Жасмин Майер - Идеальный мерзавец

— Пациент? Но это врачебная тайна, это…

— Ваша жизнь в обмен на одну врачебную тайну. Выбирайте, что стоит больше.

Доктор трясется, качает головой, губы и руки у него подрагивают. Понимаю, это варварские методы, но у меня нет другого варианта. Мое время на исходе. Илоне скоро рожать, а весь срок ее беременности я потратил на поиски этого врача. А еще я по-прежнему стою и долго не продержусь, потому что если сяду, то потом все равно не встану. Да и не дадут мне ребра сидеть нормально, они до сих пор в ужасе после семи часов полета. Поэтому церемониться с доком не буду.

На этот раз мы не договорились. Предсказуемо.

Дима открыл дверь с той стороны и заменил меня в подвале. Я же растянулся тут же, на холодном полу, отрешенно слушая, как Дима убеждает доктора кулаками. Я в нашей паре хороший полицейский, доктор Вайзман это, наверное, уже тоже понял.

Закрываю глаза. Мне очень плохо. Опять думаю о Вере и напоминаю себе о том, что я здесь не для того, чтобы сдохнуть. Этот тот самый момент, когда Марк наносит ответный удар. Именно поэтому я здесь и делаю то, что должен. Хотя на темной стороне тоже неплохо, признаю, но печеньки уже осточертели. Книгоед.нет

Как только я узнал, что жена моего отца беременна, я стал искать нужного свидетеля. Долгие, долгие дни и месяцы по левым каналам с Диминой помощью собирал информацию, и все это время, ни от кого не таясь, развлекался с другими невестами. Мне нужно было, чтобы мои родственнички решили, что я слетел с катушек. Им незачем было знать, чем я действительно занимался в это время.

Скрывать не буду, свою долю удовольствия я, конечно, от этих разоблачений получал. Поначалу.

Теперь, после Веры, вряд ли это будет также приятно. Ночь в «Савое» это доказала.

Те нападки, вроде отвоеванного ночного клуба Воронцова, моему отцу, что укусы клеща. Кровушки попил и ладно. Я хотел, чтобы он думал, что вот так я и мщу ему, ударяя исподтишка, а как известно, чем бы дитя не тешилось… Лишь бы не выясняло, чей ребенок сейчас растет в животе твоей названной жены. И вот-вот явится на свет.

Все они шлюхи, отец. Ты же и сам это прекрасно знаешь.

И я тебе это докажу, если не сдохну в этом сраном Таиланде раньше времени.

Впрочем, я скорее Костлявой ее руки перегрызу, которые она тянет к моему горлу. Мне теперь есть, для кого жить. Хотя ты, отец, сделал все, чтобы это было не так.

*****

Чертов роуминг. За всю эту гребанную неделю, что я провел в Бангкоке, я так и не смог дозвониться до Веры. Звонок прерывался, даже не начавшись.

Некогда было разбираться с этим, потому что доктор то упирался, то шел нам навстречу. Дима не зря получал свои деньги. Он умел быть убедительным.

— Это та самая бумага? — спросил он, глядя на то, как из факса ползет документ, стоивший мне год жизни. — Ты доволен?

— Да.

— Дока можно отпускать?

— Подлечи чуть раны, накури и выпусти без документов на окраине. Не мне тебе объяснять, Дим.

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍- Да я так, для поддержания разговора, — отозвался Дима. — Ты уже билеты забронировал? Даже отметить не хочешь? Тайки сделают тебе такой массаж, что твои ребра будут тебе благодарны. И не только ребра, Марк.

— Нет, Дим. Мне тайки не нужны.

Я все еще смотрел на выдержку из личного дела, не веря, что все-таки получил ее. Руки подрагивали.

— Дим, дай свой мобильный, — попросил я.

— Держи. Я тогда пойду косяк для доктора забью, хоть попрощаюсь с ним по-хорошему.

Он ушел, а я набрал на его телефоне номер Веры. Долго ждать не пришлось. Она ответила почти сразу же.

— Да.

— Вера!

Две секунды. И звонок прерывался.

Упрямо набрал ее во второй раз. На этот раз трубку Вера даже не взяла.

Набрал рецепцию отеля со своего мобильного. Оказалось, что зря грешил на роуминг. На мой вопрос администратор ответила, что гостей в забронированный за мной люкс она не заселяла.

Долго смотрел на экран телефона. Проверил почту, в которой опять пролистал письмо с результатами своих анализов. Я был чист. И теперь мог взять Веру без презерватива.

