Жасмин Майер - Идеальный мерзавец

— Да. Я ведь сказала тебе, что уехала на дачу к подруге. Почему ты приехала к нам? И как давно ты тут?

— Так Юрочка позвонил, сказал, что хочет сделать тебе сюрприз, вот я и приехала.

— Он хотя бы день провел здесь один? Хоть раз приготовил себе еду? Может быть, включил стиральную машину? Когда ты приехала, мама, ответь мне?

— Четыре дня назад.

Я на миг прикрыла глаза.

— Так это ты уговорила его на свадьбу, — пробормотала я. — За четыре-то дня ты и не такое способна…

Мама бережно выжала губку, повесила полотенце на край раковины.

— Да, Вера, это было я! Мужчиной нужно управлять, Вера, и тебе это пока не по силам. Оружие женщины мудрость, ласка и нежность. Мужчины ведь как дети малые.

— Ясно, — я поднялась из-за стола. — Тогда управляй им без меня.

— Да что тебе снова не слава богу?! — взвилась мама. — Я как узнала, что ты на неделю уехала, сразу приехала его сторожить! Ты мне еще спасибо должна сказать. О таком варианте не думала, Вера? Что Юру могли увести у тебя из-под носа за эту неделю, пока ты его бросила? Я тебе повторяю, держись за него, Вера! В мире полно мерзавцев, а он не такой!

— Ты сторожить его приехала, мама?! — меня разобрал смех. — Господи, у него хоть голова на плечах есть? Уведут, не накормят, спать не уложат! Кто дверь вчера выбил, мама? Когда я в ванне уснула, хотя это не так. Кто, мама, ты или он?

— Ну… — мама потупилась.

Я всплеснула руками.

— И даже тут наш Юра остался не у дел. Не могу в это поверить… Мама, неужели ты сама не видишь, какой он?

— Но ведь все так живут, Вера! Все!

— Я так жить не буду.

— Куда ты?

— Куда-нибудь.

— Снова улетишь? Это, по-твоему, мудрое взрослое решение — постоянно сбегать от проблем?

Я замерла в дверях, набросив пальто на плечи и кое-как натянув сапоги и шарф.

— Мама. Я встретила там мужчину…

— Ах, так ты к любовнику намылилась! Говорила я Юрочке, что нельзя было тебя отпускать! А он мне, что вы, Вера не такая! Прав он был, ты еще прибежишь к нему, когда этот твой тебя поматросит и бросит! Еще вспомнишь о том, что мама была права…

— Пока, мама, — прошептала я, выскальзывая в подъезд.

Дверью моего собственного дома мама хлопнула сама.

Илона

— Илона Дмитриевна? — произнес мужской голос в трубке.

Илона резко села. Мир качнулся перед глазами.

— Да, это я. Слушаю вас.

— Вы просили сообщить, когда Марк Бестужев вернется на родину, — произнес мужчина в трубке. Позади него ревели двигатели, он звонил прямо из аэропорта. — Он здесь.

— Спасибо.

Отшвырнув телефон в сторону, Илона неловко поднялась с кровати. Большой живот сильно мешал и сковывал движение. Набросив на плечи шелковый халат, который уже не сходился на талии, Илона спустилась в столовую.

Бестужев-старший неспешно завтракал, глядя то на экран планшета, то на экран телевизора на стене.

— Твой сын вернулся, — без вступлений сказала Илона.

— Знаю, мне звонили еще вчера, — отозвался супруг. — Марк устроил дебош в аэропорту.

— Ты помог ему? — удивилась Илона.

— Моя помощь не понадобилась. Он справился сам.

Илона задумчиво погладила живот.

— Марк обставил тебя с ночным клубом и сделает это снова при первом же удобном случае. Почему он так скоро вернулся? Раньше он отсутствовал месяцами! А сейчас его не было только неделю!

Неделю, за которую она впервые дышала свободно. Этот город был слишком тесен для нее и сына Бестужева, ей не хватало воздуха, когда он был здесь.

Илоне было бы спокойней, если бы он проводил дни на Кипре, как можно дальше от них, как он делал это и раньше.

— Федор, мне рожать скоро, а если Марк останется тут… Ты же помнишь, врач сказал, что мне нельзя нервничать?

— И что ты предлагаешь? Депортировать собственного сына из страны?

— Ты не смог противостоять сыну даже в сделке за какой-то вшивый ночной клуб, Федор!

