя перед собой, Саймон слегка поморщился. Он должен позаботиться о том, чтобы Порция не узнала больше того, чем это ей нужно.

Не узнала правду о том, почему он ее обучает.

Глава 6

Порция сидела за обеденным столом, не вслушиваясь в то, о чем идет разговор. Она порой кивала, порой произносила какието реплики; скорее всего никто не догадывался, что в мыслях она пребывает далеко отсюда. Ей хотелось обсудить то, что она узнала, но не было никого, кто подошел бы на роль наперсницы. Если бы Пенелопа была здесь… хотя с учетом того, что ее младшая сестра думает о мужчинах и браке, возможно, это к лучшему, что ее здесь нет.

Обводя глазами собравшихся леди, она мысленно исключала их из возможного списка. Конечно же, не Уинифред — Порция не хотела ее шокировать, не Люси и не девицы Хэммонд. Что касается Друсиллы…

Порция бросила взгляд на леди О., затем опустила глаза в тарелку. У Порции были подозрения, что леди О. отнюдь не будет шокирована, более того, леди прямо скажет ей, что она лишь прикоснулась к поверхности и что ей нужно еще очень многое узнать.

Порция не нуждалась в дальнейших подбадриваниях, ее и так снедало любопытство. Она не смела встретиться взглядом с Саймоном, боясь, что он догадается о ее состоянии. Одним из пунктов, которые они не обсуждали, был вопрос о частоте уроков. Порции не хотелось выглядеть слишком… «передовой» — другого слова ей на ум не пришло. Она была твердо убеждена, что неразумно дать ему понять, насколько она поражена и ошеломлена. Саймон и без того горд и надменен, не хватает еще, чтобы он окончательно задрал нос, чувствуя свое превосходство над ней.