И только потом наткнулся на два не прочитанных сообщения от водителя, которого я посылал за Верой.

Всего их было три, этих сообщений. Первое я прочел, когда уже сидел в самолете. «Задерживаюсь в пробке». Водитель должен был отчитаться, и я не придал этому опозданию значений. Такое бывает. Хотел перезвонить Вере, предупредить ее, но в этот момент стюардесса велела отключить телефон.

Во время полета мой телефон никаких сообщений не принимал, а в аэропорту Бангкока по прилету мне было уже настолько хреново, что стало не до сообщений, которые, когда, наконец, включился роуминг, посыпались как из рога изобилия.

Теперь я наконец прочел те два сообщения от водителя.

Первое: «Девушки в доме нет».

И второе: «Илона Федоровна сказала, что сама отвезла ее».

Мое сердце вынули и выпотрошили, как лягушку на уроке биологии. Сучка знала, когда и куда я улетел. Билеты были заказаны на мое имя, а связи у нее тоже остались. Я готовился к удару, а она нанесла его первой. В спину. Ее коронный метод.

Конечно, после такого Вера не станет отвечать на мои звонки.

Вбил имя Веры в поиске соцсети. Коснулся ее лица на фотографии пользователя. Вера… Я должен был предугадать шаги Илоны, ведь они не были такими уж хитрыми, но я расслабился… Отвлекся на тебя. Снял броню. Забыл о том, что до этого дня у меня не было уязвимых мест, в которые эта стерва могла ударить.

На Вериной странички не было никаких личных постов. Только ее подружки беспрерывно постили картинки с цветами и поздравлениями.

У Веры что, день рождения? С чем они все ее поздравляют?

От слова «Девичник» помутилось зрение, а на фразе: «До свадьбы Юры и Верочки два дня!!» из груди вырвался не то вой, не то всхлип.

Почувствовал себя Дракулой, которому вогнали в грудь осиновый кол.

Марк

Бухать я начал еще в аэропорту Бангкока. Да что там, я даже накурился, чтобы хоть как-то осилить этот полет обратно и при этом никого не убить.

Сучка Илона уже зачекинилась в роддоме. Значит, отец тоже там. Я почти успел. Или все просрал, это зависит от точки зрения. И обе эти диаметральные точки — паршивые донельзя. Два разных, но таких сраных полюса.

Из аэропорта нашей родины меня с трудом, но все-таки выпустили. Опять попал в ту смену, о которой мне до сих пор напоминает боль в ребрах. Мудак из таможенного контроля все ждал, что я опять что-нибудь выкину, а когда так и не дождался, пообещал, что в следующий раз он точно не упустит своего.

За руль сесть не мог, поэтому опять вызвал водителя и велел ехать в роддом. От меня несло, как от выгребной ямы, но да, именно в таком виде я и должен явиться к своему отцу по такому громкому случаю.

Илоне повезло, что я не застал ее лично. Передам поздравления так.

— Марк? — отец мне удивился.

Напрягся, но охрана меня все-таки пропустила. По его виду я понял, что все уже позади и Илона уже родила. Отец светился ярче костров инквизиции.

Мой внешний вид, запах гашиша и перегара, все это не то, что должна видеть пресса, поэтому отец тут же затолкал меня в соседнюю палату.

— Мои поздравления, — выдавил я. — Думаю, нам пора зарыть топор войны.

— Рад это слышать, Марк, — кивнул отец.

Мудак гордился, что заделал еще одного наследника на старости лет, а меня без зазрения совести можно было отправлять в утиль.

— Мальчик? — подтвердил я свои мысли.

— Да.

— Тогда держи.

Протянул ему бумагу.

Ему хватило беглого взгляда. Он отшатнулся, как от конверта со спорами с сибирской язвы.

— Что ты… Где ты…

— Это было сложно, — сказал я и подчеркнул голосом: — но я-то ведь твой сын. Так что когда это меня останавливали сложности?

Отец разом постарел. Опустился на застеленную клеенкой постель.

— Неважно, — сказал он, — это все неважно.

— Будешь любить ублюдка, как своего? Похвально.

— Убирайся, Марк! Убирайся отсюда!

Марк сделал свое дело, и Марк может уходить.

Во рту появился отчетливый привкус пепла. Ни радости. Ни эйфории от того, что я нашел того врача, который однажды спас отца от публичного шумного скандала.