— Не стоит так нервничать, Илона, — холодно отозвался Федор Бестужев. — Слушайся врачей, дорогая. Если они говорят, что тебе нужно больше лежать, значит, иди и лежи.

— Но ты…

— А со своим собственным сыном я справлюсь сам. Теперь это не твоя забота, не так ли?

— Сделай так, чтобы он вернулся на Кипр, — процедила Илона. — Я хочу родить спокойно. Ты ведь хочешь здорового наследника, Федор? Знаешь ведь, что в твоем возрасте заводить детей уже рискованно, дай бог, чтобы ребеночек родился здоровым, так что дай мне хотя бы выносить его спокойно!

Илона вернулась в спальню. Коснулась огромного живота и пообещала еще не рожденному сыну, что если на этот раз ее муж снова не справится, уж она-то найдет управу на Марка Бестужева.

Он не должен узнать ее тайну.

Вера

Быть плохой девочкой, значит, сделать совершить нечто большее, чем просто не воспользоваться утюжком для выравнивания волос или пойти на свидание без нижнего белья, как я поступила на Кипре.

Я думаю об этом, когда выхожу на нужной станции метро и поднимаюсь в город. У меня нет с собой документов, но я надеюсь, что, если Марк сдержал свое слово, они мне и не понадобятся.

Город встречает смогом и слякотью под ногами, а в лужах отражаются черные косяки птиц. Они летят на юг, и я с радостью присоединилась бы к ним. Хочу вернуться к морю, солнцу, морской соли на губах и россыпи кристаллов на поджаренной до золотистого цвета лепешке.

И если для этого понадобится стать плохой, стать хуже, чем я есть, то теперь я согласна.

Та Вера из прошлого никогда бы не решилась на этот шаг. Я смотрю в витрины магазинов, и в отражении вижу совсем другую себя. Я словно в зазеркалье, где все наоборот, а значит, я могу решиться на поступок, который раньше сочла бы безумным.

Я захожу в лобби отеля, где все искрит и переливается, совсем как в том отеле на Кипре. Медные звезды на фасаде снова выстроились шеренгой.

— Добрый день, хотите снять номер? — спрашивает с ленцой в голосе девушка на рецепции.

Она профессионал, но, тем не менее, даже она не может сдержаться от того, чтобы не окинуть меня пренебрежительным взглядом с головы до ног. Разве у такой, как я, не накрашенной и с уложенными сырым ветром волосами, может быть достаточно средств для того, чтобы снять номер в таком отеле?

— Для меня забронирован номер, — произношу я.

— Правда? — все с тем же сомнением улыбается девушка. — На чье же имя?

Я заставляю себя произнести это имя. Не думала, что будет настолько сложно.

— Марк Бестужев.

Девушка меняется в лице. На смену усмешке приходит испуг. Пальцы порхают над клавиатурой, и за эти долгие секунды я успеваю несколько раз умереть.

Если сейчас мне откажут, то идти мне будет некуда.

— Ваша карта от люкса. Десятый этаж. Добро пожаловать в отель «Кристалл».

Смотрю на ключ-карту на стойке и снова учусь дышать. Беру ее ледяными пальцами. В ушах шумит от того, с каким ревом несется по венам кровь, ведь сердце колотится так сильно, что его, наверное, слышно даже на десятом этаже.

Прозрачный лифт бесшумно взмывает к небу. Только один мужчина научил меня летать наяву. И он только что снова сделал это, пусть и на расстоянии.

Марк остался на Кипре, а я обещала ему вернуться. Нужно успокоиться и все взвесить, пересчитать, в конце-то концов, доступные мне средства.

И сделать выбор.

Золотистые двери лифта раскрываются передо мной на десятом этаже. Я выхожу из кабины на негнущихся ногах и издали, тут же, замечаю нужную мне дверь.

На ручке висит табличка «Не беспокоить».

Мне приходится остановиться. При виде таблички на двери я снова задыхаюсь от паники.

Почему она там висит? В номере кто-то есть?

Марк, стучит в голове набатом его имя. Что если Марк здесь и что если он… не один? Не перегибаю ли я с доверием?

Не могу сдвинуться с места. Все силы, что у меня были, я потратила на дорогу, а подъем на лифте отнял последние крохи. Я никогда не отличалась отвагой, и, кажется, уже истратила все свои внутренние резервы, когда решилась на то, чтобы уйти из дома. На то, чтобы преодолеть последние десять шагов и провести ключ-картой по считывающему замку, их уже попросту не хватает.

Я как путник в пустыне, умираю в двух шагах от оазиса, до которого даже доползти уже не могу.

И тогда дверь номера распахивается.

В этот миг мне кажется, что подо мной разверзлась пропасть. И если сейчас из этого номера выйдет женщина, мое сердце остановится в ту же секунду.

Но на пороге появляется Марк.

Один. В его руке белая телефонная трубка и он произносит:

— Ага, спасибо, что предупредили.

Тогда же трубка выскальзывает из его рук или он ее отшвыривает, не знаю. Я не успеваю уследить за ним, хотя не отвожу взгляд ни на секунду, но зрение туманится из-за того, что я вижу.

Синяк на его переносице, а другой на скуле. Осунувшийся вид и дикий, как у бездомной собаки, взгляд. А после я вдруг оказываюсь в его руках, задыхаясь не то от паники, не то от его поцелуев, которыми он осыпает мое лицо.

— Ты пришла. Ты все-таки пришла, Вера…

Марк подхватывает меня на руки, как будто я ничего не вешу. Жмурится, словно бы от боли, и я каменею от страха за него, но, все равно не выпуская меня из рук, отталкивает дверь ногой и вносит меня в номер, и это разительно отличается от моего же приезда домой и того, как меня встретил мужчина, которому я отдала шесть лет жизни.

Если бы могла, я бы потребовала эти годы назад. Чтобы растянуть, увеличить до бесконечности каждую минуту рядом с Марком, чтобы не нужно было спешить, пока время утекает сквозь пальцы.

В номере Марк ставит меня на ноги, сам стаскивает с меня пальто, приговаривая о том, как я, должно быть, замерзла, раз я такая холодная на ощупь. Ведет за руку и бережно опускает меня на кровать, а сам замирает на коленях у моих ног, обнимая руками талию.

Если он здесь, значит, бросился следом за мной, хотя и не собирался улетать с Кипра. Градус доверия к нему снова повышается, как ртутный столбик на солнце в полдень.

Кончиками пальцев касаюсь жесткой темной щетины. Чувствую его неповторимый запах: терпкий от сигарет и туалетной воды с нотками сандала. Тону в его бездонных светлых глазах. И только рядом с ним чувствую жар солнечных лучей и свежесть моря, хотя мы, как никогда, далеки и от того, и от другого.

Марк перехватывает пальцы моей правой руки, и его глаза вмиг темнеют от ярости. А я кусаю губу из-за нелепости ситуации. Знал бы Марк, что он один занимал мои мысли, и я просто не вспомнила ни о самом Юре, ни об этом дурацком кольце на моем пальце.

Да, мне сделали предложение, но я не готова вот так с порога рассказывать Марку, что выходить за Юру самая большая ошибка моей жизни. Пусть хотя бы чуть-чуть помучается. Пусть поймет, что даже любая ошибка способна стать последней.

Для Марка сейчас я — чужая невеста. Ну и как ты поступишь теперь, идеальный мерзавец?

Марк

Я часто видел обручальные кольца на руках женщин, чьи пальцы в этот момент скользили по моему члену. Для них кольца никогда не значили больше, чем то, чем они и на самом деле являлись: всего лишь ободок драгоценного металла. Когда для женщины верность — пустой звук, никакое кольцо ее не остановит.

Для Веры же верность всегда значила слишком много.

Смотрю на дешевое кольцо из желтого золота на ее пальце с грубо обработанным камнем в оправе. И в груди что-то противно ноет зудящей болью, наверное, то самое треснувшее ребро.

Топорная безвкусная работа, Юрец, где были твои глаза, когда ты покупал это кольцо? Хотя женщины порой сентиментальны и могут носить с гордостью даже проволоку, если она от любимого человека.

Внезапное осознание того, что Вера могла прийти и только для того, чтобы прервать все, что было между нами, ледяной иглой прошивает сердце. Ребра болят еще сильнее. Мне не стоило носить ее на руках, но я ничего не мог с собой поделать.

А ведь о таком варианте, что она пришла расставить все точки над «I», я даже не думал. Если бы она разорвала дурацкую помолвку, то уже отказалась бы от чертового третьего угла (без сомнения тупого) в нашем треугольнике, и вернула бы это уродливое кольцо.