Одно время Бестужев-старший часто отдыхал с Лазоревым, будущим кандидатом в президенты. А тот, как известно, предпочитал опытным женщинам несовершеннолетних шлюх. Тогда-то отец и попался. Та девчонка дурой не была и решила урвать свое, и после шумихи с отставкой Лазорева, заявила, что Бестужев-старший ее изнасиловал.

Чтобы задушить этот скандал в зародыше, отец использовал все связи и варианты, просчитав все наперед. Конечно, у него взяли анализы ДНК, а доктор Вайзман набил руку на скандалах подобного типа и заодно сделал еще один тест — на фертильность, — опасаясь, что следующим иском девушка может подать жалобу на то, что вдобавок ко всему она еще и беременна. Это была инициатива доктора, и она, как показывает практика, чаще всего наказуема.

Отцу в его войне хватило и взятки и угроз, после которых девчонка быстро поняла, на кого замахнулась и забрала заявление. А результаты тестов Вайзмана отцу были не интересны.

Чего не скажешь об Илоне.

Не только Илона следила за каждым моим шагом, я делал то же самое.

После того, как она наведалась к доктору, тот исчез из страны. А через некоторое время, чтобы покрыть один скандал другим, Илона заявила в прессе, что беременна.

Никто не подпустил бы меня к ее ребенку или к ней самой. Глупо было даже рассчитывать на тест ДНК в моем случае. Снова и снова я искал Вайзмана, который, судя по черной бухгалтерии, отправился в кругосветное путешествие. Я же трахал шлюх и ждал момент, когда смогу ткнуть отца в собственное же дерьмо.

Этот момент настал.

Он мог бы оспорить результаты анализов, если бы они были сделаны в любое другое время. Знаете, гораздо позже или сильно раньше, чем Илона обрадовала его пополнением. Но тест был сделан примерно тогда, же когда она, как считалось, понесла.

И результат черным по белому указывал, что сперматозоиды моего отца больше не способны к зачатию. А как вы хотите? Возраст. Сидячий образ жизни. И жена-шлюха.

К-к-комбо.

Все они шлюхи, отец. Доверяю тебе возглавить этот клуб, а я с этим дерьмом завязал.

Нажраться после феерии в роддоме было бы самой правильной идеей. Но пора было платить по счетам. Хорошо, что можно было сделать это одновременно и в одном и том же месте.

Поэтому я и поехал в «Пламя». Там я и увидел человека, из-за которого у меня прям руки зачесались, так захотелось врезать ему по физиономии.

Я пересек танцпол и направился прямиком к бару.

Бармен при виде меня побледнел и затрясся.

Я перегнулся через стойку и сгреб его за воротник.

— Серьезно? — прошипел я ему на ухо. — Вовчик, кажется? Ты тут какими судьбами?

— З-з-здрасти, — пролепетал паренек ни жив, ни мертв.

— Простили тебя, значит? — продолжал я. — Этот Воронцов слишком добрый, знаешь? Если бы ты похитил мою женщину, я бы тебя…

— Оставь его, Бестужев.

На плечо легла тяжелая рука.

— Кто старое помянет, тому глаз вон, — произнес этот правильный человек.

А я был пьян. А еще малость не в себе.

— Давно ты грехи отпускаешь другим? — спросил я Алексея Воронцова, который улыбнулся широкой улыбкой.

Пришлось отпустить Вовчика. Воронцов пожал мне руку.

— Могу и тебе отпустить. Ты какими судьбами, Бестужев?

Потряс указательным пальцем перед его носом и сказал противным сказочным голосом:

— Должо-о-о-ок!

Воронцов нахмурился.

— Идем в кабинет, тут слишком шумно.

Пока мы шли через танцпол, ведущий громыхнул в микрофон, что следующий танец посвящается молодоженам, а мне пришлось сосредоточиться на винтовой лестнице, на которой при меньшей концентрации в моем состоянии можно было бы и шею сломать.

Воронцов захлопнул дверь за мной, сел за стол, кивком указав на стул напротив, и сказал:

— Так что случилось, Марк?

Я не стал ходить вокруг да около. Сунул руку в карман. Положил на стол перед Воронцовым ключ.

Давай, Алексей, тугодумом ты не был, хотя я и был лучшего мнения о тебе до того, как увидел эту «синеву» у барной стойки.

— Нет, серьезно, как ты мог этого Вовчика взять обратно на работу?

Воронцов переводил взгляд с ключа на меня.

— Это что? — спросил он. — И может, ты сядешь?